Японию?
     - На пару месяцев. Вернемся самолетом.
     "Детям хорошо у Джека и Барбары, - подумал Рейд. - И все же, когда мы
вернемся, и Битси увидит своего папочку и побежит к нему на пухлых ножках,
вытянет ручки и рассмеется..."
     - Я знаю эту страну лишь настолько, чтобы позавидовать вам, - Стоктон
дружелюбно взглянул на Рейда.
     Перед  механиком  стоял   поджарый   мужчина   шести   футов   роста,
широкоплечий,  длинноголовый,  с  крупным  носом  и  упрямым  подбородком,
темнобровый, сероглазый, с песочного  цвета  волосами,  одетый  в  пальто,
накинутое поверх потертого свитера. Даже в смокинге, который ему случалось
изредка надевать, и даже под  неусыпным  надзором  Памелы  Рейд  умудрялся
выглядеть слегка помятым.
     - Это деловая поездка.  Как  вы  помните,  я  архитектор.  Недавно  я
оставил работу, чтобы заключить договор о партнерстве...
     Памела никогда не любила  рисковать.  Но  куда  меньше  нравились  ей
воспоминания об их полунищей молодости, когда Рейд отказался от помощи  ее
родителей. Но она все вытерпела, и теперь они в престижной категории. Даже
если его нынешний порыв к независимости не удастся (а  Рейд  был  настроен
весьма решительно), он всегда сумеет найти работу.
     - Японцы оказывают сильное влияние  на  современное  домостроение,  -
продолжал Рейд. - Я  и  решил  поближе  к  ним  присмотреться...  Поискать
вдохновения, что ли...
     - Вы из Сиэтла, мистер Рейд? Я тамошний уроженец.
     - А я всего пять лет.  До  этого  Чикаго,  потом  армия.  А  до  того
Висконсин и  далее  до  старого  доброго  Бостона.  Типичная  американская
история.
     Рейд понимал, что все это не очень-то интересно  собеседнику.  Обычно
он был более сдержанным  в  разговоре,  разве  что  иногда  позволял  себе
расслабиться после нескольких порций скотча или кружек  пива.  Сегодня  же
ему хочется на трезвую голову выговориться. А почему бы и  нет?  Отказался
же он от пресвитерианского воспитания, полученного в  детстве,  так  зачем
цепляться за его предрассудки?
     - О, мне случалось бывать в Сиэтле и раньше, -  продолжал  он,  не  в
силах остановиться. - Я полюбил этот город. Но первую приличную работу мне
предложили в Чикаго. Это бетонное чудовище. Там даже  людям  с  нормальным
зрением рекомендуют носить очки, а не то глаза выколют...
     Он вспомнил людей, с которыми было хорошо, вспомнил друзей,  вспомнил
белые паруса яхт в заливе  Паджет  и  белоснежную  вершину  Маунт-Рэйнерс,
плывущую высоко в небе, и нетронутый  лес  всего  в  двух  часах  езды  от
города. Для Памелы, разумеется, Чикаго - дом родной. Точнее, Эванстон -  а
это большая разница. Когда он,  наконец,  нашел  работу  в  Сиэтле,  город
показался ей глухой провинцией. И погода - вечно свинцовое небо, то дождь,
то туман, то дождь,  то  снег,  то  дождь...  Неужели  он,  с  нетерпением
дожидавшийся малейшего проблеска солнца, не видел, как  действует  на  нее
дождь?..
     - Да, нам крупно повезло родиться в этой стране, - сказал Стоктон.  -
Если, конечно, не считать воистину средневекового закона о выпивке.
     Рейд рассмеялся. Ни один король в средние века не осмелился бы ввести
такой варварский закон! Настроение слегка поднялось. Стоктон сказал: