Добыча. Немного ему досталось, когда гунны победили аланов к  востоку
от реки Дон, потому что был он еще молод и только начал постигать  военное
искусство. Зато добыча, взятая у готов, обогатила его. Сейчас, при хороших
пастбищах, он предпочел бы обменять серебро и шелка на  скот,  чтобы  сама
природа приумножала единственное настоящее богатство человека.
     Взгляд его обратился к западу. Он  слышал,  что  там,  далеко,  стоят
высокие горы, а за горами живут римляне, и мостят эти римляне, по  слухам,
улицы своих городов золотом. Там человек может создать для  себя  империю,
великую, как державы предков, такую, чтобы  и  тысячи  лет  спустя  народы
трепетали при звуках его имени.
     Нет, вряд ли Ульдину представится  в  жизни  такая  возможность.  Нет
причин у гуннов двигаться походом дальше, пока не  возрастут  они  числом.
Конечно, без сражений боевое ремесло забудется  и  племена  станут  легкой
добычей врагов; потому-то и будут  постоянно  вершиться  набеги  на  земли
готов и других народов, а в этих набегах появятся свои возможности.
     Остановись,  сказал  он  себе.  Почитай  предков,  слушайся  князя  и
исполняй его волю, как исполняют твою волю члены семьи,  мудро  веди  свои
дела. Кто знает, что ждет тебя в грядущем?
     И вихрь подхватил его.
     Снова настала пора Эриссе отправиться к вершинам в одиночку.
     Она сама не знала, что за сила  посылает  ее  туда.  Возможно,  шепот
Богини или, если это кощунство,  другого,  младшего  по  чину  божества  -
правда, в этих путешествиях видения ее  не  посещали.  А  возможно  просто
хочется побыть хоть недолго наедине с луной, солнцем, звездами, просторами
и воспоминаниями. В такие минуты и дом, и Дагон, и широкие поля и леса,  и
милая обуза детей представлялись  ей  рабской  конурой,  из  которой  надо
немедленно бежать. И так сильна была эта тяга, что нельзя не  признать  ее
божественной. Понятно - это жертва, которую она должна приносить  снова  и
снова,  чтобы  очиститься  для  Воссоединения,  которое  было  ей  обещано
двадцать четыре года назад.
     - Завтра на рассвете я уйду, - сказала она Дагону.
     Тот  знал,  что  возражать  бесполезно,  но  добавил  своим   обычным
спокойным голосом:
     - Возможно, как раз в это время вернется Девкалион.
     На мгновение она смешалась, подумав о  рослом  капитане,  ее  старшем
сыне. Тот бывал в море чаще, чем на острове, да и  это  время  проводил  в
основном с красавицей-женой и детьми либо с приятелями - дело понятное. Но
он так похож на своего отца...
     И еще она вспомнила, как Дагон всегда был  добр  к  мальчику,  своему
приемному сыну. Конечно, большая честь  -  воспитывать  дитя  бога.  Но  у
Дагона эта доброта шла и от души. Эрисса улыбнулась и поцеловала мужа.
     - Если вернется, налей ему целый  ритон  кипрского,  чтобы  выпил  за
меня, - сказала она.
     Зная, что ее не будет несколько дней, Дагон был особенно  пылок  этой
ночью. Другие женщины никогда не интересовали его. Хотя, наверное, были  и
такие в чужих портах во время его торговых плаваний, да и она порой в  его
отсутствие принимала мужчин, но с тех пор, как он отказался от разъездов и
занялся посредничеством, они принадлежали только друг другу. Но  нынче  ее
мысли были направлены к горе Атабирис и на четверть века назад.
     Она проснулась еще до того,  как  поднялись  рабы.  В  темноте  взяла