выхватывают сено из-под головы.


   Белев. 12.7.20

   Утром - начал журнал военных действий, разбираю  оперсводки.  Журнал  -
будет интересная штука.
   После  обеда  еду  верхом  на  лошади  ординарца   Соколова   (больного
возвратным тифом, он лежит рядом  на  земле  в  кожаной  куртке,  худой  и
породистый с плетью в исхудавшей руке, ушел из  госпиталя,  не  кормили  и
было скучно, лежал больной в эту страшную ночь оставления Ровно, весь  был
залит водой, длинный, шатается, любопытно разговаривает с хозяевами, но  и
повелительно, точно  все  мужики  его  враги).  Шпаков,  чешская  колония.
Богатый край, много овса и  пшеницы,  еду  через  деревни  -  Пересопница,
Милостово, Плоски, Шпаково. Есть льнянка, из  нее  подсолнечное  масло,  и
много гречихи.
   Богатые деревни, жаркий полдень, пыльные дороги,  прозрачное  небо  без
облака, лошадь ленивая, хлещу  -  бежит.  Первая  моя  поездка  верхом.  В
Милостове  -  беру  подводу  Шпакова  -  еду  за  тачанкой  и  лошадьми  с
предписанием от штаба дивизии.
   Мягкосердечие. С восхищением вглядываюсь в нерусскую,  чистую,  крепкую
жизнь чехов. Хороший  староста,  по  всем  направлениям  скачут  всадники,
каждый  раз  новые  требования,  сорок  подвод  сена,  10  свиней,  агенты
Опродкома - хлеба,  квитанция  у  старосты  -  овес  получили  -  спасибо.
Разведком 34-го полка.
   Крепкие  избы  сияют  на  солнце,  черепица,  железо,  камень,  яблоки,
каменное здание школы, полугородского типа женщины, яркие передники.  Идем
к мельнику Юрипову, самый  богатый  и  интеллигентный,  высокий,  красивый
типичный чех с западноевропейскими усами. Прекрасный двор, голубятня,  это
умиляет меня, новые мельничные машины, былое благосостояние, белые  стены,
обширный двор, одноэтажный просторный светлый дом  и  комната  -  хорошая,
вероятно, семья у этого чеха, отец - жилистый бедняк - все добрые, крепкий
сын с золотыми зубами, стройный и широкоплечий. Хорошая, наверное, молодая
жена и дети.
   Усовершенствованная, конечно, мельница.
   Чех набит  квитанциями.  Забрали  четырех  лошадей  и  дали  записки  в
Ровенский уездный комиссариат, забрали  фаэтон,  дали  взамен  разломанную
тачанку, квитанции три на муку и овес.
   Приходит бригада, красные  знамена,  мощное  спаянное  тело,  уверенные
командиры, опытные, спокойные глаза чубатых бойцов, пыль, тишина, порядок,
оркестр, рассасываются по квартирам, комбриг кричит мне - ничего не  брать
отсюда, здесь наш район. Чех беспокойными глазами следит за  мотающимся  в
отдалении молодым ловким комбригом, вежливо разговаривает со мной,  отдает
сломанную тачанку, но она рассыпается. Я  не  проявляю  энергии.  Идем  во
второй, в третий дом. Староста указывает,  где  можно  взять.  У  старика,
действительно, фаэтон, сын жужжит над ухом, сломано, передок плохой, думаю
- есть у тебя невеста или едете по воскресеньям в  церковь,  жарко,  лень,
жалко, всадники рыщут, так выглядит сначала свобода. Ничего не взял,  хотя
и мог, плохой из меня буденновец.
   Обратно, вечер, во ржи поймали поляка, как на зверя  охотятся,  широкие