Сегодня   большинство   спирта   производится   биотехнологически    из
сельскохозяйственной  продукции,  как  то кукуруза  или  сахарный  тростник.
Химический  синтез  спирта  как  способ  производства не  считается наиболее
перспективным.   В  рамках   уже   имеющейся   технологии   можно  расширять
производство спирта,  стимулируя  фермеров  прозводить больше.  В  сущности,
именно  борясь  за  это,  сельскохозяйственное  лобби  и  готово  драться  в
конгрессе с нефтяным. А это гигантская политическая сила.
     Однако,  хоть  с 93-го по  98-ой  годы  мировое производство  спирта  и
выросло  на 4.5  миллиарда литров в  год, дойдя  до 33.3  миллиардов литров,
простое экстенсивное увеличение сельскохозяйственного производства  проблемы
не решит. Может возникнуть и нехватка посевных площадей, и угроза неурожая.
     Истинное   решение,   наверное,  будет   лежать   в  биотехнологической
разработке  новых  микроорганизмов,  более  эффективно сбраживающих  сахар в
спирт или экономично производящих спирт из принципиально новых  видов сырья,
например, водорослей.  Так  же  свою  роль скажет и  генная инженерия, делая
сельскохозяйственные  культуры  более  пригодными  именно  для  производства
спирта. В прошлом подобных задач в спиртопроизводстве  в таких масштабах  не
возникало.
     Когда же принципиально  новые технические решения опустят  цену  спирта
ниже цены бензина, то далее рынок будет выбирать спиртовое топливо уже и без
вмешательста государства. Но сперва нужен искусственный толчок.
     К  тому  же, мировой  рынок спирта  достаточно  эффективен  и не скован
излишними   регулирующими   актами.   Это   позволяет    активно   применить
франчайзинговую модель производства. Ведь,  в отличие нефтеперерабатывающего
завода, спиртовое производство может быть и  очень маленьким. Вполне реально
снабдить    фермера    в    Латинской    Америке    зерном   соответствующей
сельскохозяйственной культуры, эффективным  сбраживающим  штаммом дрожжей  и
поставить ему стандартную относительно  недорогую  установку по  переработке
его   сельхозсырья   в   спирт,   чтобы   он  стал   мелким  франчайзинговым
производителем спирта. А кому он будет свой спирт продавать?
     Франчайзу  же.  Ибо  сам он  слишком мал, чтобы  наладить  рынок сбыта.
Франчайз же,  разработав и произведя оборудование  и поставив  его  фермеру,
будет  собирать спирт  со многих соседних  спиртопроизводителей и доставлять
его конечному  потребителю, имеющему  договор  с  франчайзом  в целом. Кроме
того,   франчайз  сможет  отслеживать  новинки  спиртовой  биотехнологии   и
поставлять    новые    более    эффективные    дрожжи    и    сельхоз-породы
фермерам-производителям.
     Разумеется, приведенная модель франчайза не призвана заменить спиртовые
заводы-гиганты. Более  того, возросший в сотни раз объем спиртового рынка  и
жесткая ценовая  борьба на нем  может  быть  приведут  к  возникновению  еще
больших заводов, основанных на других  технологических ринципах, для которых
нужны гиганские инвестициии  не рентабельные пока  рынок не достиг некоторой
критической массы.
     Однако,  такие  франчайзы вполне могут  создать и  заполнить  некоторую
рыночную  нишу.  К  тому  же  они  будут  способствовать  решению  важнейшей
международной  гуманитарной задачи.  А  ведь,  как мы  обсуждали,  появление
нового рынка может вести к важнейшим социально-экономическим последствиям. И
не учитывать их в сегодняшнем взаимосвязанном мире нельзя.
     Например, американское нефтяное лобби  постоянно подчеркивает, что лишь
менее  30% нефти поступает в США из  арабских стран и что нефть в силу этого