зеленоватую  воду;  мясистые змееподобные травы сплетались и расплетались  в
виде кадуцеев.
     Маркиз д'Амеркер направлялся к двери этого странного замкнутого садика,
когда увидел, что из глубины аллеи к нему идет женщина, одетая в черное; она
шла  медленно,  как  бы  ощупью.  Он  внутренне  постиг  каким  то внезапным
ясновидением,  что  эта  высокая и мрачная фигура не может быть никем, кроме
г-жи  де Гертелер. Он замедлил шаг, таким образом, чтобы встретиться с ней в
тот  момент,  когда  она остановится перед низкою дверью. Дойдя до двери, он
вложил  ключ  в  замок.  3вук  заставил  вздрогнуть  одинокую  спутницу. Она
колебалась.   Он   нагнулся,   как   бы   стараясь   отпереть.   Она  хотела
воспользоваться  мгновением и пройти мимо, но вдруг очутилась лицом к лицу с
ним,  так  как  он  резко  полуобернулся. Он увидел бледное и красивое лицо,
изможденное бессоницами и страданием, взволнованные глаза, полураскрытый рот
и  руку  на  задыхающейся  груди. Тогда он быстро вошел, оставив в прикрытой
двери, в железном сердце замка, ключ.
     На следующий день, когда он мечтал на маленьком дворике с аркадами, его
известили, что женщина под вуалью хочет с ним говорить. Она пришла. Он узнал
г-жу  де  Гертелер  и усадил ее на каменную скамью. Голуби тихо ворковали по
капителям   пустынных   галерей;  воркование  их  смешивалось  со  вздохами,
вздымавшими  грудь  кающейся;  он  осенил  ее.  коленопреклоненную,  широким
крестным знамением и, склонив голову, руки спрятав в рукава, слушал скорбную
исповедь.
     Это была страшная и трагическая история. Зачем было рассказывать ее? Но
тайна казалась ей разоблаченной. Этот монах, отмыкающий ключом замок в форме
сердца,  показался  ей  насильственно  растворяющим  путь  к ее совести. Она
увидела  в  этой  встрече  указание судьбы и в жесте - таинственный намек, а
также  и  символ,  ниспосланный  освободить  ее  душу,  заточенную  в  ужасе
молчания.
     Брак  ее с г-ном де Гертелер не был браком в любви. Она уважала его, но
боялась  его  гордого  характера,  суровость  которого пугала доверчивость и
приводила  в  отчаяние  ее  нежность. Минули годы. Одной зимой г-н д'Эглиоль
появился  в  их доме и вошел в ее интимную жизнь. Он был красив и еще молод.
Она  отдалась  ему:  это  были  дни  радости и ужаса, прожитые в страхе быть
открытыми  и  в  томлении угрызений совести. Г-н Гертелер не замечал ничего.
Как  и  обыкновенно,  он  часто  бывал  в  отсутствии; он только постарел, и
широкая морщина привилась еще к тем, что уже бороздили его лоб.
     Однажды  вечером  г-жа  де  Гертелер  удалилась  в  свою  комнату около
полуночи.  Она  чувствовала  себя  печальной.  Г-н  д'Эглиоль не появлялся в
течение  суток,  а  он  никогда  не пропускал ни одного дня. Г-н де Гертелер
уехал  верхом  с  утра, несмотря на то, что шел дождь. В то время, когда она
причесывала  волосы  перед  зеркалом,  она  увидела, как дверь отворилась, и
вошел  ее  муж.  Он  был в высоких сапогах, но на них не было никаких следов
грязи;  платье  его казалось пыльным, длинная паутина свисала с его локтя, и
он  держал  в  руке  ключ.  Ничего  не  говоря,  он направился прямо к стене
комнаты, где на гвозде висело распятие из слоновой кости, сорвал его, разбил
о пол и на место его повесил тяжелый заржавленный ключ. Лицо его было гневно
и  бледно.  Г-жа  де  Гертелер застыла на одно мгновение, не понимая; после,
вдруг, поднеся руки к сердцу, вскрикнула и упала навзничь.
     Когда  она  пришла  в  себя,  страшное событие стало ей понятно. Ее муж
заманил г-на д'Эглиоль в какую нибудь западню. Старое обиталище, построенное