врачебные перья вывели наконец: под надзор матери!
     А  матери-то  уже  не  было!  Мария  Гавриловна  скончалась.  Но  место
жительства   Ивану   Дмитриевичу   Кустову   определили  по   закону:  Урал,
Свердловская  область, тот  самый  рабочий поселок с техникумом и  оборонным
заводом,  откуда и  пошел  Ваня служить  в Советскую Армию. Он уже разросся,
этот поселок, ставший  городом, и мало кто из старожилов узнал бы в нынешнем
Кустове  того  юношу, которому аплодировали  в  Доме культуры,  где он играл
первые роли  в спектаклях  о  молодежи.  Кадровики стали подсчитывать пенсию
увольняемому  в  запас  майору  Кустову, посыпались вопросы и  возражения. В
частности,  австралийский период  - засчитывать  в  срок выслуги или нет?  С
одной стороны,  лейтенант  Кустов  задание руководства не выполнил  и вообще
неизвестно чем занимался, потому  что указанный им  тайник  вовсе не годился
для  объемных вложений. С другой стороны, не по собственной же воле оказался
он  на  другом  континенте. Спорили,  гадали,  послали  человека  перемерить
тайник, тот доложил: для объемных  закладок все-таки  годится!  Вздохнули  с
облегчением. К тому же выяснилось отнюдь не порочащее майора обстоятельство:
не по его вине сцапали двух дипломатов, потому что резидентура по глупости и
лености  (да  еще  и экономя  на транспорте!)  устроила  тайники для  разных
агентов - в одном месте, не разнеся их друг от друга. Проблемы у кадровиков,
однако, не  исчезли.  Если  майора  Кустова  уволить  в запас  по  состоянию
здоровья, то есть  по болезни,  полученной во  время прохождения службы,  то
пенсия  увеличится,  но  для  этого  надобно  доказать,   что  какая-то  там
неврозоподобная  шизофрения  подхвачена  им чуть ли не в  болотистых  штатах
Австралии. А вмятина на черепе, то есть та самая психотравмирующая ситуация?
Другое  затруднение:  сберкнижка,  всего тринадцать  тысяч набежало за  годы
службы, однокомнатная квартира стоит вчетверо меньше, но мебель не бесплатно
отпускают в магазине, да  еще  и  в  очереди постоять  надо,  разные расходы
туда-сюда - изволь  теперь  устраивать человека на работу. Пустили шапку  по
кругу, сослуживцы побросали в нее кто что мог,  пригодились доллары и кроны,
изъятые при  аресте майора. А Коркошка и Малецкий поехали на Урал втискивать
Кустова  в  очередь  на  квартиру,  для  чего  явились  на  прием к местному
начальнику. Малецкий  (разумеется,  в  штатском),  обворожительно  улыбаясь,
пустился  в  изысканный  разговор  о  предмете,  близком  хозяину  кабинета,
большому любителю расписных деревянных  ложек, причем развалившийся в кресле
Коркошка бросал на  обоих  знатоков досадливые взоры: да когда  ж вы,  суки,
наконец  приступите  к  делу? Под этими взглядами хозяин  кабинета испуганно
вздрагивал,  а  Малецкий  виновато  жмурился,  будто  принося  извинения  за
излишнюю  нетерпеливость  коллеги. Битый  час  обрабатывали, и  не напрасно,
столько же времени ушло на прописку, еще столько же -  на подогрев зябнувших
грузчиков мебельного  магазина, и те напоролись так,  что Коркошка попыхтел,
втаскивая   диван  на  третий  этаж.  С  работой  обошлось  не  так  гладко,
преподавателем какого-либо  языка Кустова  не  брали,  но  опять постарались
Малецкий  и Коркошка,  нашлась  должность в  ремстройконторе:  бухгалтер;  в
финансовых  тяжбах  с  Москвой  Кустов-коммерсант  поднаторел  в  обсчете  и
подсчете почти фиктивных сумм. Провели приказом по тресту, обмыли и ускакали
в Москву, намекнув на то, что первый год будет Иван  под негласным надзором,
но ежели надзирающие  станут хамить, то по  этому  вот телефончику  звякните
нам...
     Лишние  метры  прилагались  к тем  шестнадцати,  что  считались жилыми:
балкончик. На нем,  утепленном, Кустов стал выращивать цветы -  на продажу и