господство "надозрительной" установки сознания, истолковывающей
низшее через высшее и представленной прежде всего в религиозном
мироистолковании и в классической метафизике. Нищие прямо говорит
об этой негативной зависимости подозрения от "морального истолкова-
ния мира": "Рассматривать природу как если бы она была доказатель-
ством божьего блага и попечения, интерпретировать историю к чести
божественного разума как вечное свидетельство нравственного миропо-
рядка и нравственных конечных целей...-со всем этим отныне покон-
чено" ". Надозрительная установка' сохраняется в специфической форме
и в идеализме, который за точку отсчета берет не единичного "живого
индивида", а дух, всеобщее, мировой разум, в свете которого оценивается
и постигается и сам индивид, получая от него санкции на свое бытие и
действие. Поэтому и Ницше, и Маркс, в равной мере решительно отказы-
ваясь от традиции "надозрения", отвергают не только религиозное созна-
ние, но и идеализм. При этом все традиционные практики и техники
"надозрения" резко критикуются и отвергаются как донаучные, иллюзор-
ные, препятствующие свободе индивида, росту его земной мощи. Прави-
ла интеллектуальной честности целиком и полностью отождествляются
при этом с кодексом подозрения: за всеми формами сознания Маркс
подозревает материальные экономические отношения, а Ницше за разу-
мом и моралью подозревает волю к власти с борьбой жизненных инстин-
ктов (в том числе и их упадок).

Классическая формула логики "надозрения" содержится в словах
Г„те из финала "Фауста": "Все преходящее-символ, сравнение". Ниц-
ше в свойственной ему манере радикальной иронии "переоценки всех
ценностей" переворачивает эту формулу: "Все непреходящее, - говорит
он, - только символ" ("Так говорил Заратустра" II, "На блаженных
островах"). В результате зазор, необходимый для жизни, исчезает и
остается один лишь "знак" - телесность природного человека. Этот знак
означает лишь самого себя - пульсация волевых толчков, дрожь жела-
ния, выступающие как последняя реальность, глубже которой ничего нет.

Но, на наш взгляд, возможна и третья позиция или установка, кото-
рую можно обозначить как прозрение в отличие от подозрения и надозре-

В. f 1. Buy им. Постстру1{турвлистс1(ая методология истории             57

ния. Прозрение мы можем задать через напряженное сложение двух
конституирующих его векторов - подозрения и надозрения. Прозрение в
таком случае выступает как результирующая этих двух противополож-
ным образом ориентированных подходов к истолкованию мира. Услови-
ем презрительной способности является "держание" ^ вместе этих уста-
новок, что и открывает саму ее возможность. По слову А. Жида, выдаю-
щимся "проспектором" (по-русски "прозрителем") был Достоевский,
сочетавший обе эти установки.

Установка на прозрение равносильна способности к непотаенности,
к открытости, к тому, чтобы резервировать место для полагания осмыс-
ляющего анализируемое явление основания. Акты прозрения выступают