просветы в тучах, мчащихся по небу, солнце метало в землю огненные  копья.
Волны с белыми гребешками катились  по  темному  заливу  и  встречались  с
черными водами впадающей в  него  реки  Шеннон.  Леса  вдоль  берегов  уже
покрывались листвой, зазеленели луга. Рваные  клочья  дыма  вырывались  из
труб крестьянских домов, но  Халдор  был  уверен,  что  жилища  пусты:  их
обитатели попрятались, завидев паруса.
     Но нет - из часовни выбежали монахи и заметались с криками по берегу,
как перепуганные птицы возле разрушенного гнезда. Они могли бы скрыться на
нескольких маленьких лодках,  но  Халдор  застал  их  врасплох,  во  время
молитвы. Норвежские драккары плавают очень  быстро,  а  монахи  не  успели
припрятать церковные ценности.
     Халдор смотрел с  корабля  на  взбудораженных  монахов.  Он  приказал
спустить парус и взяться за весла. Сорок человек налегли на них, по два на
каждое, и "Морской медведь" устремился к  берегу.  Гребцы  запели  в  такт
ударам весел: "О Тор! О! Один! Помогите нам!" Хриплое пение  сливалось  со
скрипом уключин, плеском волн,  хлопаньем  неуложенного  паруса.  Сверкали
шлемы и кольчуги. На верхней палубе стоял Ранульф,  сын  Халдора,  положив
руку на голову медведя, украшающую нос корабля. Взгляд  Халдора  скользнул
ниже, между бровями пролегла угрюмая складка. На  палубе  у  ног  Ранульфа
скорчилась женщина. Хотя плащ с капюшоном закрывал ее  почти  всю,  Халдор
видел сложенные ладони и понимал, что она шепотом призывает своего  Белого
Христа. Халдор коснулся маленького серебряного молоточка, висевшего у него
на шее. Он хотел получить знак от Тора.
     И Тор услышал его. Халдор отбросил сомнения и страхи. Святые и ангелы
не пришли к ней на помощь, когда норвежцы спалили селение  несколько  дней
назад и Ранульф притащил ее на корабль. Она одна из всех жителей  уцелела.
Ранульф и его друзья  решили,  что  она  достаточно  хороша  собой,  чтобы
остаться в живых... по крайней мере, пока...
     Халдор подумал о двух других кораблях - "Регинлейфе" Эгиля  Стрелы  и
"Шарке" Сигурда Тругвасона - и поискал их глазами. Он не доверял клятвам в
вечной дружбе. Куда верней надежда на легкую и богатую добычу.
     Многие считали его  чересчур  осторожным:  отличный  мореход,  но  не
викинг. Халдор не обижался. Да, он купец, и в набег его погнала не  удаль,
а нужда. Он не дотянул бы до сорока пяти, годись  его  голова  только  для
того, чтобы носить шлем. Вот и в Армаге, на севере Ирландии... Сколько там
полегло храбрых воинов. Они уже не вернутся в Норвегию...


     Халдор  долго  готовился  к  набегу:  расспрашивал  всех  о  западном
побережье, изучил  гэльский  язык.  Наконец  с  парой  надежных  товарищей
проехал по острову верхом. Тем, кто встречался ему в пути, он отвечал, что
едет с посланием, а сам выспрашивал и высматривал, убеждаясь,  что  страна
богата. И когда  вернулся  в  Трандхейм,  решил  сговориться  с  Эгилем  и
Сигурдом, которых знал с детства.
     Они втроем сидели в грязном бедном  жилище.  Едкий  дым  стлался  под
потолком. С балок свисало мясо, которое хозяйка вялила на зиму.
     - Это богатая земля, - убеждал Халдор.  -  Наши  люди  уже  давно  не
бывали там. Фермы, монастыри, церкви с их золотыми сосудами - все это ждет
нас. Конечно, об этом знают многие. Нужно  спешить,  чтобы  быть  первыми.
Судя  по  тому,  какая  нынче  весна,  мы  можем  выйти  в  море  еще   до