ного осеннего неба, брюхато провисшего над спящим благодатным обиталищем
душ живых, как выяснилось скоро, барышных, любящих драть с мирян, особ-
ливо с военных, копейку на привокзальном торжке. Пыльной, путаной рос-
сийской историей напичканный городишко, по тогдашним его достижениям и
заслугам, справедливо переименован был в честь бандита большевика.
Впереди нас блеснула вода. Скоро мы поднялись на земляную плотину,
довольно высокую и, судя по сваям, торчавшим из земли вкривь-вкось,
древнюю, густо заросшую крапивой, бузиной и прочей сорной благодатью, в
которой глубоко внизу поуркивала, пошумливала живая вода, падающая на
всякое бросовое железо, тележные колеса, обломки рельсов, бочонков, про-
волок и цепей.
Я это все угадал или разглядел потому, что супруга моя по мере удале-
ния от станции все замедляла, замедляла и без того не саженный шаг свой.
Предложила передохнуть, посмотреть вниз, побросала туда камешки, чтоб
видно было, как они падают в воду, подымая брызги, и звякают о сплющен-
ные ведра или прогорелые и выброшенные по причине технической непригод-
ности железные печки.
Во мне ворохнулось нездоровое подозрение, но камешки я люблю бросать
с детства, в Енисей их перепулял вагон, не меньше, и хотя сейчас мне в
тепло скорее хотелось, лечь, вытянуться, уснуть, я, однако, тоже начал
бросать камешки: "если женщина просит..." - как поется в современной
песне, то отчего же и не уважить ее просьбу, не побросать камешки.
Побросал я, побросал камешки вниз без всякого азарта и интереса.
- Ну, пора уж и к тете, - говорю.
Жена моя пошмыгала, пошмыгала носом, и опять поговорка во мне возник-
ла:
"Тому виднее, у кого нос длиннее", - ан поговорка та тут же и скисла,
протухла. Не отрывая глаз от бездны, где пожуркивала вода, падая из зап-
руды, качая сломанный бурьян и позвякивая железом, жена молвила, что она
не знает, где живет тетя.
Я ей в ответ: "Ха-ха-ха-ха!" - через силу выдирал из себя хохот. Не
зря, говорю, считался ж веселым солдатом, сам, говорю, люблю и ценю шут-
ку, но уж больно не ко времени, не к месту подобные шуточки!..
А она, баба-то моя, супруга богоданная, в ответ чуть не плача: мол,
не шучу, я раз только была у тети, проездом, забыла место и дом, где она
живет. А письма... все!.. в том числе и тетины, чтоб они сохранились для
памяти, связала в пакетик и домой отослала, так что даже и записанного
адреса тети тоже нету. Днем-то, говорит, да не такая усталая, я, может,
и нашла бы дом тети Любы, хозяйки, у которой наша тетя квартирует, но
ночью плохо ориентируюсь, хоть в лесу, хоть в городе.
- И что же нам теперь делать?
- Не знаю.
- Не знаешь?!
- Не знаю.
- Хорошо! - произнес я и херакнул какой-то булыжник вниз, в воду,
так, что плеснулось там и брызнуло, и вдруг запел голосом Буратино: "Хо-
рошо, хорошо, эт-то очень хорошо!.. Эт-то очень хорошо, за-а-аме-
ча-ательно-о-о!" Пластинка у нас в детдоме была, вот я и запомнил с
пластинки эти слова.
- Да т-твою мать! - стукнул я себя кулаком по лбу. Далее пошло, по-