Хорошо  известно,  что  уровни жизни в  странах  Центральной
Европы при коммунистах заметно различались. Восточная Германия по
материальному  уровню  жизни была в наиболее  выгодном  положении
среди  стран  коммунистического блока. Смертность там,  например,
была  явно  ниже,  чем  в  социалистических  странах  Центральной
Ebpno{.   К   этому  можно  добавить  другие  конкретные   данные
статистики.   Материальный  уровень  жизни  в  Чехословакии   был
существенно  лучше, чем в Польше. Во всяком случае,  между  этими
странами были явные верифицируемые различия.
     Но в плане прав человека концепция модернизации часто вводит
в  заблуждение.  Многие  доклады о  модернизации  и  политических
процессах  сваливают  в  одну  кучу все  бывшие  социалистические
страны   Центральной   Европы,   полагая,   что   гражданские   и
политические права здесь были, в сущности, одинаковы. Эту посылку
по  праву  следует  поставить  под сомнение.  Конечно,  мой  опыт
основан,  прежде  всего,  на контактах с  учеными:  как  работник
Научного совета Финляндии я посещал все обсуждаемые здесь страны.
И осмелюсь утверждать, что большинство скандинавов считали Польшу
и  Венгрию  заметно более свободными и открытыми  в  политическом
плане, чем Восточную Германию и Чехословакию. Внешними признаками
этого   были   допущение  мелкого  частного  бизнеса,   положение
католической  церкви.  Интересная информация  приведена  Хенриком
Доманьским  [9, p.13]: драматическое снижение доходов  в  частном
бизнесе в Польше в 1991-93 гг.
     Конечно, сила коммунистических властей варьировала. Во  всех
постсоциалистических странах Центральной Европы были восстания  и
попытки  революции, но, по меньшей мере, последние  двадцать  лет
социализма  (1970-80-е годы) Польша и Венгрия явно отличались  от
других социалистических стран. Янина Френцель-Загорска [11, p.95]
писала  однажды: «Польша и Венгрия – две страны Восточной Европы,
в которых крах коммунистической системы произошел не за одну ночь
(как   в   Чехословакии  и  Восточной  Германии)   и   не   путем
насильственной  революции (как в Румынии)». В  любом  случае,  не
очевидно,  что  степень  свободы  мысли  была  практически  почти
одинаковой  во  всех странах коммунистического блока.  Во  всяком
случае,  при  формулировании теории модерна  и  применении  ее  к
странам   центра   Европы  плодотворной  была  бы  конкретизация,
насколько   и  исторический  опыт  и  географические,  социальные
факторы  создавали тенденцию движения к разным опциям, не считая,
что критерии и цели модернизации одинаковы для всех стран.
     
Постмодерн и рефлективность
     Представляется  важным  и  плодотворным  искать  и  выделять
jnmveors`k|m{e   рамки,   в  которых  институциональные   аспекты
модернизации  приуменьшаются  и релятивизируются.  Такие  попытки
делались  даже  в рамках традиции изучения модернизации.  Хороший
пример – концепция рефлективность, как ее употреблял Ульрих  Бек.
Для него рефлективная модернизация относится к «типу общества  за
пределами  ‘простой модернизации’, при котором  налицо  признание
невозможности   знать   непреднамеренные   следствия,   вызванные