увидела? Что-то хорошее. Улыбнулась и  погреблась дальше в гору догораживать
кому-то огород, может, дрова  пилить, может,  козу и кур своих кормить  либо
баню  топить,  любит она попариться, кости  простуженные погреть. За Паруней
сонно тянется Тузик.
     Идет  трудовая  женщина --  Прасковья Александровна  Воронова,  русская
крестьянка, и ждут ее дела, миру невидные, земные.
     Продолжение к "Паруне", дописанное самой жизнью
     Умерла Паруня  глухой порой  восьмидесятого  года. И  сколько лежала па
холодной  печи  --  никто не знает.  Городской  мужик,  обретающийся  в моей
избушке, приехал  навестить деревенских, попроведать избу -- не увидел следа
к Паруниной избушке.
     Мыши отъели у Паруни нос и  уши, попортили  лицо, продырявили глазницы.
Кое-как снарядили вечную труженицу и увезли на кладбище, в соседнюю деревню,
где  под  пихтами и осинами  давно уже покоились и отдыхали все ее быковские
подружки.
     Вместе им лучше. Вместе им не тесно и спокойно.
     Жена моя,  бывшая фронтовичка, Марья Семеновна, узнав  о смерти Паруни,
давясь слезами, сказала:
     -- Бедная, бедная Паруша! Может, болела,  пить просила, а некому и воды
подать было...
     Наверное, это был единственный человек  на свете, который уронил  слезу
по Паруне, пусть и кратко, на ходу оплакал ее.
     Мир праху твоему, русская женщина! Вечная  и светлая  память тебе! Душа
моя сочится слезами, когда я думаю о тебе, вспоминаю тебя. Мир праху твоему!
Прости нас,  живых, вечным прощением  -- мы не от зла и не  от дурости такие
равнодушные  и жестокие, мы от жизни такие. И еще неизвестно, какая  кончина
постигнет нас и какая память за нами будет. Может, никакой не будет -- и это
возможно в наши дни.

     1977-- 1985

     Виктор  Астафьев.  Собрание  сочинений  в   пятнадцати  томах.  Том  8.
Красноярск, "Офсет", 1997 г.