больше включиться не пожелал. Экран телевизора погас. Что там было еще?
- Утюг, - подсказала Криницкая.
- Да, это самое удивительное! - воскликнул Веденеев. - На газовой плите
стоял чугунный утюг, Зинины родители обычно использовали его, как тяжесть,
когда капусту солили. В последний раз им гладили при царе Горохе. Так вот,
Зина хотела переставить утюг на кухонный стол, потому что нужна была
конфорка, и обожгла ладонь: железяка оказалась раскаленной.
- Что тут удивительного? - поднял брови Ромашин. - Утюг - вы сами
сказали - стоял на плите.
- Но газ-то не горел!
- Значит, кто-то зажигал раньше, а потом выключил.
- Исключено, - твердо сказал Веденеев. - Был выключен главный вентиль,
что во дворе. Я пошел, чтобы повернуть рычаг, а тут Зина завопила из
кухни...
- Интересно, - сказал Антон, хотя ничего интересного в рассказе
Веденеева не нашел: обычная байка. Был у Антона в детстве приятель по
прозвищу Флашка, который спотыкался на ровном месте. Все считали, что Флашка
придуривается и играет на публику, но Антон, бывавший у приятеля дома, знал,
что это не так. Флашка был несчастным человеком - он даже по квартире
старался перемещаться, нащупывая ногами путь, чтобы обо что-нибудь не
споткнуться. И все равно падал, а однажды сломал ногу, упав с единственной
ступеньки у школьных дверей. Объяснения этому феномену у Антона не было, а
психолог с Петровки, которому он как-то рассказал эту историю, заметил
глубокомысленно, что речь идет, скорее всего, о подсознательном процессе,
когда ноги подворачиваются вне всякой связи с окружающей действительностью.
Правда, электроприборы в присутствии Флашки работали нормально, а утюги
сами собой не нагревались.
- Интересно, - повторил Ромашин. - Вот вы сказали, что вам было
Вязникова жаль: и девушки у него нет, и живет он бобылем. Но ведь, по вашим
же словам, он теоретик божьей милостью. Нужно ли его жалеть? Разве работа не
компенсирует отсутствие женщины?
Виктор и Елена переглянулись.
- Для иных, может, и компенсирует, - уклончиво сказал Веденеев. - А
иные всю жизнь страдают.
Ромашин молча переводил взгляд с Виктора на Елену. Он догадывался, что
должно быть продолжение, и терпеливо ждал.
- Да что там, - тихо сказала Елена, - вы все равно узнаете. К гибели
Володи это не имеет никакого отношения...
- Вязников давно и безнадежно влюблен в Митрохину, - без эмоций
проговорил Ромашин, сложив в голове нехитрую мозаику. Криницкая вздохнула, а
Веденеев едва заметно поднял брови и посмотрел на следователя с уважением.
- Он никогда в этом не признается, - сказала Криницкая, - и уж тем
более - Маше. Впрочем, может, сейчас... Нет, думаю, что и сейчас тоже.
Особенно сейчас.
- Вы считаете, что это мотив? - неожиданно агрессивно спросил Веденеев.
- Оставьте эти идеи, Даниил и мухи обидеть не способен!
- Вообще-то, - сказал Ромашин, - вопросы должен задавать я. Но раз уж
вы спросили... Конечно, мотив слабоват. А возможности для реализации вообще
никакой.
- Так что подозреваемыми все равно остаемся мы с Леной, да еще,