- Что?.. - вздрогнув, как пойманный, спросил Луганович.
     Но девушка опять не договорила и по-прежнему  смотрела  мимо  него,  на
луну. Лугановичу показалось, что глаза ее полны слез.
     - Что вы знаете?.. - переспросил он, испугавшись,  что  девушка  опять
замолчит.
     - Чего вы хотите... - упавшим голосом, неподвижно глядя перед собою, но
вряд ли видя даже эту светлую луну, докончила Нина.
     - Знаете?..
     - Знаю... - повторила девушка без всякого выражения, словно неживая.
     - А если знаете, так зачем же мучаете и себя и меня?
     - Чем я вас мучаю?.. - еще тише, с непонятным укором, спросила Нина.
     И как будто все - и луна, и звенящие голоса ночи, и белые деревья - все
отступило,  исчезло  куда-то.  Остались  только  два  голоса:  один  робкий,
печальный,  как  у  страдающего  ребенка,  другой  -  жестокий,  неверный  и
требовательный.
     - Чем?.. Вы прекрасно знаете... Я больше не  могу  так,  Нина.  Вы  еще
ребенок, вы и не жили вовсе, а я уже не мальчик, я не  могу  удовлетворяться
поэтическими разговорами и прогулками при лунном свете!
     - Почему же прежде вы не говорили этого...
     - Прежде я еще не любил вас так!
     - Вы меня и теперь не любите!.. - утвердительно  и  печально  возразила
девушка.
     Для нее это  действительно  было  так:  разве  недостаточно  радости  и
счастья в том, что они вместе, что луна светит так ярко, ночь так  светла  и
тиха, сколько есть такого, о чем хочется рассказать только друг  другу?..  А
то грубое, грязное, пошлое, зачем?.. Разве любовь  в  этом?..  Конечно,  для
него она готова на все, но как это опоганит их светлое  чувство,  как  будет
стыдно и гадко потом!.. Теперь весь день  проходит  в  ожидании  встречи,  а
тогда нельзя будет думать о нем, потому что эта мысль соединится  с  грязным
воспоминанием и вызовет только стыд  и  отвращение  к  самой  себе.  Это  не
любовь!..
     - Не любите!.. - повторила девушка и вся сжалась от внутреннего холода.
     Луганович даже зубами скрипнул.
     - Любите, не любите!.. Не понимаю, что же тогда значит любовь?.. Нет, я
люблю, но я не умею любить наполовину!.. Да и почем я знаю, любовь  это  или
не любовь... Я знаю только, что когда вижу вас, вижу ваше тело...
     Нина чуть вздрогнула, и Луганович невольно запнулся, но овладел собою и
продолжал упрямо, с нарочитой грубостью:
     - Ну, да... тело!.. Отчего вы так боитесь этого  слова?..  Ведь  вы  же
умная, развитая девушка, а не кисейная барышня, которая думает,  что  любить
это значит фиалки на лугах собирать!.. Удивительное дело: почему вы все  так
смелы на словах, а сами пугаетесь малейшего намека на себя как на женщину?..
Не понимаю, что это - трусость или игра какая-то?.. Надо  смотреть  на  вещи
проще, смелее!.. Жизнь есть жизнь, и мы не можем ее изменить!..  И  чего  вы
так боитесь?.. Ведь вы же любите  меня?..  Да?..  Так  чего  же  вам  нужно?
Законного брака, что ли!..
     -  Зачем  вы   это   говорите?..   Ведь   вы   же   знаете,   что   это
неправда!.. - зазвеневшим от обиды голосом проговорила Нина.
     - Выходит, что правда!.. - окончательно не владея собою, возразил Луганович даже с некоторым злорадством. - А  иначе,
что же вам мешает быть счастливой?