-- Кобот, что вы,  собственно,  скрываете?  -  медленно
 произнес Пужатый.
      -- Я, Степ... Александр Степанович, совершенно не  могу
 понять, что... За что вы меня... Вот так спрашиваете...
      -- Ах, так значит, я виноват, да? Я вас преследую?  Это
 я, выходит, виноват? Ведь так у вас получается?
      -- Нет... Но вы там Федору говорили... Ну, там...
      -- Ну, ну, я вас слушаю.
      Илья Давидович молчал.
      -- Ну, я слушаю вас.
      -- Вы говорили, что я воротником прикрывался...
      -- Хватит ерунду пороть! Кстати, если уж вы хотите  об-
 судить именно тот случай: после нашей встречи я был в  мага-
 зине. Вы и сейчас будете утверждать, что направились  именно
 туда?
      Илья молчал.
      -- Вы, Кобот,  видимо,  обеспокоены  моим  вселением  в
 квартиру, да? Да или нет?
      В буфете тонко пискнули фужеры. Страшно тикали часы.
      -- Может, хватит в мочанку играть?! - закричал Пужатый,
 с силой всаживая папиросу в стол.
      Илья Давидович дернулся, как от электрического удара, и
 отбежал к окну. Пужатый, откинув стул, поднялся и  вышел  из
 комнаты.
      Кобот, широко открыв глаза, смотрел в пространство. Оч-
 нувшись, он опрометью кинулся в коридор, надел пальто и  вы-
 бежал на улицу.


      На улице все казалось кошмаром,  дул  долгий  ветер  из
 всех переулков, прохожие, как солдаты, ходили от одной оста-
 новки автобуса к другой, фонари, машины...  Спрятаться  было
 негде.
      Домой Илья решил вернуться только вечером.
      Не раздеваясь, на цыпочках он прошел  в  свою  комнату,
 разделся там и, совершив несколько кругов по комнате,  высу-
 нул голову в коридор. На кухне ожесточенно стукались стаканы
 и гремел голос Пужатого:
      -- Да ведь враг он! Враг! Вражина натуральный!  Что  ты
 будешь делать? Я вижу, что враг, а прищучить не  могу...  Но
 погоди - увидишь ты Александра Пужатого! Он у меня не уйдет,
 не уйдет, сам себя выдаст!...


      На следующий день Илья Давидович смалодушничал, не  по-
 шел домой совсем. Впервые за долгое время он ночевал не  до-
 ма. Попросился к приятелю, то есть к  сослуживцу.  Там  было
 вроде и хорошо, поиграли в карты, поговорили о работе, а все
 равно тяжело на непривычном  месте,  да  и  неудобно.  Потом
 вместе поехали на работу, там как-то забываешься,  очищаешь-