недочетами нашего подневольного классицизма, но и  с  педантизмом  вольного.
Отчего бы поэту, в  самом  деле,  не  давать  к  своим  высокоценным  пьесам
комментария, как делал в свое время, например. Леопарди? {21} И разве они уж
так завидны, этот полусознательный восторг и робкие похвалы из среды лиц, не
успевших заглянуть в Брокгауз-Ефрона {22}, и пожимания  плечами  со  стороны
других, вовсе и не намеренных "ради каких-нибудь стишков" туда заглядывать?
     Но педантизм  Вячеслава  Иванова  мешает  понимать  его  поэзию  -  что
"понимать"? дышать ею - не одним отсутствием комментария. Дело  в  том,  что
наш поэт не создает, как Стефан Малларме, особого синтаксиса.  Чужды  ему  и
гонкуровские блики {23}, и эскизность раннего Лоти {24}. Его суровые речения
сцеплены крепко, - местами  они  кажутся  даже  скованными.  При  синтаксисе
Кирпичникова {25} это иногда просто терзает.

                         Пойте пагубу сражений!
                         Торжествуйте севы сечь!
                         Правосудных расторжений
                         Лобызайте алый меч!

                         Огневого воеводы
                         Множьте, множьте легион!
                         Кто прильнул к устам Свободы,
                         Хмелем молний упоен.

                         Ляжет в поле, опаленный, -
                         Но огнем прозябнет - жечь...
                         Лобызайте очервленный -
                         Иль, схватив, вонзайте - меч! {26}

     Разберитесь-ка тут! А между тем миф тем-то ведь и велик, что он  всегда
общенароден.
     В нем не должно и не может быть темнот.
     Миф - это дитя солнца, это пестрый мячик детей, играющих на лугу. И мне
до горечи обидно, при чтении пьесы, за недоступность так заманчиво  пляшущих
предо мною хореев и за тайнопись  их  следов  на  арене,  впитавшей  столько
благородного пота.
     Хотя бы у "птиц в  воздухе"  поучился  немного  наш  дискобол  любви  к
простору:

                    Хвалите, хвалите, хвалите, хвалите,
                    Безумно любите, хвалите Любовь {27}.

     Вот глади, за которые уж никак не зацепишься.
     Еще образчик криптограммы, на этот раз, однако, не педантической,  хотя
тоже  лишенной  молодого  задора  первых  символистов.  Автор  ее  -  Сергей
Городецкий:

                         Ну, поцелуй. А в этот миг
                             Умрет ребенок.
                         И станет бледен лик,
                             И профиль тонок.