фигу. И засмеялся.
     Но не ужаснулся Семен, не взметнулась его нога в отработанном  приеме
"йоку-гэри", не рухнул наземь человек с переломанными ребрами...
     Обнял Семен забулдыгу и тихо сказал:
     - Пойдем ко мне, брат! У меня водка есть.
     И пошел дальше, не оглядываясь, а человек отшатнулся и заторопился  в
темноту от этого жуткого места - напугал его проклятый еврей до смерти!
     А когда Семен пришел домой, он  первым  делом  открыл  холодильник  и
выбросил в мусоропровод все консервы и колбасу, которые  хранились  там  в
неблагоприятных для ботулизма условиях: чувствовал Семен,  что  он  -  все
свиньи и коровы мира, все рыбы, все существа с клешнями  и  щупальцами,  и
стоял у него в ушах свой собственный визг на  далеком  мясокомбинате,  где
ему, полуоглушенному током, он же сам - забойщик скота в  звании  ударника
коммунистического труда вскрывает яремную вену.
     И успокоился тогда Семен.
     И ни с чем не сравнимое, ничем не омраченное счастье, что впервые  за
много бесчисленных лет, пока в кромешной тьме пробирался он, сам  того  не
зная, к этому самому свету, к бессмертию  себя  как  частицы  Жизни,  пока
занимался разными, недостойными человека глупостями, впервые, но  зато  уж
навсегда, усталый блудный сын вернулся домой, и  прежнее  нелепое,  полное
бессмысленных тревог и страстей существование ушло и никогда не  вернется,
никогда ранее не бывалое счастье охватило Семена.
     Он поднялся со стула и закружился по кухне, тихонько хлопая в ладоши,
чтобы не разбудить спящую в комнате женщину.
     И она не проснулась, счастливо засмеялась во  сне  и  повернулась  на
другой бок, удостоверив этим исполненным доверия жестом, что новая жизнь -
не за горами,  а  Семен  вдруг  почувствовал,  что  умирает  -  все  стало
тускнеть, уменьшаться, проваливаться куда-то,  становиться  знаком,  вехой
прошлого,  пока  он  с  ужасом  не  понял,  что  его  радость  и   счастье
превратились в воспоминание о счастье и радости.
     Ошеломленный, застыл  он  возле  раскрытого  холодильника.  Вот  оно,
оказывается, как бывает! Вот оно что такое - Обретенный и Утраченный Рай!
     Вяло, словно спутанный клубок червей, потекли в  нем  мысли  прежнего
рода - надо бы к финишу мусоропровода  спуститься,  консервы  подобрать...
хорошо, что эта женщина - утеха многих - его дождалась:  очень  умело  она
делает то, что в длинном абстрактном анекдоте называется "дилижанс"...
     На этот раз женщина проснулась.
     - Где ты был так долго? Я тебя ждала-ждала...
     Не зная, что ответить, он топтался на месте.
     - Знаешь, я счастье во сне видела, даже не думала, что так  бывает...
Просто удивительно, оказывается, я раньше счастья не знала, а казалось бы...
     Он подсел на тахту рядом с ней и, сбиваясь, путаясь в  междометиях  и
утирая слезы, стал рассказывать, что с ним приключилось.
     - Тебя Бог отметил! - нараспев перебила  она  его,  когда  он  совсем
запутался и начал повторяться. - Я таких  боюсь!  Не  провожай  меня,  тут
стоянка рядом!
     Стук каблучков - последнее, что услышал Семен в своей черной тоске, а
потом разбудил его телефонный звонок: секретарша-биоробот, не  поступившая
в институт дочка нужного человека, добралась-таки до него.
     - Семен Израилевич, как хорошо, что Вы дома! Я Вас  ищу,  ищу  -  что