прослушивается. И  не докажешь, что это никому не нужно.  А где, собственно,
он будет ждать? Где  мы вчера виделись? Нигде! Мы  весь вечер торчали в этой
комнате. Впрочем, встретились у станции подземки. Нужно  еще суметь найти ее
в два часа ночи."
     Ворота подземного гаража  были заблокированы, и Воронцов потерял десять
минут, пока отыскал электронный ключ в кармане джинсовой куртки. На место он
прибыл  с опозданием.  Около  станции стояли несколько  машин,  портеровской
среди  них  не было.  Воронцов  остановился  напротив  и  вышел. Улица  была
совершенно пустынной.
     Из-за  поворота  вынырнула приземистая машина, цвет  которой в полутьме
трудно  было  разобрать.  Поравнявшись  с  Воронцовым,  машина  затормозила,
распахнулась правая дверца.
     -  Садитесь, Алекс,- сказал  Портер. Мчались они лихо, и  через  минуту
Воронцов потерял ориентацию. - Что это значит, Дэви?
     - изумленно спросил он.- У вас
     появилась мания  преследования?  Портер молчал, то и  дело поглядывая в
зеркальце. Они въехали
     в какой-то не то сквер, не то парк, и здесь Портер заглушил
     двигатель.
     - Ну вот,- сказал он.- Можно поговорить.
     - Утром  напишу статью,- сказал Воронцов.- Русский  журналист похищен с
целью... С какой целью, Дэви?
     - Вы еще не проснулись, Алекс? - раздраженно спросил Портер.- Мне не до
шуток.
     -   Слушаю,-   сказал   Воронцов,   поняв,   что   гонка,   выглядевшая
юмористической иллюстрацией  к  ненаписанному  репортажу, для  Портера  была
необходимым предисловием будущего разговора.
     - Хотел я вам позвонить, чтобы отказаться, - начал Портер,- потом решил
сначала послушать, что скажет Льюин на заседании сенатской подкомиссии, куда
он приглашал вас приехать. Полетел в Вашингтон...
     - Так вот куда вы исчезли,- пробормотал Воронцов.
     -  Заседание   было  любопытным.  Льюин  изложил   свои  соображения  о
последствиях  локальных ядерных  войн. Получились,  что  во время  небольшой
такой войны  между Штатами и Россией погибнут около  полумиллиарда человек в
течение  нескольких  месяцев.  А  если   войны  не  будет,  погибнут  больше
миллиарда,  но  в  течение  лет  этак  тридцати.  Освободительные  движения,
национальные конфликты,  экологические катастрофы,  технологические аварии и
все такое.
     - Все это я  читал,- вздохнул  Воронцов.-  Все это  было  популярно лет
двадцать  назад,  во времена  Брежнева и Андропова.  В  истории  этой, Дэви,
интересно не то,  что говорит  Льюин, а почему  он  это говорит. Психология,
которая вам так не нравится.
     -  Согласен,  речь и мне  быстро  наскучила.  Я начал искать  знакомых.
Нашел.
     - Кого?
     - Неважно.  Мне  назвали две фамилии, и  я  начал сопоставлять.  Роберт
Крафт  и  Жаклин Коули.  Крафт -  журналист.  Коули  -  музыковед,  живет  в
Филадельфии. А Крафт... Черт возьми, вы должны были слышать о Крафте!
     - Вы имеете в виду  того Крафта, который... Это было четыре года назад.
Воронцов заведовал тогда отделом  международной жизни в "Сегодня". В октябре