Леонид Андреев.
Шесть рассказов
---------------------------------------------------------------
OCR: Максим Бычков
---------------------------------------------------------------
Осип Абрамович, парикмахер, поправил на груди посетителя грязную
простынку, заткнул ее пальцами за ворот и крикнул отрывисто и резко:
- Мальчик, воды!
Посетитель, рассматривавший в зеркало свою физиономию с тою обостренною
внимательностью и интересом, какие являются только в парикмахерской,
замечал, что у него на подбородке прибавился еще один угорь, и с
неудовольствием отводил глаза, попадавшие прямо на худую, маленькую ручонку,
которая откуда-то со стороны протягивалась к подзеркальнику и ставила
жестянку с горячей водой. Когда он поднимал глаза выше, то видел отражение
парикмахера, странное и как. будто косое, и подмечал быстрый и грозный
взгляд, который тот бросал вниз на чью-то голову, и безмолвное движение его
губ от неслышного, но выразительного шепота. Если его брил не сам хозяин
Осип Абрамович, а кто-нибудь из подмастерьев, Прокопий или Михаила, то шепот
становился громким и принимал форму неопределенной угрозы:
- Вот, погоди!
Это значило, что мальчик недостаточно быстро подал воду и его ждет
наказание. "Так их и следует", - думал посетитель, кривя голову набок и
созерцая у самого своего носа большую потную руку, у которой три пальца были
оттопырены, а два другие, липкие и пахучие, нежно прикасались к щеке и
подбородку, пока туповатая бритва с неприятным скрипом снимала мыльную пену
и жесткую щетину бороды.
В этой парикмахерской, пропитанной скучным запахом дешевых духов,
полной надоедливых мух и грязи, посетитель был нетребовательный: швейцары,
приказчики, иногда мелкие служащие или рабочие, часто аляповато-красивые, но
подозрительные молодцы, с румяными щеками, тоненькими усиками и наглыми
маслянистыми глазками. Невдалеке находился квартал, заполненный домами
дешевого разврата. Они господствовали над этою местностью и придавали ей
особый характер чего-то грязного, беспорядочного и тревожного.
Мальчик, на которого чаще всего кричали, назывался Петькой и был самым
маленьким из всех служащих в заведении. Другой мальчик, Николка, насчитывал
от роду тремя годами больше и скоро должен был перейти в подмастерья. Уже и
теперь, когда в парикмахерскую заглядывал посетитель попроще, а подмастерья,
в отсутствие хозяина, ленились работать, они посылали Николку стричь и
смеялись, что ему приходится подниматься на цыпочки, чтобы видеть волосатый
затылок дюжего дворника. Иногда посетитель обижался за испорченные волосы и
поднимал крик, тогда подмастерья кричали на Николку, но не всерьез, а только
для удовольствия окорначенного простака. Но такие случаи бывали редко, и
Николка важничал и держался, как большой: курил папиросы, сплевывал через