- Дядя Осип, Вы живы? - влетела я в дом.
- А как же? - удивленно вскинул он голову.
Дядя Осип сидел за столом и рассматривал что-то у себя на ладони.
- Кто сейчас вышел из кухни? Кто это был?
- А-а, это убогий паренек. Немой он и слегка ущербный. Но парень
смирный, мухи не обидит. Он иногда приходит утром. Я его кормлю... Гляди-ка,
что он мне принес!
На ладони у него лежали штук пять золотых самородков. Самый крупный был
величиной с юбилейный рубль.
- Раньше он со мной речными камушками расплачивался, а сегодня вот чем
порадовал. Что скажешь, Лиза?
- Золото находят в местах геологических разломов, а у нас тут равнина.
Где он мог его найти?
- В прежние времена здесь были глухие места, разбойники пошаливали,
караваны купцов грабили. Может, он какую схоронку откопал?
- Дядя Осип, а давно он к Вам столоваться ходит?
- Недели две-три, но не часто... Я его как-то с отцом Митрофанием видел
около водяной мельницы. Тот, должно быть, его тоже подкармливает. Божий
человек как-никак... Надо будет Эмме Францевне сказать. На ее земле клад
нашелся, значит, ей принадлежит.
Мы поговорили о возвращении Гоши из самоволки и списали на его счет
ночной переполох. Дядя Осип посетовал, что давно не приезжал Галицкий. Он
обычно привозит запасы провизии. Агар-агар уже на исходе. Мы с Гошей съели
по двойной порции геркулеса и яиц а-ля Пашот и откланялись.
В светелку я вернулась вовремя. У двери стояла Глаша в недвусмысленной
позе, приложив ухо к замочной скважине.
- Глаша, что Вы тут делаете?
- Там кто-то дышит, - оторвалась она от интересного дела.
- Кто ж там может дышать?
- Не знаю... Барыня Вас к чаю звала.
Я подождала, пока она скроется из виду, и отперла дверь. Федор спал
сном младенца.
- Вставай, соня. Все царствие небесное проспишь!
Он открыл глаза и схватился за макушку.
- О, черт! Чем ты меня вчера опоила?
- Так... Ядику немного, беладоны там, цианистого калия, мышьяка... А
что, подействовало?
- Не смешно! - простонал он и впал в задумчивость.
Я опять исполнила роль сестры милосердия и дотащила Федора до его
королевских покоев.
У самой двери он выпал из ступора и сказал:
- Лиза, у меня такое чувство, что ночью...
- Что такое? - невинно поинтересовалась я.
- Нет, ничего... Ерунда всякая... Приснится же такое... - и опять впал
в задумчивость.
Я поспешила в малую столовую, где меня уже ждала Эмма Францевна в
окружении зеленого муара и кузнецовского фарфора. Она, как всегда, была
свежа, подтянута и аккуратно причесана.
- Садись, милая. Тебе чай или кофе? Не стесняйся.
Я налила себе кофе, добавила сахар и сливки и приготовилась слушать.