Мовсес Хоренаци в начале этого повествования о нашем (народе желает) Сахаку Багратуни4[3] радости.
       Неизбывное струение на тебя божественной благодати и непрестанное воздействие духа на твои помыслы распознал я в твоей прекрасной просьбе, обретя знакомство с твоей душой прежде, чем с телесным обликом; просьба твоя сродни и моим желаниям и еще более - привычным для меня занятиям. За нее не только хвалить тебя должно, но, и молиться, чтобы ты всегда пребывал таким.
       Ибо если мы, благодаря разуму, являемся, как говорится, образом Божьим, и еще - добродетелью разумного существа является способность мыслить, а твое стремление к этому неиссякаемо, то ты, поддерживая яркий свет своего рассудка прекрасными мыслями, украшаешь разум и тем остаешься пребывать образом (Божьим), чем и услаждаешь его Первообраз5[4] прекрасной и умеренной страстью и стремлением к этим делам.
       При этом я отмечаю также, что если жившие до нас и нынешние вельможи и правители Армянской страны не повелели мудрецам, вероятно, имевшимся в их окружении, составить такого рода летописи и не подумали прибегнуть для этой цели к помощи чужеземной мудрости, а ты ныне на наших глазах совершаешь все это, то ясно, что именно ты должен быть признан самым возвышенным из всех твоих предшественников, заслуживающим самых высоких похвал и достойным включения в подобные летописи.
       Поэтому я охотно соглашаюсь на твою просьбу и приложу все старания, чтобы осуществить ее и оставить этот (труд) как бессмертный памятник тебе и грядущим после тебя потомкам. Ибо ты и рода древнего и храброго, и плодовитого на стезе не только разума и полезных мыслей, но и величайших и многочисленных достославных деяний; о них мы упомянем в ходе нашего повествования, когда, прослеживая происхождение от отца к сыну, развернем родословие всех нахарарств6[5] Армении, сжато и точно излагая, откуда и при каких обстоятельствах они возникли, согласно тому, что записано в некоторых греческих историях.
 
2
О том, почему мы предпочли обратиться к греческим (источникам), хотя нашу историю легче вывести из халдейских и ассирийских книг
 
       Пусть никто не удивляется тому, что хотя, как это общеизвестно, историки имеются у многих народов и, в особенности, у персов и халдеев7[6], и у них сохранилось больше упоминаний о разнообразных событиях, касающихся нашего народа, мы отметили только греческих историков и обещали представить в нашем родословии именно их указания. Ибо не только цари греческие, покончив с устройством своих домашних дел, взяли на себя заботу о том, чтобы поведать грекам как о своих державных делах, так и о плодах науки; так, Птолемей, он же Братолюб8[7], счел полезным перевести книги и сказания всех народов "а греческий язык,-
       (Но пусть не примут нас ныне за неуча, обвиняя в неискушенности и невежестве за то, что Птолемея, египетского царя, мы здесь обозначили как царя греческого. Дело в том, что он подчинил себе также греков и стал называться царем Александрии9[8] и Греции; из Птолемеев и других властителей Египта более никто так не назывался. Будучи большим греколюбом, он всю свою деятельность осуществлял на греческом языке. Имеется еще много подобных же причин, почему мы назвали его греческим царем, но в интересах краткости ограничиваемся сказанным о нем),
       - но и многие именитые и посвятившие себя науке мужи из греческого мира пеклись о том, чтобы ввести в греческую словесность не только записи из царских и храмовых архивов других народов,- таковым нам представляется лицо, побудившее к этому Бероса10[9], халдейского мудреца, искушенного во всех науках,- но и величайшие и достойные удивления познания11[10], (которые) они обретя с трудом в разных местах, собрали и переложили на греческий язык: А-у X, А-у Ф, Г-у Е, М-у Ф12[11]. Мужи, имена которых нам хорошо известны, собрав все это, посвятили славе эллинского мира. Они, как любители мудрости, достойны похвалы за усердие и за то, что сумели найти (плоды) мудрости у других; но еще более достойны ее те, кто воспринял и оценил эти приобретения науки. Поэтому я не устану называть всю Грецию матерью и кормилицей наук.
       Сказанного достаточно, чтобы убедиться в необходимости для нас обращения к греческим историкам.
 
3
О нелюбознательном нраве прежних царей и правителей
 
       Не хочу оставить без упоминания и порицания нелюбознательный нрав древних наших предков, но здесь же, в начале нашего предприятия, произнесу по их поводу слова осуждения. Ибо, если поистине достойны восхваления те из царей, которые письменно, в историях, закрепили ход событий своего времени и увековечили все мудрые и доблестные деяния в сказах и историях, а вслед за ними удостоились нашей похвалы также те, кто тяжко трудился в архивах над созданием книг, благодаря чему мы, читая их сочинения, обретаем знание мирских законов и гражданских порядков, когда особенно вчитываемся в мудрые речи и истории халдеев и ассирийцев, египтян и эллинов, и при этом кажется и завидуем мудрости мужей, кои взялись за такой труд,- то, конечно, всем нам известно невежество "аших царей и прочих предков в науках и незрелость их разума. Ибо хотя мы и небольшая грядка, и числом очень ограничены, и обделены могуществом, и многократно бывали покорены другими государствами, но ведь и в нашей стране свершено много подвигов мужества, достойных быть письменно увековеченными, которые, однако, никто из них не позаботился записать в книги. Итак, если они не подумали даже о собственной пользе и не оставили миру памяти о самих себе, то есть ли нам смысл обвинять их и предъявлять им еще большие требования - (почему они не сделали этого) и в отношении прошлого?
       Но могут сказать: (это произошло) из-за отсутствия в то время письма и литературы, либо же из-за разнообразных войн, следовавших вплотную одна за другой. Но это мнение несостоятельно, ибо были же промежутки между войнами, как и персидское и греческое письмо, на котором написаны хранящиеся у нас по сей день многочисленные книги, содержащие сведения о собственности в деревнях и областях как и в каждом доме, об общинных тяжбах и сделках, особенно же - о наследовании исконных состояний13[12]. И представляется мне, что как у нынешних, так и у древних армян не было влечения к наукам и к сбору мудрых песен. Поэтому излишне продолжать наши речи о людях неразумных, глупых и диких.
       Но я поражаюсь плодовитости твоего ума; от начальных наших родов и до нынешних ты оказался единственным, способным предпринять столь важное дело и предложить нам взяться за исследование - в большом и полезном труде достоверно изложить историю нашего народа, (рассказать) о царях и нахарарских родах и домах, об их происхождении, о деяниях каждого из них, о том, какие из получивших известность родов местные, нашего племени, а какие - пришлые, укоренившиеся здесь и слившиеся с нашим племенем, (словом), описать все времена и события от поры беспорядочного столпотворения14[13] до нынешнего дня,- полагая этим принести себе прекрасную славу и радость без забот.
       На это скажу лишь одно: "Разве книга мне предстоит?"- как говорится в книге Иова15[14], или писания твоих предков16[15], которые помогли бы мне, пожалуй, подобно иудейским историкам, безошибочно низвести повествование от начала до тебя или же отправляясь от тебя и других возвести до начала. Но как бы то ни было, я начну, хотя это и трудно; лишь бы нашлись люди, благодарные нам за наши труды. Начну же я с того, с чего начинают другие, пребывающие в лоне церкви и во Христовой вере, считая лишним повторять легенды языческих писателей о начале и (прибегая к ним) лишь для последующего - для известных времен и мужей, в отношении которых с ними сходится и Святое Писание, пока неизбежно не доберемся до языческих историй; но и из них мы позаимствуем лишь то, что сочтем достоверным.
 
4
О том, что другие историки не согласны относительно 
Адама и прочих патриархов
 
       Нам следует кратко сказать о том, почему другие историки, я имею в виду Бероса, Полигистора17[16] и Абидена18[17], помышляя вопреки Духу, отклонились во мнениях относительно корня человечества, или, если кому угодно,- его вершины19[18], или того же Кораблестроителя20[19] и прочих патриархов, и не только по поводу имен или времени, но также в своем толковании начала рода человеческого, противном тому, что для нас является незыблемым.
       Ибо Абиден, подобно другим, говорит о нем так: "Ибо всепромыслительный Бог указал на него своему народу, как на пастыря и вождя". После чего добавляет: "Алор царствовал десять саров"21[20], что составляет тридцать шесть тысяч лет. Также и Ною приписывают они другое имя и несчетное количество лет, хотя и относительно силы потопа и опустошения земли сходятся с Духовным словом и одинаково с ним определяют число патриархов - десять, включая Ксисутра22[21]. Они рассчитывают свой год не только отлично от наших с четырехвременным кругом солнечных лет, особенно от божественных, но также расходясь с египтянами с их лунным годом. Если же кому-либо пришло бы в голову считать годы по (циклам), называемым именами богов, то они опять-таки не в точности сходятся с выставляемыми ими безмерными числами, так как суммы последних оказываются то меньше, то больше. Пожалуй, нам следовало здесь по мере возможности представить их мнения - что каждый из них имел в виду, излагая их в таком виде. Но из-за продолжительности предстоящей работы мы прерываем наше слово, оставляя все это для другого места и времени23[22], и начинаем (рассказывать) об этих вещах согласно нашим убеждениям.
       Адам первозданный; он, прожив двести тридцать лет, родит Сифа; Сиф, прожив двести семьдесят лет, родит Еноса; последнему принадлежат две надписи о двух грядущих событиях, как говорит Иосиф24[23], хотя местонахождение их неизвестно. Енос был первым, кто с упованием призвал имя Бога. Почему же это так, или по катим причинам считается, что он первый уповал на призвание имени Бога, или же как следует понимать "призвал"? Ибо Адам - действительно богозданный, и это о нем говорят, что он получил заповедь из уст Бога, а также, что он, согрешив и спрятавшись, был спрошен: "Где ты?" самим Богом, а не кем-либо другим; также и решение о воздаянии он услышал из его уст. Затем был и Авель, близкий и известный Богу, принесший жертву, которая и была принята. Итак, если эти были признаны Богом и известны ему, почему же говорится, что первым призвал имя Бога тот, притом с упованием? По поводу прочих мнений об этом мы отсылаем к обещанному нами месту25[24], здесь же приведем то готовое, что имеется под рукой.
       Ибо первый из людей26[25], впав в нарушение заповеди, из-за (своего греха) оказался изгнанным из рая и с глаз Бога. Затем и ближайший к Богу из сыновей Адама был убит рукой своего родного брата27[26]. После этого род человеческий из-за полного отсутстсвия Божественного слова и откровения впадает в сомнения и отчаяние и в поистине самовольные действия. Среди них Енос, исполненный упования и в праведности своей, призывает имя Бога. "Призывать" же имеет двоякий смысл - помянуть как забытого или позвать на помощь. Помянуть как забытого здесь не подходит, ибо не так уж много прошло лет, чтобы было позабыто имя Бога или сам носитель этого имени и, кроме того, Божье создание еще не успело узнать ни смерти, ни погребения. Следовательно, Енос призывает Бога на помощь.
       Прожив сто девяносто лет, он родит Каинана; Каинан, прожив сто семьдесят лет, родит Малалаила; Малалаил, прожив сто пятьдесят лет, родит Иареда; Иаред, прожив сто шестьдесят два года, родит Енока; Енок, прожив сто шестьдесят пять лет, родит Мафусала. После рождения Мафусала он жил двести лет жизнью достойной и угодной, как это известно тому, кому она была угодна28[27], и затем был перенесен, как говорится о нем, из среды нечестивых. Причину этого мы сообщим после. Мафусал, прожив сто шестьдесят пять лет, родит Ламеха; Ламех, прожив сто восемьдесят восемь лет, родит сына и назовет его Ноем.
        
О Ное
       Почему же только его он определил названием сына, а обо всех прочих просто сказал, что они родились? О нем отец его предсказал нечто противоречивое: "Он успокоит нас как от дел наших, так и от печали рук наших и от земли, которую проклял Господь Бог". Что оказалось не успокоением, а уничтожением всего сущего на земле29[28]. Мне кажется, успокоить означает прекратить, а именно - прекратить нечестие и зло истреблением развращенных людей второго века. Ибо он сказал прекрасно: "от дел наших", т. е. от беззаконий, и "от печали рук наших", которыми творим нечистое. Но и действительно успокаиваются, согласно этому предсказанию, не все, а лишь души, совершенные в добродетели, в то время как зло уничтожается и смывается как бы потоком, как случилось при Ное с погрязшими во зле. Названием же сына возвеличило его Писание как известного, знаменитого и достойного наследника отцовских добродетелей.
        
5
О равномерном нисхождении родословий трех сыновей Ноя до Авраама, 
Нина и Арама и о том, что Нин - не Бел и не сын Бела
 
       Общеизвестно, что определение времен от начала до нас, особенно же - определение (рядов) потомков нахарарских родов трех сыновей Ноя является труднодостижимым и тяжким (делом), если к тому же пытаться рассмотреть их по отдельным векам. И тем более потому, что Божественное Писание, выделив свой собственный народ30[29], отвергло прочие как презренные и недостойные упоминания на его страницах. Мы расскажем, начиная с них, в меру наших возможностей то достоверное, что мы нашли в древних историях, с нашей точки зрения совершенно правдивых. Ты же, разумный читатель, взгляни теперь на равномерность рядов трех родов вплоть до Авраама, Нина31[30] и Арама и подивись!
       Сим, прожив сто лет, через два года после потопа, согласно Божественному слову, родит Арфаксата.
 
Сим
Сим ста лет родит Арпаксата;
Арпаксат ста тридцати пяти лет родит Каинана;
Каинан ста двадцати лет родит Салу;
Сала ста тридцати лет родит Ебера;
Ебер ста тридцати четырех лет родит Фалека;
Фалек ста тридцати трех лет родит Рагава;