них у всех одно лицо. И это каким-то странным образом зависело от пого-
ды, и от Ивана Петровича. Вернее, что от чего зависело, Федотка не знал.
Но тем не менее чем солнечнее было на улице, тем больше разных женщин
видел Федотка. И чем менее страшен был Иван Петрович, тем сильнее разни-
лись женщины в Федоткиных глазах. А Иван Петрович временами бывал очень
страшен. "Ну и правильно, его же приставляют", - думал Федотка спокойно.
Сейчас Федотка шел в монастырь. Монастырь был женский, но Федотка
этого не знал, как не знал и того, что монастырям принято различаться на
женские и мужские. Не знал так же Федотка и о том, что и зоны различают-
ся по половому признаку, и что та зона, где бывал он с Иваном Петрови-
чем, тоже была женской. А если мимоходом вспомнить про банк, то следует
признать, что и там женщин имелось некое достаточное количество. Честно
говоря, Федотка вообще плохо отличал зону от монастыря - и там и там его
провожали на кухню и кормили кашей, иногда с маслом. Зона даже нравилась
Федотке больше - тамошняя повариха, обширная женщина со шрамом на щеке,
время от времени гладила Федотку по голове, называла его "морячком", и
изредка просила его принести угля для печки. А после того, как уголь Фе-
дотка приносил, говорила ему, что он "мужик", и давала добавки. В монас-
тыре было похуже - там Федотку садили одного за стол, и смотрели на него
то с жалостью, что Федотка просто ненавидел, то просто никак, как будто
Федотки здесь вообще не было. Казалось, можно было и заорать, и разбить
вдребезги тарелку с кашей - ничего не помогало от монастыря. Как-то раз
Федотка проверил - и правда, ничего не изменилось, только потом, вече-
ром, Иван Петрович дал Федотке подзатыльник. Так, не сильный, профилак-
тический.
Ну а хуже всего был банк. С этими его мерзкими окошечками, с отврати-
тельным запахом женских тел, причем чем ярче и красивее женщина, тем
отвратнее. И что поразило однажды Федотку, так это то, что запах оказал-
ся ненатуральным - прямо при нем одна из "женщин", или "девушек", Федот-
ка не разобрал точно, кто именно, достала из сумочки флакон с чем-то
желтым и намазала себе шею этим паскудством. Федотка не смог там больше
оставаться, он выскочил тогда на улицу и с ужасом ждал Ивана Петровича,
страшного, как грозовая туча.
Федотка никак не мог понять, зачем нужны все эти королевства, эти
банки, монастыри и зоны. Зачем и кому понадобилось собирать столько
"женщин" и "девушек" в одном месте ? Ведь чувствовалось, что абсолютно
все в этих королевствах прокисло и мерзко воняет, причем хуже всего было
в банке. В монастыре было тоже нестерпимо плохо, и серо до безобразия,
но все же получше. Там у Федотки всегда начинала болеть, просто раскалы-
ваться, голова, но хотя бы не тошнило. Боль сразу проходила за воротами
мрачного здания, безнадежно пропахшего плесенью. Зона была еще туда-сю-
да, особенно кухня; но когда Федотка видел колонны "женщин" и "девушек",
проходящих из одной части королевсва в другую, пусть от них и не воняло,
как в банке, но все же впечатление оставалось тягостное. Федотка не по-
нимал, как может Иван Петрович заговаривать с этими "женщинами". А может
он заговаривал только с "девушками" ? Федотка никак не мог научиться их
различать.
И все же зачем их так много в одном месте ? Вот, например, в парке,
на скамейках, там, где концентрация женщин-девушек в общей массе не пре-
вышала двух третей, Федотке противно не было. Даже наоборот, особенно в