очаровательный остров, божественный и некогда обитаемый сиренами.
     Вдруг,  взяв на штиль, "Несравненный" замедлил ход и остановился: якорь
заел; тонкий паутинный туман, зацепившись за мачты, повис завесами.
     Мы   были   очень   близко   от   невидимого   острова.  Мало  по  малу
распространился восхитительный запах деревьев и цветов.
     Приказ о том, что никто не должен покидать борта, резко положил пределы
нашему  любопытству. Никто этой ночью не должен был сходить на землю. Шумы с
острова долетали к нам издали, как бы утончившись от мглы.
     Мои  товарищи ушли один за другим. Огни погасли. Я облокотился на борт,
вслушиваясь  в  неуловимый  трепет  снастей и в шаги часового, и так стоял в
темноте,  насторожив  ухо.  Позже  мне  показалось,  что я слышу музыку. Она
упоительно  пела  там,  прерываясь,  как бы просачиваясь сквозь поры тумана.
Мягкая  губчатость  ночи  заглушала  звуки,  но, в конце концов, мне удалось
различить концерт на флейтах.
     Решение мое было принято быстро. Лоцман дал мне указания. Корабль стоял
на якоре по середине песчаной бухты в пятистах туазах от берега. Я спустился
в  свою каюту. привязал на шею маленькую буссоль и прокрался на нос корабля,
где  была фигура. Быстро раздевшись, в последний раз определил направление и
по спущенной веревке беззвучно соскользнул в море.

     Вода  была  теплая  и нежная, и плыл я без шума. Скоро корабль исчез из
глаз.  Вода  журчала у ушей. По временам я ложился на спину, чтобы проверить
направление.  Скоро я услышал шум волны на береговом песке. Туман просветлел
и  стал прозрачным паром. Я встал на ноги. Пловучие водоросли коснулись моих
обнаженных  бедр.  Запах  речных  цветов слился с ароматом морских растений.
Маленькая  роща  казалась темным пятном. Она доходила до самого моря, откуда
вздымалась  белизна мраморной терасы. От нея вела вниз лестница. Со ступеней
тихо  стекала вода. С каждой стороны стояло по женской статуе; отлив обнажил
их  бедра  и превратил их в сирен. Гладкая чешуя их хвостов была влажной под
моими  руками.  Я  приблизился  к  одной,  потом  к другой и, приподнявшись,
поцеловал  каждую  в  губы.  Уста  их  были  свежие  и  соленые. Я взошел по
ступеням.  Наверху-остановился. Звезда блестела над деревьями; широкие аллеи
открывались  в  толще их. Я пошел по средней; она вела к площадке, круглой и
обрамленной аркадами из букса, под которыми били, журча, фонтаны.
     По  середине  в  большой  перламутровой  раковине  спала женщина. Вода,
сбегавшая  сзади нее с высокой .скалы, роняла брызги на ее грудь и щеки. Она
спала,  закинув  одну руку под голову, вытянувшись в раковине, созданной для
ее  морского  сна.  Кругом был ночной полусвет, в котором мерцало ее длинное
зеленоватое  платье.  Она  улыбалась  во сне. Улыбка ее пробудилась под моим
поцелуем. Волнистая раковина была удобна нашим соединенным телам. Я взял ее;
вздох  приподнял  ее  грудь, волосы ее распустились и, молча, в прозрачной и
пахучей  тени,  под  ропот фонтанов нежданно и длительно, мы отдались, - она
быть может, нагому образу своей грезы, а я таинственной богине благоуханного
острова.
     -  Кто  ты,-сказала  она мне совсем тихо, подбирая свои волосы, влажная
прядь  которых  прильнула к ее взволновавшейся груди,- кто же ты, приходящий
так таинственно в замкнутые сады пробуждать безмятежно спящих? Откуда пришел
ты?  У  твоих губ соленый вкус моря, а тело твое божественно обнажено. Зачем
избрал  ты  мрак,  чтобы  явиться?  Морские  боги давно уже правят островом,
пройди  же  по  своим  владениям. Я построила этот приют во славу Любви и во