Детство теперь для меня потеряно. Я даже точно  не  знаю,  было  ли  оно.  Я
забыла, как крутят обруч и играют в салочки. Я до  сих  пор  иногда  покупаю
себе шоколадку, но ведь это случается не только в детстве.
   Главное, привести все во временное соответствие. События толпятся во  мне
и никак не хотят выстраиваться по  порядку.  Надо  во  всем  разобраться.  Я
закрываю глаза и вспоминаю каждый эпизод по отдельности. Я  одна  наедине  с
совестью.
 
Глава 2 
 
   С тех лета и осени прошло два с половиной  года.  Прежде  меня  ничто  не
тревожило, я была счастлива. Хотя возможно, где-то в глубине  сидело  что-то
беспокойное, что-то опасное - какое-то неподдающееся  контролю  желание  все
почувствовать, узнать и испытать. А может, я все это домыслила позже. Но как
бы то ни было, тогда я об этом еще не задумывалась.
   Это было незабываемое лето: дни тонули в солнечном свете и покое, на небе
не появлялось ни облачка. Само утреннее пробуждение и рассматривание в  окно
сада с прудом уже казалось приключением. В те  дни  у  меня  была  особенная
манера выражать дикое восхищение: я прижимала язык к небу и  издавала  тихий
визг - получался резкий свистящий звук, с него-то я и начинала почти  каждое
утро.
   У нас с Джоном уже начались летние каникулы, но семья еще не  перебралась
в загородный коттедж в Тисвильде, потому что отец опять уехал в командировку
в Германию. Он отправлялся туда три-четыре раза в год и  всегда  возвращался
назад через Париж. Наверное, в  парижских  девочках  было  нечто  особенное,
потому что он всегда повторял один и тот же маршрут, а когда  рассказывал  о
поездке матери, всегда со значением поднимал брови. Можно сказать, что  было
бы дешевле и работать и развлекаться в Германии, но для него в  Париже  было
заключено что-то исключительное и притягательное.
   Мама не хотела переезжать на виллу, хотя  было  так  жарко,  что  я  даже
иногда  вытаскивала  ночью  матрас  на  балкон  и  спала  только  под  одной
простыней. Она говорила, что устала обходиться без городских удобств, но это
была отнюдь не вся правда. Дело в том, что последние  два  года  у  нее  был
постоянный  любовник:  маленький   спокойный   человечек   с   необыкновенно
ухоженными руками. Наверное, он был довольно симпатичным, если бы не казался
мне таким невероятно старым. Он часто обедал с нами и в те дни,  когда  папа
бывал дома, и оставался поболтать до двух-трех часов ночи.
   Вот мы и не уезжали на виллу, ведь он  не  мог  оставить  свою  врачебную
практику, чтобы быть рядом с мамой. Естественно, мама не подозревала о  том,
что мне все известно, а я понимала, что  показать  ей  свою  осведомленность
было бы бестактностью и глупостью. Я узнала обо всем совершенно случайно  во
время одного маминого утреннего телефонного разговора, когда она думала, что
вокруг никого нет, а я тихонько грелась на солнышке неподалеку  на  веранде.
Уйти я уже не могла - она бы меня тут же  заметила.  Мне  было  тогда  всего
четырнадцать, и новость оказалась для меня в какой-то степени шокирующей, но
с другой стороны,  она  помогла  мне  стать  широко  мыслящим  человеком.  Я
почему-то считала, что мама должна была ждать от меня именно такой  реакции,
а я вправе была надеяться на подобное ответное чувство с ее стороны.
   Как мне описать маму? Это тем более трудно, что я так хорошо ее  знаю.  В
то время мы были одного роста (теперь я  выше),  и  она  удивительно  молодо