- Если нетрудно...
 - А вот  и  трудно! - злорадно заявил  Илья.  -  По телефону  объяснять
долго, а химические формулы ты на слух  не воспримешь, так что езжай ко мне,
кофе я обеспечу.
 - К тебе? - усомнился Антон. - Так ведь поздно уже. Пока доберусь...
 - Кто говорил о детском времени?
 - И вообще, я с женой.
 - Все мы в этом мире с женами, - философски обобщил Илья.
 - Нет, серьезно. Сына теща забрала, вот мы вдвоем...
 - Приезжай со Светой. Ради такого случая я Олю разбужу.
 - Договорились, - согласился Антон.
 Репины  жили  недалеко,  но  ехать  пришлось в  объезд - на Профсоюзной
меняли  дорожное  покрытие.  Полчаса спустя Антон звонил в  дверь, а Света с
независимым  видом читала написанное аэратором  на  грязной  стене  подъезда
воззвание  молодежи района к старикам с призывом убираться на тот свет  и не
мешать жить в новом веке.
 Света  с  Ольгой  встретились так, будто  всю последнюю неделю  мечтали
расцеловаться и обсудить безвкусное манто первой  леди России, надетое ею на
презентации  фильма Спилберга. Поняв, что жена  пристроена, Антон последовал
за Ильей в его кабинет, больше похожий на филиал кунсткамеры.
 - В организме погибшего нет  никаких веществ, способных воспламениться,
-  начал  эксперт. - Больше  тебе скажу  - твоя  гипотеза  о так  называемом
внутреннем  горении  тоже  не  проходит.  Обугливаться  начала  кожа,  потом
подкожный жировой  слой и  не больше сантиметра  вглубь. Все. Будто человека
сунули в печь крематория, а потом, когда горение только началось, быстренько
вынули на стадии полуготовности.
 - Но одежда... - перебил Антон.
 - Вот именно! Одежда почти не  пострадала, и  этому  я вообще  не  могу
найти  объяснения. Одежда на погибшем осталась почти целой, в  то время, как
автомобиль  вспыхнул, будто свечка. Последнее, впрочем, понятно: этот  дурак
держал в багажнике запасную пластиковую канистру с бензином.
 - Значит, именно бензин, воспламенившись...
 - Бензин - это было уже  потом, сначала загорелся Митрохин. Мгновенно и
на очень короткий  промежуток времени внутри багажника температура поднялась
до нескольких  сотен градусов, что и привело к воспламенению канистры. В это
время Митрохин был уже мертв.
 -  Но  такого  быть  не могло? -  сказал Антон,  и на этом риторическом
вопросе беседу пришлось прервать, потому что Оля внесла поднос с кофейником,
двумя чашечками и сахарницей.
 -  Сахар  я не  клала, - сказала она. - А если хотите  печенья и вафли,
ухаживайте за собой сами. У нас со Светой важное дело.
 - Разберемся, - кивнул Илья.
 - Я еще буду с этим работать,  - продолжал он, когда жена вышла. -  Все
пока очень  предварительно,  работы  там  не на одну  неделю.  Но  я  сильно
сомневаюсь,  что  удастся   обнаружить  что-нибудь  принципиально   новое  в
дополнение к тому, что я тебе сказал.
 - А что ты мне сказал? - удивился Антон. - Я ничего не понял.
 -  Я тоже,  -  признался  Илья. -  Если как  на  духу,  то  причин  для
возгорания не было никаких. Ни внешних, ни внутренних.
 - Следствий без причин не бывает, - пожал плечами Антон.