багряные блики, отражая краешек восходящего солнца.
   - Вставай, каша готова! - весело горланил дозорный, тормоша зверобоев.
   Перебрасываясь острыми словечками, зверобои умылись снегом и расселись  с
ложками у своих котлов.
   За ночь широкая река разрезала  льды  до  самого  горизонта.  Ее  ледяные
берега раздвигались, уходили все дальше и дальше... И теперь, совсем  рядом,
на морозном воздухе дымилось открытое море, далеко уходящее на восток.
   Мужики осторожно спускали карбасы на воду. По  команде  юровщика  подняли
паруса и, подгоняемые бойким южным ветром, пустились в плавание...
   Так в поисках тюленя шла по льдам зверобойная ромша Алексея  Химкова,  то
перетаскивая лодки по высоким торосам,  то  переплывая  широкие  разводья  и
разделы. Кончился день, прошла еще  ночь,  и,  когда  солнце  снова  озарило
багрянцем льды, зверобои стали готовиться к промыслу. Залежка  тюленей  была
близка.
   Подвязав  длинные  узкие  мешочки  с  небольшим  запасом  продовольствия,
вооруженные тяжелыми палицами, охотники двинулись на  зверя.  Оранжевый  шар
медленно поднимался над морем. Теперь льды под светилом окрасились синью,  а
разводья казались наполненными оранжевой жидкостью.
   Припадая за высокими льдами, бесшумно двигались охотники к залежке. Вот и
последняя гряда торосов, окаймляющая ровную ледяную поляну.
   - Крепкая льдина, - выглянув из-за тороса, прошептал соседу Иван  Химков,
- зверь на худой лед детеныша не положит, чутьем знает, где крепко. На такой
льдине и за Канин Нос ежели плыть, трещины не даст.
   - Бережет дите зверь, - отозвался Шарапов, - на молодом льду не оставит.
   Большое  поле,  в  несколько  квадратных  верст,  сплошь   было   покрыто
серебристыми,  изжелта-серыми  телами  зверей;   между   большими   тюленями
копошились желтоватые детеныши. Тут были  только  что  появившиеся  на  свет
зеленцы и бельки в возрасте от двух дней до недели.
   - Ну, каково зверя? - радостно спрашивали юровщика промышленники.
   - Маленько-то есть, - отвечал осторожный  Алексей  Евстигнеевич,  -  есть
маленько, ребята.
   Над льдиной стоном стоял плач голодных тюленят. В  разводьях  то  и  дело
появлялись отлучившиеся на охоту тюленихи. Они вытягивали из воды свои  шеи,
стараясь разглядеть среди тысяч орущих малышей своего  детеныша.  Выбравшись
на лед, звери ловко и быстро передвигались, отпихиваясь ластами и скользя по
гладкой поверхности. Найдя своего  детеныша,  мать  ласково  облизывала  его
круглую мордашку. Лежавшие на льду самки, повалившись на бок и плотно прижав
к брюху катарки, кормили сосунков. Желтый комочек,  удобно  примостившись  к
матери, жадно теребил сосок.
   Промышленников охватило нетерпение.
   - Алексей Евстигнеевич, кабыть самая пора, - сказал лежавший рядом помор.
- Зверя-то что пня в лесу.
   - На большой воде начнем. Недолго прилива ждать.  Льды  сомкнутся,  зверю
податься некуда, - шепотом ответил Химков, наблюдая  залежку.  -  Что  птицы
сидят,  махалки  подняли,  -   показал   он   младшему   сыну   на   десяток
насторожившихся маток.
   И правда, задрав заднюю часть тела и вытянув шеи, они издали были  похожи
на больших черных кур, сидящих в гнезде.
   Алексей Евстигнеевич решил больше не  мешкать  и  подал  знак;  носошники
разбежались по льдинам, ловко орудуя палицами с  шипами  на  одном  конце  и