теле. Глаша, как обычно, была одета в сарафан,  головной платок и обрезанные
валенки.
 - Хорошо бы кофейку, - потер ладони Аркадий Борисович.
 Тут  я  обнаружила, что стою  среди  людей  в голубой детской  пижаме с
зайчиками, и ринулась к себе переодеваться.
 Через  десять  минут  мы  тем  же составом,  но  уже  цивильно  одетые,
спустились  по  парадной лестнице  на улицу и  направились в сторону  летней
кухни.  По дороге мы обратили внимание, что возле "Вольво" Влада стоит белый
"Мерседес" Ариадны.
 - Позвольте, - сказал  доктор. - Мы  вчера закончили игру  где-то около
трех. Ариадна  сказала,  что  ей надо домой,  утром  у нее открытие какой-то
выставки.  Отец  Митрофаний  пошел  ее  провожать.  Неужели,  с   ними  тоже
приключилось несчастье?
 Мы сгрудились и принялись истошно вопить:
 - Ариадна! Отец Митрофаний!
 Они выскочили из хозяйственных построек в растрепанном виде. Ариадна на
ходу  натягивала  рукав  черного  трикотажного  платья, перо в  ее  прическе
отсутствовало. Отец Митрофаний  пятерней приглаживал бороду и вытаскивал  из
нее соломенки.
 - Что случилось? - крикнули они хором.
 - Эмма Францевна умерла, - ответил Аркадий Борисович.
 - Ах,  -  приложила Ариадна ладони к щекам. - Не может быть!  Она такая
бодрая женщина!
 - На все  воля Божья, - закрестился батюшка,  выпрастывая  крест из-под
рясы, скосил глаза на свою спутницу и осекся.
 Мы дошли  до летней кухни, и расселись  вокруг стола.  Дядя  Осип варил
ароматный кофе, Глаша доставала из буфета чашки, а  мы  молча сидели.  Вид у
всех был невеселый.
 Бренча  подвеской, подкатил  милицейский  "Жигуленок",  за  ним  следом
подъехал белый  фургон. Два вялых милиционера  вышли из машины. Тот, который
был  потолще,  поздоровался  с  Аркадием  Борисовичем  за  руку.  Они  важно
проследовали к боковой двери  большого дома и скрылись  за ней. Мы стояли на
улице, переминались с ноги на ногу и вздыхали.
 А день  обещал быть  жарким.  Томление достигло апогея, когда, наконец,
распахнулась дверь, и представители власти вышли на белый свет.
 -  ...  наверняка,  перелом  шейки  бедра,  пары  ребер,  сдвиг  шейных
позвонков,  перелом основания черепа и кровоизлияние в черепную  коробку,  -
задумчиво перечислял доктор.
 -  Значит так, - сказал начальник, обращаясь  к нам. - Документики свои
предъявите   и   далеко  не  расходиться.  Доктор  вскрытие  сделает,  ежели
отравление там какое, или следы борьбы, мы сразу кого надо арестуем.
 Он обвел  нас ленивым взглядом  из-под  взъерошенных бровей,  отчего  я
моментально вспотела, и почувствовала угрызения совести.
 После мучительной процедуры предъявления паспортов второму милиционеру,
которому  было  еще далеко  до объемов  начальника,  но  которого  я  бы  не
осмелилась  назвать  "худышкой",  машины  отбыли.  Милиционеры  укатили   на
"Жигуле", а Аркадий Борисович на фургоне сопровождал тело.
 Я боялась, что специалисты сразу распознают подделку моего паспорта, но
опасения оказались напрасны. Никто ничего не заметил.
 Мы  опять  собрались в летней кухне,  и выпили еще по одной чашке кофе.