- Нет сомнения, это милезианка!
     - Кто эта милезианка? - поспешно спросил Перикл.
     - Кто она? - улыбаясь сказал Фидий. - Ты уже раз видел ее  мимоходом,
блеск ее красоты на мгновение ослепил тебя. Что  касается  остального,  ты
спроси Алкаменеса.
     - Кто она?.. - повторил тогда Алкаменес, - она солнечный  луч,  капля
росы, прелестная женщина, роза, освежающий зефир... Кто станет  спрашивать
солнечный луч об имени и  происхождении!..  Может  быть  Гиппоникос  может
сказать о ней что-нибудь, так как она гостит у него в доме.
     - Один раз, вместе с Гиппоникосом, она  была  в  этой  мастерской,  -
сказал Фидий.
     - С какой целью? - спросил Перикл.
     - Чтобы сказать такие речи, каких я еще никогда не слышал из  женских
уст.
     - Итак, она живет у Гиппоникоса как гостья? - спросил Перикл.
     - Да, в маленьком  домике,  принадлежащем  ему,  -  сказал  Фидий,  -
помещающемся между  его  домом  и  моим.  С  некоторого  времени,  ученик,
которого мы с тобой  встретили  в  задумчивости  на  улице,  сделался  еще
задумчивее. Что касается  Алкаменеса,  то  он  принадлежит  к  числу  тех,
которых я наиболее часто встречаю на крыше дома, с которой можно заглянуть
в  перистиль  соседнего,  и  куда  мои   ученики   поминутно   ходят   под
всевозможными предлогами, в действительности же для того, чтобы  послушать
игру на лире милезианки.
     - Итак, наш Алкаменес, - сказал Перикл, - подсмотрел те прелести этой
очаровательницы, которыми мы восхищаемся здесь, в этом мраморе?
     - Как это случилось, я не могу сказать, -  возразил  Фидий.  -  Очень
может быть, что ему помог наш Задумчивый, так как я  несколько  раз  видел
его разговаривающим с прекрасной милезианкой. Может быть, он договорился с
Алкаменесом о тайном свидании с ней и предполагает, что может научиться от
прелестных женщин большему, чем от учителей искусства.
     - То,  что  вы  здесь  видите,  -  вскричал  Алкаменес,  вспыхнув  от
насмешливых слов Фидия, - есть произведение моих рук. Порицание,  которого
оно не заслуживает, я беру на себя, но не хочу также делить ни с  кем  тех
похвал, которых оно заслуживает!
     - Ну, нет! - мрачно вскричал Агоракрит, - ты должен  разделить  их  с
милезианкой, она тайно прокрадывалась к тебе!..
     Яркая краска выступила на щеках Алкаменеса.
     - А ты!.. - вскричала он. - Кто прокрадывался к тебе? Или ты  думаешь
мы этого не замечали? Сам Фидий, наш учитель,  прокрадывался  по  ночам  в
твою мастерскую, чтобы докончить произведение своего любимца...
     Теперь пришла очередь Фидия покраснеть. Он бросил гневный  взгляд  на
дерзкого ученика и хотел что-то возразить, но Перикл  стал  между  ними  и
примирительным тоном сказал:
     - Не ссорьтесь, вы оба говорите правду, к  Алкаменесу  прокрадывалась
милезианка, в Агоракриту - Фидий, каждый должен учиться там, где может,  и
не завидовать другому.
     - Я не стыжусь учиться у  Фидия,  -  сказал  Алкаменес,  оправившийся
первым из троих,  -  но  всякий  умный  скульптор  должен  заимствовать  у
действительности все прекрасное.
     Многие из присутствующих присоединились к мнению Алкаменеса и считали