человеческая личность в средние века, и как люди средневековья ее по-
нимали? Было бы большой ошибкой редуцировать проблему личности до
проблемы индивидуальности. Христианское средневековье предстает как
период очевидного угнетения индивидуального сознания. Говорить пред-
почтительно об историческом типе человеческой личности - не связывая
себя априорно пониманием психологической эмансипации личности от
общества как единственно возможной формы ее самоопределения. Изу-
чение личности отправляется от изучения ментальностей - реконструк-
ции смысловых полей, в которых существуют чувства, мысли, поступки
индивида и которые он разделяет с другими индивидами и группами. Но
личность - не пассивная оболочка, в которую заключен язык культуры.
Все элементы картины мира присутствуют в индивидуальном сознании в
неповторимой констелляции. Автор определяет личность как "средний
член" между культурой и обществом и констатирует известную амбива-
лентность рассмотрения этих предпочтительных рамок активного челове-
ческого элемента в культуре. С одной стороны, предстоит поиск индиви-
дуальности, оформляющейся через осознание своего личного достоин-
ства и собственной неповторимости, исключительности. С другой сторо-
ны, речь идет о специфическом культурном типе самосознания и самоут-
верждения личности, о питательной среде для всего неповторимого, т. е.
о характеристике самой культуры данного общества.

При этом невозможно ограничиться антропологией выдающихся
личностей, которые не откроют нам типического в духовном облике лю-
дей той поры уже хотя бы потому, что сочленения творческой активности
элиты и массовых представлений были иными, чем в наше время - ин-
теллектуалы средневековья едва ли умели становиться "властителями
дум". (Сегодня очевидно, что сам по себе "Ренессанс XII в.", значение
которого так акцентировал К. Моррис, не стал поворотным пунктом в ис-
тории духовных ориентаций Запада.) Расширение - против обычного -
источниковой базы вопроса позволяет предметно говорить о социальных
и культурных предпосылках личности в обществах средневековья. Важ-
ность такого социального анализа автор подчеркивает еще и потому, что
в стремлении проникнуть "непосредственно в подкорку" средневекового
человека историк зачастую рискует потерять под ногами твердую исто-
рическую почву. Добрая половина героев книги А. Я. Гуревича в разное
время становилась объектом психоаналитических интерпретаций. Между
тем, по его мнению, фрейдистский подход очевидным образом затушевы-
вает собственно историческую проблематику. Сами психические расст-
ройства автор предлагает понимать исторически - исходя из конкретной
социальной и культурно-религиозной ситуации эпохи.

Лишь подготавливающая, как было сказано, целостное рассмотре-
ние проблемы, книга состоит из отдельных очерков, посвященных кон-

HB.Uy6poeckuO. ОновоШшигеА.Я.Гуревича_______________333

кретным вопросам истории личности на средневековом Западе и персо-
налиям - образам, какие, преимущественно в сочинениях "автобиографи-
ческого" плана, оставили по себе Августин и "апостол Ирландии" Патрик,