2 Зак. 125

34                          Hcropuk в nouckax метода

ей присутствовавших в культуре негативных женских стереотипов, с од-
ной стороны, и коллективным психологическим переживанием чрезвы-
чайных событий и крупных структурных сдвигов переходной эпохи,
включая перестройку в системе ценностей, - с другой. В этих условиях
негативные женские образы подпитывались не "объективно зафиксиро-
ванным" массовым поведением женщин, а вполне субъективными нео-
сознанными или полуосознанными страхами мужчин - опасениями в от-
ношении своей сексуальности (поздние браки - стереотип соблазнитель-
ницы), в отношении возможных покушений на свое главенствующее по-
ложение в семье (образ агрессивной склочницы), страх перед разорением
в услових экономической нестабильности (жупел женской расточитель-
ности).

История гендерных представлений постоянно сталкивается с серь-
езными эпистемологическими проблемами, связанными со специфичес-
кими свойствами литературных памятников. Поиски их решения ведутся,
как правило, с учетом постмодернистских перспектив, в довольно узком
альтернативном пространстве. Большинство все же предпочитает, неиз-
менно подчеркивая условность всех литературных жанров, искать "золо-
тую середину" между "чисто литературным" и социально-интеллектуаль-
ным подходами. Считается одинаково непродуктивным как отрицать вся-
кую связь между условными художественными образами и женщинами
"во плоти", так и видеть в литературных произведениях прямое отраже-
ние реальных отношений между полами и массовых представлений о
женщинах. В качестве компромисса между этими двумя крайностями ме-
ханизм взаимодействия литературы и жизни понимается следующим об-
разом: имея очень слабые социальные корни, литературные персонажи,
создаваемые творческим воображением автора, которое подпитывалось
культурной традицией, могли играть активную роль в формировании об-
щественных взглядов и оказывать определенное влияние на поведение
современников и даже представителей последующих поколений ^.

Такое "компромиссное" решение явственно обнаруживает свои пост-
модернистские истоки: представление о "непрозрачности" любого, тем
более литературного текста (как, впрочем, и самого языка) и его нерефе-
ренциальности относительно "объективной" действительности, подчер-
кивание роли знаковых систем в конструировании социальной реальнос-
ти. Однако те же идеи, доведенные до логического предела, проецируют-
ся на тот же конкретный материал совершенно иначе. Вот как это второе
решение звучит в формулировке М. Хоровиц: "Рассмотрение понятия
"женщина" в литературных текстах иногда напоминает анализ понятия
"единорог". Какой ученый сегодня может требовать, чтобы в каждой кни-
ге и статье о единороге различные представления о единорогах сопостав-
лялись с их реальной жизнью? Тем не менее история текстов о единоро-
гах продолжается... "Женщина" текстов эпохи Возрождения, как и