Она  нашлась  на втором этаже, недалеко от  малой гостиной.  По замыслу
дизайнера, библиотека должна была быть уютной комнатой с  удобными креслами,
изящными столиками с настольными лампами, богатыми коврами и драпировками на
окнах.  Все  впечатление   портило  ощущение,  что   здесь  произошло  нечто
драматичное. Почти все  книги из  книжных шкафов снесла  какая-то  неведомая
сила. Они валялись на полу, покрывали ковры и мебель бугристым слоем.
 Книги валялись  как попало,  многие раскрыты.  Их покрывал  легкий слой
пыли. Видимо, никто к  ним не притрагивался после книгоизвержения. Что же за
ураган прошелся по книжным полкам?
 Гоша  расчистил себе  местечко на кресле,  улегся и задремал.  Время от
времени он многозначительно шевелил бровями.
 Не  зная,  с  чего  начать,  я  решила  разложить  книги  по  языкам  в
первоначальные  кучи.  Мне  попадались  издания  на   английском,  немецком,
французском,  итальянском  и  русском  языках.  Тематический  разброс  -  от
древнеримского права до сентиментальных романов. Однако  я не нашла ни одной
книги, выпущенной после гражданской войны. Работа продвигалась медленно, так
как под руку подворачивалось много интересных книг, я начинала их листать, и
увлекалась.
 Я  забыла  про обед  и засиделась  бы допоздна, но  в комнату заглянула
Глаша.  В  обрезанных  валенках  она  перемещалась  по  дому беззвучно,  как
бесплотный дух, ловко припадая на правую ногу.
 - Барыня просили надеть что-нибудь поприличнее, - покосилась она на мои
шорты  и майку. - В Трофимовку, в  церковь поедите,  свечку  за  упокой души
невинно убиенных поставите. Мустафа уже лошадку запряг.
 Я облачилась в сарафан, повязала  на голову платочек, попросила Гошу не
скучать и поспешила к парадному входу. Солнце уже клонилось к закату, легкий
ветерок приятно холодил плечи.
 Мустафа держал  лошадь под уздцы. Он покосился  на меня из-под облезлой
шапки-ушанки и пробормотал в растрепанную черную бороду, которая  начиналась
у самых глаз:
 - У, Шайтан!..
 Под его угрюмым  взглядом я поежилась и пожалела, что не дождалась Эмму
Францевну внутри дома.
 - Душенька, ты крещеная? - спросила бабушка, выходя из дверей.
 Я кивнула головой, деликатно рассматривая дальнюю  родственницу. На ней
было надето кремовое  кисейное платье в стиле  времен  первой мировой войны,
изящная соломенная  шляпка крепилась  в уложенных седых  волосах  при помощи
внушительного вида  булавки с набалдашником  слоновой  кости, а в  руках она
держала кружевной зонтик  от  солнца.  Опять  меня посетила  мысль,  что для
столетней  старушки она  слишком  молодо выглядит.  Глаша  тоже не тянет  на
долгожительницу, уж больно любопытна и шустра, не смотря на хромоту.
 Мы  сели  в  коляску. Мустафа устроился на козлах.  Он  подергал вожжи,
почмокал губами, и лошадка потрусила в сторону деревни.
 -  Совсем забыла  спросить тебя,  матушка, - продолжила  расспросы Эмма
Францевна. - А замужем ли ты?
 - Нет.
 - Что ж и зазнобы у тебя нет?
 - Нет, - опять односложно ответила я.
 Мне  совсем  не  хотелось  вдаваться   в  подробности  личной  жизни  и
признаваться  в  полном  провале  своих матримониальных  планов. Кто  ж  мог