СЕМЬЯ ЗВОНАРЕВЫХ




                               ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

                                    1

     На старых часах, что на углу Ново-Спасского  переулка,  без  четверти
одиннадцать. Минутная стрелка, будто  указательный  палец,  показывает  на
потемневшую от времени вывеску: "Починка и  перелицовка.  Платье,  пальто,
корсеты. Мадам Девяткина". Вывеска покосилась, держится на одном гвозде  и
от ветра бьет жестью по тесовой обшивке стен небольшого одноэтажного дома.
     Тихо. Прозрачный голубоватый  свет  белой  петербургской  ночи  мягко
освещает узкий переулок, маленькие деревянные домики, покосившиеся заборы,
заросшую крапивой и бурьяном улицу, круглую тумбу с обрывками  пожелтевшей
от времени афиши...
     По переулку идет человек в черной косоворотке, в накинутом  на  плечи
поношенном пиджаке, держит в руках небольшой фанерный чемоданчик, в  каких
обычно мастеровые носят свой инструмент. Козырек низко надвинутого на  лоб
картуза скрывает чуть прищуренные настороженно-внимательные глаза. У  дома
Девяткиной человек замедляет  шаг,  поправляет  на  плечах  пиджак,  будто
невзначай оглядывается - и толкает легко отворившуюся калитку палисадника.
          Небольшая комната с синими в белую полоску обоями освещена настольной
керосиновой  лампой  на  высокой  бронзовой  подставке.   Окна,   закрытые
наружными ставнями, изнутри плотно завешены. На столе остывающий  самовар,
стаканы с недопитым чаем, баранки, наколотый мелкими  кусочками  сахар.  У
самовара - молодая женщина в темном платье с белым кружевным  воротничком.
Густые волосы собраны в высокую прическу, нежные пушистые  брови  срослись
на переносице над внимательными, чуть прищуренными серыми глазами. Рядом с
ней мужчина средних лет с побитым оспой лицом, с  рыжеватыми  прокуренными
усами.  Его  маленькие  проницательные  глаза   почти   скрыты   нависшими
выгоревшими бровями. В  дверях,  прислонясь  к  притолоке,  стоит  молодая
белокурая девушка в гимназической форме, дочь хозяйки  Аленка.  На  старой
кушетке устроился парень в поношенной синей косоворотке. На коленях у него
кошка, серая, пушистая, блаженно жмурится, нежно посматривая на  ласкающую
ее большую, в мозолях руку.
     Всего в комнате семь человек. Все  слушают  тихую,  но  взволнованную
речь  молодого   мужчины   с   горячими   голубыми   глазами,   в   белой,
свежевыглаженной рубашке.
     - ...Я, конечно, согласен с  тем,  что  нам  сказала  сейчас  товарищ
Клава. Время нынче тяжелое, почище девятьсот пятого года.  Фараоны  совсем
осатанели: хватают, кто под руку подвернется. Тюрьмы забиты, но и этого им
мало. Они, верно, решили заселить весь Туруханский  край  -  куда  сосланы
товарищи из  нашего  Петербургского  комитета,  а  также  из  Московского,