грубо толкнул ногой:
   - Вставай!
   Егор поднялся и потер затекшие кисти рук. Начальник стражи подошел  к
большой двери и произнес:
   - Отворись, чтобы пополнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось...
   Тяжелые двери с резными рисунками отворились  настежь.  Взорам  Егора
предстал большой зал с возвышением в глубине, по которому были разброса-
ны шелковые вышитые подушки.
   На подушках нежился старик в вышитом цветами халате, в белой чалме  с
бриллиантами и рубинами и павлиньим пером. Около него с двух сторон  го-
рели лампы дневного света, а в  серебряных  мангалах  курились  душистые
травы.
   Молодые невольницы в белых накидках обвевали своего повелителя опаха-
лами из страусовых перьев. На его лице застыла блаженная улыбка, а  ост-
рые карие глаза превратились в узкие щели.
   Он полулежал, поджав под себя ногу. Одной рукой он  поглаживал  крас-
ную, выкрашенную  хной  бороду,  а  в  другой  держал  дымящуюся  трубку
кальяна.
   В середине зала сидели и лежали изможденные волшебники, русалки, гно-
мы, эльфы, Кащей Бессмертный.  Лица  их  бледные,  взоры  потухшие,  пе-
чальные. Многие спали, прислонившись друг к другу или раскинув  руки  на
расписных коврах.
   Перед ними на столике стоял... телевизор. На экране Егор увидел  лицо
лектора. Низкий голос монотонно вещал:
   - Таким образом, каждому ясно, что волшебников  нет  и  время  сказок
навсегда миновало. Тем более непонятно  непростительное  упорство  наших
уважаемых писателей... гм... Маршака,  Чуковского,  э-э...  Лагина,  так
сказать, Носова и... м-м... некоторых других классиков. Возьмем, к сожа-
лению, весьма известную "Муху-Цокотуху"...  Что  такое  муха?  Позвольте
продемонстрировать вам это животное, так сказать, в разрезе...
   Громкий храп несчастных телезрителей  заглушил  слова  лектора.  Вос-
пользовавшись удобной минутой, начальник стражи сделал знак одной из не-
вольниц. Девушка поставила перед повелителем ящик с рассыпчатой ореховой
халвой.
   Тот оживился и взял самый большой кусок.
   - Не будь я Абдул-Надул, - сказал он, - если я  стал  таким  умным  и
здоровым не потому, что больше всех на Востоке съедаю халвы!
   - О Великий Врачеватель! - льстиво, на разные голоса запели невольни-
цы. - Ты самый красивый и самый умный.
   - Правда ваша, - согласился Абдул-Надул, - и если судить справедливо,
то по телевизору надлежало бы говорить мне, а  не  тому  неверному,  что
сейчас на экране превратился в муху. Аллах да укоротит ему язык!
   - О Мудрейший из Мудрых, - хором ответили невольницы,  -  пусть  твои
слова станут добрым предсказанием...
   - И должен признаться, - продолжал Абдул-Надул, - я  люблю  говорить,
даже когда ем халву. И это тоже является доказательством моего ума... Но
горе тому, кто прерывает меня, когда я рассказываю. Клянусь  аллахом,  я
готов такого глупца превратить в свинью.
   - О Великий Врачеватель, Мудрейший из Мудрых, поведай же нам еще  раз
о своем славном жизненном пути и приключениях,  доказывающих  твою  хит-