Ушел без лишних слов.

Немало я встречал девиц,
но среди прочих видел лиц
Элизабет, Элизабет,
Одну Элизабет.

Когда осеннею порой,
Ветра шумят сильней.
Вернулся я в свой край родной,
И постучался к ней.

Она сама открыла дверь,
И неразлучны мы теперь!
Элизабет, Элизабет,
Моя Элизабет!

Тебя прекрасней в мире нет,
Ты лучше всех моих побед!
Элизабет, Элизабет,
Моя Элизабет!


                           
"-Погубитель, погубитель!", - ты шептала в упоеньи...
Я вошел в твою обитель, прочь отбросивши сомненья.

Юбки, фижмы с легким газом
			- полетели в дальний угол,
Мы о них забыли разом, увлеченные друг другом.

И помчалась лодка страсти по волнам безумной неги...
На песчаном тихом бреге мы очнулись в одночасье.

Мы лежали, как обломки,- жертвы кораблекрушенья,
И ворчал прибой негромко, погружая нас в забвенье...

А когда аборигены вышли из лесу неспешно,
Расставаясь с жизнью бренной, ты рыдала безутешно.

Я хрипел, копьем пробитый, кровь, пузырясь, застывала,
На кольце в носу у негра солнце весело играло.


О девушках пишет поэт пожилой,
страдая подагрой и сплином,
и мысли ворочаются тяжело,
былым наслажденьем томимы.