Лила, лила, лила, качала
Два темно-алые стекла,
Белей лилей, алее лала
Бела была ты и ала.
А та - Желтолицая уже здесь, возле, немножко лубочная, но что из
этого?..
И в звонах ласково-кристальных
Отраву сладкую тая,
Была милее дев лобзальных
Ты, смерть отрадная моя!
(с. 168)
Воспреемнику Недотыкомки незачем, кажется, были бы стихи, чтобы томить
и долить нас новым страхом, новым не только после Вия, но и после
пробуждения Раскольникова. Но лирике нашей точно нужен сологубовский
единственный страх -
Не трогай в темноте
Того, что незнакомо, -
Быть может, это - те,
Кому привольно дома.
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
Куда ты ни пойдешь,
Возникнут пусторосли.
(т. е. что-то глупо-кошмарно-дико-разросшееся, вроде назойливо не
сказанных и цепких слов, из которых иной раз напрасно ищешь выдраться в
истоме ночного ужаса).
Измаешься, заснешь,
Но что же будет после?
Прозрачною щекой
Прильнет к тебе сожитель.
(неотступная близость темноты, уже привычной, странно обыденной даже)
Он серою тоской
Твою затмит обитель,
И будет жуткий страх, -
Так близко, так знакомо, -
Стоять во всех углах
Тоскующего дома {92}.
Мы не прочь верить иногда Сологубу, что наше общее я было раньше и
Фриной (с. 17 сл.) {93}. Но нам ближе в словах его другая Прекрасная Дама,
Изобразительное искусство