славу Моря. С моей терасы он виден весь. Приливы смешивают хлопья своей пены
с  пухом  голубей,  живущих  на  моих деревьях. Ветер, точно прибой, гудит в
певучих  вершинах.  Кажется; что глухие отливающие волны воркуют. Я украсила
сады мои раковинами и водометами и воздвигла на ступенях моего порога статуи
Сирен,  когда  то  обитавших  в  этих местах. Они ли послали тебя ко мне, их
сестре,  земной,  увы?  Но  зыбь моих грудей согласуется с мерой волн, волны
моих  волос точно извивы водоросдей, и мои ногти похожи на розовые раковины.
Я  - упоительная и соленая, и это зеленоватое платье так прозрачно, что тело
мое  сквозит  сквозь ткань, точно сквозь воду, | которая непрерывно струится
по  мне. - Она улыбалась, говоря эти речи, потом замолчала и приложила палец
к губам.
     В  то  же  мгновение  флейты  запели  в иллюминованных боскетах; фонари
зажглись на деревьях; послышались шаги и смех.
     Мы  оба  поднялись.  Что  то  волочилось  за моей ступней, и я подобрал
длинную  водоросль,  которой,  как  поясом,  обвил свои бедра. Глубина аллеи
осветилась.  Факелоносцы,  танцуя, освещали путь процессии мужчин и женщин в
великолепных  костюмах.  Шелковые ткани домино вздувались от трепета вееров.
Маскарад  рассыпался  по  всему  саду. Факелы отражались в фонтанах, и струи
воды  засверкали, переливаясь брызгами драгоценных камней. Весь лес зазвенел
музыкой.  Прекрасная нимфа положила мне руку на плечо и, протянувши другую к
странной толпе, которая окружила нас, закричала ясным голосом:
     -  Отдайте  честь  богу  -  нашему  гостю: он пришел по лестнице Моря к
благочестивой куртизанке Сирене из Леранта, которая спала; он поцеловал губы
Сирен,  что стоят у морских дверей, и уста его тихо сказали мне свое имя. Он
наш гость.
     И   оба,   обнявшись,   впереди  музыкантов  общества,  которое  громко
приветствовало  нас  мы  пошли по аллее, в которой пели фонтаны и флейты, ко
дворцу  сиявшему,  как  магический  подводный грот, где по столам вздымалась
пышная  пена  серебра  и  где  под  потолком  сталактитами сияли хрустальные
люстры; мы  вошли и - нагой, серьезный и радостный - я поднес к губам, после
того, как она коснулась ее своими, прекрасную золотую чашу, достойную Амура,
имевшую форму женской груди.



        "3. ПИСЬМО Г-НА ДЕ СИМАНДР "


     Пользуясь  отпуском  одного  из моих людей, который направляется в ваши
края,  чтобы  написать  вам,  мой  милый кузен, и беру в то же время на себя
смелость  рекомендовать  вам  этого  бездельника. Это славный парень; вы без
сомнения сумеете его использовать. Он умеет найтись во всех обстоятельствах,
у  него  удивительная выдержка и мне бы хотелось чтобы сын ваш именно в этом
походил  на  него,  потому что ваш Полидор будет темой моего письма, так как
мое  собственное  здоровье  прекрасно, а годы предохраняют меня от того рода
приключений, к которым он более чем склонен
     Поэтому  о  себе я не стану говорить. Меня вы знаете вдоль и поперек, с
эфеса до острия, с первой позиции до выпада. Я остаюсь тем же, что прежде, и
совершенно  не  замечал  бы течения лет, если бы разница между людьми нашего
времени  и  современною  молодежью не заставляла бы меня чувствовать то, что