меня  об  этом  странном  ее  капризе и о том, каким образом происходили эти
свидания.  Г-жа  де  Термиан  принимала  в  сумерках,  позже  или  раньше  -
соответственно времени года. Она сидела в круглой комнате, освещенной сквозь
тусклые  оконницы  рассеянным  светом.  Это  были долгие часы бесед как бы с
живой  тенью.  Мой  друг  рассказывал  мне  со  страстью  об этих умственных
приключениях,  которые  длились  иногда  до  зари. Себя чувствовали как бы в
присутствии  таинственного  существа,  в  котором говорил неведомый голос, и
тоска  о  нем  оставалась  навсегда.  Не входя в объяснения о характере этих
прорицаний,  он  дал  мне  понять,  что  красота их была выше человеческой и
навсегда  вязала  жаждой слышать их вновь и всегда; приближение и обетование
этого  скрытого  божества  заставляло  меня  с  нетерпением ждать часа моего
вступления в этот вещий Элевзис.
     Поддаваясь  в  свой черед тому общему обаянию, которое соединило вокруг
г-жи  де Термиан тех, кого появление ее на пороге влекло в грот ее уединения
и  ее  таинств,  я  спорил  сам  с собою об его опасностях. Она казалась мне
цветком,  распустившимся  при  входе путей подземных и опасных. Она казалась
мне  трещиной  в запредельное, которая засасывала души, незаметно и яростно,
восхитительной   колдуньей,   которой  нельзя  заклясть.  Я  вдыхал  провалы
магической спирали. Всю неделю я был беспокоен н взволнован. Бессонница меня
измучила. Великая усталость пригнетала меня. Наконец жданный день наступил.
     С  утра  я предчувствовал, что он будет бесконечным. Чтобы отвлечься от
моих  мыслей,  я  вышел  из города и блуждал по полям. Лето кончалось. Я шел
вдоль  по  реке;  она текла зеленая и жидкая по длинным склоненным травам; я
следовал  за  ней,  она извивалась недалеко от дворца г-жи де Термиан, и мне
пришла  мысль  обойти  его вокруг, но, дойдя до конца аллеи, которая ведет к
решетке,  я  остановился  и  присел  на  каменный  пограничный  знак.  И мне
показалось, что сумерки наступили сразу; старый отель вздымал свою сероватую
массу.  Я услыхал, как я позвонил. у решетки: песок большого двора скрипел у
меня  под  ногами.  Я  себя  видел  и  себя  слушал. Никого в сенях. Я зажег
маленький светильник, который был оставлен для меня.
     Я  рассмотрел  грани его черного хрусталя алыми жилками. Все двери сами
собою  раскрывались  передо  мной;  галереи  звучали далекими отголосками. Я
подошел  к  комнатам  княгини.  Я  позвал.  Пустая  гостиная вела к овальной
сивиллинской  комнате,  о  которой  говорил  мне  д'Орскам. Я обыскал все до
последнего уголка. Старания мои были напрасны. Наступила ночь. Я увидел себя
со  светильником  в  руке  в зеркале; мне казалось, что я узнаю в этом своем
собственном  образе  кого  то,  за  кем  я  должен  был следовать, братского
руководителя  моей  грезы.  Мы  прошли  из комнаты в комнату весь гигантский
дворец.  Я  терялся  в  нем  и  вновь  находил дорогу. Пыль чердаков сменяла
известку  подвалов. Светильник мой потух. Я блуждал ощупью бесконечные часы.
Наконец  мрак засерел; белая линия просочилась под одной дверью. Направляясь
в  ту  сторону, я задел ногой о какой то предмет. Я поднял его. Это было что
то  тяжелое и холодное. Коленом я толкнул засов двери, которая раскрылась, и
белый свет зари осветил в моих руках мраморную голову статуи.
     Она  улыбалась  и  была  похожа  на  г-жу де Термиан. Я глядел на нее и
понемногу  почувствовал,  как она становится легче и тает в моих пальцах, на
которых она оставила лишь легкий прах, который был развеян легким ветром...
     Я  написал г-же де Термиан о том сне, который я видел про нее и который
удержал  меня  спящим  до  самого  утра,  против  ее  дворца. Она никогда не
ответила  мне  на  мое  письмо, и я не искал случая увидать ее снова. У меня