Мы ложились спать раздосадованные друг на друга. Папа злился на меня, я на него и на себя. Упрекая отца в трусости, я ловил себя на мысли, что спорю больше с собой. Я, может, в меньшей степени, но тоже испытывал страх и беспомощность перед принятием серьезных решений.
     Но один из поступков, который я совершил неделю назад, давал повод для оптимизма. Папа этого сделать не мог, а я совершил - дал взятку чиновнику. Не знаю, как это получилось! Телефон на общих основаниях нам полагался через полтора-два года. Так официально значилось в открытке. Открытка пришла в ответ на наше заявление с просьбой о телефоне. Живя в стране не первый год, мы все понимали, что верить этому условному сроку надо с большими поправками.
     Я набрался смелости и позвонил Вадику. В моем представлении Вадик мог все. Выслушав мои жалобные сентенции, Вадик спросил:
     - Ты сколько предлагал?
     Я не понял:
     - Что - сколько?
     - Сколько денег ты предложил начальнику узла? - повторил Вадик. В его голосе я услышал нотки раздражения.
     - Там есть расценки. Деньги принимают только перед установкой. А этого надо ждать полтора года...
     - Пацан! - рассердился Вадик. - Иди к начальнику узла. В конверт положи пятьсот долларов. Через три дня у тебя будет телефон.
     - Вадик, я не смогу добиться приема. Там запись на три месяца вперед.
     - У тебя в голове мозги или сено? Скажи, что ты из редакции пришел. Пришел брать интервью. - Вадик бросил трубку.
     Когда я вошел в кабинет начальника телефонного узла, у меня тряслись ноги.
     - Из какой газеты вы, молодой человек? - спросил меня чиновник с заплывшим глазом. У меня выступил холодный пот, и я лишился дара речи. Собрав все силы, я протянул конверт и прошептал:
     - Там все написано.
     Чиновник взял конверт, заглянул туда краем глаза и тихо, как будто разговор шел о давно понятном деле, спросил:
     - Адрес?
     Через неделю у нас связь с внешним миром состоялась. Папа пожал мне руку и долго расспрашивал.
     Историю посещения чиновника мне пришлось пересказывать раз десять. Теперь телефон в нашей квартире звонил беспрерывно.
     Став акционерами и вкладчиками, мы приобрели массу новых знакомых. Причем вкладчики банка "Чара" предпочитали общаться с мамой. Акционеры "МММ" - со мной и с папой. Теперь нам незачем ездить в город (городом мы стали называть центр Москвы). Интересующие нас новости поступали по телефону. Звонков стало столько, что на ночь нам пришлось отключать телефон. Мама включала телефон в десять. Первый звонок предназначался ей. Пожилой дирижер Семен Исаакович Ризман желал маме доброго утра, затем справлялся о здоровье мамы и всех членов нашей семьи, потом, передав для нас приветы, Семен Исаакович докладывал маме, кто из известных артистов, художников и писателей пополнил ряды вкладчиков. Семен Исаакович носился с идеей организовать клуб вкладчиков. Если с каждого брать небольшую сумму на взнос, можно построить прекрасный дом с концертным залом и рестораном. Клуб тут же заменит Центральный дом работников искусств. Там давно ничего интересного не происходит. Семен Исаакович разочаровался в своей дирижерской профессии и с удовольствием возглавил бы клуб. Маму больше волновало состояние банка "Чара".
     - Вера Николаевна! О чем вы говорите? Вчера в "Чару" сдал десять тысяч долларов скульптор Кикогосян! У него такие связи! Будьте уверены, такой человек зря не принесет свои деньги...
     Мне звонили по очереди инженер Костя, осветитель из театра Моссовета Гриша и бездельник Сережа.
     Инженер Костя пребывал в состоянии вечной паники:
     - Женя! Конец! Срочно продавай все акции. Завтра "МММ" крышка. Сегодня на Варшавке столько милиции. Это неспроста!
     Через полчаса Гриша сообщал, что "МММ" вложил деньги в автомобильные заводы.
     - Акции взлетят в цене в ближайшие дни. Я выпросил у отца золотой портсигар. Сдал в скупку. Купил акции на все! Давай скорей! Ищи деньги!
     Сережа звонил под вечер. Он торчал на Варшавке целыми днями и вечером делился впечатлениями:
     - Сегодня из ворот фирмы выехало двадцать ма" шин с акциями, с деньгами вернулось семнадцать.
     Представляешь оборотик!
     В то утро мама собиралась ехать в центр. Ее подруге Валентине Александровне Михайловской исполнялось пятьдесят пять лет. Певица Валентина Александровна к своему юбилею относилась очень серьезно.
     Мама не хотела обидеть подругу и решила ехать. Мама гладила платье, когда позвонили в дверь. Я впустил в прихожую пожилого мужчину. Лицо его было мне знакомо. Пока я, неловко улыбаясь, пытался припомнить имя гостя, он сказал:
     - Мне бы Веру Николаевну.
     Я сообщил, что мама в неглиже. Тогда гость попросил позвать папу.
     - Папа в торговом центре. Возможно, мне удастся вам помочь...
     - Вы меня узнаете? Я Витек, водитель Вадика...
     Я вспомнил. За прошедшее время перед нами прошло такое количество новых лиц, что моя рассеянность была объяснима.
     - Я вас внимательно слушаю.
     - Вадик велел передать, что банк "Чара" на грани банкротства.
     - Откуда Вадику известно, что мы вложили деньги в "Чару"?
     - Много ваших отнесли туда деньги. Вадик решил на всякий случай послать меня.
     Я поблагодарил. Извинился, что не сообщил Вадику номер нашего телефона и, стараясь не терять самообладания, распрощался с гостем. Папа, как Назло, не возвращался. Говорить с мамой без папы я не хотел. Я пошел на кухню, вынул из буфета пачку сигарет и жадно затянулся. Мы договорились с папой натощак не курить. Сигарета вызвала легкое головокружение. Папа вошел на кухню я уже хотел отчитать меня, но, заметив мою бледность, спросил:
     - Что случилось?
     Пока я рассказывал, папа так и стоял с авоськой.
     Из авоськи кроме свертков и хлеба торчали хвосты бананов. Все давно носили продукты в полиэтиленовых пакетах, но папа с авоськой не расставался. Меня злила старомодная привычка отца, и я не упускал случая поддеть его. Но сегодня было не до шуток. Лицо папы медленно начало покрываться розовыми пятнами.
     - Мама знает?
     - Нет, маме я не сказал. Она гладит свое платье к юбилею...
     - И не говори.
     - Что будем делать? - спросил я.
     - Надо ехать, немедленно снимать деньги со счета! - ответил папа и стал машинально выкладывать продукты из авоськи.
     - Лишимся процентов. По договору нам осталось пять дней. И не только процентов, из нас вычтут неустойку за нарушение срока договора, - ответил я.
     - Немедленно едем в банк. На месте посмотрим, как поступить...