отец  Митрофаний.  -  В  миру он прозывался  Василием  Васильевым. Родился в
крестьянской семье  в 1757 году  в Тульской губернии. С юности он отправился
странствовать  по Руси,  принял постриг в одном из Новгородских  монастырей.
Став  монахом и взяв  имя  Авель, жил  отшельником на Волге,  затем  ушел  в
Соловецкий монастырь.  Монашествуя в Валаамской обители, написал свои первые
"зело престрашные книги", которые  назывались "Сказание о существе, что есть
существо  Божие  и Божество" и "Жизнь  и житие отца  нашего Дадамия".  Авель
потом объяснял, что ничего не писал, а "сочинял из видения".
 Отец Митрофаний  увлекся  не  на шутку  и  вдохновенно  продолжал  свое
повествование:
 -  Костромской епископ,  в  епархию которого  перебрался  Авель, немало
озадачился  писаниями монаха, углядев в них ересь. Авеля расстригли и должны
были судить светским  судом, но отправили в Шлиссельбургскую крепость за то,
что в своих записях  упоминал имя императрицы: "Когда воцарится сын ее Павел
Петрович, тогда будет  покорена под ноги  его  земля Турецкая, а сам  султан
дань  платить станет.  И еще рцы северной  царице Екатерине: царствовать она
будет сорок годов".
 После  смерти Екатерины  на  престол  взошел Павел,  Авеля отпустили из
крепости.  Но  неугомонный старец написал  книгу предсказаний, где  упоминал
дату  смерти царя. Авеля заточили в Петропавловскую  крепость. На свободу он
вышел в 1801 году и  написал новый трактат, в котором, в частности, предрек,
что  "врагом будет взята Москва",  да еще и дату назвал - 1812  год. За  что
посадили его в Соловецкую тюрьму.
 После  разгрома  Наполеона,  Александр  I  высочайшим указом  освободил
Авеля,  и  тот  поселился  в  Троице-Сергиевской  лавре.  Однако пробыл  там
недолго,  пустился  в  бродяжничество.  Его  заточили  в  Спасо-Евфимьевский
монастырь как самовольно оставившего  место поселения, где  Авель и  умер  в
1841 году,  прожив,  как сам предсказывал, ровно  "восемьдесят и три  года и
четыре месяца".
 В общей  сложности Авель провел в ссылках и тюрьмах  двадцать один год,
так как  имел дерзновение предсказывать день и причину смерти Екатерине II и
Павлу  I, Александру  I  и  Николаю  I, - закончил отец  Митрофаний обзорную
лекцию.
 В церкви прибавилось  народу. Три  пожилые женщины  в  белых  платочках
усердно молились у иконостаса.
 Эмма  Францевна поставила  свечку  перед  иконой  "Всех  святых".  Отец
Митрофаний удалился  за  царские  врата и вернулся уже  в саккосе,  расшитом
речным жемчугом, и  с  кадилом  в руке. Женщины проворно встали  на хорах  и
слаженно  затянули  "Со  святыми упокой". Запахло  ладаном.  В  носу  у меня
защипало, в голове поплыл туман, и я поспешила на свежий воздух.
 Рядом   с  церковью  раскинулось  небольшое  кладбище.  Справившись   с
оранжевыми  кругами в глазах и головокружением, я направилась вдоль могилок,
с интересом читая надписи  на памятниках.  Преобладали деревянные кресты, но
попадались  и  каменные  стелы,  коленопреклоненные  ангелы  и  даже  имелся
металлический конус с красной звездой на верхушке.
 По  тропинке я  прошлась до  самого  конца  скорбного  места.  Рядом  с
калиткой росла  раскидистая  плакучая ива. Ее ветви укрывали  от посторонних
глаз  заброшенную  могилку.  За оградкой стояла  грубо  обтесанная гранитная
глыба, на ней были выбиты слова:
 "Всегда с тобой во тьме сырой,