и "скуке, холоду и граниту" города или "железной воле" властителя. Но в
этом элементе может просвечивать и частный эгоизм...

Исследователь подчеркивает, что Пушкин принципиально отказы-
вается выделить какую-то единственно "правильную" интерпретацию,
принципиально оставляет вопрос открытым, нарочито делает произведе-
ние и образы незавершенными. Соответственно следует сказать, что и

348                          Памяти К). At Лотмана

сам Ю. М. Лотман стал в последние годы принципиально отказываться от
единственных, от окончательных выводов и постоянно демонстрировать
возможности различных интерпретаций.

В итоговой книге Ю. М. Лотмана "Культура и взрыв" (1992) уже
почти постоянно идет речь о сложной триадичности. Фактически вся кни-
га посвящена этой теме. Также как и теме случайности, как бы второй ан-
тимеханистической теме. Происходит окончательное расставание с со-
ветским культом всеобщего детерминизма и солдатского приказа "на
первый-второй рассчитайсь!" Живая жизнь взрывает эти механистиче-
ские принципы и демонстрирует сложность и непредсказуемость бытия.




ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ РАЙЦЕС
(1928-1995)

24 августа 1995 г. после тяжелой болезни крови скончался Влади-
мир Ильич Райцес.

Его имя - одно из самых ярких в плеяде провозвестников новой ис-
торической науки в России. Одним из первых у нас начал он нащупывать
дорогу к осмыслению прошлого, свободному от представлений о фаталь-
ности общественного развития. Его влекло стремление показать людей
далекого средневековья во всей их конкретности и неповторимости. Каж-
дый из героев его повествований жил своей особой жизнью, повинуясь
собственным страстям и устремлениям и вступая в непредсказуемые по
результатам столкновения (или сотрудничество) с себе подобными. Од-
нако под пером В. И. Райцеса это отнюдь не вело к превращению прошло-
го в хаотическое нагромождение случайностей. В основе его подхода ле-
жала та мысль, что - говоря его собственными словами - "высшей фор-
мой" исторического синтеза является "воссоздание индивида, ибо чело-
век - и объект, и субъект истории. И разве, вылепляя человека из глины
источников и вдувая в него частицу своей собственной души, историк не
уподобляется Господу Богу?.." Этой своей нацеленностью на раскрытие
человеческих индивидуальностей, воплощавших в себе своего рода "за-
мысел эпохи", как и своей приверженностью к связному рассказу о прош-
лом, в котором каждый индивид обрисовывался бы с позиции наших зна-
ний о всех аспектах его существования, В. И. Райцес органично вписыва-