со ступеньки. - Затем тело прячется в одной из комнат, куда редко
заглядывают, например, в музыкальный салон. А когда все засыпают, труп
переносится к боковой лестнице.
- Зачем столько сложностей? Зачем переносить труп? - всхлипнула Ариадна
- Ну, чтобы подозрения падали на всех обитателей левого крыла, а,
впрочем, не знаю.
- Но кто же это сделал?
- Арифметика здесь простая, - задумчиво произнес Федор. - Преферансисты
исключаются. Остаются четверо: я, Полина, дядя Осип и Глаша. У Полины мотив
шкатулочного размера, я Эмме Францевне жизнью обязан, остаются
домоправительница и повар. У обоих нет алиби, и могут иметься веские причины
для убийства. Дядя Осип, если Вы смогли доставить меня из флигеля в большой
дом, то для Вас не составит труда отнести тело пожилой женщины к боковой
лестнице.
Все сделали шаг назад, дядя Осип остался стоять у ступенек в
одиночестве.
- За что ж ты меня так, сынок? - растерялся он. - Не мог я этого
сделать. Я ж Эмме Францевне верой и правдой... Не жалея сил...
- А что? Гостиница и ресторан "Националь" не один миллион стоят, -
подлил масла в огонь Влад. - В наше время и за меньшую сумму убивают.
- Что ж ты, Осип, - хихикнула Глаша. - Али запамятовал, как говаривал:
"Барыня мягко стелит, да жестко спать, кого хочешь к рукам приберет. От нее
не убежишь, хоть живой, хоть мертвый". Может, надоело тебе на нее спину
гнуть, а тут такой подходящий случай: завещание уже подписано. Ты и ускорил
событие, а?
Дядя Осип хватал ртом воздух, прижимал руки к груди и переводил
отчаянный взгляд с одного участника следственного эксперимента на другого.
Все осуждающе молчали.
- Я вот что подумал, - сказал Федор. - Если бы дядя Осип нес тело Эммы
Францевны, я бы услышал, у него поступь тяжелая... Кто у нас в доме ходит
неслышно? Глаша.
Все покосились на Глашу.
- Господь с Вами, Федор Федорович, - махнула она рукой. - Нечто мне под
силу поднять барыню, да донести ее до боковой лестницы?
- Поднять - вряд ли, а вот волоком дотащить - это вполне вероятно.
Помните, Эмма Францевна была в розовом атласном халате. Гладкая ткань легко
скользит по натертому паркету.
- Ой, шутник Вы, голубчик, напраслину на меня возводите. А палка-то, на
которой барыня споткнулась - Ваша.
Все посмотрели на Федора.
- Трость я потерял в лесу несколько дней назад. Вы, Глаша, часто в лес
ходите. Вот, за Божьим человеком приглядывали. Наверняка, Вы ее и принесли в
дом.
- Все-то Вы придумываете! Как же я могу барыне зла желать. Мы с ней,
почитай, всю жизнь рядом, как родные. И пожизненная рента - не бог весть
что. Нет у меня этого... мотива.
- Да, мотив... С этим у меня проблема. Давайте вспомним, что еще
приключилось такого, отчего Эмма Францевна заторопилась написать завещание,
переинформатировала компьютер и испытала острую необходимость спуститься
вниз по парадной лестнице?