буквально означала подпись, олицетворяя того человека,
который был ее хозяином, мы привыкли относиться к фирме как к
безликой институционализированной организации).
Постепенно трансформировалось общественное сознание, стал
развиваться такой образ мыслей и чувств, который С. Н.
Булгаков впоследствии назвал «психологией экономизма» - весь
окружающий мир человек стал рассматривать сквозь
«политэкономические очки». Мы, к примеру, считаем само собой
разумеющимся, что США - высокоразвитая страна, а Индия -
развивающаяся, хотя в экономическом смысле это может быть и
так, но вряд ли так с точки зрения культурно-исторической.
Или другой пример - крупный жулик, сумевший обманом или
хитростью завладеть многими миллионами, всегда вызывает
восхищение общественного мнения, а мелкий воришка заслуживает
лишь осуждения.
Постепенно этические отношения людей в экономической
сфере, ранее всегда построенные по схеме «свой - чужой»,
когда своим всегда отдавалось предпочтение и свои всегда были
гарантированы от обмана или несправедливости, стали
формироваться по другому принципу: теперь уже где свои, где
чужие, стало неважно. Например, если раньше согласно
христианским канонам процент был совсем запрещен (поэтому-то
ростовщиками в средние века становились нехристиане), то
теперь процент был не только разрешен, но даже, по выражению
К. Маркса, стал этическим критерием оценки человека - вряд ли
человек, не отдавший взятые в долг деньги, будет считаться
порядочным. Некоторые весьма распространенные чувства и
человеческие отношения получили развитие именно в это время,
например, Г. Зиммель связывает жадность с распространением
денежных отношений, накопления и капитализма (поскольку
только денежный мир дает такую потребность - потребность в
деньгах, которая не имеет никаких пределов насыщения в
отличие от любой натуральной потребности). Отношения рабства
стали изобретением нового времени с точки зрения Н. И.
Зибера, именно португальцы еще в XVI веке, открыв
экваториальную Африку , наладили работорговлю как
экономически выгодный промысел, применив капиталистическую
рационализацию.
Само занятие экономикой, считавшееся недостойным человека
благородного происхождения, постепенно стало общественно
признанным: если средневековому рыцарю богатство достойно
было завоевать, отнять, получить как наследство или
вознаграждение за службу своему королю, то в новое время
«make money» стало правилом хорошего тона - путешественнику,
приезжавшему из Франции XVIII столетия в более продвинутую в
экономическом смысле Англию, это отличие резко бросалось в
глаза. Итак, постепенно, где свой, где чужой, разобраться