яростно целовались под прикрытием орехового шкафа. Эмма Францевна,
скрючившись, сидела под столиком с граммофоном. Аркадий Борисович прижимался
спиной к стене, выставив перед собой декоративную подушку. А около стула, на
котором стоял Федор со мной на руках, сидел Гоша и жалобно скулил.
Ну, конечно, я совсем забыла покормить его сегодня вечером. Видимо, он
выбрался через неплотно закрытую дверь комнаты и нашел меня здесь.
Аркадий Борисович помог Эмме Францевне выбраться из-под граммофона, при
этом выяснилось, что изящный лорнет превратился в кучку обломков. Отца
Митрофания слегка покачивало от пережитого шторма чувств. Ариадна заботливо
стирала кружевным платочком алую губную помаду с его бороды. Федор покинул
пост впередсмотрящего, но все еще крепко держал меня в руках, видимо,
опасаясь повторной атаки духов.
- Позвольте, - растерянно сказал доктор. - А где же Владимир Львович?
Со стороны коридора донеслась знакомая мелодия:
"Его превосходительство любил домашних птиц
И брал под покровительство хорошеньких девиц".
В комнату вошел Влад, насвистывая бодрый мотивчик. В одной руке он
держал пузатую бутылку, а в другой - ведерко из-под шампанского, наполненное
коньячными рюмками.
- Я подумал, что небольшая доза хорошего бренди нам не помешает в
трудную минуту.
После третьей дозы коньяка настроение улучшилось, и духоборцы даже
посмеялись над своими нелепыми страхами.
- Эмма Францевна, а ведь Вы должны знать этого поэта и его сестру, -
сказал Аркадий Борисович, похохатывая. - А может быть, это Вы были сестрой и
участницей экспроприаций?
Бабушка натянуто улыбнулась.
- Доктор, Вы выдумщик. Я физически не могла присутствовать в 1911 году
во Франции, так как родилась в 1937 году и впервые побывала за границей в
постсоветские времена.
- Как же так, - обескуражено пробормотал он. - А Ваши рассказы про те
времена?
- Ах! Какой Вы наивный человек, - всплеснула Эмма Францевна руками. - Я
просто люблю маленькие мистификации. А знания мои того периода объясняются
очень просто: я долгое время проработала в архивах музея Революции, и по
роду своей деятельности ознакомилась практически со всей мемуарной
литературой того периода.
Первым засмеялся Влад:
- Эмма Францевна, Вы великая актриса! Я преклоняюсь перед Вами!
Обстановка разрядилась.
- Нет уж, позвольте, - опять заговорил доктор. - В таком случае, Вам,
наверняка, приходилось читать в воспоминаниях революционеров о поэте и его
сестре. Возможно, Вы даже знаете их имена!
- К сожалению, должна Вас огорчить. Либо я не обратила внимания на этот
персонаж, либо все сведения об этом человеке и его революционной
деятельности проходили под грифом "секретно". Не исключено, что к тем же
выводам, что и Бурцев-старший, пришли люди из органов и прибрали партийный
фонд к рукам... Пожалуй, нам необходимо выпить по чашечке кофе... Глаша,
накрой, пожалуйста, в зимнем саду.
Все шумной гурьбой побрели вниз. Я же спустилась по боковой лестнице на