хозяйстве, и достаточно надежны,  чтобы показывать время с точностью хотя бы
до минуты.
     Но  прежде  чем  появились дешевые  и точные измерители  времени,  люди
считали куда более естественным  (и, в сущности,  неизбежным)  начинать день
либо  с восхода, либо с  заката. То  есть опираться  на  те  моменты  суток,
которые могут быть маркированы независимо от часов.
     Может показаться, что из двух моментов  --  восхода  и заката -- именно
восход знаменует истинное начало дня. Безусловно, это и есть начало рабочего
дня. Похоже, в тех разделах Библии, которые обрели свой нынешний  облик  еще
до  вавилонского  плена,  можно найти отдельные указания на  то,  что именно
восход начинает  новый  день. Например:  "Мясо  мирной жертвы  благодарности
должно  съесть в день приношения ее, не должно  оставлять от него  до  утра"
(Лев.  7:15).  "Утро"--  это  явно не тот же самый день; оно  начинает  день
следующий.
     Однако  в вавилонской системе  летосчисления  день рождался  на закате:
день  начинался  вечером,  а утро представляло  собой финальную  часть  дня.
Авторы  "Жреческого кодекса" испытали  настолько сильное влияние вавилонской
системы, что, описывая полный 24-часовой период, говорили:
     "вечер и утро", а не наоборот.
     Обычай начинать  день с вечера дошел до эпохи создания Нового завета, а
оттуда  пробрался  в кое-какие  традиционные праздники. "Канун  рождества" и
"канун Нового года" --  это никоим  образом не вечера  перед  рождеством или
Новым  годом.  Это  начало  рождества и Нового года.  Мы можем  считать  это
библейской   традицией,  а  можем   объяснить  особенностями  календаря  или
общепринятым обычаем. И конечно же евреи до сих пор  празднуют  свои  святые
дни, начиная их на закате "предыдущего дня".
     20.  Акты  творения,  перечисленные  в   первой   главе  книги   Бытие,
распределены между несколькими "днями".
     До XIX  столетия вопросов по этому поводу не возникало. Считалось  само
собой  разумеющимся,  что это буквально  дни,  то  есть  24-часовые  отрезки
времени, и  что  бог сотворил небо и землю, а затем  завершил  всю работу  в
очень короткий  срок.  Впрочем, не столь уж  короткий, если вспомнить, что в
этой истории замешан все-таки сам господь бог.
     Никто не сомневался, что если бы он только захотел,  то закончил бы всю
работу в течение нескольких часов. Если не в мгновение ока.
     Однако  в  прошлом  веке  ученые  начали все  четче  представлять  себе
истинный возраст Земли -- миллионы лет.  И вот произошло событие, которое мы
можем  считать едва ли  не  первым  отступлением  от  буквального  прочтения
Библии,-- пошло брожение умов по поводу понятия "дни творения".
     Богословы  задумались:  а  не может  ли понятие  "день"  в  этой  главе
относиться к какому-то неопределенному периоду? Почему  бы не допустить, что
явление света  и  его отделение  от тьмы представляли  собой "первую стадию"
сотворения  мира,  длившуюся миллион лет или даже триллион --  если так было
угодно богу? Что богу время?!
     И все  же  Библия,  судя по  всему, вполне  конкретно отвечает на  этот
вопрос.  Будто  бы  предвидя,  что  слово  "день",  возможно,  будет  понято
неправильно,  авторы  "Жреческого  кодекса" четко сформулировали:  "вечер  и
утро", как  бы подчеркивая, что  имеется в виду всего  лишь один  24-часовой
отрезок времени. Не более  того...  Разбирая понятие "день"  в  этом  стихе,
современные  иудейские и  христианские фундаменталисты  видят  в нем  только