-- теплой  и  сухой -- вверх. Рядом положил свой броник  Вентус.  Получилась
лежанка.
     Они  запрыгали,   замахали   руками,  стали  бегать  на  месте,  смешно
взбрыкивая  ногами  в  тяжелых кирзачах.  Сердце забилось  сильнее,  погнало
погорячевшую кровь в ноги, к замерзшим пальцам. Стало теплее.
     -- Вот  уж не думал, что  в  армии  по  собственной воле зарядку делать
буду! -- усмехнулся Вентус.
     -- А, без толку, -- махнул рукой Артем, -- желудки пустые, калорий нет.
Присядем -- через две минуты снова замерзнем.
     Согревшись, они быстренько, чтобы не мочить броники под дождем, уселись
на  лежанку   спина  к  спине.   Замерзшие  задницы  сквозь  тонкие  штанины
почувствовали исходящее от броников еле уловимое тепло, занежились.
     Закурили в рукав, пряча бычок в глубине бушлата.
     Тлеющее  сияние  попеременно  выхватывало  из  темноты  лица,  освещало
грязные пальцы, сжимавшие окурок. Артем вспомнил, как однажды видел в ночник
курящего  человека.  Расстояние было большим,  но каждая  черточка  на  лице
курившего просматривалась отчетливо, как выведенная карандашом. За  километр
попасть можно.
     До Алхан-Калы примерно столько же. Но они слишком замерзли, а погреться
больше нечем, только едким вонючим дымом моршанской "Примы".
     С тихим, придерживаемым рукой  лязгом откинулась крышка люка на бэтэре.
В ночи прозвучал хрипловатый шепот водилы:
     -- Эй, мужики, дайте закурить, а?
     Артем усмехнулся. Война  уходила на  второй  план, первое место занимал
быт, извечные  солдатские  проблемы:  пожрать бы  чего-нибудь,  погреться  и
покурить. Пустые желудки и холод брали верх над инстинктом самосохранения, и
привидения в  пехотных бушлатах поднимались  из окопов, начинали шевелиться,
бродить, искать жратву.
     Если бы солдат был сыт, одет и умыт, он воевал  бы в  десять раз лучше,
это точно.
     Артем кинул на голос  пачку.  Водила зашарил по броне руками, нашел ее,
взял сигарету  и  кинул "Приму"  обратно. Она не долетела,  упала на  траву.
Артем потер ее об штанину:
     -- Намокла, сука... А что, пехота, вы в ночник-то смотрите?
     -- А надо?
     -- Ох, бля... -- сказал Ситников, -- сейчас расстреляю придурков! -- Он
схватил валявшуюся на земле гнилушку, не вставая, швырнул ею в водилу. -- Не
"надо", а обязательно надо! У вас чего там,  в бэтэре,  гостиница,  что  ли?
Сейчас быстро у  меня по позициям разбежитесь,  ни  одна  обезьяна  спать не
ляжет! Пригрелись!
     Водила  нырнул  в  люк.  Там  зашевелились,  послышались голоса.  Через
секунду башня с тихим шелестом  повернулась в сторону гор, поводила стволом,
вглядываясь  в   ночь.  Застыла.   Потом,   создавая   видимость  усиленного
наблюдения, зашелестела в другую сторону.
     Артем усмехнулся: наверняка через полчаса опять спать завалятся.
     Луна, по  самый подбородок укрытая толстым одеялом туч, нашла маленькую
лазеечку, выглянула краешком глаза. Ночной мрак посерел.
     В животе заурчало. Артем глянул на небо, толкнул Вентуса:
     -- Ну чего, неплохо бы и перекусить, а? Пока хоть что-то видно. Товарищ
капитан, вы как насчет ужина? Сегодня, похоже, войны не будет.