Варгор  связал  его  умело,  и  он  потратил  много  времени,   чтобы
освободиться. Под конец он высвобождался из пут медленно, ему было уже все
равно, и он с угрюмой уверенностью знал, что перенесся в будущее на  много
больше тысяч лет, чем способны зарегистрировать его приборы.
     Он  поднялся,  выдрал  изо  рта  кляп  и  безразлично   посмотрел   в
иллюминатор на безликую серость. Стрелка  указателя  столетий  уперлась  в
ограничитель. По грубым прикидкам,  он  забрался  в  будущее  примерно  на
десять тысяч лет.
     Десять тысяч лет!
     В приступе внезапной ярости он ударил по выключателю.
     Снаружи было темно. Он  постоял  секунду  в  нерешительности,  и  тут
заметил просачивающуюся в кабину воду.  Вода...  он  сейчас  под  водой...
короткое замыкание! Он мгновенно послал машину вперед.
     Он попробовал на вкус воду на полу. она оказалась соленой. В какой-то
момент из этих  десяти  тысяч  лет,  то  ли  по  естественным,  то  ли  по
искусственным причинам, море покрыло равнину, на которой стоял Бронтофор.
     Тысячу лет спустя он все еще был под водой. Две тысячи,  три  тысячи,
десять...
     Таури, Таури! Вот уже двадцать тысяч лет, как она обратилась  в  прах
на какой-то далекой планете. Нет и Белготая  с  его  улыбкой,  ни  верного
Хунды, и даже Мечтатель, должно быть, давно  уже  удалился  во  мрак.  Над
мертвым Бронтофором катило валы море, и он был одинок.
     Он уткнул лицо в ладони и зарыдал.
     Три миллиона лет океан скрывал Бронтофор. И Саундерс двигался вперед.
     Время от времени он останавливался для проверки. И каждый раз  корпус
машины стонал под тяжестью воды, а море  просачивалось  сквозь  трещины  в
дверях. Интервалы между попытками он  проводил  в  тоскливом  одиночестве,
оценивая пройденные века по показаниям  своих  часов  и  средней  скорости
проектора, перестав волноваться о точной дате.
     Несколько  раз  он  собирался  остановить  машину  и  позволить  морю
ворваться внутрь. В глубине его ждали бы спокойствие, сон  и  забытье.  Но
нет, не в его правилах было сдаваться так легко. Смерть была  его  другом,
она всегда будет дожидаться его зова.
     Но Таури уже мертва.
     Время утекало к своему концу. На четвертом миллионе лет он  остановил
машину и обнаружил, что вокруг него сухой воздух.
     Он оказался в городе. Но это был такой город, какого  он  никогда  не
смог  бы  увидеть  или  вообразить,  он  не  мог  понять  дикой  геометрии
титанических структур, что возвышались вокруг него, ни разу не повторяясь.
Местность вокруг него гудела  и  пульсировала  от  сил  невероятной  мощи,
колыхалась и расплывалась в странно нереальном свете.  Вокруг  сверкали  и
грохотали сгустки энергии - на  землю  обрушилась  гроза.  Вспышки  молний
обжигали шипящий воздух.
     Мысль воплем заполнила его череп, огнем обожгла нервы. Она была столь
мощной, что  его  оглушенный  мозг  оказался  едва  способен  ухватить  ее
значение:
     "СУЩЕСТВО ИЗ ДРУГОГО ВРЕМЕНИ, НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬ ЭТО МЕСТО,  ИНАЧЕ  МЫ
ПРИМЕНИМ СИЛУ, КОТОРАЯ УНИЧТОЖИТ ТЕБЯ!"
     Снова и снова его  опалял  этот  мысленный  образ,  охватывая  каждую
молекулу его  мозга,  и  вся  его  жизнь  лежала  перед  Ними  открытой  в