Жанна АЛЛАН
   Романы
   
   ЧУДЕСА ВСТРЕЧАЮТСЯ
   ПРЕОДОЛЕЙ СЕБЯ
      

   Жанна АЛЛАН
   ЧУДЕСА ВСТРЕЧАЮТСЯ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Джейку поручено ответственное задание: помочь молодой  женщине,  типичной
городской жительнице, освоиться на ранчо. Задача - научить ее  обращаться  с
коровами и лошадьми - непроста, но куда сложнее управиться со своенравным  и
упрямым ковбоем, которого она наняла...

Глава 1

   Надвинув широкополую шляпу на глаза, Джейк наблюдал за  шедшей  по  улице
молодой женщиной. Она была очень хорошенькой - стройная блондинка с длинными
ногами, но что-то в ней насторожило Джейка. Он всегда безошибочно  угадывал,
что взял верный след, хотя, сколько он ни просил, Майкле так и  не  объяснил
ему, как это происходит.
   Майкле. Просто Майкле. В своей накрахмаленной рубашке и котелке он всегда
выглядел как-то неуместно,  и  Джейк  поначалу  решил,  что  его  приставили
следить за ним. При этом Майкле не походил ни на одного из  знакомых  Джейку
болтунов-проповедников, пугающих людей проклятием и карой  небесной.  Майкле
был немногословен, но проницательный взгляд его синих глаз  говорил  о  том,
что он немало повидал на своем веку. Казалось, этот взгляд проникает в самые
потаенные уголки человеческой души и ведет счет грехам.
   А у Джейка их было немало. Однако размышления  о  грехах  не  мешали  ему
наслаждаться видом длинноногой блондинки, скользящей  походкой  проплывающей
мимо него. Длинноногие женщины в коротеньких шортах  не  могли  бы  оставить
равнодушным даже святого. Она была стройная, но не худая, и  все  положенные
женщине выпуклости были на местах. Джейк  никогда  не  тяготел  к  грудастым
матронам, которых предпочитал его братец Лютер. Он  пожалел,  что  не  видит
глаз блондинки, скрытых солнцезащитными  очками,  которые  нынче  носят  все
поголовно. Посмотрев на ее лицо, затем на ребенка, которого женщина несла на
руках, Джейк понял, что она чем-то очень озабочена.
   По словам Майклса, это его десятое задание. Десятое  и  последнее.  После
этого Джейк сможет предстать перед  Святыми  Вратами.  Он  ужасно  устал  от
бедствий, войн, смертей, человеческой глупости и алчности.  Вот  уже  больше
ста лет Джейк наблюдает за людьми и с удивлением понял, что никто не  учится
на ошибках других. Иногда он так  уставал,  что  ему  было  уже  все  равно,
определят его в  рай  или  в  ад.  Он  просто  хотел,  чтобы  все,  наконец,
закончилось. Не будет  ни  горя,  ни  злости,  ни  отчаяния,  ни  забот,  ни
сожалений. Он хочет перестать, наконец,  существовать,  как  и  должно  было
случиться с самого начала.
   Однажды он попытался объяснить Майклсу свои чувства, но тот, как  всегда,
исчез, не попрощавшись. Джейк ненавидел эту его манеру. Майкле  появлялся  и
исчезал как настоящее привидение. Хотя, наверное, Джейк ведет себя точно так
же. Если это его десятое дело, значит, ему засчитали все девять  предыдущих.
Хорошо, хотя воспоминания о людях и делах стерлись из его памяти.
   А вот воспоминания о его настоящей, земной  жизни  никуда,  не  деваются.
Если, конечно, такие люди, как он, имеют право на воспоминания.
   Смешно, как много он теперь знает и как многого не знает. Он  знает,  что
его подстрелили в 1886-м во время вооруженного нападения на банк. Но  он  не
знает, почему черти сразу же не утащили его в ад и не поджарили  на  большой
сковороде. Майкле никогда не отвечал  на  его  вопросы.  Он  просто  посылал
Джейка на землю помогать людям. Таким, как эта  молодая  женщина,  например.
Джейк выпрямился и сдвинул шляпу на затылок.
   Ветер, прилетевший с высоких равнин Колорадо,  просто  издевался  над  ее
недавно причесанными  волосами.  Гвен  поморгала,  чтобы  песок  осыпался  с
ресниц, а потом стала рассеянно наблюдать за тем, как ветер носит  по  улице
какую-то смятую бумажку. Пыль покрывала ее лицо толстым  слоем,  парусиновые
туфли были грязными. Чудесную картинку она, наверное,  являет  собой.  Жаль,
никто не предупредил ее заранее, что она попадет  в  страну  ветра,  пыли  и
кузнечиков. И запахов. Будучи исключительно городским жителем, Гвен не сразу
определила их происхождение, но потом поняла, что живописный сельский пейзаж
включает в себя не только коров, но и их лепешки, повсюду лежащие на  земле.
Нет,  Гвен  не  была  глупой.  Просто  в  последнее  время  на  нее  столько
навалилось, что она никак не могла сообразить, как ей жить дальше.
   Она наклонила голову от ветра и пробормотала:
   - Безумие - имя твое, Гвен Эштон! Крисси хихикнула и крепче обняла ее  за
шею.
   Гвен посмотрела на племянницу с притворным негодованием:
   - Такая взрослая девочка должна идти своими ножками.  Тебе  скоро  четыре
годика, а я несу тебя на руках, как младенца.
   - Я устала, - сердито ответила Крисси.
   - Какая жалость. Я думала, мы съедим с тобой по порции мороженого. Но раз
ты так устала, что не можешь даже идти, то наверняка не сможешь и есть.
   Малышка тут же заерзала у нее на руках.
   - Я хочу идти сама, опусти меня. - Очутившись на  земле,  Крисси  подняла
голову и со счастливой улыбкой посмотрела на свою тетю. - Клубничное?
   Гвен нарочито содрогнулась.
   - Клубничное? Фу.
   - Добрый день, мэм.
   Вначале Гвен и не сообразила, что этот низкий, протяжный голос обращен  к
ней. Она никого не знала в городе Тринидад, штат  Колорадо,  кроме  Пруденс.
Гвен напомнила себе, что больше не живет в  Денвере.  Может,  здесь  принято
здороваться на улице с  незнакомыми  людьми?  Не  ответить  было  бы  грубо,
поэтому, растянув  губы  в  любезной  улыбке,  Гвен  обернулась  к  мужчине,
стоящему в тени навеса. Он был очень высоким, и ее глаза оказались на уровне
его могучей груди и широченных плеч.
   Рядом на земле лежали седло и вещевой  мешок.  Улыбка  замерла  на  губах
Гвен.
   Этот человек словно сошел со стенда "Их разыскивает полиция". Великан был
небрит, квадратный подбородок словно высечен из гранита. На его губах играла
улыбка - так, наверное, улыбается сам дьявол, - но серые глаза под  тяжелыми
веками оставались непроницаемыми.
   Мужчина  снял  потрепанную  широкополую  фетровую  шляпу.  Угольно-черные
волосы незнакомца были давно не стрижены и слегка примяты.
   - Разрешите представиться,  мэм.  Джейкоб  Стоунер.  Зовите  меня  просто
Джейк. Полагаю, вам требуется ковбой.
   Гвен непроизвольно одной рукой покрепче прижала к  себе  кошелек,  другой
схватила за руку Крисси.
   - С чего вы взяли? Джейк передернул плечами.
   - Слухами земля полнится. Это не ответ.
   - Вам Пруденс сказала, что я ищу нового работника на ранчо?
   - Пруденс? - В глазах незнакомца вспыхнуло и погасло  удивление.  -  Мэм,
работа на вас и вашего мужа не имеет ничего общего  с  расчетливостью  .
   - У меня нет мужа. - Гвен прикусила язык, но было уже поздно.
   Теперь осталось только рассказать этому беглому преступнику,  что  они  с
Крисси живут у черта на куличках, а до ближайших  соседей  не  один  десяток
километров; что управляющий болен, а единственный  работник  сбежал  от  нее
прошлой ночью; что замок в двери давно сломан, а единственное оружие в  доме
- старое охотничье ружье, из которого она все равно  не  сможет  выстрелить,
потому что не знает, как это делается. Ее  единственная  надежда  -  местный
шериф,  которому  она  обещала  позвонить  в  случае  опасности.  Интересно,
появление  подозрительного  незнакомца  устрашающего  вида   можно   считать
опасностью?
   - Ты делаешь мне больно, - прохныкала Крисси, пытаясь высвободить ручку.
   Гвен не успела и глазом моргнуть, как мужчина присел  перед  малышкой  на
корточки.
   - Привет, партнер.
   - Я Крисси, - ответила девочка, - а не партнер.
   - А я Джейк. Рад знакомству, Крисси. - Джейк протянул малышке руку.
   Гвен  окаменела  от  страха,  однако  успела  сообразить,  что  у  беглых
преступников вряд ли бывает седло и вещевой мешок.
   При виде того, как маленькая ладошка девочки тонет в  большой,  загорелой
руке незнакомца, на Гвен накатили воспоминания. Перед  ее  мысленным  взором
возник Дэн, с восхищением рассматривающий  крохотные  ручки  и  ножки  своей
новорожденной дочери.
   - Крисси, - Гвен с трудом проглотила ком в горле, - мы должны идти.
   - А он пойдет с нами есть мороженое?
   - Я как раз собирался угостить  тебя  самой  большой  порцией  ванильного
мороженого, какая только найдется в этом кафе.
   - Хочу ванильное! - Крисси немедленно забыла, что совсем недавно отдавала
предпочтение клубничному.
   Мужчина взял девочку за руку и поднял с земли седло и мешок.
   - Одну минутку, мистер Стоунер.
   Что-то в голосе Гвен заставило его вновь опустить свои вещи на тротуар  и
посмотреть ей в лицо.
   - Мистером Стоунером звали моего отца. А поскольку я буду у вас работать,
зовите меня просто Джейк.
   Гвен проигнорировала ленивую, самоуверенную улыбку, заигравшую  на  губах
верзилы.
   - Вы не будете работать у меня, мистер Стоунер. Я не нанимаю  неизвестных
людей. Мужчина укоризненно покачал головой.
   - Какой же я неизвестный? Я представился, и вы теперь знаете, что мое имя
- Джейк Стоунер.
   - Мистер Стоунер,  -  снова  начала  Гвен,  -  Пруденс  Оуэн,  адвокат  и
поверенная мистера Берта, сама подберет мне работника.
   - - Не думаю, мэм. Если бы это было так, зачем бы вам понадобился я?
   - А кто сказал, что вы мне нужны? - Терпению Гвен пришел конец.
   - Я знаю, что нужен. Именно поэтому я здесь и собираюсь работать у вас на
ранчо ковбоем.
   Может быть, этот человек, узнав, что она никогда раньше не жила на ранчо,
решил, что она еще и полная идиотка? О работе на ранчо она не знала ни-че-го
и даже меньше. С каждым днем это становилось все яснее. А может,  здесь  так
принято и все владельцы ранчо именно  так,  случайно,  нанимают  работников?
Гвен тряхнула головой.
   - О, Господи, почему я не в Канзасе?
   - Вы приехали из Канзаса?
   - Из Денвера.
   Гвен сделала глубокий вдох,  ведь  она  раньше  уже  нанимала  на  работу
незнакомцев.
   - А почему вы ушли от предыдущего хозяина?
   - Вы имеете в виду людей, которым я помогал до этого? Я ушел потому,  что
они во мне больше не нуждались Наверняка  его  уволили.  И  рекомендательных
писем у него явно нет.
   Гвен внимательно посмотрела на мужчину. К сожалению, ни в его  внешности,
ни в одежде ей не удалось найти ничего такого, что опровергло бы  ее  первое
впечатление о нем как об очень опасном типе. Его вылинявшая рубашка до этого
была,  очевидно,  черной,  а  бледно-розовый  платок  на  шее   -   красным.
Потрескавшийся коричневый кожаный пояс  удерживал  на  талии  видавшие  виды
голубые джинсы. Ботинки со стоптанными каблуками вряд ли  знали,  что  такое
обувной крем и щетка.
   Мужчина терпеливо дожидался окончания осмотра,  но  Гвен  почему-то  была
уверена,  что  он  не  сомневается   в   ее   положительном   решении.   Его
самонадеянность взбесила Гвен.
   - Мне очень жаль, что вы остались без работы, мистер Стоунер,  но  боюсь,
что не смогу вас нанять. Мне  требуются  хоть  какие-нибудь  рекомендации  и
гарантия, что человек отличает коровью  голову  от  хвоста.  Всего  доброго,
мистер Стоунер.
   Гвен никогда  не  видела,  чтобы  человеческое  тело,  за  миг  до  этого
расслабленно прислонившееся к стене, с такой стремительностью подобралось  и
одним рывком превратилось в непреодолимую преграду посреди пыльной дороги.
   Мужчина вытянул вперед руки ладонями вверх. Ткнув на рубец,  пересекающий
одну из них, он прорычал:
   - След от веревки. Мне было двенадцать, и я должен был поймать и усмирить
молодого бычка, у которого были свои планы. Но я уже  тогда  был  достаточно
упрям, чтобы справиться с ним.
   - Удалось? - не удержавшись, спросила Гвен.
   - А то! Это... - он показал шрам на тыльной стороне другой  ладони,  -  я
заработал, когда пытался  убедить  одну  техасскую  корову,  которая  решила
оставить меня и уйти с молодым быком.
   Эти большие и сильные руки произвели на Гвен магическое впечатление.  Она
представила  их  сжимающими  рукоятку  кольта  или   натягивающими   поводья
норовистой лошади. Или  ласкающими  обнаженную  женскую  грудь...  Последнее
видение Гвен немедленно прогнала прочь.
   - Если вы думаете,  что  перечень  ваших  боевых  шрамов  может  заменить
письменную рекомендацию, то ошибаетесь. Напротив, они еще раз убедили меня в
том, что вы не обладаете нужной квалификацией для работы на ранчо.
   - Со всем моим уважением вынужден не согласиться  с  вами,  мэм.  У  меня
большой опыт. А опыт, как известно, лучший учитель.
   У этого типа на все был готовый ответ. Если она не поостережется,  то  не
успеет оглянуться, как наймет этого бандита на работу.  На  самом  деле  она
отчаянно нуждалась в ком-нибудь, кто разбирался бы в лошадях и коровах.
   Решение пришло неожиданно. Пруденс!
   - Как я уже говорила вам, мистер Стоунер, моими  делами  занимается  мисс
Оуэн. Мы прямо сейчас отправимся в ее офис, и она проверит вашу  личность  и
вашу квалификацию. Но не считайте, что я непременно найму  вас,  -  поспешно
добавила Гвен.
   Он бросил на нее недоуменный взгляд.
   - Вы наймете меня.
   Пруденс  не  выказала  удивления,  увидев  на   пороге   офиса   Гвен   в
сопровождении рослого ковбоя.
   - У вас есть какое-нибудь  удостоверение  личности?  -  спросила  Пруденс
после того, как Гвен объяснила ей ситуацию.
   Поколебавшись, мужчина извлек  из  заднего  кармана  джинсов  бумажник  и
протянул его адвокату.
   Пруденс  достала  из  бумажника  пластиковую  карточку.   Это   оказалось
водительское  удостоверение.  Просканировав  его,   Пруденс   удовлетворенно
кивнула.
   - С ним все в порядке, - сказала она, протягивая бумажник и удостоверение
Гвен.
   Гвен молча прочитала: Джейкоб Карл Стоунер. Рост шесть футов и три дюйма.
Волосы черные. Глаза серые. Возраст... Гвен мысленно подсчитала, сколько ему
лет. Тридцать один. Это удивило ее. Было нечто в его глазах, что  заставляло
Гвен думать, что он старше. Вложив документ в бумажник, Гвен  протянула  его
Джейку.
   Пруденс задала Джейку  несколько  профессиональных  вопросов  и  осталась
довольна его ответами.  Поблагодарив,  она  попросила  мужчину  подождать  в
приемной.
   - Что ж, Гвен, - произнесла она, как только дверь  за  ним  закрылась.  -
Считай, что работника ты себе нашла. Откуда он взялся?
   - Поджидал меня на улице в полной уверенности, что я найму его. Наверное,
до него дошел слух, который ты распустила.
   Пруденс нахмурилась.
   - Честно говоря, я была так занята, что никому ничего не успела сказать о
тебе. - Ее брови сошлись на переносице, и она покачала головой. - Я  прожила
здесь большую  часть  своей  жизни,  но  не  перестаю  удивляться,  с  какой
скоростью распространяются слухи.
   - Ты действительно думаешь, что мне стоит нанять его? Он не кажется  тебе
несколько.., опасным?
   Пруденс рассмеялась.
   - С этим парнем все о'кей. Знаешь, я даже жалею, что у меня нет  ранчо  и
мне не нужен ковбой. - Затем, уже серьезно, добавила:
   - Похоже, дело свое он знает. И ты  должна  радоваться,  что  так  быстро
решила свою проблему. Дай ему пару  недель  испытательного  срока,  а  потом
примешь окончательное решение. Если он тебе не подойдет, я найду кого-нибудь
другого.
   Закрыв дверь офиса, Гвен надвинула на глаза темные очки.
   - Все в порядке, мистер Стоунер. Я нанимаю вас с испытательным  сроком  в
один  месяц.  Если  ваша   работа   меня   устроит,   мы   обсудим   условия
долговременного соглашения.
   - Я останусь у вас до тех пор, пока буду вам нужен.
   Обычные слова приобрели в его  устах  какой-то  скрытый,  более  глубокий
смысл. Будто он знал что-то, чего не знала она, Гвен.
   - Что вы имеете в виду, мистер?
   - Мэм, я человек, который сегодня здесь, завтра там. Перекэтиполе,  одним
словом. Когда вы перестанете нуждаться в моих услугах, я уйду.
   - Я не заинтересована в найме, как  вы  сказали,  перекатиполя,  -  резко
сказала Гвен. - Один работник уже сбежал  от  меня.  Откуда  мне  знать,  не
поступите ли вы точно так же?
   Джейк посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд был чистым и открытым.
   - Я останусь до тех пор, пока буду нужен вам. Я всегда так поступаю.
   - Хорошо, - медленно произнесла она. -  Когда  вы  можете  приступить?  -
Хорошо бы сейчас, взмолилась про себя Гвен.
   - Как только мы скрепим наш договор рукопожатием, мэм, - произнес  Джейк,
протягивая руку.
   Гвен медленно протянула руку. Ее словно током ударило, стоило загрубевшей
мужской ладони прикоснуться к ней.
   - Я только заберу свои пожитки, - сказал Джейк, затем тихо  рассмеялся  и
вышел из приемной.
   Провожая взглядом его широкоплечую фигуру, Гвен увидела нечто, от чего ее
сердце  чуть  не  выскочило  из  груди.  Она  попросила  секретаршу  Пруденс
присмотреть за Крисси, пока они с  Джейком  будут  решать  свои  проблемы  с
адвокатом. Сейчас малышка безмятежно  спала  на  полу,  тесно  прижавшись  к
огромной желтой собаке.
   Собака открыла глаза и посмотрела  прямо  на  Гвен.  Один  глаз  пса  был
голубым, а другой - коричневым. Гвен замерла, боясь не то что пошевелиться -
вздохнуть. Крисси по привычке держала во рту большой палец, голова ее  уютно
покоилась на седле ковбоя. Гвен взмолилась, чтобы  племянница  ненароком  не
разозлила собаку, и шепотом спросила:
   - Чья это собака?
   -  Моя.  -  Дородный  мужчина  прервал  свой  разговор  с  секретаршей  и
обернулся. - Мэк не обидит ее. Он любит детей.  Моя  жена  сбежала  с  моими
сыновьями в Калифорнию и отказалась брать с собой Мэка. Я  не  могу  держать
его у себя, поэтому должен  сдать  в  приют  для  животных.  А  это  ужасно,
поверьте.
   - А какой он породы? - Гвен внимательно посмотрела на собаку.
   Мужчина пожал плечами.
   - Он - помесь. Мэк будет очень хорошим сторожем для вашей малышки.
   Гвен приблизилась к  спящей  Крисси.  Пес  поднял  голову  и  внимательно
посмотрел на Гвен.
   - Отойди, Мэк, - попросила  Гвен.  -  Я  должна  разбудить  Крисси.  Будь
хорошей собачкой.
   Пес выскользнул из-под руки девочки, встал на лапы и легонько толкнул  ее
носом. Крисси открыла глаза и захихикала.
   - Посмотри, Гвен. Он полюбил меня. Этот дядя сказал, что мы можем забрать
Мэка к нам домой.
   - Ему сделаны все прививки. У меня с собой все его медали и  кубки,  а  в
машине - полный мешок собачьего корма. - В глазах мужчины появилась надежда.
- Я боюсь, что Мэк не выживет в приюте или его усыпят.
   Безумие какое-то! Направляясь в город, Гвен и представить не  могла,  что
вернется на ранчо с ковбоем и собакой в придачу.
   - Мэк - мой новый лучший друг. - Крисси обняла огромного пса за шею.
   Гвен недоверчиво рассматривала собаку. Похоже, пес действительно  полюбил
ее племянницу и станет для нее хорошим охранником и сторожем.
   Мэк  вскочил  на  заднее  сиденье  рядом  с  Крисси  и   приготовился   к
путешествию. Перед этим он  в  два  укуса  съел  предложенный  ему  рожок  с
мороженым и жадно следил  за  Крисси,  пока  та  доедала  свой.  К  большому
облегчению Гвен, он не стал отбирать его у маленькой девочки, зато  потом  с
чистой совестью облизал ее своим огромным розовым языком. Восторгу Крисси не
было предела. Всем своим маленьким сердечком она уже привязалась к  огромной
собаке.
   - Детям на ранчо бывает одиноко. - Джейк Стоунер снова безошибочно прочел
мысли Гвен. - Этот пес станет малышке хорошим другом  и  охранником.  Вы  не
ошиблись, взяв его с собой, мэм.
   - Если эта псина что-нибудь натворит, я сама отвезу ее в собачий приют. -
Гвен заметила выражение скепсиса на лице Джейка. - Непременно отвезу.  И  не
называйте меня мэм.
   Джейк рассмеялся.
   - Вы уже сами привязались к собаке, и знаете это. А что касается мэм,  то
я не имею чести знать ваше имя. Вы не представились.
   - Гвен Эштон.
   - Эштон? Ваша семья давно владеет здешними землями?
   - Нет. Я неожиданно для себя унаследовала ранчо от одного моего клиента.
   - А-а-а...
   Гвен не понравилась многозначительность, с которой было  произнесено  это
"А-а-а"...
   - Никакого "А-а-а..." не было и нет! Меня не волнует, какие  слухи  дошли
до вас, но Берт и я были просто друзьями. И ничего более.
   - Я ничего не знаю ни о каком Берте. Почему бы вам  самой  не  рассказать
мне?
   Она ничего не обязана объяснять наемному работнику...
   - Я - дипломированный бухгалтер. Работала  в  одной  фирме  в  Денвере  и
познакомилась с Бертом, когда он обратился к нам по вопросу налогообложения.
   Как объяснить этому  незнакомцу,  каким  извилистым  путем  забросила  ее
судьба в эти края? Как рассказать, что предприимчивый и удачливый  во  всем,
что касалось разведения и продажи скота, Берт Уинтроп полностью терялся, как
только вставал вопрос о бумажной волоките? Гвен  ужаснулась,  когда  узнала,
сколько нечистоплотных сборщиков налогов нагрело руки на нем.
   - Он оставил вам свое ранчо, потому что  вы  научили  его,  как  обмануть
государство и не платить налоги?
   - Он оставил мне свое ранчо, потому что понял,  что  я  полюбила  здешние
места так же сильно, как любил он. Я любила слушать  рассказы  Берта  о  его
предках, которые  были  в  числе  первых  поселенцев.  Поколения  его  семьи
рождались, жили и умирали на этой земле. Берг рассказывал,  что  его  предки
участвовали  в  Гражданской  войне...  Вы  интересуетесь  историей,   мистер
Стоунер?
   - От случая к случаю.
   -  Никогда  не  думала,  что  история  одной  семьи  может   быть   столь
захватывающей. Представляете, один из  предков  Берта  издавал  журнал.  Эти
старые журналы оказались безумно интересными  и,  кроме  того,  представляют
собой историческую ценность. Ни за что с ними не  расстанусь!  Я  предложила
Гордону сделать копии, но он  не  проявил  интереса.  Во  всяком  случае,  к
журналам.
   - А кто такой Гордон? Бывший муж?
   - Я никогда не была замужем. Гордон Пиз - племянник Берта. Он уверен, что
я хитрая интриганка и вынудила его  дядю  оставить  ранчо  мне,  манипулируя
больным стариком. За последние годы он не провел рядом  с  Бертом  и  десяти
минут, иначе знал бы, что кем-кем, а выжившим из ума стариком  Берт  никогда
не был.
   - А каким он был?
   - Думаю, одиноким.
   - А вы были добры к нему...
   - Все наоборот! - негодующе воскликнула Гвен. -  Это  Берт  обогатил  мою
жизнь.
   - Вы хотите  сказать,  что  старик  оставил  вам  ранчо  за  то,  что  вы
выслушивали его воспоминания? - Джейк даже не скрывал своего скепсиса.
   - Он оставил мне ранчо потому, что видел, как я его полюбила. Берт поздно
женился, но его любимая Сара вскоре умерла. Он мог бы жениться снова, но  не
захотел. Поэтому так случилось, что вся  его  семья  -  это  Гордон.  Гордон
переехал в Колорадо пять лет назад и немного пожил у Берта. Но за это  время
Берт успел понять, что Гордон ненавидит ранчо и все, что с ним связано,  что
после его смерти он немедленно его продаст, а деньги пустит по ветру.
   - А вы не планируете продать ранчо?
   - Никогда! Всю свою жизнь я мечтала о доме. Большом доме с белым забором.
Мой отец был летчиком, и мама  предпочитала  держать  вещи  в  коробках,  не
распаковывая их, чтобы  не  пришлось  упаковывать  вновь.  Такая  жизнь  "на
коробках" устраивала и маму, и моего брата Дэна, но только не меня. Я хотела
оседлости. Мама говорит, что во мне победили гены бабушки  Эштон.  Оба  моих
деда были легкими  на  подъем.  В  поисках  мест,  где  трава  зеленее,  они
бесконечно переезжали. Бабушка  Эштон  ненавидела  эту  кочевую  жизнь.  Она
любила показывать мне фотографии и рассказывать о чудесном доме  в  Миссури,
где прошло ее детство.
   - С белым забором?
   - Это образ, мистер Стоунер, - раздраженно ответила Гвен. - Я говорила  о
корнях. О месте, которому принадлежит человек.
   - Было время, когда я мечтал о чем-то очень похожем. Даже  построил  дом.
Кстати, неподалеку отсюда...
   Гвен свернула на подъездную дорогу к дому и  припарковала  машину.  Затем
повернулась посмотреть, почему Джейк Стоунер прервал себя на полуслове. Он в
полном изумлении взирал на дом Берта. Ее дом.
   - Я знаю, дом выглядит немного странным, - поспешила объяснить Гвен, - но
я очень люблю его. Он был построен в конце XIX века,  и  каждое  последующее
поколение что-нибудь пристраивало. Так что этот дом  имеет  свою  историю  и
свой характер.
   Джейк тем временем выбрался из машины и молча стоял, глядя на дом. Щурясь
от солнца, он  медленным  взглядом  обводил  постройки.  Наконец  его  глаза
остановились на домике, где жили работники.
   - Будь я трижды  проклят,  -  прошептал  он  в  недоумении.  Он  еще  раз
оглянулся вокруг, бросил взгляд на горы и  долины  вдалеке  и..,  разразился
хохотом.

Глава 2

   За  девять  путешествий  Джейк  привык,  что  Майкле  снабжает  его  всем
необходимым для  жизни  среди  людей,  например  бумажником  и  водительским
удостоверением.
   Но он никогда не предполагал наличия у Майклса чувства  юмора.  Зачем  он
послал его в дом, который Джейк  сам  построил  больше  ста  лет  назад?  Он
попытался представить, как бы отреагировала Гвен, скажи он ей,  что  это  он
построил каменную часть большого дома и маленький домик  для  работников,  в
котором теперь живет. Джейк хорошо помнил, как  тщательно  обтесывал  камни,
стараясь придать им квадратную форму, как учил его отец. Бревна для  веранды
он собственноручно притащил с гор, и это была нелегкая работа.
   Закинув руки за голову, Джейк невидящим взглядом уставился в потолок. Ему
было шестнадцать, когда Чарли Гуднайт нанял его на работу.  Это  было  сразу
после окончания Гражданской войны. Чарли был уже немолод, но еще  достаточно
крепок, чтобы выполнять мужскую  работу.  Они  вместе  перегоняли  коров  из
Техаса, ночуя у костра под звездным небом, но Чарли никогда  не  лез  ему  в
душу. Иначе Джейку пришлось бы рассказать, как он убежал из дому,  чтобы  не
убить своего отчима Фрэнка, когда тот в очередной раз полез  в  драку.  Мать
закрывала глаза на все проступки отчима, но Джейк не держал на нее зла - она
была слабой женщиной и боялась остаться одна.
   Большой дом он  построил  точь-в-точь  таким,  какой  его  отец  построил
когда-то на берегу Гваделупе. Стоило Джейку закрыть глаза, как он  явственно
видел реку, несущую свои воды вдоль  крутых,  заросших  кипарисами  берегов,
склоны, поросшие мягким  зеленым  мхом.  Зеленым,  как  подушка  на  любимом
мамином кресле-качалке.
   Как глаза у его хозяйки. У Гвен.
   Джейк негромко рассмеялся. Он вспомнил ужас в  ее  глазах,  когда  бывший
хозяин Мэка сказал, что собаку могут усыпить. Джейк знал, что в  эту  минуту
несчастный пес обрел новую хозяйку. Гвен Эштон, хотя  и  пыталась  выглядеть
жесткой, была очень мягкой и ранимой.
   Джейк подумал о старом  Берте,  потом  о  малышке  Крисси  -  откуда  она
взялась, если  Гвен  никогда  не  была  замужем?  Однако  в  нынешнее  время
отсутствие мужа вовсе не означает, что женщина не знает мужской ласки и ни с
кем не делит постель. Вот он, например, хотя  и  не  женился  из-за  Мэриан,
женской лаской обделен никогда не  был.  Еще  как  не  был!  В  свое  время,
конечно.
   Он снова стал размышлять о том, зачем все-таки Майкле отправил его именно
сюда. И вдруг заподозрил  подвох.  Он  девять  раз  беспрекословно  выполнял
приказы Майклса, и это его последнее,  десятое  задание.  И  никакие,  самые
зеленые глаза на свете не изменят его решимости обрести, наконец,  обещанные
ему мир и вечный покой. Он честно зарабатывал это право в течение  последних
ста лет.
   Гвен  стояла  на  веранде  Большого  дома  и  оглядывала  свои  владения.
Благослови Бог Берта Уинтропа, подарившего ей  этот  дом  и  историю  своего
рода. Гвен обхватила себя за плечи. Теперь это  ее  дом.  Место,  где  будет
расти Крисси, где они пустят свои корни. Ничто и никогда  не  заставит  Гвен
покинуть это место.
   Гвен прислушивалась к звукам  Большого  дома.  Вот  миссис  Кент,  Дорис,
загромыхала  кастрюлями  на  кухне.  Сорокашестилетняя  вдова   была   самым
уравновешенным и доброжелательным  человеком  на  свете,  а  уж  готовила...
Восхитительно! Крисси обожала и Дорис, и ее стряпню. Так  же,  как  и  Гвен.
Естественно,  Дорис  немедленно  приняла  Мэка  в  семью  и   поставила   на
довольствие.
   Внизу, у дороги, паслись лошади, чуть дальше располагались  пастбища  для
коров. Пусть Гвен пока еще ничего не знает ни о лошадях, ни о  коровах,  она
научится, обязательно научится. Но, как и в любом другом бизнесе, главное  -
нанять квалифицированных работников.
   Таких, как Джейк Стоунер.
   Она увидела быстро приближающийся к  дому  пикап.  Джейк.  Надо  уходить,
иначе он решит, что она наблюдает за ним. А это совсем  не  так.  Она  почти
забыла, что еще несколько часов назад  он  уехал  проверять  изгородь  вдоль
всего ранчо. У нее есть о чем  думать  и  беспокоиться  помимо  ковбоя,  так
неожиданно возникшего вчера в ее жизни.
   Накануне за ужином он сообщил ей о своих планах на сегодня.  Утром  Дорис
обнаружила вымытые тарелку и чашку в сушилке возле раковины. Что же,  первый
рабочий день Джейка Стоунера начался рано.
   Гвен сощурилась от яркого солнца. В машине  сидели  два  человека.  Джейк
кого-то везет. Кого? Этот человек едет к ней? Или к Джейку? Друг? Подруга? А
может, жена? Сердце Гвен болезненно сжалось от такого  предположения.  Джейк
практически ничего не рассказал о себе, а Гвен не решилась расспрашивать.
   Ей нет дела до его личной жизни! Ее волнует только его квалификация. Но в
любом случае он должен был сначала спросить у нее,  можно  ли  ему  привезти
сюда кого-то.
   Вот в чем ее ошибка - она слишком вежлива, ее приказы звучат как просьбы.
Но теперь она даст понять Джейку Стоунеру, кто на  ранчо  хозяин,  а  кто  -
наемный работник.
   Однако Гвен не  могла  отделаться  от  мысли,  что  эта  ситуация  только
позабавит его.
   С другой стороны, за него поручился управляющий Лоуренс. Хотя  они  и  не
встречались лично, управляющему хватило телефонного разговора, чтобы оценить
знания Джейка в области разведения скота. В течение многих лет  Лоуренс  был
правой рукой Берта во всех делах, поэтому Гвен полностью полагалась  на  его
мнение.
   Пикап тем временем проехал между высоких каменных  столбов  и  свернул  к
дому. От Гвен не укрылось, какое впечатление произвел дом на Джейка. Ей тоже
нравилось это необычное строение: к основной каменной части были сделаны две
пристройки: одна - деревянная, в  сельском  стиле,  а  другая  -  кирпичная,
слегка помпезная, в викторианском. Этот странный дом удивительно  вписывался
в окружающий ландшафт.
   Джейк вылез из машины. Он побрился и выглядел более опрятным, но при этом
не менее опасным. Гвен снова невольно сравнила его с ковбоями из  вестернов.
Джейк обернулся к машине и стал что-то говорить своему пассажиру.
   Гвен молча изучала его профиль. Она  попыталась  представить  женщину,  с
нежностью гладящую этот тяжелый подбородок, высокие скулы... Придет же такая
чушь в голову!
   - Кое-кто приехал повидать вас, - произнес Джейк.
   Из машины с трудом  выбрался  морщинистый  старик  и  уставился  на  Гвен
пронзительными черными глазами.
   - Ты и есть та самая пигалица, которой Берт оставил свое хозяйство?
   - Да. Меня зовут Гвен Эштон. Старик захихикал.
   - Хорошую же свинью подложил он  своему  племянничку  -  взял  и  оставил
наследство сладкой маленькой девочке. И поделом Гордону. Нечего было  делить
шкуру неубитого медведя.
   Гвен уже надоело оправдываться и объяснять мотивы такого решения Берта.
   - Я не была его любовницей, и Берт не был моим "сладким папиком", - резко
бросила она.
   - А кто об этом говорит? Берт был  очень  рад,  что  нашел  кого-то,  кто
полюбил это место так же  сильно,  как  и  он.  Он  собирался  все  оставить
Лоуренсу, но потом сказал, что тот умрет вслед за ним. - Старик  сплюнул  на
землю. - Откуда только он узнал?  Я  слышал,  что  Лоуренс  сейчас  лежит  в
больнице в Денвере и проклятая болячка сжирает его кишки.
   - Лоуренс, вернее, мистер Хингл,  лечится  и  обязательно  поправится.  Я
уверена, что все будет хорошо. - Гвен не лгала, она  просто  хотела  верить,
что чудеса случаются.
   - Девочка, он не выйдет из больницы. - Старик снова сплюнул на землю. - Я
слышал, тебе нужна помощь, и вот я здесь. Меня зовут Том. Где я буду спать?
   Гвен открыла рот. Мужчина был стар, как Мафусаил. Взгляд Гвен метнулся  к
Джейку. Он ответил ей безмятежным, невинным взглядом, давая понять, что  Том
- не его проблема.
   - Спасибо, Том. Но, как видите, я уже наняла мистера Стоунера. Я еще  раз
благодарю вас...
   - Я слышал, Род Хит  сделал  ноги.  -  Огромная  шишка  на  щеке  старика
двигалась в такт его словам. - Не  вздумай  взять  его  обратно,  когда  он,
нагулявшись, приползет к тебе. Слышишь, девочка?
   Гвен проигнорировала сдавленный смешок, раздавшийся  со  стороны  пикапа.
Она представляла, как развеселится Джейк, если она наймет этого дедулю ему в
помощь. Но она, конечно же, не станет нанимать  человека  столь  преклонного
возраста. На ранчо просто нет такой работы, которая была бы ему по силам.
   - Я очень благодарна вам, но в настоящее время  мне  не  нужен  еще  один
работник. Мистер Стоунер отвезет вас обратно. - Гвен  понимала,  что  звучит
это не очень вежливо, поэтому добавила:
   - Не хотите ли выпить стакан холодного чая перед отъездом?
   - Девочка, ты умеешь считать?
   - Да, я дипломированный бухгалтер.
   - Тогда умеешь, - хмыкнул старик. -  У  тебя  было  два  работника,  так?
Теперь только один, так? Это значит, что тебе нужен второй.
   - Вы рассуждаете очень логично, но сейчас на ранчо не так  много  работы,
чтобы мне требовался еще один работник вместо Рода.
   - Что? В августе на ранчо не так много работы? - запыхтел Том. -  Да  она
ни черта не смыслит в нашем деле, парень! - Негодующий возглас был адресован
Джейку, который насмешливо улыбался. Ситуация его явно забавляла.
   Гвен хотела испепелить его взглядом.
   - Спасибо за то, что предложили свои  услуги,  мистер...  Том.  Если  мне
потребуется еще один работник, я буду иметь вас в виду. Старик посмотрел  на
нее с возмущением.
   - Ты такая же, как и этот ничтожный мальчишка, мой сын.  Уверена,  что  я
уже ни на что не годен, кроме как сидеть в кресле и ждать смерти, да?  Но  я
пока живой, поняла? - Он демонстративно сплюнул и презрительно посмотрел  на
Гвен. - Может, мне и не угнаться за этим парнем, - он кивнул на Джейка, - но
работник я получше этого за.., прости, девочка... Рода. Я думаю,  не  подать
ли мне на тебя в суд за дискриминацию по возрастному признаку?
   Господи, этот стоящий одной ногой в могиле старик угрожает ей судом! Ведь
всем понятно, что ему никогда не выиграть  это  дело.  Том  смотрел  на  нее
горделивым, вызывающим взглядом, но в глубине его глаз  притаились  обида  и
смирение. Сердце Гвен не выдержало.
   - Ладно, - услышала она свой голос. - Я вас нанимаю, Том.  -  И  тут  же,
испугавшись, что старик догадается, что она берет его на работу из  жалости,
добавила:
   - Мне не хочется с вами судиться, но помните, здесь не  благотворительная
организация. Я  нанимаю  вас  на  тех  же  условиях,  что  и  Джейка.  Месяц
испытательного срока. - Она попросит  Джейка  подыскать  старику  работу  по
силам.
   Старик приосанился  и  лихим  жестом  надвинул  на  остатки  седых  волос
коричневую ковбойскую шляпу, наверное свою ровесницу.
   - Мэм, вы не пожалеете. Вы  только  что  наняли  отличного  работника.  -
Затем, хитро прищурившись, добавил:
   - Моя фамилия - Смит.
   Гвен оставалось молиться,  чтобы  со  стариком  ничего  не  случилось  до
истечения этого месяца.
   - Том, могу я вас спросить?
   - Спросить-то ты можешь, девочка, - осторожно ответил хитрый  дед,  -  но
вот отвечу ли я?
   - Сколько лет вашему сыну?
   - Этому олуху? -  Том  сплюнул  на  переднее  колесо  пикапа.  -  Недавно
стукнуло шестьдесят два. Не трогай, - сказал  он  Джейку,  когда  тот  начал
доставать его вещи из машины. - Я сам понесу, только скажи куда.
   - Занимай любую спальню, кроме моей. - Джейк указал на маленький каменный
дом.
   Гвен следила за стариком,  пока  тот  не  скрылся  в  доме,  затем  резко
обернулась к Джейку.
   - Я ничего не желаю слышать о том, что я зря  наняла  его.  Просто  прошу
найти или придумать ему занятие  по  силам.  Я  здесь  хозяйка,  и  это  мое
решение! - твердо сказала Гвен.
   - Кто спорит?
   - Вот именно. И прошу вас не забывать об этом.
   - Мэм, нормальный мужчина не в состоянии забыть ничего, что имеет  к  вам
отношение. - Джейк сделал еще один шаг и оказался вплотную к Гвен.  Рукой  в
перчатке он нежно провел по ее щеке. - Том был прав насчет вас.
   - Да. Я ничего не смыслю в ведении хозяйства. - И в том, как вести себя с
такими опасными типами, подумала Гвен.
   Джейк покачал головой, на его губах появилась легкая усмешка.
   - Я не об этом. Я о "сладкой маленькой девочке". При виде тебя  у  мужчин
переворачиваются внутренности. - Джейк прижал ее спиной  к  каменной  стойке
перил и пальцем приподнял голову за подбородок. Его взгляд был прикован к ее
губам.
   - Я не хочу, чтобы ты.., вы меня целовали.
   - Конечно, мэм. - Он усмехнулся, обнажив ряд ровных белых зубов.
   - Вы мой работник, - сдавленно произнесла Гвен.
   Улыбка стала шире.
   - Если вы имеете в виду мою работу ковбоя, то да.
   - Я не смешиваю бизнес и удовольствие. От его низкого,  гортанного  смеха
по телу Гвен прокатилась дрожь. Но не страха, а чувственного желания.
   - Правильно. Поэтому мой поцелуй будет только  наслаждением.  И  никакого
бизнеса.
   Гвен  никогда  не  целовалась  с  подобными  субъектами.  Она  не  должна
позволять ему целовать ее.
   - Вы все еще намерены поцеловать меня?
   - О да, мэм!
   Если он ее поцелует, она его уволит. А может,  следует  самой  поцеловать
его? Утолить это чувственное любопытство и.., уволить. Но он ей  нужен.  Она
не сможет управиться с ранчо без него. Том не в счет. Значит, она  не  может
его уволить, поэтому не должна целовать.
   Она рассуждала слишком долго. Темноволосая голова уже склонилась  к  ней.
Гвен ожидала жесткого,  сокрушительного  поцелуя,  демонстрирующего  мужское
превосходство, и не была готова к тому, что его рот мягко накроет  ее  губы.
Джейк стал нежно покусывать сначала верхнюю губу, затем нижнюю, будто пробуя
их на вкус.
   Мягкое, но настойчивое нажатие его губ подсказало Гвен, что он просит  ее
приоткрыть рот и впустить его язык. Она подчинилась, мимоходом подумав,  что
ни один школьный учитель не умеет  целоваться  так,  как  этот  ковбой.  Или
беглый преступник.
   Гвен легонько погладила его по щеке. Хотя Джейк  и  побрился,  ее  пальцы
ощутили пробившуюся щетину. Ее руки скользнули ниже -  по  шее,  по  широким
плечам.  Еще  минуту,  пообещала  Гвен  сама  себе,  и  она  прекратит   это
безобразие.
   Вжатая  в  нагретую  солнцем  каменную  стойку  его  мощным  телом,  Гвен
чувствовала, как ее собственное тело словно приклеилось к его  твердым,  как
камень, бедрам, к пряжке пояса, широкой груди. Шершавые от работы руки нежно
погладили ее лицо, шею, соскользнули на плечи.
   Почувствовав, как Джейк расстегивает верхнюю пуговицу  ее  рубашки,  Гвен
очнулась и резко отпрянула. О чем она только думает?
   Длинный загорелый палец легонько потер ее напрягшийся  сосок,  откровенно
проступивший сквозь ткань рубашки.
   - Именно этого я и ожидал.
   - Чего - этого? - Гвен резким движением отбросила его руку в  сторону.  -
Что я окажусь легкодоступной?
   - Чувствительной. Старый Том был прав. Раздвинув  губы  в  улыбке,  Джейк
окинул медленным взглядом всю ее фигуру с ног до головы. Вскипев от  ярости,
Гвен выкрикнула:
   - Я не была любовницей Берта!  -  Она  сжала  кулаки  и  забарабанила  по
широкой спине Джейка,  который  с  невозмутимым  видом  стал  спускаться  по
лестнице. - Я не манипулировала им с помощью секса. Я не спала с Бертом и не
собираюсь спать с вами!
   - А при чем здесь Берт? Я говорил о Томе.
   - Том?! - взвизгнула Гвен. - Вы думаете,  я  сплю  с  Томом?  -  И  снова
замахнулась. Джейк без труда отбил и эту атаку.
   - Да что с вами? Я назвал вас "чувствительной", потому  что  вы  пожалели
Тома, как накануне пожалели Мэка.
   Гвен замерла с рукой, занесенной для очередного удара.
   - Так вы говорили о том, что я наняла Тома?
   - Конечно. А вы о чем подумали?  -  Хитрый  прищур  его  глаз  усилил  ее
смущение.
   - Ни о чем, забудьте. И.., отойдите от меня.  -  Гвен  стала  старательно
расправлять рубашку и приглаживать растрепавшиеся волосы. -  Это  неожиданно
свалившееся наследство  сделало  меня  немного  нервной.  Гордон,  племянник
Берта, вылил на меня столько грязи.
   - Том сказал, что он - никчемный человечишка. Никто  не  станет  обращать
внимание на его злобные нападки.
   - Кстати, о Томе. - Не в силах поднять на Джейка глаза,  Гвен  остановила
взгляд на его загорелой шее в вырезе расстегнутой рубашки. - Я  понимаю,  он
очень стар, но...
   - Лапуля, Том собирается работать по-настоящему.
   Гвен решила проигнорировать "лапулю". Протяжная речь  Джейка  говорила  о
том, что он выходец с  Юга,  а  она  уже  успела  заметить,  что  здесь  все
обращаются друг к другу не  иначе  как  "лапуля",  "дорогуша",  а  иногда  и
"сладкая моя".
   - Я рада, что у вас нет  возражений  против  того,  что  я  наняла  Тома.
Уверена,  что  вы  подберете  ему  работу,  соответствующую  его  физическим
возможностям.
   - Том знает о коровах и лошадях больше всех в этих краях.
   - Том?
   - Том - ветеринар. Его сын и внук - тоже ветеринары. Они  отстранили  его
от дел, руководствуясь самыми добрыми намерениями. Решили, что ему  пора  на
заслуженный отдых. Когда я проезжал,  Том  голосовал  на  дороге.  Он  хотел
уехать куда глаза глядят. Я остановился, мы разговорились и... Одним словом,
я привез его сюда.
   - Вы должны были сказать мне, кто он на самом деле.
   - Какая разница? - Джейк пожал плечами. - Вы бы  все  равно  его  наняли.
Если вы хотите научиться вести хозяйство...
   - Хочу.
   - ..то лучше Тома о домашнем скоте  вам  никто  не  расскажет.  Научиться
управлять ранчо - задача не из легких. Надо много узнать о коровах, лошадях,
земле. На это потребуется время. Когда я уйду, Том останется с вами. Я  ведь
перекатиполе, помните? Просто прохожий.
   - Джейк, это не мое дело, но... Такой мужчина,  как  вы,  может  добиться
любой цели. Почему бы вам не осесть на одном месте и...
   - Да, мэм, это не ваше дело, - наконец сказал он. - Кроме того,  я  не  в
силах объяснить, почему не могу  сделать  это.  Осесть,  обзавестись  женой,
детьми, хозяйством... Это не для меня. Я должен буду уйти, когда сделаю  для
вас все, что смогу.
   - А кто будет решать, что больше вы ничего сделать не можете? Что  больше
не нужны мне? Вы?
   - Нет.
   - Понятно...
   - Вряд ли. Это понятно только мне. - Джейк водрузил шляпу  на  голову.  -
Один совет, маленькая леди-босс. Не бросайтесь словами, если не уверены, что
сможете сдержать их.
   - Звучит как угроза, - произнесла Гвен. - К чему вы это сказали? Я готова
выслушать любой ваш совет по поводу ранчо, а вот как мне  себя  вести,  буду
решать только я.
   Холодные серые глаза не отпускали ее взгляд.
   - И все-таки прислушайтесь к моему совету, мэм. Не вам решать, будете  вы
спать со мной или нет. Если я захочу заняться с вами любовью, я  займусь.  -
Его чувственные губы растянулись в ленивой усмешке. - И поверь,  лапуля,  ты
будешь молить, чтобы я не покидал твою постель.  -  С  этими  словами  Джейк
развернулся и неторопливой походкой направился к пикапу, подхватив  с  земли
перчатку.
   Гвен опомнилась только тогда, когда Джейк открыл дверцу машины.
   - Вы уволены, мистер Стоунер! - выкрикнула она.
   Джейк обернулся.
   - Ты не можешь меня уволить, лапуля. - Двигатель взревел, и машина  резко
взяла с места..
   - Не смейте называть меня "лапулей"!
   - Я была права. - Гвен резко обернулась и увидела,  что  в  дверях  кухни
стоит Дорис. - Я еще вчера за обедом почувствовала, что в воздухе пахнет  не
только жареной говядиной.
   - Мне показалось, что пахло еще тушеной морковью, - парировала Гвен.
   Экономка расхохоталась. Вытерев руки о фартук, она  вышла  на  веранду  и
облокотилась на перила.
   - Мне кажется, Крисси не единственная,  кто  воспылал  пылкой  любовью  к
красивому ковбою.
   - Почему-то мне кажется, что вы подглядывали, Дорис. Значит, вы в  курсе,
что Джейк поцеловал меня и что это была полностью его инициатива. Но  больше
это не повторится, я не позволю.
   - Не думаю, что здесь что-то зависит от вас. Если этот ковбой захочет вас
поцеловать, он поцелует.
   - Мне безразлично, чего хочет он. Я не хочу, чтобы  он  меня  целовал!  -
Гвен не заметила, что срывается на крик.
   - Почему?
   - Потому что он герой не моего романа.
   - Он герой любого романа, герой ночных грез любой  нормальной  женщины  с
теплой кровью, а не с водой в венах. Неужели вы никогда не представляли себя
в постели с каким-нибудь сильным, мускулистым, безумно  сексуальным  парнем,
вроде Джейка?
   - Я не забиваю голову подобной чепухой. Я думаю о том, как сделать  жизнь
Крисси и мою стабильной и счастливой на этом месте.
   Дорис стала легонько массировать шею и плечи Гвен.
   - Расслабьтесь, Гвен. Вам пришлось много пережить за  этот  год.  Сначала
ваш брат и его жена погибли в автомобильной катастрофе и вы  взяли  на  себя
заботу о Крисси. Потом умер  Берт  и  оставил  вам  наследство.  Вы  бросили
работу, город и переехали сюда. Не успели войти в  курс  дела,  как  Лоуренс
заболел, а бездельник Род сбежал. Я же вижу, что вы  ночи  напролет  читаете
книжки,  чтобы  разобраться,  что  к  чему  с  этими  коровами  и  лошадьми,
разбираете бумаги Берта для Пруденс, пытаетесь  создать  настоящий  дом  для
Крисси. Но это не  вся  жизнь,  Гвен.  Доставьте  себе  удовольствие.  Джейк
сказал, что скоро уедет, так что не теряйте времени даром.
   - Дорис Кент! Вы предлагаете мне завести любовную интрижку?
   - Он - одинокий мужчина. Вы - одинокая женщина. Сложите один и  один.  Вы
же дипломированный бухгалтер, Гвен.
   - Вы тоже одинокая женщина, Дорис. Вот и спите с ним.
   - С превеликим удовольствием. Только он не смотрит на меня  так,  как  на
вас.
   Гвен совершенно не интересовало, как смотрит на нее Джейк Стоунер.
   - И как же он на меня смотрит? - Гвен не могла поверить,  что  эти  слова
сорвались с ее губ.
   - Как Мэк смотрел на говяжью кость, когда ,я готовила обед. Как будто  он
смертельно голоден.

Глава 3

   Храп, сотрясавший стены дома для работников, не давал  Джейку  уснуть.  И
как такой маленький человек, как Том, может издавать такие ужасающие звуки?
   В двадцатом столетии научно-технический  прогресс  сделал  такой  большой
рывок! Почему же никто не  удосужился  избавить  человечество  от  храпа?  В
машине Гвен есть кнопка, с  помощью  которой  одновременно  закрываются  все
двери; окна закрываются и открываются тоже с  помощью  всего  одной  кнопки,
расположенной на руле. В следующий раз надо будет не забыть об этом,  сказал
себе Джейк. Странно, он никогда не помнил  события  и  людей,  ради  которых
бывал прислан сюда,  но  приобретенные  знания  и  опыт  не  забывались.  Он
прекрасно водит пикап, купленный Бертом лет тридцать назад.  Он  знает,  что
такое телевизор, хотя в прошлый раз изображение было черно-белое, а сейчас -
цветное.  И  не  было   бесконечной   красочной   рекламы   всяких   женских
принадлежностей на случаи, о которых с мужчинами в его время не принято было
откровенничать. Джейк  даже  не  представлял,  с  чем  может  столкнуться  в
следующий раз.
   Впрочем, Майкле обещал, что этот раз будет последним.
   Майкле. Черт бы побрал этого человека, или кто он там есть! Надо же  было
вернуть  его,  Джейка,  в  его  собственный  дом,  где  теперь   хозяйничает
зеленоглазая Гвен.  Послать  такое  испытание  мужчине,  который  не  был  с
женщиной уже целых сто лет. Нет, на этот раз Майкле явно переборщил.
   Джейк построил этот дом, чтобы жить в нем  с  Мэриан  после  свадьбы.  Но
накануне свадьбы пришло  то  письмо  от  матери,  и  они  с  Мэриан  страшно
поссорились. Мэриан кричала, что он не обязан заботиться о  брате  и  должен
выбрать между ней и Лютером. Но, посмотрев в его глаза, умолкла, поняв,  что
Джейк уже принял решение. Он удивился, как быстро Мэриан изменила свою точку
зрения  после  того,  как  он  привез  младшего  брата.  Теперь  она   стала
настаивать, чтобы Джейк как можно лучше заботился о Лютере.
   Джейк гордился тем, что вел себя скромно по  отношению  к  Мэриан,  решив
дождаться, пока они поженятся,  и  только  потом  насладиться  ее  роскошным
телом. Но все обернулось совсем не так. Так что судьба  -  или  кто  там?  -
задолжала ему женскую ласку. И вдруг Джейка потрясла одна догадка. А  может,
Майкле не такой уж и плохой парень? Может,  он  специально  дал  Джейку  это
задание, чтобы тот в последний раз мог заняться любовью с женщиной?
   И если это его последняя возможность любить женщину, слава Богу,  что  ею
оказалась Гвен. Джейк вспомнил, как меняется  зеленый  оттенок  ее  глаз  от
настроения. Как могло случиться, что рядом с такой красавицей нет мужчины?
   В следующий раз он не ограничится поцелуем, продолжал размышлять Джейк. И
пусть последний раз он занимался любовью с женщиной сто  лет  назад,  он  не
забыл, как это делается.
   Джейк дождался, пока Дорис увела Крисси с кухни, чтобы умыть  после  еды,
затем отодвинул тарелку, откинулся на стуле и спросил:
   - Вы ездите верхом?
   Несмотря на настоятельную рекомендацию Дорис не упускать свой шанс,  Гвен
не собиралась ложиться с  Джейком  Стоунером  в  постель.  Ей  бы  следовало
уволить его, но, к сожалению, он был ей нужен. Пусть Том и бывший ветеринар,
на ранчо много тяжелой физической работы,  которую  может  выполнять  только
такой сильный мужчина, как Джейк.  Гвен  нужны  его  мускулы,  его  сила.  И
ни-че-го более. Она должна дать Джейку это ясно понять. Он просто ее наемный
работник.
   Но за обеденным столом вести подобный разговор как-то неуместно. Дорис  и
Том оживленно беседовали за едой при активном участии Крисси, а Гвен жалела,
что с самого начала не настояла, чтобы Том и Джейк ели в кухне.  Хотя  Дорис
наверняка была бы недовольна таким распоряжением, потому что  в  доме  Берта
работники всегда ели за одним столом с хозяином.
   Джейк терпеливо ждал ее ответа.
   - Я ездила несколько раз, - ответила Гвен, -  когда  приезжала  навестить
Берта.
   - На какой лошади?
   - На Сюзи. Берт назвал ее в честь Сьюзен Магоффин. Он вообще всех лошадей
называл именами героев или исторических мест. - Лицо  Гвен  осветила  теплая
улыбка.
   - Какая из них Сюзи?
   - Светло-коричневая. Берт иногда называл ее Олешка, потому что  ее  масть
немного непривычного цвета, как у оленя...
   - Значит, ездить верхом вы не умеете, - раздраженно констатировал  Джейк.
- Если бы умели, Берт не посадил бы вас на эту старую клячу.
   - Никакая она не старая кляча!
   - Старая и почти совсем глухая. Выстрели из пушки у самой ее морды, она и
ухом не поведет. - Джейк вздохнул. - Ладно, я  что-нибудь  придумаю.  Завтра
после завтрака будьте у конюшни.
   - У меня на утро совсем другие планы! Я хотела закончить разбирать бумаги
Берта.
   - Потом закончите. У конюшни после завтрака.
   - Это звучит как приказ, мистер Стоунер, - сухо произнесла Гвен.
   - Правильно. И я не приму никаких отговорок.
   - Послушайте, мистер Стоунер. Я не хочу...
   - У конюшен после завтрака. Завтра утром. - Джейк отодвинул стул и встал.
- Если будешь хорошей девочкой и станешь делать то,  что  я  говорю,  так  и
быть, позволю тебе до конца дня изображать важного босса. - С этими  словами
он вышел из комнаты.
   Сдавленный смешок разорвал повисшую  тишину.  Гвен  резко  повернулась  к
Тому, прикрывшему рот салфеткой.
   - Вам кажется это смешным? Подождите, пока он не начал управлять и  вашей
жизнью тоже.
   - Мало я встречал парней, похожих на  него.  Кремень!  -  В  голосе  Тома
звучало восхищение.
   - Задира и наглец. Нахальный,  самоуверенный  и  высокомерный  субъект  с
взбесившимися гормонами.
   Том хмыкнул.
   - Последнее особенно важно для работы на ранчо. Девочка, ты думаешь не  о
коровах и лошадях, а о его поцелуях.
   Гвен вскочила на ноги.
   - Да что же это такое? Неужели все видели этот чертов поцелуй? Я говорила
вовсе не об этом, я вообще о нем забыла! - И пулей выскочила из столовой.
   Гвен медленно шла по направлению к конюшням. Ей очень хотелось проехаться
верхом. Но поедет она без Джейка. Она прикажет ему оседлать Сюзи и  заняться
чем-нибудь другим, правда, она еще не придумала чем. Все равно, она поставит
его на место.
   Привязанная к забору гнедая лошадь с  белым  пятном  на  лбу  внимательно
следила за приближением Гвен. Сюзи щипала траву на другом конце пастбища.
   Рядом с гнедой, прислонившись спиной к забору, стоял Джейк Стоунер.
   - На ранчо не принято так долго спать. Становится жарко.
   - Вы специально стараетесь быть неприятным, мистер Стоунер? Или это  ваше
естественное состояние?
   - Зови меня Джейком, лапуля.
   -  Я  назову  вас  безработным,  если  вы  не  прекратите  называть  меня
"лапулей". Мое имя - Гвен. Гвен!
   - Тогда я буду называть тебя "моя сладкая". Твои волосы медового цвета, а
мед, как известно, сладкий. Кто-нибудь из твоих мужчин говорил тебе об этом?
   - Я пепельная блондинка, мистер Стоунер. Но никому не приходит  в  голову
называть меня "золой". А  теперь  приведите  Сюзи,  чтобы  я  могла  поехать
наконец.
   - Этому мерину восемь  лет.  -  Джейк  кивнул  на  гнедого.  -  Он  очень
спокойный. Берт знал, как тренировать лошадей. Все доставшиеся вам лошади  в
хорошем состоянии  и  хорошо  выдрессированы.  Я  думаю,  вы  подружитесь  с
Вегасом.
   - Я не поеду на Вегасе, я поеду на Сюзи, - решительно произнесла Гвен.
   - Сюзи не обидится, если по делам вы будете ездить на Вегасе, а на ней  -
время от времени кататься.
   - Я поеду на Сюзи.
   Джейк по-прежнему  стоял,  прислонившись  спиной  к  изгороди.  Он  пожал
плечами и скрестил руки на груди. J- Как скажете, босс.
   - Отлично. Я жду. - Гвен даже ногой притопнула.
   - Чего? Если собираетесь ехать - в добрый час.
   - Мне нужно ее седло.
   - Вон оно. - Джейк небрежно кивнул через плечо.
   Гвен сосчитала про себя до десяти.
   - Я хочу, чтобы вы привели Сюзи и оседлали ее для меня.
   - Не-а.
   - Что значит "не-а"? Вы должны выполнять мои приказы.
   - А ты уверена, лапуля, что имеешь право отдавать приказы?
   - Послушайте меня внимательно, мистер  Стоунер.  Это  -  мое  ранчо,  моя
земля, мои лошади и мои седла. Они - моя собственность.  Вы  -  мой  наемный
работник. Когда я приказываю оседлать лошадь, то вправе рассчитывать на  то,
что она будет оседлана.
   - Индейцы говорят, что земля не может никому принадлежать,  и  я  с  ними
согласен. Кроме того, я не уверен, что  человек  может  владеть  и  лошадьми
тоже. Если лошадь верит вам и захочет вас слушаться, она станет это  делать,
если нет, то никто  ее  не  заставит,  -  Тогда,  мистер  Стоунер,  я  уволю
непослушную лошадь точно так же, как увольняю вас.
   - Опять двадцать пять! Лапуля, когда же ты поймешь  своей  очаровательной
головкой, что не можешь меня уволить?
   - Прекратите,  наконец,  называть  меня  этой  отвратительной  "лапулей"!
Конечно же, я могу уволить вас.
   - А ты прекрати называть меня мистером Стоунером и хорошенько усвой,  что
не можешь меня уволить, потому что я тебе нужен.  Иначе  бы  меня  здесь  не
было. И как только ты  прекратишь  вести  себя  как  избалованная  маленькая
девочка, мы наконец сдвинемся с мертвой точки. Урок первый - лошади.
   - Я не боюсь лошадей.
   - Разве я  сказал,  что  ты  боишься?  Просто  большинство  хозяев  ранчо
рождаются уже в седле, а ты не отличишь коня от мерина, а корову - от телки.
Я ни за что не поверю,  что  тебе  не  было  страшно,  когда  ты  снялась  с
насиженного места, бросила хорошую работу и  перебралась  сюда  с  маленькой
девочкой. Доведись мне прийти в костюме в роскошный офис, сесть за компьютер
и попытаться разобраться в вопросах налогообложения, я бы умер со страха. Но
я точно знаю, что стал  бы  учиться.  Точно  так  же  и  тебе  надо  многому
научиться. - Джейк на минуту замолчал, потом добавил:
   - Но если ты намерена и дальше  упрямиться  и  лелеять  свое  невежество,
скажи мне сейчас. Я не хочу тратить время и силы на слабаков.
   Гвен ухватилась за перекладину изгороди.
   - Почему вы не хотите сказать, что на самом деле думаете? Что думают  обо
мне   все   вокруг?   Что   я   круглая   идиотка,   потому   что   оставила
высокооплачиваемую работу в просторном  офисе,  с  кондиционером,  в  центре
города, ради призрачной фантазии, годной разве что для Голливуда? Что скорее
Сюзи станцует на Бродвее, чем я преуспею в ведении дел на ранчо? Вы думаете,
что я просто безответственная дамочка, в поисках приключений накупившая ради
забавы дурацкой ковбойской одежды и притащившая ребенка в никуда?
   Носком "дурацкого" ковбойского сапога Гвен пнула ком грязи.
   - Да, вы правы, - согласилась она, хотя Джейк не  произнес  ни  слова.  -
Поступок мой рискованный, тем более для женщины с ребенком на руках. Но я не
глупая и не ленивая, я хочу и буду учиться. У Крисси должно  быть  то,  чего
никогда не было у меня, - нормальное детство и дом.
   - С белым забором, - иронично добавил Джейк. - Для  этого  не  надо  было
бросать работу и кидаться в неизвестность.
   Гвен знала, что вовсе не обязана что-либо объяснять ему, и тем  не  менее
заговорила:
   - Я всегда была первой по математике. Все, что  касалось  цифр,  давалось
мне без труда.
   Пойти учиться на бухгалтера было  вполне  закономерно  для  меня.  Налоги
были, есть и будут, а значит, у меня всегда будет  работа.  Мне  было  не  в
тягость целыми днями просиживать у компьютера. Но  когда  появилась  Крисси,
все изменилось. В периоды квартальных и годовых отчетов я  работала  с  семи
утра до десяти-одиннадцати часов вечера. При таком графике я не смогла бы ее
воспитывать. Я  поняла,  что  должна  уволиться,  но  не  представляла,  чем
заняться и как жить дальше. А потом умер Берт, оставив мне это ранчо. Здесь,
как бы трудно мне ни пришлось, мы с Крисси всегда вместе, а это очень  важно
для меня. И для нее. - Гвен сжала деревянную перекладину. - Я не отступлюсь.
Я здесь навсегда. Я не сбегу в Денвер с поджатым хвостом.
   - Сбежишь. Устанешь от грязи и пыли, от тяжелой работы от зари до  темна,
от одиночества. Затоскуешь по  ресторанам,  супермаркетам  и  театрам.  Тебе
надоест играть в ковбоя, и ты вернешься в город, которому принадлежишь.
   Гвен покачала головой.
   - Я принадлежу этому месту. А поскольку вы так не думаете, значит, это вы
ему не принадлежите. Прошу вас собрать свои вещи, мистер Стоунер, и уехать с
ранчо.
   - Лапуля, ну сколько можно повторять? - Джейк опять перешел на  развязный
тон, который Гвен успела возненавидеть. - Ты зациклилась на этой мысли,  как
корова, учуявшая воду после восьмичасового перегона. Я уже сказал, что уеду,
когда настанет время.
   - Приятель, у тебя проблемы со слухом?
   Мисс Эштон велела тебе убираться. Скатертью дорога.
   Гвен резко обернулась.
   - Гордон, я не слышала, как ты подъехал.  Дородный  шатен  лет  тридцати,
неприятно ухмыляясь, ткнул пальцем в Джейка.
   - Что это за хмырь? Где Род?
   - Род сбежал. И это не хмырь,  а  мой  новый  работник  Джейк.  -  Затем,
обращаясь к Джейку, представила:
   - А это Гордон Пиз, племянник Берта.
   - Джейк Стоунер, - произнес Джейк. Ни один из  мужчин  не  подал  другому
руки. Гордон засунул руки в карманы брюк.
   - Получилось так, что я услышал часть вашего  разговора,  Гвен.  Я  сразу
понял, что дядюшка Берт впал в маразм перед смертью, раз оставил  это  ранчо
тебе.
   - Если бы ты затруднил себя и навещал его хоть изредка, ты бы понял,  что
у Берта было много болячек, но голова его была в полном порядке, -  заметила
Гвен.
   - Да, ты права. Навещай я его почаще, не видать бы тебе ранчо  как  своих
ушей.
   - Что тебе нужно, Гордон? - не выдержала Гвен.
   - Что и всегда. То, что принадлежит мне,  а  ты  нагло  присвоила.  Через
год-два ты все равно разоришься, так что продай лучше ранчо  сейчас.  Я  дам
тебе хорошие деньги,  на  которые  ты  с  девчонкой  прилично  устроишься  в
Денвере. Дядюшка хвастался, что ты  хороший  бухгалтер,  значит,  без  труда
найдешь работу. Пойдем в дом и подпишем документы прямо сейчас.
   - Ты прекрасно знаешь, что ранчо не может быть продано, пока завещание не
будет утверждено. Даже если бы я решила продать его тебе, то не  смогла  бы.
Кроме того, я не хочу и не стану этого  делать.  -  Гвен  растянула  губы  в
дежурной улыбке. - Спасибо, что навестил меня, Гордон. А сейчас я  вынуждена
попрощаться с тобой, у меня много работы.
   Глаза молодого человека сузились, в них полыхнула неприкрытая ненависть.
   - Думаешь, что победила, мисс Эштон? Как бы не так! Это ранчо принадлежит
мне по праву. - Крутанувшись на каблуках, Гордон направился к своей машине.
   Гвен пошла вслед за  ним,  чтобы  удостовериться,  что  он  уехал.  Джейк
следовал по пятам за ней. Завернув за угол, Гвен увидела Крисси, играющую на
ступенях веранды с Мэком. Девочка робко помахала Гордону. Гвен не  услышала,
что тот ответил, но увидела, как улыбка сползла с лица малышки. Мэк зарычал,
шерсть на его холке вздыбилась, пасть ощерилась в оскале. От  страха  сердце
Гвен сбилось с ритма, а сама она бегом бросилась к  дому.  Краем  глаза  она
заметила,  как  ее  обогнал  Джейк.  Гордон  со  всех  ног  бежал  к  своему
темно-зеленому пикапу, а по пятам за ним несся Мэк.
   Когда Гордон схватился за дверцу,  Гвен  поняла,  что  беда  миновала,  и
замедлила бег. Но негодяй успел изо всех сил пнуть пса ногой  в  грудь  так,
что тот отлетел на несколько метров, заскулив от боли. К нему, громко крича,
бросилась Крисси. Ноги отказались повиноваться Гвен, и она, уже шагом, пошла
к племяннице.
   В это время машина Гордона с диким ревом  резко  подала  назад,  а  потом
рванула вперед прямо на Крисси, которая, громко рыдая,  крепко  прижимала  к
себе собаку. Гвен не сомневалась, что вот сейчас  Гордон  увидит  девочку  и
свернет в  сторону,  но...  Гвен  закричала  изо  всех  сил,  когда  увидела
выражение ужаса на лице девочки и неумолимо  приближающуюся  к  ней  машину.
Метнувшийся прямо под  колеса  Джейк  выхватил  малышку,  оттолкнул  Мэка  и
отскочил в сторону за миг до того, как прямо по этому месту, громко сигналя,
пронеслась машина. Засмеявшись, Гордон сделал  неприличный  жест  в  сторону
Гвен, развернулся, подняв облако пыли, и вылетел за ворота.
   На непослушных ногах Гвен доползла до ступенек и рухнула.
   - Он плохой. Он сделал больно Мэку.
   - Детка, с тобой все в порядке?  -  Гвен  схватила  племянницу  и  крепко
прижала к себе. Девочка вывернулась из объятий.
   - Я пойду к Мэку. Ему плохо.
   - С Мэком все в порядке. - Джейк сел на ступеньку рядом с Гвен.
   Пес подошел и лег у их ног. Крисси сползла на землю и  поцеловала  его  в
нос.
   - Мне не нравится этот человек.
   - Мне тоже, партнер, мне тоже, - серьезно ответил Джейк.
   Гвен обняла колени, чтобы унять дрожь, сотрясавшую все ее тело.
   - Он не собирался сворачивать или останавливаться. Наверное, он не  видел
Крисси и не слышал моего крика. Если бы  не  вы,  Джейк...  -  Гвен  впилась
ногтями в колени. Меньше года назад Дэн и Моника  погибли  в  автокатастрофе
всего в квартале от квартиры Гвен. Синие вспышки мигалок,  крики  полиции  и
врачей, запах горелой резины - все это всплыло в ее памяти.
   Крисси вскарабкалась ей на колени и, заглядывая в лицо, спросила:
   - Тебе плохо?
   Обняв ребенка, Гвен  отогнала  страшные  воспоминания.  Она  должна  быть
сильной и смотреть в будущее, должна вырастить и воспитать Крисси.
   Положив подбородок на шелковистую макушку, Гвен уверенно сказала:
   - Он хотел их задавить.
   - Господи, о чем только думал Берт, оставляя  тебе  ранчо?  -  в  сердцах
спросил Джейк. - Ты теряешь  присутствие  духа  от  любой  ерунды.  Если  ты
думаешь, что я тебя пожалею и  позволю  отлынивать  сегодня  от  работы,  ты
ошибаешься.
   Гвен медленно подняла голову и недоверчиво посмотрела Джейку в лицо.
   - Вы на самом деле такой жестокий и грубый или притворяетесь?
   - Давай решим так, лапуля. Если ты хочешь сохранить ранчо, слушайся меня,
если разориться и сбежать, то его.  -  В  холодном  взгляде  Джейка  читался
вызов.
   Гвен медленно спустила Крисси на землю и встала. Слава  Боту,  нот  вновь
стали послушными. Посмотрев Джейку прямо  в  глаза,  она  произнесла,  четко
выговаривая слова:
   - Мистер Стоунер, давайте проясним ситуацию. Да, мои кости превратились в
желе, когда я увидела, как Гордон направил автомобиль прямо на Крисси,  и  я
на миг потеряла  самообладание.  Но  я  не  трусиха  и  не  боюсь  жизненных
трудностей. Я собираюсь остаться и учиться. Отныне наш с Крисси  дом  здесь,
черт вас побери!
   - Плохое слово! Она сказала плохое слово!
   - Знаешь, что я придумал, партнер? Давай за каждое плохое  слово  я  буду
целовать Гвен. Посмотришь, как быстро она отучится ругаться. Ну, как?
   - Да! - Малышка захлопала в ладоши. - Поцелуй ее, Джейк!
   Гвен уставилась на нахала.
   - Только попробуйте, - прошипела она.
   - Отлично, лапуля. У тебя есть шесть секунд, чтобы принять  решение.  Или
ты быстренько несешь свою чудесную попку на конюшню, или я не только поцелую
тебя...
   На полпути к конюшне Гвен обернулась.
   -  Беги-беги,  -  рассмеялся  он,  следуя  за  ней  по  пятам.  -  Ты  не
представляешь,  какое  я   получаю   удовольствие,   наблюдая   сзади,   как
покачивается...
   Гвен возмущенно фыркнула и пошла еще быстрее. Сзади доносились болтовня и
смех Крисси, которую Джейк нес на плечах. Гвен  не  могла  представить,  что
будет делать ребенок, пока они с Джейком будут скакать по просторам.
   Какие просторы?! Гвен со стоном  опустилась  на  деревянную  скамейку  на
веранде дома. Интересно, сколько раз за то время, пока Джейк  издевался  над
ней, она подняла тяжелое седло, положила его на лошадь и закрепила  по  всем
правилам,  а  затем  сняла?  Зато  Крисси  просмотрела  великолепное  шоу  и
насмеялась досыта, сидя на деревянной изгороди бок о бок с Джейком.
   Джейк опустился рядом на скамейку, коснувшись Гвен плечом и бедром.  Гвен
отодвинулась на самый край.
   - Я с вами не разговариваю, - выпалила она.
   - Это уже прогресс. По крайней мере, ты не грозишься меня уволить.
   -  Не  заноситесь.  Вы  спасли  Крисси  от  неминуемой...  Господи,  даже
выговорить страшно! Короче говоря, после сегодняшнего происшествия я  многим
обязана вам. Я не поблагодарила вас сразу, но  благодарю  сейчас.  Я  бы  не
успела добежать вовремя.
   - Кстати, о сегодняшнем утре. Я должен извиниться перед тобой.
   - Должны. Вы  знали,  что  я  хочу  поехать  верхом,  но  заставили  меня
заниматься черт знает чем. Берт никогда не заставлял  меня  делать  всю  эту
ерунду. Он приказывал оседлать для меня Сюзи, и мы скакали по...
   - Ты не скакала, - возразил Джейк. - Ты сидела на Сюзи, как на  скамейке,
а она возила тебя, как мешок с зерном. Знаешь, почему Берт не сажал тебя  на
других  лошадей?  Не  хотел  их  обижать.  Сюзи  же  самая   покладистая   и
необидчивая. Она очень любила Берта и доверяла ему. Раз он  приказал  везти,
она и везла, а что это - Гвен или мешок, - ей было безразлично.
   - Ну, спасибо, - с сарказмом поблагодарила Гвен.
   - Пока не за что. Пройдет еще много  времени,  прежде  чем  ты  научишься
понимать свою лошадь. Почему она прядает ушами, почему машет хвостом, почему
пугается.
   - Благодарю за содержательную лекцию по зоологии.  Я  вышла  на  веранду,
чтобы отдохнуть в одиночестве, но, поскольку это стало невозможно, разрешите
откланяться.
   - Не разрешаю. Ты уйдешь, когда я скажу все, что собирался.
   Гвен отодвинулась на самый край скамейки, а Джейк в это время встал.  Как
и следовало ожидать, Гвен шлепнулась на пол, а скамейка - сверху на нее.
   - Как ты там, лапуля? - спросил Джейк, снимая с нее скамейку.
   Гвен с трудом поборола желание высказать этому невыносимому мужлану  все,
что она о нем думает. Вскочив на ноги,  она  выхватила  у  него  скамейку  и
выставила ее перед собой, как щит, всеми четырьмя ножками вперед.
   - Прочь с дороги! Ты нарочно сделал это!  И  прекрати  смеяться.  -  Гвен
пнула его ножками скамейки в грудь.
   Джейк легко увернулся и расхохотался.
   - Ну и характерец у тебя, лапуля.
   В ответ на  ненавистную  "лапулю"  Гвен  пнула  его  скамейкой  еще  раз,
направив удар пониже.
   - О-о! - взревел Джейк. Видно, удар попал в цель. - Отдай мне эту чертову
скамейку, пока ты себя не убила!
   Он дернул скамейку за ножки, но Гвен вцепилась в нее еще крепче.
   - Не смей мне приказывать!
   -  Какая  же  ты  упрямая!  -  Джейк  потянул  скамейку  еще  сильнее.  -
Неудивительно, что ты не замужем.
   - Оставь свои дурацкие комментарии при себе. - Не осознавая, что  делает,
Гвен выпустила скамейку из рук.
   Джейк не ожидал  этого.  Невольно  сделав  шаг  назад,  он  оступился  и,
пересчитав ступеньки, рухнул на землю. Сверху, прямо ему  на  голову,  упала
скамейка.
   Торжество на лице Гвен сменилось испугом, потому что из-под  скамейки  не
доносилось ни звука.
   - С тобой все в порядке? - (В ответ ни звука.) - Джейк?  Джейк,  прекрати
свои игры и сейчас же ответь мне!
   Тишина.
   Сердце Гвен ушло в пятки, ноги отказывались повиноваться.  Она  с  трудом
сползла со  ступенек  и  склонилась  над  поверженным  неприятелем.  Тяжелая
деревянная скамья лежала прямо на голове Джейка. Наверняка он без  сознания.
Оттащив скамейку, Гвен опустилась рядом с ним на колени.
   - Джейк, ты слышишь меня? Отвечай, черт тебя побери! - Она наклонилась  к
самому его лицу, чтобы послушать, дышит ли он.
   Словно стальные наручники, длинные  загорелые  мужские  пальцы  сжали  ее
запястья.
   - Что ты хотела мне сказать, лапуля?  Что  ты  сумасшедшая?  -  В  голосе
Джейка слышалась мягкая угроза. - Или что нарочно  сводишь  меня  с  ума?  -
Отпустив ее руки, он взял в ладони лицо Гвен и приблизил вплотную  к  своему
лицу. - Но я знаю способ, как объяснить  тебе,  что  к  чему,  получше,  чем
разговоры.

Глава 4

   Гвен могла встать и  уйти.  Могла  заявить  Джейку,  что  не  целуется  с
наемными работниками. Могла.., но не сделала. Вместо этого  ее  колени  сами
собой подогнулись, и она упала на Джейка сверху.
   - Если ты собираешься меня поцеловать, то это не самая лучшая идея. -  На
всякий случай Гвен поставила локти на его твердую, как скала,  грудь,  чтобы
увеличить дистанцию между их телами.
   - Ты права. - Очень нежным жестом Джейк убрал с ее лица прядь волос.
   - Ты работаешь на меня, поэтому не должен целовать.
   - Не должен, - тихо рассмеялся Джейк, - но поцелую. - Он пальцем  очертил
контур ее пухлых губ.
   - Я твой босс. - Гвен подумала, что  ему  наверняка  тяжело  и  неудобно,
когда она вот так лежит сверху. - А если я прикажу тебе не целовать меня?
   - Я буду очень разочарован. - Теперь большие пальцы нежно поглаживали  ее
скулы, щеки и подбородок. -  Вы  действительно  намерены  приказать  мне  не
целовать вас, босс?
   Несмотря на сгустившиеся сумерки, Гвен разглядела его белозубую улыбку.
   - С моей стороны было бы глупо хотеть твоих поцелуев. Ведь я тебя  совсем
не знаю. Не знаю даже, женат ты или нет.
   - Нет. - Большая рука  Джейка  скользнула  ей  на  спину  и  стала  легко
поглаживать. - И никогда не был.
   Рука по позвоночнику спускалась все ниже и ниже, пока уютно не устроилась
на ягодицах. По телу Гвен прокатилась жаркая волна.
   - Я тоже. - Зачем она это сказала? Ведь Джейк ни о чем не спрашивал.
   - Я знаю. - Он стал играть прядью ее  выбившихся  из  хвостика  волос.  -
Поэтому я и хотел извиниться. Пока ты укладывала моего партнера в  кроватку,
я помогал Дорис убрать на кухне, и она рассказала о твоем брате и его  жене.
Дорис сказала, что ты держала брата за руку, когда он умирал в  искореженной
машине. Теперь  я  понимаю,  насколько  испугала  тебя  сегодняшняя  выходка
Гордона.
   Гвен крепко сцепила зубы, чтобы не расплакаться.
   - Должно быть, это Берт рассказал Дорис.
   Он слишком много болтал.
   - Дорис сказала,  что  переживает  за  тебя.  -  Было  видно,  что  Джейк
колеблется. - Я тоже потерял брата, но я хотя бы не видел его смерти.
   - Мне жаль. Вижу, эта потеря до сих пор причиняет тебе боль.
   Джейк развел в стороны локти Гвен, и ее голова удобно устроилась  на  его
широкой груди.
   - Это было давно. - Его большая ладонь продолжала поглаживать ее спину. -
Извини за мою грубость этим утром.  Если  бы  я  был  женщиной,  я  бы  тоже
расплакался.
   - Слезы вовсе не признак  слабости,  -  глухо  пробормотала  Гвен  ему  в
рубашку.
   - Сила бывает разной. Я знал женщин, которые по  силе  духа  не  уступали
самому храброму мужчине.
   Сердце Гвен кольнула ревность.
   - Не моя вина, что я маленького роста и тощая.
   Джейк хмыкнул.
   - Поверь, не найдется мужчины, который  посчитал  бы  такую  великолепную
фигурку тощей.
   Парадоксально, но от этого прямолинейного, грубоватого  комплимента  Гвен
захотелось свернуться у Джейка на груди и замурлыкать, как кошка.
   - Я должна встать.
   - Угу. - Две большие ладони легли на ее ягодицы и стиснули их. - Должна.
   - Ты не должен делать это с моей.., гм...
   - Попкой? - услужливо подсказал Джейк. Гвен прыснула.
   - Ну и манеры у вас. А уж язык!..
   - Старое техасское слово. Могу лишь добавить, что твоя попка очень мягкая
и аппетитная.
   - Ее мягкость свидетельствует о том, что я пока еще  новичок  в  верховой
езде. Стоит мне побольше поездить, и она станет жесткой, как старая мозоль.
   Гвен никогда не думала, что Джейк умеет так смеяться -  громко,  от  всей
души.
   - Лапуля, если бы я хоть на минуту заподозрил, что  твоя  чудесная  попка
может превратиться в мозоль, я бы не пустил тебя в конюшню.
   На задворках сознания мелькнула было мысль напомнить  Джейку,  что  здесь
она принимает  решения,  но  быстро  угасла.  Все  завтра  -  споры,  ссоры,
выяснение отношений. Сейчас у нее ни на что нет  сил  -  так  бы  и  лежала,
распластанная на широкой мужской груди.
   - Я прямо чувствую, как в этой маленькой головке копошатся разные  мысли,
- протянул Джейк, ероша ее волосы.
   - Я думаю о нас, о тебе и обо мне. Мы не любим друг друга. - Гвен подняла
голову и посмотрела Джейку в глаза. - Я считаю тебя несносным и неотесанным,
а ты считаешь меня слабой и никчемной.
   Джейк взял ее руку в свою и стиснул пальцы.
   - Я не считаю тебя ни  слабой,  ни  никчемной.  Ты  взяла  на  воспитание
племянницу, ты стремишься  дать  ей  дом  и  семью,  сделать  жизнь  малышки
счастливой. - Джейк развернул ее  ладошку  и  нежно  поцеловал.  -  Мужчина,
который завоюет твое сердце, будет счастливейшим из смертных. Жаль, что я не
смогу с ним познакомиться.
   - Пожалуй, мне лучше встать, пока нас кто-нибудь не  увидел.  -  Мысль  о
том, что кто-то может их застать в столь двусмысленной позе, впервые  пришла
в голову Гвен. Скатившись с большого, теплого тела Джейка,  Гвен  встала  на
ноги. - Извини, что из-за меня ты упал с веранды.
   - Падение - ерунда. А вот что мне причиняет настоящую боль, так  это  то,
что ты оставила меня без поцелуя, леди-босс.
   - Ты и сам мог меня поцеловать, - выпалила Гвен и прикусила  язык.  Джейк
засмеялся.
   - В следующий раз я именно так и поступлю,  леди-босс.  Я  буду  целовать
тебя до тех пор, пока ты не станешь податливым пластилином в моих руках и не
начнешь молить о большем.
   Его самонадеянные слова развеяли все чары.
   - Следующего раза не будет. - Развернувшись, Гвен  стала  подниматься  по
ступеням. - Ты ведь перекатиполе, не забыл? - бросила она через плечо.
   - Поверь, я не уйду, пока не поцелую тебя, как говорил. Обещаю. - И вдруг
крикнул во весь голос:
   - Ты слышишь меня, Гвен?! Обещаю!
   Гвен  открыла  дверь,  примеряясь  громко  ею  хлопнуть.  В  этот  момент
открылась дверь гостиной и раздался голос Тома:
   - Что случилось?
   - Ничего. Просто змея. Но она уже уползла в траву.  Это  змей.  Это  была
большая змея мужского пола.
   Гвен стала подниматься по  лестнице,  когда  услышала,  как  Том  говорит
Дорис:
   - Все в порядке. Джейк  снова  поцеловал  Гвен.  Думаю,  ей  понравилось.
Поверь моему опыту, Дорис, этот парень умеет обращаться с  женщинами.  Но  с
нашей крошкой он не оберется проблем.
   Первым желанием  Гвен  было  ворваться  в  гостиную,  затопать  ногами  и
закричать, что Джейк Стоунер больше здесь не работает, что  никакая  она  не
крошка, что этот негодяй так ее и не поцеловал,  а  она  этого  вовсе  и  не
хотела... Но она поборола в себе это  желание,  зашла  в  спальню  и  плотно
притворила дверь.
   Прислонившись пылающим лбом к холодному латунному столбику кровати,  Гвен
попыталась привести свои чувства  в  порядок.  Как  такое  могло  произойти?
Валяться на земле в обнимку с Джейком  Стоунером!  Да  она  терпеть  его  не
может. Заносчивый, самонадеянный, нахальный субъект! Перекатиполе! Совсем не
такой мужчина ей нужен, если когда-нибудь она решится завести семью.
   Джейк вертелся в кровати с боку на бок и проклинал свою  порядочность.  В
своем воображении он видел, как срывает с Гвен рубашку  и  джинсы.  Ее  кожа
нежна, как шелк. Он гладит ее круглую, мягкую попку... Далась она ему!  Нет,
в следующий раз он даст волю своим желаниям, иначе так и умереть недолго.
   Порядочность. Странное слово в лексиконе такого преступника, как он.
   Он всегда был нормальным мужчиной с теплой кровью. В свое  время  он  был
готов  уговаривать  Мэриан  отдаться  ему  до  свадьбы,  но  вдруг  Джейк  с
удивлением понял, что никогда не жаждал Мэриан  так,  как  он  жаждет  Гвен.
Теперь он окончательно понял то, о чем всегда подспудно подозревал, - он  не
любил Мэриан, чувствовал, что за ее красотой скрывалась мелкая,  расчетливая
натура.
   Тело Джейка напряглось, когда он вспомнил, как  Гвен  лежала  на  нем.  И
никакая она не худая. Все женские выпуклости у нее в положенных  местах.  По
пышности форм она хоть и уступает его бывшей невесте, но волнует его намного
больше. В его представлении именно  Гвен  -  воплощение  настоящей  женщины.
Женщины, на которой он хотел бы жениться и от которой хотел бы иметь  детей.
Каждый ребенок,  рожденный  Гвен,  будет  желанным  и  любимым.  Здоровым  и
веселым.
   Когда-то Джейк мечтал, что у них с Мэриан будут дети. Он был  бы  хорошим
отцом, как когда-то его Па. Он  мог  бы  многому  научить  своих  детей,  не
прибегая к хлысту или розгам, как это делал его отчим.
   Джейк никогда не рассказывал Мэриан, как отчим  безжалостно  избивал  его
хлыстом, как потом к нему тайком пробиралась мать и говорила, что ему  лучше
уехать. Он понимал, что его Ма была слишком слабой, чтобы защитить  его,  но
так и не смог простить ее. Перед тем как покинуть  дом,  он  пообещал,  что,
если когда-нибудь понадобится ей, он приедет. Джейк до последнего  надеялся,
что она решится оставить своего мужа и уехать с ним. Но спустя годы она лишь
попросила Джейка позаботиться о брате Лютере.
   Мэриан убеждала его, что он должен проигнорировать просьбу матери, ничего
не предпринимать, а потом сообщить ей, что не нашел  брата.  Все  равно  она
жила за тридевять земель, в Техасе, и никогда не узнала бы правду. "Но мы-то
будем знать", - ответил тогда  Джейк  своей  невесте.  Он  не  мог  отказать
матери, особенно после данного однажды обещания.
   Вот теперь он пообещал Гвен, что не уедет, пока не поцелует ее снова...
   Ведь он мог поцеловать Гвен сегодня, а может, и не только поцеловать.  Но
что-то подсказало ему, что сделать это  сегодня  было  бы  ошибкой.  Сначала
извиниться за нанесенную  обиду  и  тут  же  поцеловать?  Джейк  усмехнулся,
вспомнив разочарование на ее милом личике, когда он  все-таки  не  поцеловал
ее.
   Нет, надо было все же  ее  поцеловать.  В  следующий  раз  он  не  станет
колебаться.
   Чертов Майкле! Зачем он послал Джейка именно сюда?  Вечером,  когда  Гвен
благодарила его за спасение Крисси, он чуть было не сказал  ей,  что  особой
опасности не было.  Он  осознал  это  только  спустя  какое-то  время  после
происшествия. Если бы Майкле послал его на  землю,  чтобы  спасти  маленькую
Крисси, Джейка здесь бы  уже  не  было.  Его  десятая  миссия  считалась  бы
выполненной, и он  обрел  бы  обещанный  покой,  положенный  давно  умершему
человеку.
   Кроватка Крисси была пуста. Через открытые окна Гвен слышала, как малышка
болтает на кухне с Дорис.
   Уверенная, что Дорис ни на минуту не спустит глаз с девочки, Гвен приняла
душ и оделась. Распустив по плечам влажные  после  душа  волосы,  она  стала
спускаться по лестнице на кухню, откуда доносились восхитительные  запахи  и
несмолкающий щебет Крисси. Гвен не могла разобрать слов, но на сердце у  нее
потеплело. Неожиданно хрипловатый мужской смех, перекрыл детский  голосок  и
улыбка сползла с ее лица. Она уже хорошо знала этот смех. Джейк.
   У  двери  кухни  Гвен  заколебалась.  Она  рассчитывала,  что  Джейк  уже
позавтракал и отправился на работу. Гвен надеялась не увидеть его по крайней
мере до ленча. Да, он спас Крисси и она будет ему благодарна до конца жизни,
но это не дает ему права обращаться с ней как со своей игрушкой.
   Она распахнула двери кухни.
   - Доброе утро.
   - Мы с Джейком завтракаем, - прозвенел голосок Крисси.
   Джейк бросил на Гвен многозначительный взгляд поверх детской головки.
   - Хорошо спала?
   - А с чего бы мне  плохо  спать?  -  воинственно  поинтересовалась  Гвен.
Улыбка Джейка изменилась. Из приветливой и дружелюбной она  стала  по-мужски
самоуверенной. Улыбка, призванная напомнить, что  он  -  мужчина,  а  она  -
женщина.
   Кровь бросилась ей в лицо, и она еле удержалась, чтобы не прижать к щекам
ладони. Просто на кухне слишком жарко, успокоила  она  себя,  Дорис  затеяла
печь ореховые булочки. Гвен схватила  горячую  булочку  и  откусила  большой
кусок.
   - Ммм.., как аппетитно! - Под немигающим взглядом Джейка она  слизнула  с
нижней губы кусочек карамели. - Просто потрясающе.
   - А парады бывают потрясающими, а, Джейк?
   Вернее, партнер.
   - Бывают, партнер, -  протянул  Джейк.  -  Потрясающим  бывает  множество
вещей.
   - Мы с Джейком идем на парад, - выпалила Крисси.  -  Ты  тоже  пойдешь  с
нами.
   - Парад?
   - На этой неделе в Роки-Форде проходит ежегодная ярмарка.  Дорис  сказала
нам с Томом об этом сегодня утром. Это самая известная  ярмарка  в  Колорадо
начиная с 1878 года.  Сегодня  там  большое  шествие  и  аттракционы.  Дорис
сказала, что они с Бертом никогда не пропускали ярмарку. - Джейк  бросил  на
Гвен выразительный взгляд. - И как нам быть?
   - Лично я не пойду ни на какую ярмарку.
   - Обязательно пойдешь, - без тени сомнения ответил Джейк. - И ты, и я,  и
Дорис, и партнер - мы пойдем все вместе. Дорис уже собирается.
   - А кто останется присматривать за хозяйством?
   - Том. Он сказал, что слишком стар для подобных мероприятий. Крисси, беги
наверх и собирайся на парад, - скомандовал он.
   - Она не...  -  Джейк  стремительным  жестом  заткнул  ей  рот  булочкой.
Выплюнув ее, Гвен прошипела:
   - Что ты себе позволяешь?
   Джейк закрыл кухонную дверь и с невозмутимым видом обернулся к Гвен.
   - Не надо, чтобы Крисси слышала наш спор.
   - Я с тобой не спорю. Будет так, как я сказала.
   Джейк сел, развалившись на стуле и вытянув длинные ноги.
   - т Отлично, - протянул он с мягкой угрозой в голосе. - А теперь, лапуля,
объясни мне настоящую причину, почему ты хочешь испортить ребенку праздник.
   - Я ничего не собираюсь портить. Я уверена, что ей не понравится это шоу.
   - Наверняка. Ведь большинство детей терпеть не  могут  лошадей,  клоунов,
воздушные шары, карусель, сладкую вату, - с сарказмом ответил Джейк.
   - Я хочу сказать тебе, Джейк Стоунер...
   - ..что ты зла на меня.
   - Именно. Прежде чем что-то обещать Крисси, ты должен был  поговорить  со
мной.
   - Не-е-ет. Ты злишься не из-за Крисси, а  из-за  того,  что  я  вчера  не
поцеловал тебя.
   - Еще чего! Что ты о себе возомнил? Джейк пожал плечами и усмехнулся.
   - Поверь, лапуля, я тоже ужасно жалею об этом. Но  это  не  повод,  чтобы
лишать Крисси праздника. Если ты покончила со своей булочкой и кофе, не вижу
причин, почему бы мне не поцеловать тебя сейчас.
   - Я буду возражать.
   - Не будешь. - Он улыбнулся чувственной улыбкой. - Я уверен в этом.
   - Мистер Стоунер, давайте проясним ситуацию.  Не  знаю,  что  вы  о  себе
возомнили, но...
   - Я тебе не мистер Стоунер. Я парень, который  собирается  на  ярмарку  с
тремя классными девчонками. Если не хочешь появиться перед местным обществом
с глазурью на лице, то лучше рысью беги в свою  комнату  и  приведи  себя  в
порядок.
   Мимо пронесся клоун на мотороллере.
   Крисси заверещала от восторга:
   - Смотри! Смотри! Еще один!
   Гвен не  удержалась  от  улыбки.  В  розовой  футболке,  в  бирюзовых,  в
цветочек, шортах, оранжевых носках и  белых  туфлях,  да  еще  в  поношенной
черной шляпе Джейка на голове Крисси сама походила  на  клоуна.  Что  значит
ребенок оделся самостоятельно!
   - Спасибо, - тихо сказала Гвен Джейку.
   Он выглянул из-под ноги Крисси, сидевшей у него на плечах.
   - За что?
   - За то, что настоял на поездке. - Гвен с любовью посмотрела на  малышку,
личико которой горело от возбуждения и восторга. - Ты оказался прав. Было бы
несправедливо  лишить  ребенка  такого  удовольствия.  Мне  стыдно  за  свое
эгоистичное поведение. Спасибо тебе. Уголки его губ дрогнули в улыбке.
   - Крисси и я очень хотели увидеть шествие. Я знал, что Дорис договорилась
встретиться с друзьями, и не рискнул взять на себя полную ответственность за
малышку. Ведь я совсем ничего не знаю о маленьких девочках. Ой!
   Крисси изо всех сил вцепилась в его густые волосы и, онемев от  восторга,
следила, как к ним приближается рыжий клоун на ходулях. Он о чем-то  спросил
у Джейка, тот со смехом ответил, и клоун склонился  над  Крисси,  протягивая
девочке руку. Малышка бросила на Джейка вопросительный взгляд. Тот кивнул, и
Крисси  осторожно  протянула  руку  клоуну.  С  преувеличенной  радостью  на
разрисованном лице клоун долго тряс протянутую  ручку,  потом  попрощался  и
заковылял дальше по улице. Гвен не могла  понять,  чему  радуется  больше  -
яркому, шумному представлению или восторженному личику племянницы.

Глава 5

   - Так, так, так. Вы только посмотрите, какие люди!  Маленькая  хитренькая
подружка старины Берта...
   Знакомый гнусавый голос застал Гвен врасплох.
   - Привет, Гордон. Ты тоже решил посмотреть шествие?
   - Мне не нравится плохой человек. - Крисси спряталась за Джейка, обхватив
обеими руками его ногу.
   Джейк слегка нагнулся и потрепал малышку по голове.
   Гордон насмешливо наблюдал  за  ними,  потом  нарочито  медленно  перевел
взгляд на Гвен.
   - Я думал, ты отделалась от этой гориллы.  Что  случилось?  Дядюшка  Берт
откинул копыта и малышка Гвен затосковала в  одиночестве?  -  Гордон  окинул
оценивающим взглядом Джейка.  -  А  он  ничего,  но  если  тебе  понадобился
настоящий мужчина, могла бы позвать меня.
   Испугавшись, что Джейк ринется на обидчика, Гвен торопливо произнесла:
   - Очень любезно с твоей стороны предложить мне свои услуги по  работе  на
ранчо, которое ты хочешь у меня отобрать.
   - Мы с тобой  плохо  начали,  крошка.  Может,  я  поторопился  со  своими
обвинениями и мы сможем поладить? Я знаю, от какой компенсации ты придешь  в
восторг. - На лице Гордона заиграла отвратительная самодовольная ухмылка.
   - Он плохой, плохой, плохой... - не унималась Крисси.
   Распахнув глаза в наивном недоумении, Гвен сказала:
   - А Берт мне говорил, что ты за все деньги мира  не  станешь  возиться  в
коровьем навозе. Наверное, он не так тебя понял?
   - Когда я предлагал свою помощь, я не имел в виду работу на ранчо.
   Гвен изобразила на лице изумление.
   - А что тогда? Ты хотел помочь мне с документами?
   - Берт  говорил,  что  в  бумажных  делах  ты  сама  большой  специалист.
Интересно, ты на самом деле такая идиотка или прикидываешься?
   - Плохой человек сказал плохое слово! - возвестила Крисси.
   - Ты не можешь заткнуть рот этому отродью?
   Джейк молча подхватил Крисси на руки, прижал к себе и что-то зашептал  на
ухо. Девочка посмотрела на  Гордона  и  засмеялась,  Джейк  тоже  безмятежно
улыбнулся.
   Глядя на них, Гвен нахмурилась. Что забавного нашла эта парочка в  словах
Гордона? Ей очень не хотелось  затевать  шумную  ссору,  на  которую  Гордон
напрашивался. И тут Гвен пришла в  голову  гениальная  идея.  Она  вспомнила
одного из своих преподавателей, чьи занудные и длинные объяснения по  любому
вопросу заставляли студентов  и  коллег  прятаться  по  углам,  лишь  бы  не
попадаться тому на глаза.
   - Я не могу заставить ребенка замолчать. Психологи настаивают на том, что
дети должны самовыражаться.
   От доктора Спока Гвен перешла  к  вреду  табакокурения  и  табакожевания,
затем посетовала на сложности при заполнении  декларации  о  доходах,  затем
затронула проблему роста цен на бензин... На бензине Гордон сломался.
   - Уже уходишь? Извини, Гордон, я знаю, что  иногда  увлекаюсь,  говоря  о
ценах и налогах. Ничего не поделаешь, издержки профессии. Была рада встрече!
- крикнула Гвен быстро удаляющейся спине.
   Джейк рассмеялся. Гвен резко обернулась и в упор посмотрела на него.
   - Не понимаю, чему ты смеешься! Гордон оскорбил тебя не меньше, чем меня.
Он унизил тебя! Я была уверена, что ты тут же, посреди  улицы,  бросишься  в
драку, а ты даже бровью не повел. - Гвен никогда  не  одобряла  насилия,  но
Гордон, по-видимому, пробуждал в ней все самое худшее.
   - Лапуля, настоящему мужчине вовсе не обязательно махать кулаками  каждый
раз, когда какой-нибудь хлыщ откроет рот.
   В другой раз Гвен, может, и согласилась бы, но сейчас адреналин бушевал в
ее крови, требуя выхода. Джейк не должен был  молча  наблюдать,  как  Гордон
оскорбляет ее.
   - Я всегда думала, что настоящие мужчины считают  своим  долгом  защищать
честь женщины.
   - А теперь послушай меня, леди-босс. Когда тебе действительно потребуется
моя помощь, я буду рядом.
   - Тогда почему ты не... - гневно начала Гвен, но тут смысл его слов дошел
до нее. - Ты хочешь сказать, что не стал вмешиваться, поскольку был  уверен,
что я справлюсь сама? Спасибо за доверие.
   - Не стоит благодарности. - Джейк рассмеялся. - Ты раздражена, потому что
голодна. Пойдемте съедим по хот-догу.
   - Мы должны поесть легкой, здоровой пищи, полезной для здоровья.
   - Хочу хот-дог! - заявила Крисси.
   - Расслабься, тетушка Гвен. Конца света не наступит, если  один  день  ты
повеселишься, побездельничаешь и съешь пару хот-догов. - Гвен почувствовала,
что  на  этот  раз  Джейк  говорит  без  всякого  подвоха  и   насмешки,   и
капитулировала.
   - Так и быть.. Идем есть хот-доги. Но не обессудь, если к  концу  трапезы
ты весь будешь в горчице и кетчупе.
   - Мы будем не только есть хот-доги, мы  будем  развлекаться  и  смеяться.
Ну-ка, тетушка Гвен, повторяй за мной: "Мы на ярмарке! Мы будем  смеяться  и
веселиться!.." Давай, Гвен, повторяй. Мы не сдвинемся с этого места, пока ты
не повторишь.
   - Глупость какая. Ничего я не стану повторять.
   Джейк застонал.
   - Ох-ох-ох! Какой же я голодный. А ты, партнер?
   - И я, - простонал "партнер" и захихикал.
   - Вы двое просто невыносимы!
   - А ну-ка покажи свои ручки, партнер. Ты разве не  хочешь  крепко  обнять
тетушку в ее красивой белой блузке? Гвен, а ты не хочешь, чтобы эта  славная
мордашка в остатках розовой ваты прижалась к твоему плечу?
   Гвен в ужасе попятилась.
   - Я забыла. Какие слова я должна повторить?
   Смеющиеся глаза Джейка потеплели и на миг удержали ее взгляд.
   - Что мы на ярмарке и от души повеселимся.
   - Ну хорошо, повеселимся, - буркнула она и  тут  же  увидела,  что  Джейк
подхватил Крисси и та тянется к ней перепачканными руками.  -  Мы...  Мы  на
ярмарке и будем веселиться... И хот-доги есть будем. Что еще?
   Джейк наклонился и быстро поцеловал ее в губы.
   - За что? - поинтересовалась она.  -  Наверное,  ты  действительно  очень
любишь хот-доги.
   - Наверное. А может, я просто хотел тебя  поблагодарить  за  Крисси.  Или
захотел поцеловать без всякого повода...
   Джейк чувствовал, как  все  сильнее  привязывается  к  Гвен  и  маленькой
Крисси. За чем бы Майкле ни послал его сюда, пусть  это  случится  поскорее.
Нет, он, конечно, не влюблен в Гвен. Любовь - это что-то из  глупых  женских
романов или сериалов.  Но  ему  нравится,  как  она  выглядит,  нравится  ее
независимость, нравится, что интересы Крисси она ставит превыше  всего.  Как
она не похожа на его Ма.
   Черт! Неужели женские чары превратили его мозг в желе? Гвен такая же, как
и другие, просто времена изменились. Живи Гвен сто лет назад, она повела  бы
себя так же, как и его Ма. Тогда женщина не могла прожить  без  поддержки  и
защиты мужчины.
   Джейк поискал глазами объект  своих  размышлений.  Гвен  весело  смеялась
каким-то словам Крисси, стирая с ее личика  горчицу.  Губы  Гвен  тоже  были
испачканы горчицей. Джейку безумно захотелось слизнуть горчицу с ее  губ,  и
она наверняка показалась бы ему сладчайшим из нектаров. Он должен прекратить
думать о губах Гвен. Или ее груди. Или попке.
   Как же он хочет  Гвен!  Хочет  видеть,  хочет  целовать  каждый  дюйм  ее
обнаженного тела.
   Хочет видеть ее улыбку, исполненную любви и счастья.
   Джейка охватил гнев. С какой стати ему лезут в голову мысли о  любви?  Он
же не романтичный, прыщавый юнец, не знающий  жизни.  От  женщин  ему  нужно
только одно - секс! Улыбка должна  быть  кокетливой  и  призывной,  слова  -
пустыми и ни к чему не обязывающими. Женщины не умеют держать  слово.  Когда
умер Па, Ма обещала, что все будет хорошо, а Мэриан  обещала  любить  его  и
стать его женой...
   Он больше не верит женским обещаниям.
   Сейчас он верит только Майклсу. Тот обещал, что после этого задания Джейк
сможет вернуться и обрести долгожданный покой.
   От Гвен ему не нужны никакие обещания, и ей он ничего не станет обещать.
   Заинтересованный женский взгляд скользнул по их троице  и  задержался  на
Джейке. Смех застрял у Гвен в горле. Эта женщина смотрела  на  Джейка  точно
так же, как девяносто процентов женских особей,  попадавшихся  им  на  пути.
Было очевидно, что их привлекает  мужественная  красота  ее  работника.  Они
жадно провожали взглядом его высокую  фигуру  с  длинными  ногами  и  узкими
бедрами, туго  обтянутыми  вылинявшими  джинсами.  Глупо  было  бы  отрицать
очевидное - Джейк  Стоунер  очень  привлекательный  и  сексуальный  мужчина.
Неизвестно, осознавал ли он сам свою притягательность, но любая  женщина  от
десяти до девяноста немедленно оказывалась втянутой в орбиту его ауры.
   Кроме Гвен, конечно. Она чувствовала лишь изумление  и  жалость  ко  всем
этим дурочкам. Кому они нужны,  эти  красавцы?  Разве  самодовольный  павлин
может сделать женщину счастливой? Нет. Единственное  чувство,  которое  Гвен
испытывала к Джейку Стоунеру, была благодарность. За спасенную жизнь Крисси,
за удовольствие, которое получила  сегодня  малышка,  за  урок,  который  он
преподал самой Гвен.
   Она поняла, что  в  своем  стремлении  вырастить  племянницу  здоровой  и
счастливой она  часто  забывала,  что  девочке  всего  четыре  года,  что  в
обращении с ней нужны непосредственность и радость. Моника и  Дэн,  родители
Крисси, были слишком непосредственны и непредсказуемы в своих  поступках,  в
том числе что касалось их маленькой дочери. Они любили ее, но на  свой  лад.
Заводя ребенка, они были уверены, что приобретают игрушку.  Пока  Крисси  не
стала жить с Гвен, у нее не было представления о режиме.
   Кроме того, рядом с Крисси не было мужчины: отца, дяди или дедушки. Когда
в их жизнь вошел Джейк, она быстро  поняла,  что  красивое  лицо  освещается
улыбкой, когда он склоняется над ней, что на широких  плечах  хорошо  ехать,
когда длинные ноги быстро пробираются сквозь толпу.
   Дети и животные чувствуют человека инстинктивно. Крисси и  Мэк  с  самого
начала поверили Джейку и невзлюбили Гордона.
   - Ты хотела сегодня покататься верхом.
   Про-о-ошу!
   Гвен очнулась от своих мыслей и увидела,  что  они  стоят  в  очереди  на
чертово колесо.
   - Я не поеду, - прошипела Гвен, сердито глядя на Джейка.

Глава 6

   Схватив Крисси за руку, она двинулась через ярмарочную площадь.
   - Знаешь, у каждого человека  есть  свои  страхи,  которые  он  не  может
преодолеть, - сказала  Гвен  Джейку,  немного  поостыв.  -  Чего,  например,
боишься ты?
   - Я очень боялся кнутов, - подумав, произнес Джейк, - особенно когда  мой
отчим бывал пьян.
   - Что?
   - Знаешь, когда я был мальчишкой, даже бешеная  скачка  ночью,  в  грозу,
чтобы собрать обезумевшее от страха стадо,  пугала  меня  меньше,  чем  кнут
моего отчима.
   В мире Гвен никто и никогда не бил детей кнутом.
   Выражение лица Джейка приняло обычное, слегка насмешливое выражение.
   - И чего только мужчина не скажет, чтобы получить вожделенный поцелуй.
   - Этот номер не пройдет, Джейк Стоунер. Не хочешь говорить -  не  говори,
только не ври. - Что-то темное в  глазах  Джейка  подсказало  Гвен,  что  он
только что приоткрыл маленькую дверцу в своей душе, но тут же захлопнул  ее.
Но то, что она успела увидеть, заставило Гвен вздрогнуть.
   Как никогда вовремя, раздался возглас Крисси:
   - Смотрите! - Она уже бежала к загону, где резвились маленькие козлята.
   Джейк успел схватить девочку за руку.
   - Эй, партнер, потише. Ты же не хочешь напугать малышей?  -  И  не  спеша
повел Крисси к загону.
   Гвен издали наблюдала за ними. Вот Джейк опустился  на  колено  и,  обняв
одной рукой Крисси за талию,  удерживал  ее  возле  себя.  Другой  рукой  он
ласково поглаживал козленка и что-то  говорил.  Гвен  не  слышала  слов,  но
увидела, как Крисси сначала несмело, потом увереннее протянула ручку и  тоже
погладила  малыша.  К  ним  подошел  еще  один  козленок,  потом  потянулись
остальные. Джейк поднялся с колена и взял Крисси на руки, оба смеялись. Один
из козлят встал на задние ножки, а передними  забарабанил  по  ноге  Джейка.
Восторженный визг Крисси перекрыл ярмарочный шум и гам.
   - Он танцует!
   Когда они вернулись к Гвен, девочка никак не могла успокоиться.
   - А теперь идем к кроликам. - Крисси нетерпеливо подергала Гвен за  руку.
- Джейк обещал.
   Они посмотрели кроликов, цыплят,  утят,  ягнят  и  даже  лам.  Когда  они
добрались до телят, стало очевидно, что Крисси очень устала.
   - Думаю, нам пора домой, - заметила Гвен.
   - Нет! Хочу еще, - воспротивилась Крисси.
   Джейк поймал взгляд Гвен и покачал головой.
   - У нее энергии побольше, чем у меня. Надо просто немного передохнуть.  Я
знаю чудесное местечко.
   Джейк лежал, растянувшись на одеяле и закинув руки за голову. У него  под
боком, мерно дыша и посапывая, крепко спала Крисси. Какой чудесный  ребенок!
Как она тянется к нему, как смотрит... По всему видно, ей не  хватает  отца.
Всем детям нужен отец. Джейк понимал это как никто другой.
   Когда-то он хотел сыновей, чтобы они продолжили его род, его  дело.  Губы
Джейка скривились в горькой усмешке. Никто не знает, как и когда разрушаются
мечты.
   Посмотрев на спящую девочку, Джейк заметил, что Гвен плохо вытерла ей рот
и у малышки остались горчичные усы. Джейк никогда не  думал  о  дочерях,  но
теперь понял, что любил бы их не меньше, если не больше. Он качал бы  их  на
коленях и всячески оберегал, пока они росли, а они бы  заботились  о  нем  в
старости.
   Впрочем, старость ему  не  грозит.  Ему  всегда  будет  тридцать  один  -
столько, сколько было в тот миг, когда оборвалась его земная жизнь.
   Джейк скрестил ноги и надвинул шляпу на лицо. Он  знал,  что  пройдет  не
меньше часа, прежде чем Гвен вернется из исторического  музея,  который  уже
давно хотела посетить, но никак не могла выбрать время...
   Джейка  разбудил  легкий  толчок  в  бок.  По  старой  привычке   он   не
пошевелился, сделав вид, что спит. Рядом с собой сквозь  полуприкрытые  веки
он увидел ботинки и голубые  джинсы,  но  шляпа  не  давала  рассмотреть  их
обладателя. Неожиданно на его рот легла рука. Спросонок Джейк никак  не  мог
понять, где он, почему спит средь бела дня.  Рука  машинально  скользнула  к
бедру, но оружия не было. Кто-то снова легко толкнул его в бок. Тело  Джейка
среагировало быстрее, чем голова. Резким броском он опрокинул  незнакомца  и
подмял его под себя.
   - Сейчас же слезь с меня, идиот. Знакомый голос  привел  его  в  чувство.
Придавленная его весом, под ним отчаянно барахталась Гвен. Положение их  тел
Джейк нашел очень даже приятным. Гвен,  судя  по  выражению  ее  лица,  была
другого мнения. Он нехотя отпустил свою жертву.
   - Извини. Это я спросонок.
   Если бы не сильное желание показать Джейку свою находку, Гвен уволила  бы
этого нахала в ту же минуту. Интересно, в который раз  возникло  у  нее  это
желание?
   Гвен чувствовала его взгляд, способный прожечь дыру в ее  джинсах  где-то
пониже спины.
   - Прекрати пялиться на мой зад! - прошипела она.
   Боже, неужели эти слова сорвались с ее губ? Вот уж, действительно, с  кем
поведешься...
   Джейк хохотнул.
   - Лапуля, ты очаровательна. Ты сердишься? Я уже попросил прощения за  то,
что накинулся на тебя. Больше это не повторится,  если  только  ты  сама  не
попросишь.
   - Прекрати разговаривать со мной этим мерзким тоном самодовольного самца!
Пойдем скорее в музей. - И Гвен широкими шагами направилась к  зданию.  Там,
схватив Джейка за руку, Гвен утащила его в  противоположный  конец  большого
зала и указала  на  стенд,  где  под  стеклом  лежала  пожелтевшая  газетная
вырезка. - Почему ты мне не сказал, что у тебя  такой  известный  предок?  -
Склонившись  над  витриной,  Гвен  прочитала  заголовок:  "Бандит  убит  при
ограблении банка". - Сначала я решила, что это твой прапрапрадед,  но  потом
поняла, что у этого человека не было детей. Кем он тебе приходится?
   Джейк в оцепенении смотрел на газету 1886 года.
   - Никем, - резко ответил он.
   - Не может быть, Джейк. Тебя зовут так же, как и его, - Джейк Стоунер. Он
как две капли воды похож на тебя. Как  странно...  Ему  и  лет  столько  же,
сколько тебе сейчас. Джейк, я не поверю, чтобы ты ничего о нем не слышал.
   - А чем он, собственно говоря, так тебя заинтересовал?
   - Джейк, не будь тупицей. - Гвен прямо-таки пританцовывала от нетерпения.
- Этот человек, этот грабитель, наверняка твой предок. Вы похожи с ним,  как
две капли воды. - Гвен склонилась над заметкой. - В  статье  говорится,  что
тот Джейк  Стоунер  собирался  жениться  на  некоей  Мэриан  Олсон,  но  они
расторгли помолвку, когда он стал грабителем. - Зеленые глаза Гвен горели от
возбуждения. - Я думаю, он стал преступником от  отчаяния,  потому  что  эта
Мэриан его отвергла. А ты как думаешь?
   - Почем я знаю? - вопросом на вопрос ответил Джейк. Его голос был ровным,
лишенным каких-либо эмоций.
   Его равнодушие выводило Гвен из себя.
   - Джейк, как ты можешь быть таким спокойным! Пусть не дед, но тот Джейкоб
Стоунер наверняка был каким-нибудь твоим пра-прапрадядей. И ты молчал, что в
твоей родословной есть такая романтическая линия!
   - В чем здесь романтика? Иметь предком бандита?
   - Этот человек не был бандитом. На самом  деле  он  был  очень  уважаемым
человеком.  Сначала  он  работал  на  Чарлза  Гуднайта.  Основанная  Чарлзом
компания существует до сих пор...
   - Я слышал о ней.
   - Джейкоб был ковбоем и  занимался  перегонкой  скота.  Смотри,  ты  даже
занимаешься тем же, чем и твой предок. Смешно, правда? - Гвен тараторила все
быстрее, эмоции захлестывали ее.
   - Я думаю, слово "смешно" здесь неуместно, - попытался  остудить  ее  пыл
Джейк.
   - Наверное, ковбойство у вас в генах. Чем занимался твой отец?
   - Он был каменщиком.
   - А-а, - разочарованно протянула Гвен. - А дед?
   - Каменщиком. Все мужчины в моем роду были каменщиками с  того  дня,  как
приехали в Америку из Германии. Тогда их фамилия была Steiner - Штайнер, что
означает "камнерез, каменщик". Спустя годы кто-то из предков переделал ее на
американский  манер.  -  Джейк   усмехнулся,   видя   ее   растерянность   и
разочарование. - Ну и... Что романтического ты усматриваешь в  истории  моей
семьи?
   - А твой брат? - Гвен не хотелось отказываться  от  своей  версии.  Джейк
заколебался.
   - Его работа была связана  с  банками.  Гвен  заметила  его  колебание  и
выругала себя за черствость - ведь  знала  же,  как  ему  больно  вспоминать
покойного брата. Повисла  неловкая  пауза,  и  Гвен  поспешила  вернуться  к
статье:
   - Тот Джейкоб Стоунер был уважаемым  человеком  в  городе,  и  перед  ним
открывалось большое будущее. Поработав ковбоем,  он  стал  сначала  шерифом,
потом - начальником федеральной полиции, потом  -  техасским  рейнджером.  В
статье написано, что он был из Техаса. Как ты.
   - Я никогда не говорил, что я из Техаса.
   - Прямо не говорил, но я поняла это из некоторых  твоих  высказываний.  -
Гвен покосилась на Джейка. - А откуда ты на самом деле?
   - Из разных мест, - коротко ответил он,  пресекая  дальнейшие  расспросы.
Затем, нахмурившись, склонился над статьей.
   Гвен решила, будто ему  неприятно  было  узнать,  что  в  его  роду  были
преступники, и решила утешить.
   - Я думаю, что во всем виновата та женщина. Это она толкнула Джейкоба  на
преступление.
   - Такое могло случиться только со слабым мужчиной.
   - Предательство кого-то, кого ты любил,  очень  меняет  человека.  Я  так
думаю, - добавила она, натолкнувшись на скептический взгляд  серых  глаз.  -
Вот тебя, например, женщина могла бы толкнуть на безумства?
   - Попробуй - и узнаешь, - протянул он  насмешливо,  но  глаза  оставались
серьезными и внимательными.
   - Нет, - выдохнула Гвен и торопливо склонилась над статьей.  Что  с  ней?
Что таилось в глазах Джейка, когда он ответил ей? - Странно,  что  никто  из
твоей семьи не рассказывал тебе об этом предке. Ведь  этот  человек  не  был
плохим...
   - Этого человека убили во время вооруженного налета на банк.
   - У него наверняка были какие-то смягчающие обстоятельства.
   - Ты опять о той женщине?
   - Репортер пишет здесь, что она  была  удивительной  красавицей.  Погоди,
сейчас найду. Ага, вот. "Когда мисс Олсон говорила о том отчаянии, в которое
ее повергло расставание с Джейкобом, ее алые губы дрожали, а  из  прекрасных
голубых глаз струились слезы, сверкавшие, как драгоценные камни. Перед вашим
покорным  слугой  сидела  самая   прекрасная   женщина   Запада,   и   давно
зачерствевшее сердце старого писаки дрогнуло..." Ой, меня сейчас стошнит  от
этой патоки.
   - Давай уйдем.
   - Нет, я хочу дочитать до конца, только пропущу  описание  "розовых,  как
лепестки розы, щек",  "алебастровой  кожи",  "ореола  каштановых  кудрей".,.
Бррр... Дальше... "При упоминании жениха,  который  покинул  ее  ради  того,
чтобы встать на  преступный  путь,  прекрасная  Мэриан  разражалась  потоком
слез..." Фу, не могу больше. Думаю, бедный Джейкоб был готов сбежать от  нее
куда угодно. - Гвен фыркнула от отвращения. - До чего же эгоистичная  особа!
По-моему, мисс "розовые щечки и голубые глазки" огорчила не  столько  смерть
Джейкоба Стоунера, сколько факт, что он ее бросил.
   - Босс, вы непоследовательны. Минуту  назад  вы  утверждали,  что  парень
решился на ограбление из-за того, что она его бросила, - насмешливо  заметил
Джейк.
   Гвен ничуть не растерялась, у нее наготове была  очередная  романтическая
версия.
   - В те времена, когда мужчина делал девушке предложение,  той  надо  было
поломаться, то есть "помурыжить" претендента. Видимо, Джейкоб этого не знал.
Он сделал предложение, а глупая кукла отказала.
   - Допустим, заметь, только допустим, что ты права.  Но  почему  он  решил
стать преступником? Почему просто не вернулся на свое ранчо и не выбросил ее
из головы?
   - Но это же проще простого. Месть! Он же стал не просто преступником,  он
стал грабить банки. Понял? Отец Мэриан Олсон был банкиром.
   - Но, судя по этой статье, ограбленный банк не принадлежал ее отцу.
   - Конечно, нет. Джейкоб все еще любил эту... Ой! И он не мог причинить ей
боль.
   Джейк посмотрел на Гвен с восторженным изумлением.
   - Это самая большая чушь, которую  мне  приходилось  слышать.  Не  хочешь
продать сюжетец Голливуду?
   - Ты проанализируй факты. - От нетерпения и возбуждения Гвен снова  стала
пританцовывать. - У этого человека не было ничего, он кирпичик за кирпичиком
выстраивал свою жизнь. Все люди, с  которыми  разговаривал  репортер,  очень
уважительно говорили о нем. Ему  даже  предлагали  занять  какой-то  высокий
политический пост. Он купил землю. Сам, своими руками  построил  дом,  завел
скот... Он все время к чему-то стремился. А Мэриан  Олсон  очень  стремилась
стать миссис Джейкоб Стоунер.
   - Что-то я не читал такого в этой заметке.
   - Это написано между строк. В каждом ее слоне сквозят злоба и раздражение
против Джейкоба. Мало того что сбежал от нее, он еще и умер героем.  Героем,
пренебрегшим ее прелестями.
   - Лапуля, твое воображение завело тебя слишком далеко. С чего  ты  взяла,
что этот Стоунер погиб как герой?
   - Ты до конца прочитал заметку?
   - Да. Если отбросить всю романтическую  чепуху,  то  его  застрелили  при
вооруженном ограблении банка. Все предельно просто.
   - Нет, не просто. Он уже ограбил  банк  и  имел  все  шансы  благополучно
скрыться, но вернулся, чтобы  спасти  маленького  мальчика,  выбежавшего  на
середину улицы. Вокруг стрельба, обезумевшие лошади, и посреди  всего  этого
малыш. Джейкоб соскочил с лошади, схватил  мальчика  и  отнес  в  безопасное
место. В это время один из лавочников выстрелил Джейкобу в спину. Он даже не
успел выхватить пистолет.
   - И слава Богу, что его застрелил тот лавочник. Иначе болтаться бы ему на
веревке с высунутым языком.
   - Ты хочешь сказать, что его бы повесили?
   - В те дни с этим было просто...
   - Нет, его бы не повесили, я уверена. Прав был священник, чьего сына спас
Джейкоб. Может, он и совершил преступление, но сердце у него было доброе.
   -  И  все,  что  ему  было  нужно,  -  это  любовь  хорошей  женщины,   -
саркастически добавил Джейк.
   - Можешь смеяться сколько тебе угодно. Мне  кажется,  он  был  не  только
самым красивым,  самым  мужественным,  самым  сексуальным  ковбоем  во  всем
Колорадо, он был хорошим и честолюбивым человеком, перед которым открывалось
большое будущее. Мисс "глупые голубые глазки" упустила свой шанс.
   - Ты считаешь Джейкоба  Стоунера  красивым  и  сексуальным?  -  вкрадчиво
спросил Джейк. Гвен в ужасе прикрыла рот ладошкой.
   Дом  погрузился  в  темноту.  Через   открытое   окно   доносился   запах
приближающегося дождя. Громко цокая когтями по деревянному полу,  в  комнату
Гвен пришел Мэк и улегся на прикроватном коврике.
   - Что, зверь, тоже не спится? - Гвен протянула руку и  потрепала  пса  по
холке.
   Мэк встал, подошел к открытому окну, положил передние лапы на  подоконник
и стал смотреть в темноту.
   - Какие мысли бродят в твоей голове, пес? О  том,  что  будет  дождь?  Ты
боишься грозы? -  Гвен  вспомнила,  как  совсем  недавно  слышала  завывания
койота. - А может, ты учуял маленькую очаровательную койотиху,  поющую  свои
призывные любовные песни? Но с чего ты взял, что она поет их для тебя?
   Мэк вернулся на коврик и укоризненно, как показалось Гвен,  посмотрел  на
нее.
   - Ты обиделся из-за койотихи? Из-за того, что я предположила,  будто  она
призывает кого-то другого, а не тебя? В таком случае скажу тебе  откровенно:
ты такой же самонадеянный.., как бы  это  сказать  в  собачьем  варианте?..,
кобель, как и некто, спящий сейчас в домике для работников.
   Мэк тихонько заскулил.
   Гвен продолжала рассказывать ему о своих обидах:
   - Он вышел из музея,  ступая  как  петух,  самими  небесами  ниспосланный
глупым курам...
   Мэк подбежал к кровати и тихонько гавкнул.
   - Мэк, я же выпускала тебя на улицу перед тем, как  лечь.  Ты  не  можешь
снова хотеть на улицу.
   Пес снова гавкнул, на этот раз настойчивее.
   - И упрямый ты такой же, как он. - Гвен  отбросила  легкое  покрывало.  -
Ладно-ладно, я выпущу тебя, но ты поторопись.  -  Не  надев  ни  халата,  ни
тапочек, Гвен спустилась вместе с собакой  вниз  и  открыла  дверь.  -  Мэк,
быстро решай свои проблемы - и в дом. Слышишь?
   Пес стрелой вылетел на улицу. В  свете  фонарей  мелькнула  его  спина  с
вздыбившейся шерстью и голова с прижатыми ушами.
   - Мэк, быстро назад! - прошипела Гвен в темноту.  Какой  же  глупой  надо
быть, чтобы отпустить собаку сейчас, когда она только что сама говорила  ему
о койотах? Хоть бы с Мэком ничего не случилось!
   Гвен вернулась в дом, чтобы накинуть на себя какую-нибудь одежду.  Достав
из шкафа пару старых сапог и не менее старый, вытянутый  свитер  Берта,  она
быстро оделась и обулась. Выйдя на веранду, Гвен еще  раз  познал;!  Мэка  и
решительно направилась в ту сторону, куда он убежал.  Вряд  ли  койот  решит
напасть на такую громадную собаку,  как  Мэк,  успокаивала  себя  Гвен,  все
больше удаляясь от дома. Здесь она стала звать Мэка уже во весь голос.
   Небо разорвала яркая вспышка молнии. Дождь мог пролиться в любую секунду.
Следовало бы проучить непослушного пса и оставить его  мокнуть  под  дождем.
Обзывая  его  всеми  нехорошими  словами,  какие  знала,  при  каждом   шаге
выскальзывая из огромных сапог, Гвен удалялась от дома все дальше.
   Вдруг со стороны выгона для лошадей до нее донесся человеческий крик. Что
могут Том или Джейк делать  там  в  такой  час?  Раздался  лай  Мэка,  затем
лошадиное ржание. Гвен решила, что работники загоняют лошадей в конюшню. Она
где-то читала, что лошади  боятся  огня.  Наверное,  они  боятся  и  вспышек
молнии. Решив, что мужчинам  может  потребоваться  помощь,  Гвен  решительно
направилась к конюшням, ориентируясь на лай Мэка.
   На полпути к конюшням небеса  разверзлись,  и  на  Гвен  обрушился  поток
ледяной воды. Шум дождя приглушал собачий лай, но Гвен показалось,  что  Мэк
стал лаять еще неистовее и злее. Внезапно взревел мотор автомобиля, и ночную
темень прорезал яркий свет фар, ослепив Гвен.
   - Джейк, это ты?! - закричала она, прикрывая глаза рукой.
   Ответом ей стал резкий скрежет шин. Кто бы он ни был, этот человек  очень
спешил. Водитель прибавил газу, двигатель  взревел,  и  машина,  обдав  Гвен
комьями грязи, пронеслась мимо нее всего в нескольких дюймах. Она  не  могла
пошевелиться и оцепенело смотрела вслед удаляющимся красным огням, пока  они
не скрылись из виду.
   Гвен слышала, как ржут и бьют копытами лошади, но лай прекратился.
   - Мэк! Мэк, ко мне! - закричала Гвен что есть силы. Прислушалась - только
шум дождя и ржание. - Мэк, где ты? - Она пошла  в  ту  сторону,  где  стояла
машина. - Мэк! - Он наверняка бросился вслед за машиной. Гвен сложила ладони
рупором и еще несколько раз позвала собаку. Она точно знала, что  не  сможет
уйти домой, не найдя Мэка. А вдруг с ним случилась беда?
   За спиной, совсем близко, раздался пронзительный свист. Сердце Гвен  чуть
не выскочило из груди от  испуга.  Она  резко  обернулась,  оступилась..,  и
рухнула в придорожную канаву лицом в грязь.
   - С тобой все в порядке? Она узнала этот голос, но не повернула головы.
   - Это ты свистел?
   - Я звал Мэка. Я услышал, как ты выкрикивала его  имя...  Ты  собираешься
провести здесь всю ночь?
   - Да.
   - Если ты еще не заметила, идет дождь.
   - А какая мне разница? Я купаюсь в персональном плавательном бассейне.  И
ничего, что водичка грязновата и холодновата. Спасибо, что  ты  подкрался  и
напугал меня своим разбойничьим свистом.
   - Ты из-за этого шлепнулась в грязь?
   - Шлепнулась? Вы ошибаетесь, мистер. Я специально вышла из дома в  грозу,
чтобы поплавать в грязной канаве. Не хочешь присоединиться?
   - Нет, спасибо. Я не очень люблю змей.

Глава 7

   - Змеи!
   Не переставая визжать, Гвен сделала попытку подняться. Встав на ноги, она
обнаружила, что один  сапог  "нахлебался"  воды  по  самую  щиколотку.  Гвен
попыталась стащить его, чтобы  вылить  воду,  но  потеряла  равновесие.  Она
отчаянно замахала руками, стараясь удержаться на ногах и снова не шлепнуться
в грязь. Джейк сидел на корточках возле канавы и невозмутимо наблюдал за  ее
манипуляциями. Наконец в нем, видимо,  проснулась  совесть,  и  он  протянул
руку, чтобы поддержать Гвен, но тут Мэк с разбегу ткнул его головой в спину,
и вот уже Джейк барахтался в злополучной канаве.
   В другой раз Гвен позлорадствовала бы, но, падая, Джейк  невольно  подмял
ее под себя. Слава Богу, что на этот раз она упала спиной, а не лицом вниз.
   Джейк стремительно поднялся и протянул ей руку.
   - А теперь объясни мне, ради Бога, с  чего  это  тебе  вздумалось  гулять
ночью в грозу?
   - Я решила сделать себе грязевую маску на лицо. Очень полезно, не знал? -
Проигнорировав протянутую руку Джейка, Гвен поднялась и выбралась на дорогу.
   - Я думаю, у тебя были более серьезные причины для этой прогулки.
   - Я плачу тебе не за  то,  чтобы  ты  думал.  -  Сорвавшиеся  злые  слова
напомнили ей о ночном происшествии, и Гвен схватила Джейка  за  руку.  -  Ты
видел его?
   - Кого? Мэка? Так он же рядом.
   - Нет. Я не знаю, кто это был. Какая-то машина ослепила меня светом  фар.
Видимо. Мэк спугнул этого человека. Машина на предельной  скорости  унеслась
прочь, а Мэк с лаем преследовал ее. Потом полил дождь, и тут ты подкрался  и
свистнул. Джейк,  лошади!  -  Гвен  резко  развернулась  и,  хлюпая  мокрыми
сапогами, побежала к выгону. - А вдруг он  причинил  вред  лошадям?  Скорее,
Джейк, скорее!
   - Я сам проверю. Ты иди домой, прими горячую ванну и переоденься в сухое.
- Джейк легко перепрыгнул через злосчастную канаву и побежал было дальше, но
услышал всплеск. - Черт тебя побери, Гвен! Делай, как я сказал! Иди домой! -
Схватив за руку, он выдернул ее из грязи.
   - Это мои лошади...
   Окрик Джейка не дал ей развить эту мысль.
   - Осторожнее, здесь колючая проволока!
   - Ой! Ты не мог сказать раньше?!
   - Надо было идти домой.
   - Я не могу, даже если  бы  захотела.  Я  зацепилась  за  проволоку.  Мне
кажется, она разорвана.
   - Она не разорвана, - задумчиво произнес Джейк, - она  разрезана  в  двух
местах.
   Гвен изворачивалась и так, и эдак, но никак не могла отцепиться. Джейк не
делал ни малейшей попытки помочь ей. В конце концов она сдалась.
   - Не будешь ли так любезен помочь мне?
   - Нет. Постой пока на приколе, я проверю  лошадей,  вернусь  за  тобой  и
отведу домой.
   Мэк, вперед!
   - Не смей уходить и оставлять меня здесь! - крикнула  она  в  удаляющуюся
спину. Мужчина и собака скрылись в темноте.
   Из темноты до Гвен донеслись тяжелые шаги.  Они  приближались.  Хрустнула
ветка. От страха Гвен окаменела.
   - Мэк?
   В этот момент сквозь тучи выглянула луна, и Гвен увидела  силуэт  лошади.
Пофыркивая, она шла прямо на нее.
   Мозг Гвен лихорадочно заработал. Вдруг лошадь в темноте не увидит  ее?  А
вдруг она напорется на колючую проволоку и поранится? Если  позвать  Джейка,
животное может испугаться. Любое действие могло причинить вред и  лошади,  и
ей самой.
   Шею Гвен обдало горячее дыхание, теплые губы защекотали кожу, послышалось
тихое ржание.
   - Это ты, Вегас? Привет, - вполголоса приветствовала она коня. - С  тобой
все в порядке? А с другими? Плохой человек не причинил вам вреда?
   - С лошадьми все в порядке, - раздался за спиной голос Джейка. -  Все  на
месте.  Видимо,  вы  с  Мэком  спугнули  злоумышленника.  Кроме  разрезанной
проволоки, никакого ущерба. Я переведу лошадей на другой выгон, а ты поезжай
на Вегасе домой.
   - Не поеду.
   - Тебе нужна горячая ванна.
   - Ты мне надоел со своими приказами. Убирайся... -  Гвен  задохнулась  от
испуга, когда Мэк ткнулся ей в голое бедро холодным  носом.  -  И  забери  с
собой эту глупую собаку и эту глупую лошадь.
   - Как  скажете,  босс.  -  Джейк  развернулся,  свистнул,  и  вся  троица
растворилась в темноте.
   Гвен недоверчиво смотрела им вслед. Джейк Стоунер  действительно  уходил,
оставив ее висеть на колючей проволоке! Гвен  яростно  задергалась,  пытаясь
высвободиться, не обращая внимания на то, что  проволока  колет  и  царапает
тело. Ей было холодно, мокро, грязно, страшно и обидно.  Чертов  свитер!  Он
оказался таким крепким, что никак не хотел рваться. Вдруг в отдалении залаял
койот. Гвен утроила свои усилия. А если койот голоден и  сейчас  нападет  на
нее?
   Под ногами что-то зашуршало. Гвен окаменела. Змея. Джейк  что-то  говорил
про змей. Хотя ни одна уважающая себя змея не должна была выползать из  норы
в такую погоду. Лежала бы себе в тепле, уютно  свернувшись  колечком,  и  не
вылезала на дождь. Тут Гвен осознала, что дождь прекратился.
   - Если ты надеешься увидеть радугу, вряд ли тебе это удастся в темноте.
   От неожиданности Гвен чуть не выпрыгнула из сапог. Размышляя о змеях, она
забыла о главной из них - о Джейке Стоунере.
   - Мне нравится находиться на улице после дождя. Все вокруг  словно  умыто
самой матушкой-природой. -  Гвен  не  ожидала  от  себя  такой  поэтичности,
особенно с учетом ее плачевного положения. Теперь она и за миллион  долларов
не попросит у Джейка помощи.
   - Ты хочешь остаться наедине с природой?
   Мне уйти?
   - Нет, - выпалила Гвен, тут же забыв о данном  себе  обещании.  -  Я  уже
насладилась всем, чем можно.
   - Тогда пойдем домой. - Джейк отошел на несколько шагов.
   - Черт тебя побери! Немедленно вернись и отцепи меня от этой колючки!
   Джейк вернулся, не скрывая самодовольной усмешки.
   - У тебя раньше случались такие происшествия? - обеспокоенно спросила его
Гвен.
   - На своем веку я повидал немало конокрадов и угонщиков  скота.  -  Джейк
стоял рядом, но ничего не делал, чтобы  отцепить  ее.  -  Но  я  никогда  не
встречал такой упрямой маленькой женщины. - И ехидно добавил:
   - И такой мокрой и грязной.
   На последнюю реплику ей нечего было возразить, а что касается первой...
   - Интересно, почему стоит только женщине иметь  свое  мнение  и  не  быть
глупой, покорной курицей, как мужчина обвиняет ее в упрямстве?
   - А почему женщины поступают точно так же в отношении  мужчин?  Хотя  вы,
Гвен Эштон, не похожи ни на одну из женщин, которых я знал.
   - Почему я чувствую подвох в этом комплименте? - (В  ответ  Джейк  только
рассмеялся.) - Ты отцепишь меня наконец или так и будешь пялиться?
   - Я бы предпочел второе.
   - Что  ж,  если  ты  уже  вдоволь  насладился  видом  моей  перепачканной
физиономии, отцепляй.
   - Я смотрю не на лицо. - Джейк выдержал паузу. - Интересно ты оделась для
ночной прогулки.
   Из-за всех этих происшествий Гвен  начисто  забыла,  во  что  она  одета.
Мужская футболка огромного размера, едва прикрывающая голые бедра, свитер  и
сапоги.
   - Я уже лежала в постели. Полагаю, ты  спишь  полностью  одетым,  включая
ботинки и шляпу.
   - Я сплю голым, если тебе это интересно. Слава Богу, темнота скрыла,  как
густо покраснела Гвен.
   Джейк двинулся  в  ее  сторону,  распутывая  проволоку,  в  которую  Гвен
умудрилась завернуться, как в кокон.
   - Ума не приложу, как ты могла так запутаться.
   Джейк запустил руки под свитер Гвен, пытаясь отцепить  колючую  проволоку
от футболки. Его большие  теплые  ладони  согревали  ее  лаже  через  мокрый
трикотаж. Гвен прикрыла  глаза  и  представила,  как  эти  руки  ласкают  ее
обнаженную кожу.
   - Все, я отцепил тебя, ты свободна. Для паники нет причин.
   - А я и не паникую.
   - Ты охрипла. Черт побери! Я должен был заставить  тебя  вернуться  домой
сразу же, как только нашел в той канаве. - Джейк отогнул проволоку.  -  Все.
Футболку я отцепил, а свитер придется оставить здесь. Завтра я его заберу. -
Джейк заботливо помог ей вытащить руки из  рукавов,  затем  свистнул,  и  из
темноты неслышно выступил Вегас.
   Джейк легко поднял Гвен и усадил ее  на  Вегаса.  Затем  сам  вскочил  на
лошадь, усевшись позади Гвен.
   - Как скоро босс меня уволит после такого оскорбления?  -  Рывком  прижав
Гвен спиной к споен горячен обнаженной груди, Джейк направил лошадь к дому.
   - С каких пор тебя это заботит? Ведь ты пребываешь в твердой уверенности,
что я не могу тебя уволить, разве не так? - Адреналин в крови  Гвен  наконец
пришел в норму, и она почувствовала, насколько промокла и  замерзла.  Она  с
трудом удерживалась от желания обвиться вокруг Джейка, чтобы  он  согрел  ее
всю, как грел сейчас спину теплом своего большого  тела.  -  Почему  ты  так
уверен, что всегда поступаешь правильно?
   - Не всегда. Жизнь меня хорошо проучила,  хотя  раньше  именно  так  я  и
считал. - Одной рукой Джейк направлял лошадь, а другой крепко прижимал  Гвен
к себе. - Я пытаюсь представить, что с нами было бы, живи мы сто лет назад.
   - Тогда в  нашей  округе  было  бы  два  Джейка  Стоунера,  похожих,  как
близнецы-братья,  -  ты  и  твой  предок-грабитель.  Может,  вы   бы   стали
соперниками в борьбе за сердце несравненной мисс "голубые  глазки".  -  Гвен
все больше и больше ненавидела эту женщину, хотя и жившую сто лет назад. - А
затем, скооперировавшись  на  почве  безответной  любви,  стали  бы  грабить
почтовые кареты.
   - Джейкоб Стоунер никогда не грабил почтовые кареты, - возмутился  Джейк,
сжав своими бедрами ее бедра.
   От соприкосновения ее обнаженной кожи с мокрой, грубой  джинсовой  тканью
Гвен испытала ни с чем не сравнимое чувственное удовольствие. Она  изо  всех
сил вцепилась пальцами в гриву Вегаса.
   - Откуда ты знаешь?
   - Наверное, прочитал в газете. А почему ты решила, что я  стал  бы  таким
же, как и он?
   - Из-за твоего высокомерия. Ты все время командуешь мной.
   - А как насчет гипотезы о "разбитом сердце"?
   Гвен обернулась и пристально посмотрела Джейку в глаза.
   - Не знаю, как он, но ты никогда не подпустишь женщину настолько  близко,
чтобы она могла разбить твое сердце.
   - Я думал, мы говорим о том Джейкобе Стоунере.
   Темнота не позволяла Гвен рассмотреть выражение лица Джейка.
   - Я не думаю,  что  между  вами  большая  разница.  Я  никогда  особо  не
задумывалась о реинкарнации, но в вашем случае я почти  не  сомневаюсь,  что
внешность и дух Джейкоба Стоунера переселились в его пра-пра-пра.., не  знаю
уж, кем ты ему приходишься.
   - А кем ты видишь себя в те  годы?  Мэриан?  -  В  его  голосе  прозвучал
неприкрытый сарказм.
   - Нет. - Гвен покачала головой. -  Я  бы  никогда  не  позволила  тебе..,
вернее, ему уйти.
   В ту же секунду она  почувствовала,  что  Вегас  встал.  Джейк  прислонил
голову Гвен к своему плечу и стал гладить ее щеку.
   - Если бы я была на месте Мэриан, я бы постаралась удержать Джейкоба.
   - А почему ты думаешь, что Мэриан не пыталась этого сделать? - Взяв  Гвен
за подбородок, Джейк настойчиво пытался повернуть ее лицо к себе.
   - Потому что она не любила тебя. Я хотела сказать: его.
   - В статье написали, что она плакала. - Пальцы Джейка гладили ее влажные,
спутанные волосы.
   - Крокодиловы слезы. Она просто хотела привлечь внимание к своим  голубым
глазам.
   - Джеикоб Стоунер был идиотом, - пробормотал Джейк. - Он должен был найти
женщину с зелеными глазами. И губами, ждущими его поцелуев.
   Последние слова он произнес, касаясь губами ее губ. Затем чуть  отпрянул,
заглянул в затуманенные страстью  зеленые  глаза  и  накрыл  ее  рот  своими
губами. Гвен забыла обо всем - о мокрой футболке, о сапогах, полных воды,  о
грязном  лице  и  обвисших  волосах.  Мир  вокруг   перестал   существовать.
Подсознательно она ожидала нежного, мягкого поцелуя, которым он однажды  уже
одарил ее, и была  ошеломлена  неожиданной  страстностью  и  напором.  Джейк
целовал ее с голодной, неприкрытой страстью, как  будто  это  был  последний
поцелуй в его жизни.
   Большие ладони Джейка накрыли ее груди, согревая и  лаская  одновременно.
Гвен почувствовала, как напряглись ее соски. Джейк сначала  сжал  их,  затем
отпустил и стал нежно потирать подушечками больших пальцев.
   - Когда я ехал сюда, то не ожидал встретить тебя.
   - Я  тоже  не  ожидала  встречи  с  тобой,  ковбой.  -  От  испытываемого
наслаждения по  телу  Гвен  прошла  волна  дрожи.  Нетерпеливый  Вегас  стал
перебирать ногами и даже тихонько фыркать. Это привело Гвен в чувство.  -  Я
замерзла. Лучше пойду домой. -  Но  как  же  ей  не  хотелось  покидать  его
объятия!
   - Да, тебе лучше уйти. - Он медленно убрал руки с ее  груди.  -  Это  был
долгий день.
   Вегас остановился  у  крыльца.  Легко  спрыгнув  с  лошади,  Джейк  помог
спуститься Гвен.
   - Это был долгий день, - повторил он, - но хороший.
   - Да. - (Руки Джейка лежали на ее талии.) - Спасибо, что  настоял,  чтобы
мы с Крисси пошли на праздник. Она была счастлива.
   - Мне тоже понравилось. Можно тебя спросить?
   Вспомнив свое знакомство с Томом, Гвен ответила:
   - Спросить-то ты можешь, но вот отвечу ли я?
   Джейк мягко рассмеялся и чмокнул ее в кончик носа.
   Бросив мокрое полотенце на спинку стула, Джейк лег  в  кровать.  Никто  и
ничто, даже динамитная шашка с подожженным фитилем, не заставит его покинуть
эту постель до самого утра. Ничто и никто. Губы  Джейка  искривила  усмешка.
Зачем он лжет самому себе? Ничто - может быть,  а  вот  никто...  Стоит  его
зеленоглазому боссу свистнуть или махнуть рукой, он  помчится  на  этот  зов
быстрее, чем Вегас на его собственный свист.
   Джейк вспомнил, как отозвалась Гвен на его поцелуй, его ласку. Как кололи
его пальцы напрягшиеся соски, как удобно легли ее полные груди в его ладони.
Он никогда не видел  на  женщине  наряда  сексуальнее,  чем  грязная  мокрая
мужская футболка, облепившая изгибы маленького, но такого женственного тела.
   Он заворочался в постели, гоня прочь  эротические  видения.  Наконец  его
мысли вернулись к газетной статье. По правде говоря, заметка потрясла его  -
не  каждому  человеку  выпадает  сомнительная  честь  прочитать  собственный
некролог, да еще столетней давности.
   Гвен не обратила внимания на два момента в  статье,  которые  для  Джейка
были очень важны. Во-первых, ни разу не был  упомянут  Лютер.  Было  сказано
только, что четверым бандитам удалось сбежать. Значит,  Лютер  жив,  точнее,
остался жив тогда. Интересно, сколько он еще  прожил,  если  не  бросил  это
занятие? Сколько раз Джейк  пытался  объяснить  младшему  брату,  что  жизнь
грабителей коротка, что рано или поздно их или убивают, или ловят,  судят  и
все равно убивают. Но Лютер был  в  том  возрасте,  когда  кажется,  что  ты
непобедим и будешь жить вечно.
   В тот роковой день  в  Джейка  попало  шесть  пуль.  Он  вспомнил,  каким
негодованием пылали зеленые глаза Гвен, когда она назвала его  смерть  самым
что ни на есть настоящим убийством! Но она не права, как  не  прав  был  он,
пытаясь таким образом заставить брата бросить  свое  неблаговидное  ремесло.
Вместо того чтобы вести с ним бесконечные разговоры, надо было связать  его,
привязать к седлу и увезти подальше от дружков.
   Главарь банды часто и жарко спорил с Джейком, упирая на  благородство  их
целей. Именно на эти робингудовские идеалы и клюнул Лютер. Так и ездил Джейк
вслед за бандой, надеясь защитить брата и наставить его на путь истинный.
   Ограбление банка было четвертым делом, в котором участвовал Джейк...
   Внезапно  Джейк   нахмурился.   Сегодня   он   допустил   непростительную
оплошность, выскочив без футболки на улицу, когда услышал,  как  Гвен  зовет
Мэка. Она могла поинтересоваться, что это за шесть шрамов, очень похожих  на
следы от пуль.  Судя  по  шрамам,  владелец  похоронного  бюро  особенно  не
церемонился с телом опасного преступника Джейка Стоунера и вырезал все шесть
пуль на сувениры.
   Гвен. Снова Гвен. Все его мысли так или иначе возвращаются к Гвен...
   Интересно, о чем думал Майкле, когда посылал его сюда? Он что, совсем  не
имеет представления о мужских потребностях и желаниях? А может, это еще одно
испытание, задуманное там, в небесной канцелярии? Ведь Майкле всегда  уходил
от ответа, когда Джейк спрашивал его, почему его не отправили  сразу  в  ад.
Знал ли Майкле ответ на этот вопрос или нет, теперь уже  не  важно.  Сегодня
Джейк сам узнал его. Из той самой газетной статьи. Священник сказал, что  он
и его жена будут молиться о спасении души Джейка и благодарить его за сына.
   Видимо, Самый Главный там, наверху, услышал их молитвы и внял им. Он  дал
Джейку возможность искупить свои грехи, вернее, десять  возможностей  помочь
людям. В этом состоит его искупление.
   Но этой ночью Джейк испытал один из самых ужасных моментов в своей жизни.
Услышав крики Гвен, он заколебался. Если настал тот самый момент,  когда  он
должен помочь Гвен, то его миссия на земле завершена. Как только он выполнит
ее, Майкле призовет его назад. Он спасет Гвен, чтобы потерять навсегда. И на
мгновение, пусть  только  одно  мгновение,  но  в  голову  Джейка  закралась
малодушная мысль - не выходить, притвориться, что не слышит ее криков.  Гвен
справится одна, а он.., он побудет рядом с ней еще немного.
   Джейк пожалел, что не помнит, как все  происходило  в  прошлые  разы.  Он
точно  знал,  что  от  его  вмешательства  зависела  жизнь  людей,  но   вот
подробности в памяти не сохранились. А если так, он не мог рисковать  жизнью
Гвен.
   Гвен  назвала  Джейкоба  Стоунера  героем.  Он  был  не  героем,   просто
человеком, который сделал то, что считал нужным.
   Он не герой, он просто мужчина. Мужчина, отчаянно жаждущий любви женщины.
Но не любой женщины. Гвен.
   Гвен уже забыла, когда в последний раз просыпалась с улыбкой на лице.  Но
ведь никогда раньше она не засыпала с мыслями о  поцелуях  Джейка  Стоунера.
Приказав ей идти в дом и принять горячую ванну, он добавил еще  кое-что,  не
предназначенное для ее ушей, но Гвен расслышала.
   - Иди-иди, - пробормотал Джейк, - пока я не утащил тебя в свою постель  и
не согрел сам.
   Гвен с удивлением поняла, что не стала бы противиться, если бы он  так  и
поступил. Она закрыла глаза и представила, что бы  делал  с  ней  Джейк.  Ее
воображение нарисовало множество сцен, которые человечество проигрывает  вот
уже миллион лет.
   Резкий телефонный звонок вторгся в ее сознание. Не переставая  улыбаться,
Гвен протянула руку к тумбочке и сняла трубку.
   - Доброе утро, - пропела она.
   После небольшой паузы она услышала осторожный голос Пруденс:
   - Гвен?
   - Да, это Гвен, и сегодня чудесный день.
   Как поживаешь, Пруденс?
   - Гвен, у тебя все в порядке?
   - Все просто супер! А что?
   - Ты какая-то странная...
   - У нас тут были проблемы ночью...
   - Проблемы? - Пруденс тяжело вздохнула. - Этого  я  и  боялась.  А  Джейк
Стоунер случайно не имеет отношения к этим проблемам?
   Гвен представила Джейка, отцепляющего ее от колючей проволоки.
   - Можно и так сказать.
   - Черт! Надо было лучше его проверить - кто он, откуда. Извини, Гвен. Это
моя вина.
   Улыбка сползла с лица Гвен. Ей вдруг стало холодно,  и  она  натянула  на
плечи одеяло.
   - Что ты хочешь этим сказать? Что ты узнала о Джейке?

Глава 8

   - Мне пришлось поднять кое-какие документы, потому  что  Гордон  заявляет
налево и направо, что намерен через суд оспаривать завещание Берта. Я решила
посмотреть кое-какие старые материалы в  архиве  суда  и  нашла  много  чего
интересного, но некоторые очень важные для нас документы найти не смогла.
   - Что ты нашла?  -  От  мрачного  предчувствия  по  спине  Гвен  пробежал
холодок. После долгой паузы Пруденс сказала:
   - С ранчо не все так однозначно, как мне хотелось бы.
   Гвен сжала край простыни.
   - Что это значит?
   - Земля, на которой стоит ранчо, была куплена в 1881 году неким Джейкобом
Стоунером.
   - Это  ранчо  принадлежало  Джейкобу  Стоунеру?  -  переспросила  Гвен  в
изумлении.
   - И когда он умер... Джейкоб Стоунер завещал землю и дом своему  младшему
брату Лютеру.
   - У Джейкоба был брат?
   - Да. Лютер со своей маленькой дочерью погиб в какой-то дорожной  аварии.
Я нашла копию свидетельства о смерти. Затем сразу следует запись о том,  что
в 1921 году Гордон Уинтроп оставил ранчо своим сыновьям.
   - А Гордон, Гордон Пиз может претендовать на ранчо?
   - Подожди, дело не в Гордоне.  Нет  никаких  записей  о  том,  как  ранчо
перешло от Стоунеров к Уинтропам. Существует несколько законных способов, по
которым ранчо могло перейти к семье Уинтропов.  Но  если  это  было  сделано
незаконно, а у  Лютера  остались  наследники,  то  ранчо  принадлежит  им  и
судебное разбирательство будет в их  пользу.  Любой  из  потомков  Стоунеров
может претендовать на землю и ранчо.
   - То есть по закону  ранчо  никогда  не  принадлежало  семье  Берта?  Оно
принадлежит потомкам Джейкоба Стоунера?
   - Я  уверена,  что  оно  принадлежит  семье  Уинтропов,  но  нет  никаких
доказательств, - со вздохом произнесла Пруденс.  -  Потомки  Стоунера  могут
заявить, что Уинтропы присвоили землю незаконно, и подать заявление в суд.
   - Говоря о Стоунерах, ты имеешь в виду Джейка, да?
   - Я расспросила многих людей, но никто никогда не видел его раньше  и  не
слышал о нем. Может, это случайное совпадение и тебе не о чем беспокоиться.
   Гвен вспомнила фотографию из старой газеты.
   - Это не совпадение, - задумчиво произнесла она.  -  Я  должна  подумать,
Пруденс. Поговорим позже. - Гвен повесила трубку.
   Так вот в чем дело! Джейк Стоунер задумал присвоить ранчо. Выгнать  ее  и
Крисси из обретенного дома. Но зачем тогда он нанялся к ней на работу? Зачем
целовал ее? Чего он хотел добиться таким образом? Гвен ничего  не  знала  об
истории ранчо...
   И вдруг ее осенило. Джейк ищет недостающие бумаги. И Гвен  он  целовал  с
далеко идущей целью - вскружить ей голову, забраться в ее постель, а значит,
и в дом. Видимо, он решил, что бумаги спрятаны где-то в доме. Сблизившись  с
Гвен, он мог бы беспрепятственно находиться в доме и рыскать по нему.
   Гвен  спустилась  к  завтраку,  решив  сделать  вид,  что  ни  о  чем  не
догадывается.
   - С добрым утром, лентяйка, - протянул Джейк с  улыбкой.  -  Мы  с  Томом
встали с петухами. Я отремонтировал заграждение,  а  Том  еще  раз  проверил
лошадей. Сказал, что все в порядке.
   Тома она спросит потом сама.
   - Где Том?
   - На улице, с Крисси. Они учат Мэка выполнять новые команды.
   - А... - Гвен налила кофе в кружку. Ну что ж, это хорошая возможность раз
и навсегда прояснить ситуацию.
   Джейк тоже наполнил свою кружку.
   -  Как  только  ты  позавтракаешь,  мы  поедем  верхом.  Нужно  проверить
остальные заграждения и скот. Может быть, стоит перевести коров и  телят  на
другое пастбище, подальше от главной дороги?
   - Зачем? - Гвен положила в тарелку овсяные хлопья и залила молоком.
   - На случай, если ночной гость решит вернуться с новыми идеями.
   - Какой ему смысл резать загородку у коров?
   - Разный. - Джейк пожал плечами. - Чтобы они разбежались, создав нам кучу
проблем, или чтобы украсть их...
   - Кража скота в наши дни? - Гвен вытащила тост  из  тостера,  взяла  нож,
масло, джем и села за стол напротив Джейка.  Неужели  он  считает  ее  такой
легковерной дурочкой? - Сомневаюсь.
   - А ты считаешь, что в двадцатом веке преступность не существует?
   - Никогда не думала, что преступления такого рода случаются в  наши  дни.
Что, тебя навестили призраки прошлого, Джейк?
   - Джейкоб Стоунер никогда не воровал ни скота, ни лошадей.
   - Кстати, о Джейкобе. Как звали его брата?
   - Лютер.
   - Лютер, - протянула Гвен. - А откуда ты знаешь?
   Джейк бросил на нее быстрый взгляд, затем стал мешать кофе в кружке.
   - Прочел в газетной статье в музее, - наконец ответил он.
   - Нет. В статье не было сказано ни слова о том, что у  Джейкоба  Стоунера
был брат, тем более не упоминалось его имя. -  Джейк  открыл  рот,  но  Гвен
перебила:
   - Нет. Я читала эту статью много раз. Я практически выучила ее наизусть.
   Джейк отхлебнул кофе, в упор глядя на Гвен поверх кружки.
   - А может, его звали и не Лютер. Это  имя  просто  первым  пришло  мне  в
голову.
   - Случайно вырвалось, да? Но Лютер - не  самое  распространенное  имя  на
свете.
   - В то время оно было достаточно распространенным.
   - Что ты еще выяснил в своих изысканиях?
   - Изысканиях?
   - Я должна была заподозрить неладное еще тогда,  когда  ты  поразил  меня
знанием истории здешних мест. Слишком много  для  человека,  которого  здесь
никто никогда не видел и не слышал о нем.
   Джейк поставил кружку на стол.
   - Хватит ходить вокруг да около. Что происходит?
   - То же самое я хочу спросить у тебя. Что происходит? -  Поскольку  Джейк
молчал, Гвен разозлилась. - Только не надо ничего выдумывать. Я точно  знаю,
зачем ты здесь.
   - Знаешь?
   - Сегодня утром мне позвонила  Пруденс  и  все  рассказала.  Твой  секрет
раскрыт, мистер Стоунер. У тебя есть час,  чтобы  собрать  вещи  и  убраться
отсюда. Через час я позвоню шерифу.
   - Если весь этот сыр-бор из-за вчерашнего поцелуя, то я прошу прощения...
   - Дело не в поцелуе, и ты знаешь это.  Глубокая  морщина  перерезала  лоб
Джейка.
   - Пруденс ведь твой адвокат, да? Откуда она может знать, зачем я здесь?
   - Прекрати, Джейк. Хватит этих игр в кошки-мышки, -  резко  оборвала  его
Гвен. - Я могла бы простить тебе многое, но  только  не  ложь.  Если  бы  ты
пришел ко мне и сказал правду, мы бы вместе что-нибудь придумали. Но  теперь
я буду драться с тобой. Берт оставил это ранчо мне. Мне, понимаешь?!  Он  не
оставил его Гордону,  потому  что  знал,  что  тот  его  продаст,  а  деньги
промотает. Не оставил Лоуренсу Хинглу, потому что он умирает; Дорис - потому
что она не уверена, что останется здесь навсегда.
   Гвен резко оттолкнула от себя тарелку.
   - Берт оставил мне больше, чем просто землю, дом,  коров  и  лошадей.  Он
оставил мне свою историю, свои корни. Наследие  Уинтропов.  Мне  все  равно,
если твой родственник-грабитель жил здесь когда-то. Джейкоб Стоунер был убит
при ограблении банка. Значит, он был лишен  всего  имущества  и  прав.  Берт
рассказывал, что Гордон Уинтроп боролся за  эту  землю.  Он  много  работал,
чтобы оставить достойное наследство своим сыновьям  и  сыновьям  сыновей.  А
Берт оставил все это мне...
   - Гордон Уинтроп? Ты  никогда  не  говорила  мне,  что  фамилия  Берта  -
Уинтроп. Значит, он - наследник Гордона?
   - Внук.
   - Разрази меня  гром'.  -  воскликнул  Джейк.  -  Значит,  Гордон  своими
грязными лапами заграбастал-таки эту землю.
   Гвен немедленно ощетинилась.
   - Не знаю, что тебе известно о Гордоне Уинтропе, но Берт говорил мне, что
его дед был достойным и уважаемым гражданином.
   - Да, он доподлинно знал, как въехать в рай на чужом горбу. Когда Уинтроп
появился в этих краях, вся земля уже была разобрана. Ты думаешь,  он  уехал?
Стоило ему положить глаз на какой-нибудь участок,  а  хозяин  не  хотел  его
продавать, как у того сгорал амбар или разбегалось все стадо. Он очень хотел
заполучить мою землю, точнее, землю Джейкоба Стоунера - из-за воды.
   - Ты сказал "мою". Не думай, что я не заметила этой оговорки. На  что  ты
намекаешь? Ты считаешь себя наследником  этой  земли?  Ты  знаешь  множество
подробностей из жизни Джейкоба Стоунера, знаешь о его брате Лютере,  знаешь,
как тот погиб...
   - Тише, тише, лапуля. Что ты знаешь о Лютере? Как он погиб?
   - Какая разница? Сейчас важно...
   - Расскажи все, что ты знаешь  о  Лютере.  Повелительные  и  непреклонные
интонации в голосе Джейка заставили Гвен замолчать и  пристально  посмотреть
на него. Никаких сомнений:  этот  Джейк  Стоунер  со  своим  суровым  лицом,
каменными скулами и стальными глазами  -  прямой  потомок  бандита  Джейкоба
Стоунера. Но почему Джейк так взволнован? Гвен  видела,  как  напряжены  его
плечи, как сведены скулы. Почему эта история столетней давности  так  сильно
его трогает, пусть даже речь идет о его предках? Внезапно Гвен осенило.
   - Этот Лютер был твоим прапрапрадедом? Джейк  посмотрел  на  нее  как  на
сумасшедшую.
   - Как тебе могла прийти в голову подобная чушь?
   - Ты слишком близко к сердцу принимаешь его историю. Что ты хочешь знать?
Где и как он и его маленькая дочь погибли? Где бумаги? Где...
   Джейк безмолвно, как рыба, открывал и закрывал рот. Когда  он  заговорил,
голос его срывался.
   - У Лютера была дочь?
   - Конечно, у него была семья. Иначе откуда бы тебе  взяться?  В  дорожном
происшествии погибли он и его  дочь,  но  наверняка  у  него  были  дети.  -
Неожиданно ей в голову пришла еще одна мысль. - А может, был третий брат?
   - У Лютера были жена и дочь, - тихо, с  каким-то  благоговением  произнес
Джейк. - Черт! Черт! Черт! - Он даже головой потряс. - Лютер женился-таки на
Мэриан.
   - Я так и знала, что эта история для тебя не новость. Ты все знаешь...  -
Гвен поперхнулась кофе. - Что? Он был женат на мисс "голубые глазки"? Ты  ее
потомок?
   - Нет, не совсем... - Джейк резко замолчал. - Черт меня побери!  -  Джейк
бросил на нее какой-то странный взгляд. - Знаешь, лапуля, ты в чем-то права.
Я имею некоторое отношение к Мэриан Олсон. Я был...
   - Ну, говори же! - Гвен напряглась в ожидании развязки, но Джейк внезапно
расхохотался. - Что смешного?
   - Я. И Мэриан. Вся эта  история.  -  Джейк  выплевывал  эти  слова  между
приступами хохота, который показался Гвен немного истеричным.
   Не зная, как остановить Джейка, Гвен громко постучала  по  столу  ложкой.
Наконец приступ странного веселья закончился, и Гвен снова заговорила:
   - Я рада, что ты нашел все это таким забавным  и  славно  повеселился,  а
теперь выслушай меня. Во-первых, прекрати  называть  меня  "лапулей".  Люди,
которые лгут мне и пытаются лишить меня моего ранчо,  должны  называть  меня
мисс Эштон, ясно?
   - Ну-ка, лапуля, прокрути пленку назад, я что-то не понял.  Ты  обвиняешь
меня в том, что я хочу лишить тебя ранчо?
   - Хватит игр, Джейк. Больше этот номер у тебя не пройдет.
   - Знаешь, лапуля, если здесь кто и играет, так это ты.  Вчера  вечером  я
обнимал и целовал совсем другую женщину. Где она?  Что  наболтала  тебе  эта
глупая курица Пруденс?
   - Она сказала мне, зачем ты здесь.
   - Может, и мне расскажешь? А то мне казалось, что я здесь,  чтобы  помочь
тебе.
   Его насмешливый протяжный голос лишил Гвен остатков  самообладания.  Этот
негодяй вел свою  игру  с  момента  их  якобы  случайной  встречи  на  улице
Тринидада. Она поверила ему, а он ее бессовестно предал.
   - Мне наплевать на эти проклятые  бумаги.  Гордон  Уинтроп  приобрел  это
ранчо законным путем, и никто не переубедит меня в обратном. Ты не  получишь
ни одной моей коровы, ни одного дюйма земли, ни одной травинки...
   - Я?!
   Каков артист! Его искреннее недоумение могло  обмануть  кого  угодно,  но
только не Гвен.
   - Я не знаю, какие документы  тебе  удалось  отыскать  в  моем  доме,  но
запомни - это мой дом, мое ранчо и никому из семейки Стоунеров...
   Через открытое окно кухни до них донесся звонкий смех Крисси, играющей  с
Мэком, который заливался счастливым лаем. Девочка и собака свернули за угол,
где в огороде Дорис занималась прополкой.
   Джейк поднялся, подошел к кофеварке и налил  себе  кофе.  Стоя  спиной  к
Гвен, он глухо спросил:
   - Ты считаешь, что я здесь, чтобы отобрать у тебя ранчо?
   - Неважно. Тебе все равно это не удастся.
   - Такого поворота я не ожидал, - задумчиво произнес он.
   - А надо было бы. Что, я оказалась не такой доверчивой дурочкой,  как  ты
предполагал?
   Джейк обернулся к ней и, облокотившись спиной на буфет, стал с задумчивым
видом потягивать свой кофе.
   - Ты не дурочка, - рассеянно заметил он, глядя куда-то мимо нее.
   Его отсутствующий вид и бесстрастный тон сказали Гвен, что  все  кончено.
Этот лжец, мошенник и лицемер утратил к ней всякий интерес. Господи, а  ведь
она поверила его поцелуям. Как она могла так ошибиться?  Ей  так  нравилось,
когда Джейк целовал ее.  Нравился  он  сам.  Нравилось  думать,  что  и  она
нравится ему.
   А он, целуя ее, прикидывал, как лучше  и  быстрее  отнять  у  нее  ранчо.
Негодяй. Она больше не поверит ни единому его слову.
   - Теперь, когда мне стал известен твой грязный секрет,  я  не  хочу  тебя
больше видеть. Я не намерена кормить и поить предателя, поэтому  прошу  вас,
мистер Стоунер, убраться отсюда. Дальнейшее наше общение  будет  происходить
через адвокатов.
   - Этим утром я собирался проверить  остальное  заграждение.  Как  бы  наш
ночной гость не повредил его еще в каком-нибудь  месте.  Поговорим  о  наших
делах позже. - Джейк пошел к двери, сняв на ходу  свою  ковбойскую  шляпу  с
крючка.
   Гранада легкой рысью подбежал  на  свист  Джейка.  Он  легонько  дунул  в
большие ноздри коня, который тихо заржал в ответ и, как  показалось  Джейку,
улыбнулся. Он будет скучать по Гранаде, когда уедет.
   Уедет не потому, что  маленькая  леди-босс  приказала  ему  убираться,  а
потому что его призовет Майкле...
   Интересно, что у них было с Бертом? Джейк стал представлять Гвен в  своей
постели с первого мгновения, как только увидел  ее.  Берт,  похоже,  был  не
таким, но кто знает, если вспомнить его дедушку.
   Гордон Уинтроп всегда страстно желал заполучить Мэриан, но, пока она была
девушкой Джейка, он не рисковал протягивать к ней  свои  лапы.  Губы  Джейка
скривились в горькой усмешке. Он был занят борьбой с подонками типа Уинтропа
и не замечал, что происходило у него под носом. В какой-то момент Лютер  дал
себя уговорить оставить свое ремесло и приехал вместе с  Джейком  на  ранчо.
Джейк поздно заметил, как улыбается Мэриан Лютеру; ему, Джейку, она  никогда
так не улыбалась. К тому времени, как он разобрался, что  происходит  в  его
доме, Лютер со своей ангельской внешностью и дьявольским шармом  уже  уложил
Мэриан в свою постель, а затем ушел назад к своим дружкам-бандитам, ни  разу
не оглянувшись ни на любовницу, ни на брата. За утешением  Мэриан  пришла  к
Джейку.
   Как поздно иногда приходит прозрение! Джейку понадобилось сто лет,  чтобы
понять, что чувство, которое он испытывал к Мэриан, не было любовью.
   Джейк набросил попону на спину Гранады и повернулся, чтобы  взять  седло,
висящее на ограде. Уголком глаза он заметил какое-то движение. На  его  лице
появилась улыбка, когда на пороге дома он увидел Гвен, зовущую Крисси.
   Ушей Джейка достиг смех Гвен,  похожий  на  хрустальный  перезвон.  Джейк
подумал, что Гвен не нужны никакие ухищрения,  чтобы  быть  женщиной,  -  ни
шелк, ни французские духи. Она была бесконечно женственна в  своей  любви  к
ребенку, в своей сострадательности к людям и животным, в своей обидчивости и
храбрости, с которой она противостояла жизненным невзгодам.
   Интересно, а какая она в постели? Но развить эту мысль Джейку не удалось,
поскольку он увидел, что Гвен неожиданно замерла и словно окаменела.
   - Остановись, Крисси. Не шевелись. Представь, что ты статуя. Что бы я  ни
делала, не шевелись. Это такая игра. На тропинке лежит змея. - Гвен говорила
ровным голосом, чтобы не напугать девочку и не спровоцировать змею, но  была
бледна как мел.
   Джейк проследил  за  полным  ужаса  взглядом  Гвен.  На  тропинке  лежала
огромная гремучая змея. Внезапно стихли все звуки  дня,  раздавалось  только
тихое шипение. Составив ружье, Джейк стремительно бросился к дому.
   - Гвен, - захныкала Крисси, - я не люблю  змей.  -  Девочка  сделала  шаг
навстречу Гвен, тем самым приблизившись к змее.
   - Мэк! - коротко бросил Джейк. - Держи Крисси. - Он не  был  уверен,  что
пес поймет такую странную команду, но умница Мэк подбежал к девочке сзади  и
схватил ее за рубашку зубами. - Отлично, партнер. Стой смирно, и все будет в
порядке, - обратился он к испуганной Крисси. - С тобой Мэк.
   Времени на раздумья не было. Крисси не сможет  долго  стоять  неподвижно.
Джейк посмотрел на Гвен, и его сердце  чуть  не  выскочило  из  груди.  Гвен
медленно шла навстречу племяннице. Змея изготовилась к броску.
   - Гвен, стой! - Гвен сделала еще шаг, лицо ее было белее  полотна.  Джейк
понял ее замысел, поэтому  сказал  то  единственное,  что  могло  ее  сейчас
остановить. - Остановись, Гвен. Если ты испугаешь  змею,  она  накинется  на
Крисси. - Гвен замерла. Джейк хотел ей сказать, чтобы она медленно отступила
назад, но  заметил  подозрительное  движение  в  траве  позади  Гвен.  -  Не
двигайся, не смей двигаться, что бы я ни сделал.
   Тишину разорвали два выстрела. Опустив ружье, Джейк бросился к  тропинке.
Ему хватило короткого взгляда, чтобы удостовериться, что обе змеи мертвы.
   Гвен  с  бескровным  лицом  стояла  абсолютно  неподвижно.  Джейк   хотел
броситься к ней, но решил прежде проверить Крисси. Став  перед  девочкой  на
колени, он заглянул ей в лицо и одновременно потрепал по голове Мэка.
   - Молодец, Мэк. Хорошая собака.
   - Я люблю Мэка, - сказала Крисси, теребя пса за уши. Тот смотрел  на  нее
преданным взглядом.
   Только теперь, когда опасность миновала, Джейк ощутил, что по  его  спине
струится ледяной пот, а руки дрожат.
   - Тебя я тоже люблю, Джейк, - добавила малышка. - И Мэк любит.  -  Крисси
протянула ручки, Джейк подхватил ее, и малышка крепко обняла его за  шею.  -
Только я боюсь шума.
   Джейк крепко прижал девочку к груди.
   - Я тоже, партнер. Я не хотел шуметь, но эти змеи могли обидеть тебя  или
Гвен. - Он ощутил такой  прилив  нереализованной  отцовской  любви,  что  на
минуту прикрыл глаза, чтобы не заплакать.
   - Ты сказал: "Змеи". Разве она была не одна? -  раздался  дрожащий  голос
Гвен.
   С Крисси на руках Джейк обернулся к Гвен. Зеленые глаза были  огромны,  в
них все еще жил страх. Джейк с трудом поборол желание обнять Гвен и  прижать
ее к себе вместе с Крисси.
   - Их было две. Змеи вообще чаще путешествуют парами.
   - Я хочу посмотреть  на  них,  -  требовательно  произнесла  Крисси,  уже
полностью оправившись от страха.
   - А я нет. - Гвен содрогнулась от отвращения. - Давайте войдем  в  дом  и
присядем.
   - Сейчас, я только покажу партнеру змей, - сказал  Джейк.  -  Она  должна
понять, какой опасности избежала. - Взяв девочку за руку, Джейк подвел ее  к
гремучим змеям. - Посмотри на узор на их спинках. Это  очень  опасные  змеи.
Никогда не бери их в руки, даже не приближайся. Вообще не  прикасайся  ни  к
одной змее, пока Гвен или кто-то из взрослых не  скажет  тебе,  что  она  не
ядовита. Поняла?
   Вздыбив шерсть на загривке, к змеям подошел Мэк. Припав на передние лапы,
он громко залаял.
   - Мэк не любит змей, - сказала Крисси. - Змеи плохие.
   - Змеи не плохие, просто у них своя жизнь. Эта  парочка,  видно,  решила,
что вы с Гвен представляете для них опасность, и  приготовилась  напасть  на
вас. Я был вынужден застрелить их. Если вдруг ты встретишь  змею,  замри,  а
потом медленно-медленно отступай назад. Все ясно, партнер?
   - Ясно, партнер.
   Почувствовав, что Мэк все еще полон решимости проверить, мертвы ли  змеи,
Джейк попросил Крисси увести его за ошейник подальше.
   - Пойдите с Мэком на кухню и расскажите Дорис, какие вы храбрые ребята  -
и Мэк, и ты. Пусть она угостит тебя теми восхитительными печеньями, которые,
я видел, она поставила в печь, а Мэку даст сахарную косточку. - Джейк хотел,
чтобы и девочка, и собака ушли и перестали отвлекать его от Гвен.
   - Хорошо, Джейк.
   - И ты будешь внимательно смотреть себе под ноги, да, партнер?
   В ответ Крисси энергично закивала головой. Пока девочка шла к  дому,  она
не отрывала взгляда от земли.  Джейк  усмехнулся  -  через  пять  минут  она
забудет об этих его наставлениях.
   - Я не хотел пугать ее, но, если вы собираетесь здесь  жить,  она  должна
научиться быть внимательной и  аккуратной  со  змеями.  А  теперь,  -  Джейк
скрестил руки на груди и вперил в Гвен  сердитый  взгляд,  -  расскажи  мне,
лапуля, что, черт подери, ты намеревалась сделать? И не ври! Я разгадал твой
маневр. Ты решила, что змея бросится в первую очередь на движущуюся мишень и
оставит без внимания  неподвижную,  да?  И  ты  решила  пожертвовать  собой.
Идиотка!
   - Я не идиотка. Если кому-то из нас суждено было быть укушенным,  то  это
должна была быть я. Крисси такая маленькая... - Голос Гвен  дрогнул,  и  она
поспешно закусила нижнюю губу, чтобы не дать рыданиям прорваться наружу.
   - Это был самый глупый, самый идиотский поступок. Ты была  даже  босиком!
Ты хоть представляешь, что было бы, если бы яд гремучей змеи попал в вену?
   - У тебя больше не было бы проблем, да?
   - О чем, черт тебя побери, ты говоришь?!
   - О том, что ты взял ружье Берта и убил тех змей.
   - Да, я убил их. - Даже если он проживет еще сто жизней, он все равно  не
поймет этих женщин. - Хорошенькое дельце! Я,  конечно,  не  ожидал,  что  ты
упадешь в мои объятия со словами благодарности, - насмешливо протянул Джейк,
хотя, по правде, именно этого он и ожидал. Могла хотя бы посмотреть на него,
как на героя, спасшего ее и Крисси от неминуемой мучительной смерти.
   - Благодарности? Ты надеялся, что я поблагодарю тебя за это?  -  спросила
Гвен звенящим голосом. - Это ты совершил самый идиотский поступок! Ты  хотел
убить нас и завладеть ранчо!

Глава 9

   - Убить? Вас? - Если это была шутка, то  Джейк  не  смог  оценить  ее  по
достоинству.
   - Ты мог убить нас! Эти змеи были от нас всего  в  нескольких  метрах.  А
если бы ты промахнулся? Неужели ты  надеялся  убедить  всех,  что  это  была
случайность?
   - Я никогда не промахиваюсь, -  холодно  произнес  Джейк,  еле  сдерживая
ярость.
   - Никто не застрахован от промаха, даже такой самоуверенный субъект,  как
ты.
   - Я - не промахиваюсь. Гвен посмотрела на него так же, как перед этим  на
мертвых гремучих змей.
   - Это ружье Берта?
   - Да.
   - А почему оно оказалось у тебя? Зачем тебе  ружье?  Это  тебе  не  Дикий
Запад.
   - Я хотел проверить скот. - Джейк говорил с ней  подчеркнуто  спокойно  и
терпеливо. - Если с какой-нибудь коровой  случилась  беда  и  ей  невозможно
помочь, лучше прекратить страдания, пристрелив ее.
   - А почему ты сказал, что никогда не промахиваешься?  -  Она  бросила  на
него долгий взгляд из-под ресниц.
   - Многолетняя практика.
   - Да? А может, гены твоего родственничка-гангстера?
   Джейк снисходительно улыбнулся.
   - Что ж, я всегда готов спасти красивую женщину от опасности.
   Глаза Гвен  сузились.  Ей  не  понравился  его  ответ,  а  еще  больше  -
комплимент. Ей не надо, чтобы он ее спасал. Хотя...
   Внезапная мысль пронзила Джейка - он только что спас Гвен. Это  было  как
удар кулаком в солнечное сплетение. Проклятие, он сделал  это!  Значит,  его
миссия окончена, и он должен исчезнуть. Боль, которую он  испытал  при  этом
открытии, ошеломила его. И дело даже не в том, что он будет скучать по  Гвен
- она сотрется из его памяти, как стерлись другие.  Джейк  искал  объяснение
своему сожалению и не находил.
   Он так и не узнал, какова Гвен в постели. И уже не узнает. Наверняка  все
дело в этом. У него нет других поводов для сожаления.
   - Что с тобой? - спросила Гвен.
   - Ничего. А почему ты спросила?
   - У тебя странное лицо.
   Она бы наверняка влепила ему пощечину, выскажи он вслух свои мысли.
   - А какое, по-твоему, должно быть выражение лица у человека, которого  ты
обвинила в попытке убийства женщины и ребенка? - Не дожидаясь ответа на свой
вопрос, он развернулся на каблуках и направился к  загону  для  скота.  -  Я
скоро уеду.
   - Почему?
   Этот неожиданный вопрос застал его  врасплох.  Джейк  резко  обернулся  и
столкнулся с Гвен, шедшей за ним по пятам.
   - Ты же сама увольняла меня по несколько  раз  на  дню  с  момента  моего
приезда.
   - Но ты никогда не принимал мои слова  всерьез.  Почему  сейчас?  -  Гвен
подошла к нему вплотную. -  Из-за  того,  что  я  обвинила  тебя  в  попытке
избавиться от нас?
   Джейк невесело рассмеялся.
   - Как ты думаешь, если бы я жила сто  лет  назад,  я  бы  смогла  уберечь
Джейкоба от гибели?
   Нет, у женщин логика отсутствует напрочь. У Гвен мысли скачут, как блохи.
   - Вряд ли. Джейкоб сделал то, что считал должным, - ответил  Джейк,  хотя
вопрос Гвен заставил его задуматься. Может, повстречай он ее тогда, вся  его
жизнь сложилась бы по-другому. - Могла бы ты поставить его перед выбором: ты
или поступок, который он считал благородным?
   - Благородным?
   В вопросе Гвен было столько презрения, как будто она  бросила  ком  грязи
ему в лицо. И все равно ему нестерпимо хотелось  прижаться  губами  к  этому
рту, произносящему такие жестокие вещи.
   - Ты не веришь в благородство?
   - Что благородного было в том, что он сбежал?
   - Он не сбегал.
   - Откуда ты можешь знать? - Неожиданно Гвен сделала шаг вперед и схватила
его за рубашку. - Еще в музее ты слыхом не  слыхивал  о  Джейкобе  Стоунере,
помнишь? Ты с удивленным видом читал статью,  помнишь?  Ты  мерзкий,  лживый
ублюдок!
   Джейк попытался отодрать ее руки от своей рубашки.
   - Отпусти.
   - А если не отпущу? Ты  застрелишь  меня?  Эта  женщина  могла  ввести  в
искушение даже святого. А Джейк  Стоунер  отнюдь  не  был  святым.  Обхватив
ладонями голову Гвен, он резко притянул девушку к себе и впился  в  ее  губы
грубым, карающим поцелуем. Сперва Гвен словно оцепенела - не сопротивлялась,
но и не отвечала на поцелуй. Но через несколько секунд с тихим стоном обвила
руками его шею, вжалась в его тело и  приоткрыла  губы,  впуская  его  язык.
Джейк  испытал  шок,  сменившийся  ликованием.  Его  тело   содрогалось   от
неистового желания обладать ею. Она сдалась, она  была  его.  Он  переместил
ладони на ее ягодицы и  стал  поглаживать  их,  чувствуя  тепло  даже  через
плотную ткань джинсов. Гвен прижалась к нему теснее,  их  поцелуй  стал  еще
глубже, еще  интимнее.  Ему  не  хватит  вечности,  чтобы  насладиться  этой
женщиной.
   Гвен слегка отвернула голову и уткнулась лицом ему в грудь.
   - Мне не хватает воздуха, - пробормотала она.
   Джейк потерся носом о ее макушку и улыбнулся. Он может подождать, главное
- он выиграл этот приз. Она сама придет к нему, когда будет готова.
   Вдруг Джейк похолодел. Именно времени у него и нет. Чертов Майкле! Он  не
может забрать Джейка сейчас!
   Если бы только Джейк знал, как это происходит. Он ускачет  на  Гранаде  к
дальним пастбищам, а домой лошадь вернется одна? Вечером ,ляжет в кровать, а
наутро она окажется пустой? Интересно, если  рядом  будет  находиться  Гвен,
Майкле все равно заберет его? Ему надо было спросить Майклса.
   - Я уверена, ты  давно  уже  все  понял,  но  все  же  я  скажу.  Да,  ты
привлекаешь меня физически, мне нравятся твои объятия и  поцелуи.  Несколько
раз я была близка к тому, чтобы начать срывать с тебя одежду, но больше  это
не повторится. - Гвен не поднимала головы, упершись взглядом в его грудь.  -
Знаешь, почему?
   - Почему? - Интересно, что ей нравится: когда с нее  срывают  одежду  или
раздевают медленно? - Так почему?
   - Потому что это было бы эгоистично и несправедливо по отношению к тебе.
   - Лапуля, не тушуйся. Я не буду в претензии. Можешь начинать хоть сейчас.
Я ничего не потребую в благодарность за услуги.
   - Потребуешь. Я знаю, чего ты хочешь.
   - И чего же?
   - Ранчо, - устало ответила Гвен. - Но ты его не  получишь.  Я  не  позову
тебя в мою спальню, чтобы ты получил возможность рыскать по  дому  и  искать
проклятые бумаги, подтверждающие твое право на это ранчо.
   - Я здесь не для того, чтобы отобрать у  тебя  ранчо,  -  процедил  Джейк
сквозь стиснутые зубы. В ответ на его слова Гвен одарила  его  презрительным
взглядом.
   - Я мало что понимаю в ведении  хозяйства,  но  я  не  круглая  дура.  Ты
появился из ниоткуда. Ты врал, что никогда не слышал о Джейкобе Стоунере, но
знаешь о нем и его семье все. Ты говорил,  что  тебе  нужна  работа,  а  сам
оказался единственным человеком, способным оспорить мое право на ранчо...
   - Единственным? А как же Гордон?
   - Гордон - просто досадное недоразумение. У него нет шансов.
   Джейк слушал ее слова и не слышал.  Он  представлял,  как  раздевает  ее,
целует... Немалым усилием воли он заставил себя очнуться от грез.  Последние
слова Гвен объяснили ему все - он понял, зачем Майкле прислал  его  сюда,  в
чем состоит его помощь Гвен. И дело вовсе не в змеях.  Он  здесь  для  того,
чтобы подарить Гвен ее мечту: дом, белый  забор,  корни  для  Крисси.  Он  -
единственный  человек,  который   может   дать   ей   это,   обеспечить   ее
безоговорочное право на владение ранчо. Но как он может сделать это?
   "Женись на ней".
   Слова  прозвучали  настолько  близко  и  отчетливо,  что  Джейк  невольно
оглянулся. Рядом были только Гвен и Гранада, который, чувствуя напряжение  в
воздухе, прядал ушами и смотрел на людей со смесью любопытства и тревоги.
   - Итак, - требовательно спросила Гвен, - ты намерен  сказать  мне  правду
или нет?
   Джейк растянул губы в ленивой улыбке и погасил пламя своего  желания.  На
время. Настанет момент, и эти мечущие гром и молнии зеленые  глаза  вспыхнут
совсем  иным  пламенем.  Надо  будет  поблагодарить  Майклса  при   встрече,
мелькнула мысль. Джейк окинул  Гвен  неспешным,  оценивающим  взглядом.  Да,
прощальный подарок хоть куда! Эти формы, эти глаза, эти губы обещали ему рай
на земле. Теперь Джейк может не спешить: Гвен стоит того, чтобы подождать.
   - Джейк, я задала тебе вопрос и требую ответа. Ему очень  нравилось,  как
вспыхивают румянцем ее щеки, когда она злится. Он не даст ей  заснуть  в  их
брачную ночь. Он еще помнит, какие  струны  женского  тела  надо  затронуть,
чтобы доставить женщине удовольствие. Джейк выпрямился,  расправил  плечи  и
снял шляпу.
   - Мисс Эштон, - произнес он отчетливо, - прошу вас стать моей женой.
   - Вы что?!
   Гвен испугалась, что глаза Пруденс выскочат из орбит и шлепнутся на стол.
   - Этим утром мы с Джейком поженимся. - Гвен сделала пируэт  и  присела  в
реверансе. - Как тебе мое платье? В этом платье  Сара  Уинтроп  выходила  за
Берта. Мы с Дорис нашли его на чердаке.
   - Я могу переговорить с тобой наедине, Гвен?  Вы  извините  меня,  мистер
Стоунер?
   - Конечно, мэм, - протянул Джейк и поднялся.
   - Нет. - Гвен схватила Джейка за руку.  -  Не  стоит  терять  время.  Нет
ничего такого, чего бы мы не могли обсудить в его присутствии. Пруденс, я  в
своем уме. Мы с Джейком решили пожениться. Как только мы  выйдем  из  твоего
офиса, мы отправимся получать брачную лицензию, а затем - в  мэрию.  -  Гвен
села на стул и потянула Джейка за рукав. Он сел на соседний стул.
   - Ну что ж! Раз Гвен не захотела наедине  объяснить  мне  причины  своего
помешательства, не обессудьте.  Я  буду  говорить  прямо.  -  Глаза  Пруденс
сузились, голос звучал холодно. - Я не знаю, зачем вы  здесь,  но,  если  вы
пришли просить меня быть свидетелем на вашей свадьбе, увольте. Я  не  бросаю
своих клиентов под колеса скорого поезда.
   - Том и Дорис будут нашими  свидетелями.  Они  вместе  с  Крисси  ждут  в
приемной. - Гвен заколебалась. - Я бы хотела, чтобы и ты присутствовала, но,
если откажешься, я не обижусь.
   - Но я не понимаю, к чему такая спешка? А  ваши  родители?  А  дедушка  и
бабушка Крисси со стороны матери?
   - Я звонила им всем вчера весь вечер, - ответила Гвен. - Мои  родители  в
Европе,  ты  же  знаешь.  Они  пожелали  мне  счастья.  -  Гвен   не   стала
рассказывать, что родители сказали ей примерно то же самое, что и Пруденс.
   Крисси. Именно из-за нее Гвен согласилась на это сумасшедшее  предложение
Джейка. Вначале она, конечно же, отказала. Вернее, восприняла его слова  как
неудачную шутку. Ему потребовалось два, дня, чтобы убедить ее в практичности
своего предложения.
   У нее было несколько весомых и убедительных причин, чтобы согласиться  на
предложение Джейка.  Сохранить  ранчо.  Осуществить  свою  мечту.  Выполнить
последнюю волю Берта. И, прежде всего, дать Крисси дом и счастливое детство.
   Их брак будет фиктивным. Она выходит замуж  за  Джейка,  чтобы  сохранить
ранчо. Вопрос о постели  они  не  поднимали.  Гвен  нахмурилась.  А  почему,
собственно говоря?
   - Я не обижаюсь на вас за ваши сомнения,  мисс  Оуэн,  -  мягко  произнес
Джейк. - Но поверьте, Гвен поступает правильно.
   - То, что она выходит за вас замуж, не может быть правильным поступком, -
отрезала Пруденс. - Подумай, Гвен.  Этот  человек  возник  из  ниоткуда,  он
претендует на твое ранчо, а ты выходишь за него замуж. Ты  не  боишься,  что
однажды  утром  тебя  найдут  в  постели  мертвой?  Это  будет   быстрее   и
эффективнее, чем судиться с тобой.
   - Именно поэтому мы здесь, - спокойно произнес Джейк. - Мы  хотим,  чтобы
вы подготовили, а мы подписали несколько  бумаг,  прежде  чем  мы  пойдем  в
мэрию.
   - Каких бумаг?
   - Я хочу составить завещание в пользу Гвен.
   - А Гвен, значит, должна будет сделать то же самое в вашу пользу?
   - Нет.
   - Не понимаю, - медленно произнесла Пруденс.
   - Мне неважно, в чью пользу будет завещание Гвен,  -  терпеливо  объяснил
Джейк. - В документе должно быть указано, что я ни на что не претендую.
   - Пруденс, - вмешалась Гвен, - это не Джейк женится на мне  из-за  ранчо,
это я выхожу за него замуж из-за ранчо. Он отказывается от своих  притязаний
или притязаний своей семьи на эту землю.
   - Мы должны будем составить еще один документ, - сказал Джейк.  -  В  нем
должно быть сказано, что я вступаю в этот  брак  "с  пустыми  руками"  и,  в
случае расторжения брачных уз, должен уйти ни с чем. Прошу вас как  адвоката
сформулировать это и оформить так, чтобы не к чему было  подкопаться.  Я  не
хочу, чтобы потом кто-нибудь беспокоил Гвен.
   - Потом?
   - Если со мной что-нибудь случится, - спокойно пояснил Джейк.
   - Чтобы составить такие документы,  мне  потребуется  время.  Думаю,  что
сразу после регистрации вы можете зайти ко мне  и  подписать  их.  Гвен,  не
уезжай на ранчо, не  подписав  этих  бумаг,  слышишь?  Полагаю,  что  вашими
планами медовый месяц не предусмотрен. Гвен почувствовала, что краснеет.
   - Может быть, позже, - пробормотала она. Почему они не обсудили с Джейком
заранее этот, да и другие щекотливые моменты? Было бы хорошо узнать, что  он
думает и что чувствует по этому поводу.  Гвен  вспомнила  его  поцелуи,  его
большое, словно литое, тело, к которому  ей  так  нравилось  прижиматься,  и
покраснела еще сильнее.
   - Мы пойдем в  кафе,  выпьем  кофе  и  через  час  вернемся.  Вы  успеете
подготовить документы? - Пруденс кивнула, и Джейк продолжил:
   - В мэрию мы пойдем только после того, как подпишем все бумаги. Итак,  мы
вернемся через час.
   Один час. Всего через час она выйдет замуж за мужчину, который появился в
ее жизни, чтобы отобрать ранчо. Внутри Гвен нарастала паника. Джейк протянул
ей руку. Не раздумывая, она вложила в его раскрытую ладонь  свою  ладошку  и
сразу почувствовала, как ее тело наполняют тепло и умиротворение.
   - Ради Крисси, - тихо проговорил Джейк.
   - Ради Крисси, - эхом откликнулась Гвен и встала.
   Внезапно,  по  необъяснимой  причине,  ей  захотелось   смеяться,   петь,
танцевать. Пусть этот брак - для Крисси, но брачная ночь - для нее, Гвен. Ее
обдало жаром. Гвен Эштон, ты спятила, окончательно и  бесповоротно  спятила.
Ты выходишь замуж за незнакомого мужчину.
   Джейк открыл двери офиса. Навстречу ему бросилась Крисси, и он  подхватил
ее на руки. Гвен улыбнулась, глядя на них, затем улыбнулась всем  сидящим  в
приемной. Ведь все невесты должны улыбаться в день свадьбы.
   - Жалеешь? - Джейк смотрел на нее поверх бокала с вином.
   - Нет. Да. Не знаю. - Гвен взяла кусок свадебного торта, который завершил
прекрасный  свадебный  ужин,  приготовленный  Дорис.  Том,  Дорис  и  Крисси
поужинали раньше и ушли спать. - Спасибо за цветы, Джейк. -  Он  удивил  ее,
преподнеся огромный букет подсолнухов,  перед  тем  как  они  отправились  в
город.
   - У каждой невесты должны быть  цветы.  Наверное,  купленные  в  магазине
выглядели бы роскошнее...
   - Я люблю подсолнухи.
   - Я знаю. - Джейк улыбнулся. - Видел, как ты с ними разговариваешь.
   - Они так подошли к моему платью. - Гвен очень понравилось платье Сары  в
стиле сороковых годов с линией выреза в форме сердца.
   Откинувшись на спинку стула, Джейк внимательно и серьезно слушал ее.
   - Мне оно очень понравилось. Спасибо, что надела. Я ведь никогда не видел
тебя в платье. - Его губы скривились в насмешливой улыбке. - Когда  я  дарил
тебе  подсолнухи,  то  был  уверен,  что  они  подойдут  к   джинсам.   Гвен
поперхнулась вином.
   - Ты действительно думал, что я надену джинсы на свою свадьбу?
   - Лапуля, я не был уверен, поженимся ли мы вообще, - протянул Джейк.
   Гвен опустила голову и стала чертить ногтем замысловатый  узор  на  белой
камчатой скатерти.
   - Я же пообещала.
   - Женщины много чего обещают.
   - Она сильно обидела тебя?
   - Кто?
   - Женщина, сделавшая тебя таким циничным.
   - Нет, - медленно ответил Джейк. - Она не обидела меня. Она предала меня,
тайком став любовницей моего брата. Но это не причинило мне боли.
   - Ты любил ее?
   - Я собирался жениться на ней.
   - А твой брат знал об этом? - На его утвердительный кивок Гвен сказала:
   - Не представляю, чтобы мой брат мог причинить мне такую боль.
   - Я уже сказал тебе - эта не причинило мне боли. - Джейк пожал плечами. -
Она притягивала мужчин, как магнит. А мой брат был очень красивым,  дерзким,
веселым парнем. Его улыбка и легкомысленная  болтовня  вскружили  голову  не
одной девушке. Он коллекционировал их, как Крисси  коллекционирует  камешки.
Мне просто не надо было знакомить их.
   - Но  как  ты  мог  не  познакомить  невесту  со  своим  братом?  -  Гвен
заколебалась. - Ты сказал, она спала с ним. Откуда ты узнал?
   - Она сама сказала мне.
   - Но ты во всем обвиняешь ее, а ведь для  танго  нужны  двое.  Твой  брат
попросту украл у тебя невесту. Прежде всего это он предал тебя.
   - Я не держу на него зла.
   - Ты говорил, что твой брат умер, - задумчиво произнесла Гвен.  -  Ты  не
думал о том, чтобы простить ее и вернуться?
   - Нет.
   - А может, все-таки стоит попробовать? Может, история с твоим братом была
коротким помрачением ее рассудка?
   - Она умерла, - ровно произнес Джейк.
   Гвен испытала острое желание обнять Джейка и утешить  его.  Желание  было
смешным и нелепым, поскольку она никогда  еще  не  встречала  мужчину  более
самоуверенного и не нуждающегося в утешении, чем Джейк Стоунер.
   - Прости. Представляю, как это ужасно для тебя.
   - Не стоит превращать это в трагическую историю любви, - холодно  ответил
Джейк. - Я не любил ее, а она не любила меня.
   - Но вы должны были любить друг друга! Вы же собирались пожениться!
   Джейк отпил вино и пристально посмотрел в глаза Гвен.
   - Мы с тобой женаты, и что?
   И что? Гвен хотелось,  чтобы  именно  он  ответил  на  этот  вопрос.  Она
решительно поднялась.
   - Думаю, мне следует пойти проверить, как там Крисси. -  Гвен  вышла,  не
дожидаясь ответа Джейка.
   Она направилась в комнату племянницы,  отлично  зная,  что  та  наверняка
спит, иначе давно бы уже была внизу. Взглянув на безмятежно  спящую  Крисси,
Гвен зашла в ванную, умылась и почистила зубы.
   Вернуться в гостиную? Она застыла  в  нерешительности.  Джейк  ничего  не
сказал о том, как и где он собирается провести первую брачную  ночь.  Обычно
жених и невеста проводят эту ночь вместе, как и множество последующих ночей,
но ведь у них с Джейком ненастоящий брак. Гвен зашла в свою спальню, закрыла
дверь и прислонилась к ней спиной.
   В доме было три больших спальни и столько же ванных комнат. Гвен спала  в
комнате Сары Уинтроп. У Дорис была своя  комната  на  первом  этаже.  Крисси
спала в комнате, которую Берт называл "запасной спальней".  Джейку  осталась
комната самого Берта.
   Если он, конечно, захочет жить в Большом доме.
   Стоя у двери, Гвен попыталась увидеть свою комнату глазами  Джейка.  Одна
стена была полностью увешена фотографиями ее родителей, брата и ее самой. На
старую латунную кровать  было  наброшено  зеленое  стеганое  одеяло,  сшитое
кем-то из предков Гвен еще в начале века.
   Еще одну стену Гвен называла "генеалогической". Из старомодных серебряных
рамок на нее смотрели родители, бабушки и дедушки, прабабушки и  прадедушки.
Рядом с их портретами Гвен повесила фотографии членов семьи Берта.  Подбирая
фотографии для своей "галереи", Гвен была разочарована тем, что ни  одна  из
фотографий  в  альбомах  Берта  не  была  подписана  и  датирована.  Но  она
постаралась распределить их по эпохам в зависимости от  нарядов.  Сару  Гвен
знала. И не только по фотографиям,  развешенным  по  всему  дому,  но  и  из
разговоров с Бертом. Гвен перевела  взгляд  на  фотографию  другой  женщины,
которая, по ее  предположению,  была  матерью  Берта.  У  нее  было  доброе,
располагающее лицо.
   Взгляд Гвен упал на фотографию третьей женщины,  которую  она  определила
как  бабушку  Берта.  Может  быть,  фотография  была  старая  и   не   очень
качественная, но Гвен виделось что-то крайне неприятное в лице этой  молодой
женщины. На этой фотографии ей было не больше двадцати пяти, она была  очень
красива, по ее плечам рассыпаны густые темные кудри. Но взгляд  женщины  был
тяжелым и жадным, а губы недовольно поджаты. Гвен несколько  раз  порывалась
снять фотографию, но потом оставляла, считая это предательством по отношению
к Берту.
   Сейчас Гвен казалось, что женщина насмехается над ней. Уж  ее-то  спальню
муж наверняка посещал так часто, как она  желала.  Она  могла  прикидываться
застенчивой, серьезной, благовоспитанной - любой, но  всегда  получала,  что
хотела.
   У Гвен перехватило дыхание. А чего хочет  она,  Гвен?  Она  хочет,  чтобы
Джейк Стоунер оказался в ее постели. Она хочет  почувствовать  прикосновение
его рук к своему обнаженному телу, его губы на своих губах. Она хочет, чтобы
он занялся с ней любовью.
   Заниматься любовью. Какое глупое словосочетание! Что такое  любовь?  Гвен
любит вид из окна своей спальни. Любит подсолнухи. Любит Крисси. Любит...
   Она любит Джейка Стоунера!
   Наконец-то она набралась мужества  и  призналась  себе  в  этом.  Да,  он
высокий, красивый, стройный и широкоплечий, он возбуждает ее.  Но  было  еще
множество мелочей: его  улыбка  -  одна  для  Крисси,  другая  для  Дорис  и
совершенно особенная - для нее; его терпение - с Крисси, с лошадьми, с  ней,
Гвен; ощущение надежности и безопасности, когда он рядом.
   Пусть он колючий, самоуверенный, насмешливый. Пусть считает, что  все  на
свете знает лучше, чем она. Пусть спорит с ней, но она не может не признать,
что Джейк всегда почему-то оказывается прав. И спорит он вовсе  не  из  духа
противоречия, а ради того, чтобы всем было лучше.
   Она не имеет представления, что он испытывает к ней. Она не знает,  хочет
ли он, чтобы их брак стал настоящим, или нет. Гвен боялась спросить. А вдруг
он ответит: "Не хочу"?
   А вдруг он ответит: "Хочу"?
   Гвен сняла туфли и расстегнула платье. Джейк не придет. Он  считает,  что
они поженились слишком поспешно, руководствуясь  практической  выгодой.  Она
сняла нижнюю юбку и повесила на одну вешалку с платьем, затем  сняла  чулки.
Он сам сказал, что женится на ней, чтобы помочь ей сохранить ранчо.
   Гвен задумалась. А что Джейк рассчитывает получить от их брака? Что, если
Джейк этой ночью решит остаться в домике для рабочих  вместе  с  Томом?  Эти
скачущие мысли сводили ее с ума.
   Решительно ступая босыми ногами, Гвен подошла к своей  кровати,  откинула
одеяло и включила бра. Лучше она почитает один  из  старых  журналов  Берта,
успокоится...
   А потом спустится вниз и соблазнит своего мужа.

Глава 10

   Джейк стоял на веранде Большого дома, приклонившись к  каменной  колонне.
Через неплотно закрытую дверь он слышал позвякивание посуды  и  молил  Бога,
чтобы Дорис поскорее  закончила  убирать  в  гостиной.  Минуты  томительного
ожидания текли очень медленно, и Джейк впервые пожалел, что  бросил  курить.
Эх, сейчас бы хорошую сигару!
   Гвен не спустилась вниз после того, как проведала Крисси,  что  не  очень
удивило Джейка. Он криво усмехнулся. Он успел узнать эту маленькую женщину и
понял, что она - чистое золото. Много лет именно такие  женщины  были  среди
первых поселенцев - не побоявшиеся приехать в  эти  дикие  места,  построить
дома, растить  детей.  У  таких,  как  Гвен,  крепкая  основа  и  правильные
принципы.
   На небе появилась первая звезда. Джейк чуть не  завыл  на  эту  маленькую
светящуюся точку. У него совсем не осталось времени, Майкле может прийти  за
ним в любой момент. Единственное, на что надеялся Джейк, так это на  мужское
понимание Майклса.
   Женщины всегда долго готовятся к брачной ночи. Приводят себя  в  порядок,
надевают что-нибудь соблазнительное. Но Гвен не нужны эти уловки. Сегодня за
обедом Джейк не мог отвести от нее взгляд - в свете ламп ее волосы  отливали
золотом, платье подчеркивало  все  изгибы  женственной  фигурки.  Джейк  еле
сдержался, чтобы не вскочить, не обогнуть стол, не склониться к  Гвен  и  не
прижаться губами к невероятно соблазнительной  ложбинке  на  груди,  которую
открывало весьма целомудренное платье. Когда Гвен поймала  его  взгляд,  она
вспыхнула и сама не заметила, как задышала часто-часто. От этих воспоминаний
у Джейка пересохло во рту, а низ живота налился тяжестью.
   Он взмолился, чтобы Дорис поскорее закончила уборку. Но там, наверху,  он
не станет спешить. Уж одну-то ночь Майкле разрешит ему провести с Гвен.
   От непреходящего желания у Джейка сводило все  мышцы.  Сегодня  ночью  он
насладится женщиной в последний раз, чтобы потом помнить об  этом  вечность.
Если сможет. Ведь он не помнит  ни  одну  из  своих  земных  "командировок".
Неужели и с Гвен случится то же самое?
   Джейка охватила почти нестерпимая тоска, и он не мог понять  ее  причины.
Ведь он так долго ждал этого, он должен радоваться. Он выполнил свою миссию,
помог Гвен сохранить ранчо. Может, уже завтра его душа обретет  долгожданный
покой. Может, уже завтра за ним придет Майкле и переведет его через границу,
разделяющую жизнь и смерть. За этой границей не будет  боли,  предательства,
сожалений и ошибок. Мир и вечный покой.
   - Джейк! Ты не представляешь, что я нашла!
   Взволнованный голос Гвен ворвался в его сознание. Джейк резко  обернулся.
Она стояла в  дверном  проеме  и  казалась  обнаженной.  Облегающее  одеяние
бледно-зеленого  цвета  в  подсветке  электрических  ламп  создавало  эффект
абсолютной наготы. Джейка пронзило такое острое желание,  что  он  с  трудом
сдержал стон.
   Больше всего на свете ему хотелось подхватить ее на руки, пулей  взлететь
наверх, бросить на кровать...
   - Что... - Джейк закашлялся, прочищая горло. - Что ты нашла?
   - Пойдем со мной. - Гвен схватила его за руку и потащила  к  лестнице.  -
Это в моей спальне.
   Он никогда не был наверху, но решил, что осмотрит дом  завтра.  Если  все
еще будет здесь.
   Гвен стремительно ворвалась в одну из комнат и втащила туда Джейка.
   - Смотри!
   Портрет в рамке на противоположной стене приковал его взгляд.
   - Будь я проклят, - тихо пробормотал он.
   - Забудь про эти фотографии и посмотри, что я обнаружила.
   Не слыша слов Гвен, Джейк подошел к портрету и спросил:
   - Почему здесь этот портрет?
   - Это бабушка Берта и жена Гордона Уинтропа. Почему ты  так  смотришь  на
нее? Только не говори, что считаешь ее красивой.
   - А разве она не красива?
   - У нее слишком  близко  посажены  глаза,  а  поджатые  губы  говорят  об
эгоистичности и избалованности...
   Внезапно Гвен замолчала, и Джейк обернулся к ней.
   - Значит, ты знаешь, - ровным, безжизненным голосом произнесла она.  Свет
в ее глазах погас. - Я должна была догадаться.
   Не понимая, о чем она говорит, потому что его мысли  были  заняты  совсем
другим, Джейк протянул:
   - Да, лапуля, лучшего наряда для первой брачной ночи и придумать нельзя.
   - Спасибо. Спокойной ночи.
   Джейк нахмурился и сделал шаг по направлению к  ней.  Что-то  во  взгляде
Гвен подсказывало ему, что он  сделал  непоправимую  ошибку,  но  в  чем?  И
все-таки он надеялся на благоприятный исход.
   - Ты сказала, что хочешь мне что-то показать.
   - Теперь это неважно. Тем более ты уже знаешь. Знал с самого начала.
   - Гвен, я не понимаю, о чем ты говоришь.
   - О Мэриан. Я говорю  о  Мэриан.  Гвен  с  такой  откровенной  неприязнью
произносила имя Мэриан, что Джейк улыбнулся. Но улыбка тут же  сошла  с  его
лица. Гвен была сердита, очень сердита, и с этим надо было что-то делать.
   - Гвен Стоунер, - тихо позвал он. - Знаешь, мне нравится, как это звучит.
   - Не уходи от темы.
   - Я и не ухожу. Весь вечер мои мысли заняты одной-единственной  женщиной,
и это отнюдь не Мэриан.
   - Не просто Мэриан, а Мэриан Уинтроп.  А  перед  тем,  как  стать  миссис
Гордон Уинтроп, она была миссис Лютер Стоунер. Впрочем, ты знаешь это и  без
меня.
   Наконец-то до Джейка дошла причина ярости Гвен.
   - Ты считаешь, что я знал об этом?
   - Ты достаточно быстро узнал ее на портрете.
   Джейк не нашелся, что ответить. Вернее, как ответить, чтобы она поверила.
   - Ты хотела мне что-то показать.
   - Я передумала.
   - Если ты сделаешь еще шаг назад, то упадешь  на  кровать  и  решишь  мою
самую большую проблему.
   - Какую еще проблему?
   - Как затащить тебя в постель.
   - Неужели ты считаешь, что таким образом заставишь меня забыть о том, что
сделал?
   Джейк вздохнул и усилием воли  притушил  огонь  желания,  снедавший  его.
Конечно, он мог бы повалить ее на кровать, и через пять минут она забыла  бы
обо всем на свете. Мог бы, но не станет. Он знал, что Гвен  не  простит  ему
этого. Да и он сам не простит себе. Когда они займутся любовью, это будет их
обоюдное желание. Терпение и еще раз терпение, приказал себе Джейк.
   - Может, я смогу ответить на твой вопрос, если ты поточнее объяснишь мне,
в чем все-таки ты меня обвиняешь?
   - Мэриан. - Гвен схватила с полки толстую тетрадь и бросила на кровать. -
Здесь все написано.
   Джек наклонился и взял тетрадь. На титульном листе стояла дата:  "1918  -
1923 гг.". Джейк повертел увесистый том в руках.
   - Мэриан вела дневник? - Джейк помнил:
   Мэриан считала, что чтение и письмо портят женскую внешность.
   - Не Мэриан, а ее невестка Эйприл, мать Берта. Прочти там, где закладка.
   Джейк послушно открыл тетрадь на заложенной странице.  Красивым  почерком
была выведена дата: "12 мая 1921 года". Джейк начал читать вслух:
   "Этим утром мы похоронили Папашу Уинтропа. Внешние  приличия  требуют  от
меня скорби, но внутри я ликую. Его больше нет! Не представляю, как у такого
злого, мерзкого человека мог родиться такой добрый и  нежный  сын,  как  мой
дорогой муж Джеймс. Я поклялась себе, что Джеймс никогда  не  узнает,  какой
грязной скотиной был его отец, как он грубо домогался  меня  с  первого  дня
жизни в этом доме".
   Да, Уинтроп ничуть не изменился, подумал Джейк.
   "Мэриан хоть и играет на публике роль безутешной вдовы, ничуть не  жалеет
о его смерти. Я знаю, как долго она оплакивала своего первого мужа,  Лютера,
чье имя Папаша У, запретил даже упоминать. Но Мэриан очень часто  вспоминает
о нем, я знаю".
   - Читай  дальше,  -  раздался  голос  Гвен.  -  Сейчас  начинается  самое
интересное.
   "Однажды я спросила Мэриан,  почему  она  вышла  замуж  за  Папашу  У.  Я
ожидала, что она рассердится, но Мэриан рассказала мне  интересную  историю.
Она сказала, что этого не произошло бы, если бы был жив брат Лютера. Она  бы
обязательно вышла замуж за него, но, поскольку Джейкоба Стоунера подстрелили
во время вооруженного нападения на банк, ей  пришлось  выйти  за  Папашу  У.
Кто-то же должен был заботиться о ней и о ранчо.  Если  бы  с  моим  дорогим
Джеймсом что-нибудь случилось (не дай Бог!), я  бы  скорее  предпочла  стать
школьной учительницей или  уйти  в  монастырь,  чем  связать  себя  с  таким
негодяем, каким был Папаша У. Ни одно ранчо на свете не стоит такой  жертвы,
хотя Мэриан придерживается другого мнения".
   Джейк захлопнул тетрадь.
   - Согласен с девчонкой. Ни одно ранчо не стоит того, чтобы  связать  свою
жизнь со старым козлом Гордоном.
   - Тогда какая же разница между мной и  Мэриан?  При  этом  ты  в  течение
недели настойчиво убеждал меня выйти за тебя.
   Джейк открыл рот, но от возмущения не сразу нашелся, что сказать.
   - Сравнивать тебя и Мэриан - это все равно, что... Я хотел  сказать,  что
Мэриан была мыльным пузырем. С тобой же мужчина смело может идти в огонь и в
воду. Ты - настоящая. Гвен, неужели ты все еще считаешь, что  я  женился  на
тебе, чтобы наложить лапу на ранчо?
   - А что я должна думать? Я была уверена, что мое право на ранчо висит  на
волоске, и  ты  убедил  меня  принять  твою  помощь,  твою,  можно  сказать,
благородную жертву. На самом деле ты и твои родственнички знали, что  это  у
вас нет прав на него, а мое  право  неоспоримо.  Мэриан  унаследовала  ранчо
после смерти Лютера, а потом его унаследовал Джеймс, ее сын  и  отец  Берта.
Оказывается, что мое право на наследование ранчо абсолютно законное. Ты знал
это, поэтому и женился на мне. Ты  еще  хуже,  чем  Гордон  Пиз,  хуже,  чем
гремучая змея. Ты очень больно ужалил меня, Джейк  Гремучка,  но  я  выживу.
Завтра утром я начну процедуру аннулирования нашего брака. - С этими словами
Гвен отвернулась.
   Если бы она бросила ему в лицо комок грязи, Джейк разозлился бы меньше.
   - Не смей сравнивать меня с Гордоном Пизом, - свистящим от ярости голосом
произнес он. Гвен резко обернулась, лицо ее пылало от ярости.
   - Да, ты прав. Я должна была сравнить тебя с Гордоном Уинтропом. Он  тоже
женился из-за ранчо.
   Нет, она таки умудрилась разозлить его еще больше.
   - Если бы я был Гордоном Уинтропом, - процедил он сквозь зубы,  -  ты  бы
давно уже лежала на спине с  задранным  подолом  и  раздвинутыми  ногами.  И
вопрос об аннулировании брака отпал бы сам по себе.
   Кровь отлила от лица Гвен, оно стало белее мела.
   - Ты мне угрожаешь?
   - Лапуля, - протянул он, - когда мы наконец займемся любовью,  ты  будешь
хотеть этого так же, как и я.
   - Никогда я этого не захочу!
   Джейк  нарочито  пристальным  взглядом  уставился  на  ложбинку,  которую
бесстыдно открывал ее наряд.  Гвен  не  заметила,  как  ее  дыхание  тут  же
участилось, но почувствовала, как  соски,  помимо  ее  желания,  твердеют  и
острыми пиками выступают под зеленым шелком.  Насладившись  зрелищем,  Джейк
перевел взгляд на ее пылающее лицо.
   - Лгунья.
   - Это ты лжец. Притворялся, что тебя не интересует ранчо!
   Несмотря на бушующую в нем ярость, Джейк залюбовался Гвен.
   - Да, я не говорил тебе всей  правды,  но  я  никогда  не  лгал  тебе,  -
произнес он ровным голосом. - Да, я узнал Мэриан на портрете. Я  видел  этот
портрет раньше. Тогда ее звали Мэриан Олсон. И я не знал, за кого она  вышла
замуж.
   - А почему в музее ты притворился, что никогда  не  слышал  этого  имени?
Джейк заколебался.
   - Мой отчим всегда говорил, что Джейкоб Стоунер был плохим  человеком.  -
Голос Джейка дрогнул. - Впрочем, это неважно. Поверь мне:  я  здесь  не  для
того, чтобы лишить тебя ранчо. Я говорил тебе  с  самого  начала:  я  здесь,
чтобы помочь тебе. А как только это случится, я исчезну.
   - Мне не нужна твоя помощь. Можешь исчезать хоть сию минуту.
   Даже  в  этот  момент  тело  Гвен  оставалось  соблазнительным  в   своей
женственности. Джейк усмехнулся -  Майклсу  придется  подождать.  Джейк  уже
понял, что его миссия заключалась не  только  в  ранчо,  он  должен  сделать
что-то еще, а это значит, что у него есть время. Интересно, что же  уготовил
ему Майкле?
   - Я не могу исчезнуть сейчас, - сказал он Гвен. - Не тебе решать, когда я
должен уехать. - И прежде чем Гвен взорвалась от негодования, добавил:
   - И не мне.
   - Тогда кому?
   - Кто знает? - Джейк улыбнулся.  -  Знаешь,  лапуля,  ты  -  единственная
женщина, которая остается сексуальной, даже когда открывает и закрывает рот,
как рыба.
   Судя по тому, что Гвен не отреагировала на его замечание,  она  о  чем-то
размышляла. Интересно, что она задумала на этот раз.
   - Неужели ты все это затеял  ради  того,  чтобы  переспать  со  мной?  Ты
поэтому женился на мне?
   - Прежде всего, я женился на тебе, чтобы  никто  не  смог  оспорить  твое
право на ранчо. - Гвен хотела что-то сказать, но Джейк остановил ее  взмахом
руки. - И прежде чем ты  снова  начнешь  нападать  на  меня,  скажу  тебе  в
последний раз. Я не знал, что после смерти  Лютера  Мэриан  вышла  замуж  за
Гордона. Что же касается моего желания оказаться с тобой в постели,  то  оно
не имеет ничего общего ни с ранчо, ни  с  женитьбой.  Мы  просто  мужчина  и
женщина, которые хотят друг друга.
   - Я не хочу  тебя,  -  быстро  произнесла  Гвен.  Но,  увидев  насмешливо
приподнятую бровь, созналась:
   - Ну ладно, хочу. Только это ничего  не  значит.  Точно  так  же  я  хочу
огромную свиную отбивную с кэрри, но, поскольку точно знаю,  что  после  нее
мне станет плохо, я не буду ее есть.
   - Значит, я - свиная отбивная, которая обязательно  нанесет  вред  твоему
здоровью? Чем же я так плох?
   Гвен посмотрела ему в глаза.
   - Ведь ты не останешься здесь навсегда, да? Ты всегда говорил, что  скоро
уйдешь.
   - Да.
   - Но ты хочешь заняться со мной любовью, - не спросила,  а  утвердительно
произнесла Гвен.
   - Да. И ты тоже хочешь этого. Взгляды серых и зеленых глаз схлестнулись в
молчаливом поединке.
   - Если этой ночью я буду твоей, ты останешься?
   Господи, он бы отдал руку на отсечение, лишь бы иметь возможность  честно
сказать: "Да". Джейк очень хотел остаться, посвятив свою жизнь Гвен.  Глупое
желание, ненужная слабость. Он не может снова отдать себя во власть женщины,
позволить ей причинить ему боль. Все это уже было в его  прошлой  жизни.  Но
Гвен ждала ответа.
   - Нет, я не останусь, даже если сегодняшнюю, завтрашнюю и еще сотню ночей
мы проведем вместе. Не знаю, когда и как, но однажды я исчезну.
   Гвен побледнела, но не отвела взгляда.
   - А если я скажу, что полюбила тебя?
   - Нет. - Джейк отпрянул, будто его ударили бичом, но  продолжал  смотреть
ей прямо в глаза. - Я никогда не просил тебя о любви.
   - Ты рассчитывал, что я лягу с тобой в постель без любви?
   - Почему нет? Женщины испокон века так поступают.
   - Понятно. - Гвен зябко поежилась и плотнее запахнула пеньюар. -  Ты  был
честен со мной. Ты меня предупредил  с  самого  начала,  что  не  останешься
надолго. Ты все время куда-то бежишь, лишь бы не привязаться и не  полюбить.
Да? Ты боишься полюбить?
   - Нет. Хотя может быть. Любовь превращает мужчину в дурака, в  тряпку.  Я
все это уже проходил.
   Занавески на окне затрепетали  от  легкого  ночного  ветерка.  До  Джейка
донесся запах Гвен  -  манящий,  соблазнительный,  ни  на  что  не  похожий.
Бесконечно долгий взгляд зеленых глаз, казалось, пытается проникнуть в самые
потаенные уголки  его  души.  Затем  очень  медленно  она  развязала  поясок
пеньюара, повела плечами, и зеленый шелк лужицей растекся у  ее  босых  ног.
Переступив через него, она подошла вплотную к Джейку и положила руки ему  на
грудь.
   - Пойдем в постель, Джейк.
   - Что ты задумала, Гвен?
   - Ничего. Просто хочу, чтобы ты занялся  со  мной  любовью.  -  Она  чуть
толкнула его, и он сделал шаг  назад.  Еще  толчок  -  еще  шаг.  Его  спина
уперлась в дверь спальни.
   - Это не будет любовью, - хрипло произнес Джейк.
   - Не знаю, не уверена. Впрочем, сейчас это неважно. Слишком много  людей,
которых ты любил, предало тебя. Но  я  не  предам,  Джейк.  Не  сделаю  тебе
больно, поверь мне. - Гвен подняла  руки  и  стала  развязывать  его  черный
галстук. - Этот старомодный наряд сидит на тебе как  влитой.  И  очень  тебе
идет. Будто шился специально для тебя.
   Еще бы! Ведь это его собственный костюм. Видимо, когда Лютер поселился  в
его доме, он отнес все вещи брата на чердак. Джейк поймал руку Гвен, которая
уже начала расстегивать его жилет. Он больше не должен дотрагиваться до нее,
иначе он не выдержит. Он очень сильно, до  боли  хотел  ее.  Но  сначала  он
должен подумать, понять, какую игру  она  затеяла,  чтобы  не  причинить  ей
вреда.
   - Гвен, не сейчас. Пожалуйста.
   - Ты самый красивый и сексуальный жених, какого я  когда-либо  видела.  -
Она лукаво улыбнулась. - Эй, мистер! Я ваша на эту ночь,  ведь  вы  выиграли
меня в карты, помните? -  Глядя  ему  в  глаза  своими  бездонными  зелеными
глазищами, Гвен отступила на шаг, затем медленно спустила  с  плеча  сначала
одну тоненькую бретельку,  затем  другую  и  повела  плечами.  Зеленый  шелк
соскользнул с плеч, на мгновение задержался  на  высокой,  упругой  груди  с
призывно торчащими сосками и бесшумно опустился на  пол  еще  одной  зеленой
лужицей.
   По телу Джейка прошла крупная дрожь.  Его  тело,  его  мозг  -  все  было
напряжено до предела. Он не может, не должен делать это. Стоит  ему  вкусить
ее ласк, прикоснуться к  ее  коже,  приникнуть  губами  к  ее  губам,  войти
медленно и глубоко в ее плоть, и тогда он не сможет расстаться с ней,  умрет
от ожидания неминуемой разлуки. А разлука неминуема. Нет, он  не  может  так
обидеть Гвен. И правду рассказать  он  тоже  не  может.  Гвен  вытащила  его
рубашку из брюк и взялась за пряжку пояса.
   Если он тотчас не уйдет... Джейк нащупал за спиной дверную ручку.
   - Я буду спать в домике для рабочих. -  Толкнув  дверь,  он  выскочил  из
спальни и бегом сбежал вниз по лестнице.
   Гвен осторожно прикрыла дверь спальни, хотя  только  Бог  знает,  как  ей
хотелось хлопнуть ею изо всех сил. Но больше всего ей  хотелось  прихлопнуть
этой дверью голову Джейка Стоунера. Стоило ему  увидеть  ее  тощее,  бледное
тело, как он тут же сбежал. Отшвырнув ногой злосчастную ночную рубашку, Гвен
подошла к шифоньеру и выхватила спортивные штаны и джемпер. Даже  надев  их,
она не согрелась, поэтому взяла с кровати стеганое одеяло  и  завернулась  в
него. Выключив свет, Гвен подошла к окну.
   Джейк стоял посреди двора, засунув руки в карманы и уныло опустив плечи.
   Женщина,  предавшая  Джейка,  словно  заморозила  его.   Гвен   надеялась
растопить лед в его сердце, продемонстрировав всю свою любовь в постели.  Ей
почему-то казалось, что Джейк лжет, говоря, что не любит ее. Гвен видела его
взгляд и могла поклясться, что это не так. Или  она  принимает  желаемое  за
действительное?
   Что, по существу, она знает о Джейке Стоунере, своем муже? Самое главное.
Как он относится к Крисси, к Мэку, к Дорис, к Тому, к  лошадям.  Она  знает,
что он благородный человек. Пусть ей неизвестно его прошлое, это не так уж и
важно. Она знает, что его предали те, кого он любил и кому верил.  Может,  в
один прекрасный день он расскажет ей эту историю. Если  нет,  она  не  будет
настаивать. Все, чего она хотела, это его любви.
   Со своего наблюдательного пункта Гвен увидела,  что  Джейк  направился  к
дому для  работников.  Если  бы  она  знала,  каких  усилий  ему  стоило  не
оглянуться и не посмотреть на ее окно! Он был уверен, что она  наблюдает  за
ним, он чувствовал это. Нет,  Джейк  не  сомневался  в  правильности  своего
решения. Он не мог заняться с ней любовью, зная, что  уже  завтра  он  может
исчезнуть. Нет, Майкле не может быть таким жестоким, он, без сомнения,  даст
Джейку возможность хотя бы попрощаться.
   Гвен стало холодно, и она плотнее  укуталась  в  одеяло.  Всю  жизнь  она
страдала из-за того, что приходилось переезжать с места на место. И  теперь,
когда она обрела дом,  угораздило  же  ее  влюбиться  в  перекатиполе.  Нет,
кочевая жизнь больше не для нее и тем  более  не  для  Крисси.  Если  ей  не
удастся убедить Джейка жить с ними, что ж...
   Она проживет и без него. То, что он сбежал этой ночью из ее спальни, даже
к лучшему. Ее взгляд остановился на портрете Мэриан - красавица из  далекого
прошлого насмехалась над ней.
   - От тебя бы он не сбежал, да? - грустно спросила Гвен. -  Но  ты  бы  не
сделала его счастливым. Он  сильный  человек,  и  ему  нужна  рядом  сильная
женщина. А я сильная. Он останется, я знаю. И, мы будем счастливы, слышишь?
   Но пока это была только мечта, облаченная в слова.
   Несколько часов спустя Гвен, одетая,  лежала  на  кровати  и  смотрела  в
потолок. Она не надеялась, что Джейк передумает  и  вернется  в  супружескую
постель. Гвен боялась, что, стоит ей закрыть глаза, она уснет, а когда утром
откроет их, то узнает, что Джейк исчез.
   В  дверь  спальни  негромко  поскребся  Мэк  и  деликатно  тявкнул.  Гвен
поднялась и открыла дверь.
   - Что, пришел меня утешить? Пес тявкнул чуть громче. Гвен вздохнула.
   - А потерпеть не можешь?  Неужели  всем  большим  собакам  надо  и  ночью
гулять?
   Ночь была тиха и безветренна. Гвен спустилась вниз и открыла  дверь.  Мэк
шел рядом с ней, громко цокая когтями по деревянному полу. Гвен, по-прежнему
кутаясь в одеяло, села на ступеньку веранды. Собака стояла рядом с ней,  как
часовой, повернув настороженную морду в сторону дороги.
   - Давай, Мэк, пойдем в дом.
   Вдруг Мэк тихо, но угрожающе зарычал.  Занятая  своими  думами,  Гвен  не
сразу увидела, что шерсть на его спине встала дыбом. А когда  увидела,  было
уже поздно. Она вскочила, чтобы схватить пса за ошейник,  но  он  уже  несся
через двор к дороге. Сбросив одеяло, Гвен  вбежала  в  дом,  сунула  ноги  в
сапоги Берта и сдернула со стены старое ружье. Кто бы  там  ни  был,  он  не
знает, что ружье не заряжено. Выскочив из дома, Гвен пробежала  через  двор,
затем мимо домика для рабочих, успев  стукнуть  несколько  раз  в  дверь,  и
помчалась к дороге.
   Примерно  через  милю  она  увидела  очертания  автомобиля,  стоящего  на
обочине. Где-то впереди Мэк разразился  яростным  лаем,  видимо,  он  увидел
незваного  гостя.  В  ответ  на  его  лай  мужской  голос  стал  выкрикивать
ругательства. Гвен узнала этот голос. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она
увидела, что Мэк готов напасть на негодяя.  Вдруг  в  лунном  свете  холодно
блеснул металл - Гвен увидела, что мужчина наставил на собаку ружье.
   - Стоять, Мэк! - закричала Гвен что есть силы. - Стоять!
   Услышав голос хозяйки, Мэк  заколебался,  но  продолжал  неистово  лаять.
Позади Гвен кто-то закричал, но она не обратила на  это  внимания.  Отбросив
ружье, она пыталась ухватить пса за ошейник.
   - Убирайся, Гордон. Я не смогу  долго  его  удерживать.  Но  если  ты  не
уйдешь, я вызову шерифа.
   Мужчина некоторое время оставался неподвижным, затем развернулся с  явным
намерением уйти. В этот момент Мэк  вырвался  и  бросился  вдогонку.  Гордон
резко обернулся, вскинул ружье и прицелился.  Гвен  закричала,  бросилась  к
собаке, намереваясь прикрыть  ее  собой.  Как  в  замедленной  съемке,  Гвен
услышала выстрел, разорвавший тишину ночи, увидела, как  взвился  дымок  над
дулом, и в тот же миг упала на Мэка, придавленная сверху  тяжестью  чьего-то
тела.
   Гордон ругнулся и бросился бежать. Собрав  остатки  сил,  Гвен  крикнула,
чтобы он вернулся, но негодяй припустил еще быстрее. Хлопнула дверца машины,
завелся двигатель, и машина исчезла во мраке.
   Луна спряталась за тучи, и наступила кромешная тьма.  Гвен  прислушалась,
но ничего не услышала. Выбравшись из-под тяжелого тела, она позвала:
   - Мэк? Джейк? Том? Дорис? Кто здесь?
   В ответ - тишина.
   Встав на колени, Гвен стала шарить руками вокруг. Сначала она  наткнулась
на Мэка. Ощупав неподвижное тело собаки, она не нашла следов крови и немного
успокоилась. Хотя пес оставался неподвижным, но  сердце  его  билось  ровно.
Нащупав на его голове шишку, Гвен решила, что при  падении  Мэк  ударился  и
потерял сознание. Она поможет ему сразу, как только найдет Джейка.
   Гвен не сомневалась, что именно он спас их, придавив к земле своим  телом
в момент выстрела, эхо которого все еще звучало в  ее  ушах.  Она  осторожно
отползла в  сторону,  ощупывая  землю  вокруг.  Наконец  ее  рука  коснулась
мужского ботинка.
   - Джейк? Нет ответа.
   Оцепенев от страха, Гвен тем не менее  стала  ощупывать  его  неподвижное
тело.
   - Джейк, очнись. Джейк, поговори со мной. Слышишь?
   На его груди пальцы Гвен почувствовали что-то теплое и липкое. В этот миг
из-за туч выглянула луна, и Гвен вскрикнула:  по  ее  пальцам  стекала  алая
кровь.
   - Нет, Джейк, нет. Не умирай. Не смей умирать, слышишь?
   Рывком стащив с себя свитер,  Гвен  свернула  его  и  приложила  к  груди
Джейка. Она должна позвать кого-нибудь на помощь, самой ей не справиться. Но
она не может оставить здесь Джейка одного. Очень осторожно она  положила  на
свитер сначала одну его руку, затем - другую. Ее глаза застилали  слезы,  но
она не позволила себе разрыдаться: сейчас не время.
   Еще раз убедившись, что свитер держится на груди Джейка,  Гвен  с  трудом
поднялась на ноги. Один сапог где-то потерялся,  но  она  не  стала  тратить
время на его поиски. В ночной тиши послышался цокот копыт. Лошади! Посмотрев
в сторону пастбища, Гвен увидела, что лошади сгрудились посередине и  нервно
поводят головами. Берт говорил ей, что запах крови  пугает  лошадей.  Но  ей
необходима лошадь, чтобы быстрее добраться до дома. Взобравшись на изгородь,
Гвен попыталась свистнуть, как это делает Джейк, подзывая лошадь, но  из  ее
рта вырвалось только глухое шипение.
   - Вегас, Сюзи, пожалуйста, идите сюда! Помогите мне, - взмолилась Гвен  в
отчаянии.
   Внезапно от сгрудившегося табуна отделилась одна  тень  и  направилась  к
ней, нервно пофыркивая. Сердце Гвен ушло в пятки, когда она узнала  Гранаду,
огромного коня, с которым умел управляться только Джейк.  Еще  Берт  говорил
ей, что Гранада молод, норовист и необъезжен. Он никогда  не  позволял  Гвен
даже приближаться к нему.
   Гвен пролезла между двумя рядами колючей проволоки.
   - Спасибо, что  пришел,  Гранада.  Ты  должен  мне  помочь.  -  Гвен  еле
сдерживала рвущиеся наружу рыдания. Конь слишком большой  для  нее,  но  она
должна попробовать на него взобраться. Обняв Гранаду за шею и поглаживая  по
гриве, она подвела его к камню. К ее удивлению, конь с готовностью  выполнял
все ее команды. Взобравшись на камень, Гвен  вскарабкалась  на  спину  коня,
который изо всех сил старался помочь ей. Если она сможет удержаться  на  нем
без седла...
   Она удержится. Она должна удержаться. Ради Джейка.
   Он не умрет. Он не может умереть.

Глава 11

   - Выпей горячего кофе.  Гвен  подняла  голову  и  взяла  из  рук  Пруденс
бумажный стаканчик.
   - Спасибо. Как ты узнала, что я здесь?
   - Мне позвонила Дорис. - Женщина села на стул рядом с Гвен. - Она просила
передать тебе, что Крисси еще спит и  что  Том  осмотрел  Мэка.  Бедный  пес
немного слабоват, но с ним все в порядке.
   - Представляешь, он все понял. Он лег рядом с Джейком, положил голову ему
на грудь, прямо на рану, чтобы остановить кровотечение. Ведь я  должна  была
пойти за помощью...
   - Я знаю, Гвен. Дорис мне все  рассказала.  Ты  поступила  правильно.  Ты
спасла Джейку жизнь.
   - Да? А почему никто не выходит и не говорит, что с ним? Я жду уже  целую
вечность. - Голос Гвен сорвался на крик. Какой-то мужчина в  приемном  покое
укоризненно посмотрел на нее. Гвен взяла себя в руки - истерика  не  поможет
Джейку.
   - Может,  привезти  тебе  какую-нибудь  одежду?  -  спросила  Пруденс.  -
Расческу, помаду?
   - Зачем? Разве этим поможешь Джейку?
   - Я просто подумала, что ты почувствуешь себя лучше в своей одежде, чем в
старом плаще Берта. Зачем ты надела его? Тебе холодно?
   Гвен плотнее завернулась в желтую прорезиненную ткань.
   - У меня под ним ничего нет. Я сняла свитер, чтобы... - Гвен запнулась. -
После того как вызвала "скорую помощь", я  схватила  и  надела  первое,  что
попалось под руку. Я должна  была  разбудить  Тома  и  быстрее  вернуться  к
Джейку.
   Пруденс осторожно вытащила из дрожащей  руки  Гвен  стаканчик  с  кофе  и
поставила его на стол. Взяв руки Гвен в свои, Пруденс спросила:
   - Не хочешь рассказать мне, что случилось?
   - Это был Гордон. Я  узнала  его  голос.  Однажды  кто-то  уже  перерезал
колючую проволоку, которой обнесены загоны для скота, но  я  и  подумать  не
могла, что это он. - Гвен всхлипнула. - Когда шериф вернулся, то сказал, что
Гордон настолько испугался, что потерял выдержку...  А  Джейк  потерял  все.
Господи, сколько крови! Этот негодяй убил его!
   - Не думала, что Гордон может оказаться по-настоящему опасен.
   - И я не думала.
   - Давай поговорим о чем-нибудь другом, - мягко предложила Пруденс. -  Или
помолчим, если хочешь.
   - Помолчим. Я слишком переживаю, чтобы разговаривать. Или думать. -  Гвен
натянула плащ на колени. - Гордон был  пьян,  когда  шериф  пришел  за  ним.
Наверное, он был уже пьян, когда стрелял. Кто  знает?  Джейк  загородил  нас
собой. Он всегда считает, что знает лучше, как нужно поступить.  Подстрелить
должны были меня, потому что это я выпустила Мэка,  а  этого  не  надо  было
делать, а когда пошла  за  ним,  не  надо  было  будить  Джейка,  но  я  это
сделала... - Гвен не замечала, что говорит все быстрее и быстрее. Наконец ей
не хватило дыхания, и она смолкла. Стиснув руки, она  пыталась  унять  дрожь
при воспоминании о крови Джейка, струящейся  по  ее  пальцам.  Ни  мыло,  ни
горячая вода не помогли ей избавиться от этого ощущения.
   - Миссис Стоунер? - Рядом с ней стоял  мужчина  в  зеленом  хирургическом
халате. - Я только что из операционной. Вашего мужа перевезли в реанимацию.
   - Что это значит? С ним все в  порядке?  Спасибо,  доктор,  спасибо!  Тот
нахмурился.
   - Операция была тяжелой. Все решат несколько следующих часов.
   - Что это значит? - Гвен задрожала и стала нервно кутаться в плащ.
   - По правде говоря, миссис Стоунер... - Доктор секунду заколебался. - Мы,
безусловно, кое-чему научились в плане  помощи  телу,  но  дух  человеческий
по-прежнему остается великой тайной. Теперь все зависит  от  вашего  мужа  -
насколько велико его желание жить. Я знаю случаи,  когда  выживали  больные,
находившиеся в намного худшем состоянии, чем он. Шрамы на теле  вашего  мужа
говорят о том, что он достаточно крепок и немало перенес на своем  веку.  Мы
делаем все, что в наших силах, вам остается только молиться.
   - Я могу его увидеть?
   - Пока нет. Как только будет можно, вас позовут. - Уже в  дверном  проеме
доктор обернулся:
   - Молитесь, миссис Стоунер. Доктора делают, что могут, но в вашем  случае
лучше надеяться на чудо.
   Джейк слышал музыку. Невероятной чистоты звуки  были  настолько  красивы,
что Джейк открыл глаза, чтобы посмотреть на музыканта. Он увидел, что  стоит
у входа в узкий тоннель, в конце которого сияет свет. Этот свет манил его, и
Джейк неуверенно сделал первый шаг. Он  почувствовал,  что  под  ногами  нет
пола, но не испугался: он точно знал, что не упадет. По его телу разливались
покой и умиротворенность, боль из груди постепенно уходила. При этом  что-то
все-таки беспокоило его, что-то там, позади, но свет впереди притягивал  его
неодолимо.
   В конце тоннеля, в ореоле неземного сияния, стоял человек. Подойдя ближе,
Джейк узнал Майклса. Но этот Майкле был мало похож на того, с которым привык
общаться Джейк. Не было ни котелка, ни галстука.  Этот  Майкле  был  одет  в
длинную белую одежду.
   - Что происходит? Где я?
   - Твоя миссия на земле окончена. Поздравляю, Джейкоб. Ты  заслужил  право
находиться здесь. - Майкле  усмехнулся;  -  Как  вы,  люди,  говорите  -  ты
заслужил свои крылья.
   Покой и глубокое удовлетворение снизошли на Джейка. Но вдруг  он  услышал
слабый, едва различимый  голос,  зовущий  его  по  имени.  Нахмурившись,  он
оглянулся по сторонам в поисках зовущего. Его окружал плотный  белый  туман,
но вместо влаги и холода он испытывал всепроникающее  тепло.  Кроме  него  и
Майклса, в этом тоннеле больше никого не было. И  снова  Джейка  встревожило
это странное, ноющее  чувство,  нарушающее  обретенный  покой.  Голос  снова
позвал его - на этот раз тише и глуше.
   - Ты слышал?
   - Слышал что? - удивленно спросил Майкле. Джейк никогда не видел  Майклса
таким.  Суровый,  бескомпромиссный  судья  превратился  в  мудрого   ангела,
излучающего свет и покой. Джейк почувствовал, как рядом с ним  его  покидают
все земные тревоги и огорчения. Наконец-то его душа обретает покой и мир.
   - Я ничего не слышу. - Силуэт Майклса качнулся и  растворился  в  тумане.
Внезапно Джейк почувствовал прикосновение, лицо Майклса выступило из  тумана
совсем рядом. - Пойдем. Тебя ждут.
   - Да-да, пойдем. - Джейк двинулся за Майкл-сом, но внезапно  остановился.
- Я слышу ее голос. Это Гвен. Где она?
   - Ее время еще не пришло, Джейкоб. Ты сделал то, что должен был  сделать.
Родители Крисси ушли раньше отведенного им времени.  Ты  был  послан,  чтобы
малышка не осталась одна. Ты спас Гвен, и это было твоим последним заданием.
   - А если Гордон Пиз снова попытается ее убить? Он будет добиваться  этого
ранчо всеми правдами и не правдами. Без меня он обязательно убьет ее.
   - Она в безопасности. Она узнала Гордона по  голосу  и  сказала  об  этом
шерифу. Они уже арестовали Гордона.
   - Он сознался?
   Глаза Майклса лукаво блеснули.
   - Да. Его адвокат пытался протестовать, но Гордону был дан шанс заглянуть
в свою черную душу и осознать, к чему привели его  зависть  и  алчность.  Он
купил ружье, чтобы пристрелить собаку, но, когда Гвен узнала его и окликнула
по имени, он запаниковал. Убив человека, Гордон испытал  настоящий  шок.  Он
признал, что на какой-то миг просто обезумел и решил, что, убив Гвен, скроет
следы преступления и получит дядино наследство.
   -  Гордон  убил  человека?  На  лице  Майклса   появилось   сочувствующее
выражение.
   - Он убил тебя, Джейкоб.
   - Меня? То есть на самом деле я мертв? - обескураженно прошептал Джейк.
   - Как ты и хотел. Тебе больше не надо находиться среди людей,  где  царят
зло, ложь, жестокость.
   - Нет, среди людей есть много хороших. Это и Гвен, и Крисси...
   Джейк не увидел, но почувствовал, как от взмаха крыльев его обдало теплым
и, как ни странно, сухим воздухом.
   - Два человека и все человечество! Что могут противопоставить  они  миру,
где царят зло и насилие? У человечества нет надежды...
   - Я не согласен с тобой. Надежда есть всегда.
   Майкле посмотрел на Джейка, в его взгляде сквозило лукавство.
   - Ты действительно веришь в то, что говоришь? Ты пытался спасти Лютера, а
он смеялся над тобой. Ты спас ребенка, но сам был подстрелен там,  у  банка.
Ты женился на Гвен, чтобы помочь ей, а она  обвинила  тебя  в  том,  что  ты
обманул ее, желая завладеть ранчо. Сколько еще раз ты должен обжечься?
   - А что, за это разве наказывают?
   - Наказывают? Джейк, - Майкле развел руками, - большинство людей вряд  ли
сочли бы пребывание здесь наказанием. Здесь, наверху, царят гармония, любовь
и красота.
   Внезапно  туман  рассеялся.  Джейк  увидел,  что  стоит  на  краю   поля,
усыпанного голубыми и красными цветами. Посреди  поля  стояли,  взявшись  за
руки,  его  родители.  Рядом  с  ними  стоял  Лютер.  Вдруг  Джейк   услышал
серебристый смех. Он  поднял  голову  и  увидел,  как  над  его  головой  на
маленьком облачке проплыла рыжеволосая девочка, похожая на маленькую фею. За
ее спиной виднелись два маленьких беленьких крылышка. Джейк вспомнил Крисси.
Лютер печально улыбнулся брату.
   - Привет, брат. Удивлен, встретив меня здесь? После того  как  ты  погиб,
спасая того мальчика, я вдруг осознал, в  какого  негодяя  превратился.  Это
изменило всю мою жизнь. Спасибо, брат.
   Джейка окликнула Ма. Она все повторяла и повторяла его имя,  по  ее  лицу
струились легкие слезы. Отец обнял Ма за  плечи  и  крепко  прижал  к  себе,
бросив на сына многозначительный взгляд.  Джейк  догадался:  отец  дает  ему
понять, что мать сделала все, что смогла, она хотела как лучше и не виновата
в своей слабости. Па взглядом призывал его забыть  обиды  и  простить  мать.
Джейк посмотрел на нее, затем неуверенно улыбнулся. Мать тоже улыбнулась ему
сквозь слезы робкой улыбкой. Джейк вдруг осознал,  что  мама  всегда  любила
его, как могла, как умела. Вид своей счастливой семьи наполнил Джейка теплом
и счастьем, - Твоя семья долго ждала  тебя,  Джейкоб.  Здесь  все,  кого  ты
любишь и кто любит тебя.
   Далекий, едва различимый голос вновь позвал его по имени. Нет,  здесь  не
все, кого он любит.
   - Я должен вернуться.
   - Вернуться? Зачем, Джейкоб? Ты много потрудился, чтобы заработать  право
находиться здесь. И ты заслужил эту награду. Что ждет  тебя  среди  людей  -
глупость, насилие, войны, зависть, загрязненная атмосфера? Если ты вернешься
на ранчо, тебе придется работать не покладая рук. А ведь еще  есть  болезни,
наводнения, засухи, снежные бури, землетрясения, налоги, продажные  политики
и никакой гарантии счастья.
   - Я буду не один, а вместе мы  все  преодолеем.  С  кем  я  должен  здесь
поговорить, чтобы вернуться?
   Майкле улыбнулся.
   - С собой, Джейкоб. Это твой выбор, поэтому решать тебе, и  только  тебе.
Если ты хочешь вернуться... - Майкле развел руки. - Иди.
   - Как долго я могу пробыть на земле?
   - Всю оставшуюся жизнь, а это значит... - Майкле не договорил, его крылья
затрепетали. - Этого я не могу тебе сказать. Могу только пожелать то, что мы
желаем каждому ребенку, появившемуся на свет, - жизни и любви.
   Джейк развернулся и быстро пошел назад. Уже у самого входа в  тоннель  он
оглянулся и помахал рукой. Отец, мама и Лютер махали ему в ответ, постепенно
растворяясь в тумане. На одно мгновение Джейк заколебался, но далекий  голос
Гвен позвал его снова. У входа в тоннель его поджидал Майкле.
   - Как вижу, ты не удивлен, - сказал Джейк. - Ты ведь знал, что  я  захочу
вернуться?
   - Знал, Джейк.
   Силуэт Майклса терял свои очертания и медленно бледнел.  Не  человек,  не
ангел, а просто сияющее  облачко,  в  переливах  которого  был  и  белый,  и
золотистый, и все оттенки, существующие  на  земле  и  на  небе.  Из  центра
многоцветного, переливающегося облака раздался тихий смех.
   - Знаешь, Джейк, я видел Гвен в твоей реанимационной палате...
   Джейк не успел ответить, потому что снова услышал  ее  голос.  Она  звала
его, просила вернуться, говорила, что он нужен ей. Джейк  медленно  вошел  в
тоннель, затем пошел быстрее, затем побежал, все быстрее и быстрее...
   Гвен неподвижно сидела на стуле возле кровати Джейка в палате реанимации.
После операции прошло уже  несколько  часов,  показавшихся  Гвен  вечностью.
Заходили и выходили врачи и медсестры. В их глазах она видела  сочувствие  и
ответ на  вопрос,  который  боялась  задать  вслух.  Пруденс  принесла  еду,
заботливо приготовленную Дорис и привезенную Томом. Пруденс  принесла  также
туфли и чистую одежду, но Гвен, которой казалось, что стоит ей отлучиться на
несколько минут, как Джейк умрет, не захотела переодеваться.
   Одной рукой она крепко сжимала руку Джейка, в  другой  держала  картинку,
нарисованную Крисси, - они втроем на чертовом колесе.
   В первое  мгновение,  когда  врачи  разрешили  ей  увидеть  Джейка,  Гвен
разрыдалась. Спустя несколько часов слез больше не осталось. Джейк лежал  на
кровати бледный, неподвижный, опутанный  проводами.  Многочисленные  приборы
бесшумно высвечивали какие-то  цифры,  линии,  иногда  попискивали,  но  она
больше  не  следила  за  ними.  Машина  могла  не  знать,  но  Гвен   знала,
чувствовала, что Джейк умирает. Но он не может покинуть ее вот так, даже  не
узнав, как она его любит. Она непременно должна сказать ему об этом.
   - Я - твоя жена, Джейк, понимаешь? Я - твоя жена. Ты нужен мне. Ты  нужен
Крисси. Мы любим тебя, Джейк. Не покидай нас. Не покидай меня, Джейк. Мне не
важно твое прошлое,  твои  секреты.  Я  люблю  тебя  такого,  как  ты  есть,
нынешнего. Не смей умирать, слышишь, ковбой?! Черт тебя побери, я приказываю
тебе не умирать, Джейк Стоунер! Джейк, ты должен жить. Джейк,  умоляю  тебя,
вернись. Я так люблю тебя. Ты должен жить. Жить!
   Гвен почувствовала какое-то движение в  совершенно  неподвижном  воздухе.
Она все поняла. Боль и отчаяние пронзили ее. Ей не  надо  было  смотреть  на
потухшие дисплеи приборов, она и так знала, что Джейк умер. Он  оставил  ее,
оставил  одну.  Она  позовет  врачей,  но  только  через  минуту.  Ей  нужно
проститься с ним, проститься навсегда. Одинокая слеза скатилась по ее щеке.
   - Я любила тебя, Джейк. Я  очень  сильно  тебя  любила.  Прости,  что  не
сказала тебе этого раньше. Надеюсь, ты слышишь меня. Я  любила  тебя,  Джейк
Стоунер. Прощай.
   Рядом с кроватью Гвен заметила врача в зеленой хирургической одежде.  Она
не слышала, как он вошел. На табличке, прикрепленной к  нагрудному  карману,
Гвен прочитала его имя - "Майкле". Этого врача она  еще  не  видела.  Она  с
мольбой вглядывалась в него, мечтая услышать, что и она, и все  эти  приборы
ошиблись, и понимала, что все кончено.
   Доктор улыбнулся и кивком указал на рисунок.
   - Настоящая художница.
   Глаза доктора светились добротой. Намеренно или случайно он напомнил  ей,
что у нее осталась Крисси.
   - Это был счастливый день.
   - Это заметно. - Доктор Майкле протянул руку и взял рисунок.
   - Она любила его. Он очень хорошо к ней относился. И к животным тоже.  Он
был храбрым. Он спас мне жизнь. Не потому, что я его жена и он  любил  меня,
просто он такой человек. Был. Настоящий мужчина.
   - Я уверен, что Джейк любит тебя.
   - Да. Думаю, что любит. Вернее, любил. Хотя сам, наверное, и не осознавал
этого. - Гвен всхлипнула. - Звучит глупо, да? Но  это  правда.  Не  знаю  ее
имени, но она была дурой. О таком мужчине, как Джейк, женщина  может  только
мечтать. Она бросила его и проиграла.
   - Ты не проиграешь, потому что будешь рядом с ним всегда.
   - Да, всегда. Хотя, если бы вы знали, сколько раз в день  я  увольняла  и
прогоняла его... Слава Богу, что он не уходил. Ведь на самом деле я  никогда
не хотела, чтобы он ушел. - Гвен печально улыбнулась. - Просто  у  него  был
невыносимый характер, и ему нравилось доводить меня до белого каления.
   - Никто из нас не совершенен.
   - Точно. Джейк Стоунер явно не был совершенством, но я любила его. Он был
самоуверенным и все время командовал мной. Считал, что лучше всех знает, как
надо поступать. - Гвен понимала, что должна встать и уйти, чтобы доктор  мог
сделать все, что полагается в таких случаях, но не могла.  Еще  минуту,  еще
немножко побыть рядом с Джейком, хотя тому уже все равно. Гвен  откашлялась.
- Он спас мне жизнь.
   - Я знаю. Теперь все ваши мечты сбылись: ранчо - ваше,  у  вас  с  Крисси
есть дом, о котором вы мечтали.
   - У меня никогда не было дома, - зачем-то стала она рассказывать  доктору
Майклсу. - Мы всегда куда-то переезжали, и я очень страдала  из-за  этого  в
детстве. Я не хотела такой судьбы для Крисси, но  теперь  все  уже  неважно.
Если ты о чем-то мечтаешь, это не  значит,  что  ты  обязательно  достигнешь
своей мечты. - Гвен прикрыла глаза. -  Из  Джейка  получился  бы  прекрасный
отец.
   - Ты его очень любишь.
   - Да. - Ее палец рисовал ломаные линии на  больничной  простыне  рядом  с
неподвижной  рукой  Джейка.  -  Но  я  не  успела  сказать  ему   об   этом,
представляете? Как вы думаете, может, он слышит меня? Знаете, сегодня должна
была быть наша брачная ночь.
   - Я уверен, что он тебя слышит. - Доктор Майкле отступил  от  кровати.  -
Кроме того, я уверен, что с Джейкобом все будет в порядке.
   - Что вы сказали? - Голос Гвен дрогнул. Наверное,  она  ослышалась.  Ведь
Джейк умер.
   Она почувствовала, когда его душа покинула эту больничную  палату,  в  то
мгновение она ощутила холод и пустоту. - Вы сказали,  что  с  ним..,  с  ним
будет все в порядке?
   Доктор усмехнулся.
   - Он наверняка будет снова тобой  командовать,  считая,  что  лучше  всех
знает, что и как нужно делать. И высокомерным  он  тоже  останется.  Но  мне
почему-то кажется, что ты справишься с этим.
   Чувство острого облегчения волной прокатилось по телу Гвен. Она не  могла
ни пошевелиться, ни произнести хоть слово, даже думать или плакать не могла.
Джейк  жив?  Наверное,  она  не  правильно  поняла  слова  доктора  и  нужно
переспросить.
   Доктора Майклса в палате не было.
   Гвен поморгала. Может, она задремала и  все  это  ей  приснилось?  Может,
никакого доктора и не было? Просто ей так хотелось, чтобы Джейк был жив, что
она  вообразила  и  доктора,  и  весь  разговор  с  ним,  и  его   последние
обнадеживающие слова. Медленно, с  замирающим  сердцем  Гвен  повернулась  к
датчикам и, не удержавшись,  вскрикнула,  увидев  мелькание  зигзагообразных
линий.
   Смерть Джейка была просто  ночным  кошмаром.  Не  было  никакого  доктора
Майклса с добрым взглядом, который, не притрагиваясь к Джейку и не глядя  на
все эти датчики, сказал ей, что Джейк жив и с ним все будет хорошо. Но  Гвен
смутно помнила, как странный доктор подошел к кровати и  провел  руками  над
телом Джейка от головы до пят.
   Гвен  набралась,  храбрости  и  посмотрела  в  лицо  Джейка.  Она   могла
поклясться, что оно стало не таким бледным,  более  того,  она  ощутила  его
дыхание.
   Не в силах  справиться  с  нахлынувшими  чувствами,  Гвен  в  изнеможении
склонила голову, прижалась щекой к загорелой руке Джейка и заплакала.  Затем
осторожно повернула голову и прижалась к его -  о,  чудо!  -  теплой  ладони
губами.
   - Чертов Джейк Стоунер, ты напугал  меня  до  смерти!  Не  смей  умирать!
Борись! Я хочу, чтобы ты жил.
   - Как прикажете, леди-босс.  Гвен  вскинула  голову.  На  нее  с  улыбкой
смотрел Джейк.
   - Я люблю тебя, - прошептала она и снова заплакала.
   Тыльной стороной ладони Джейк смахнул слезинку с ее щеки.
   - Если ты меня действительно любишь, то устроишь для меня ночные скачки в
том виде, в котором ты делала это сегодня ночью.
   - В свитере?
   - Без него. - Он смахнул еще одну слезинку. - Я очнулся  на  мгновение  и
увидел потрясающую картину - ты с обнаженной грудью верхом на Гранаде.
   Гвен вспыхнула, а Джейк рассмеялся.
   - Джейк, - решительно произнесла Гвен. - Если  ты  решишь  уехать,  я  не
стану тебя задерживать. Но знай, что мы с Крисси поедем с тобой.
   Джейк, казалось, не слушал Гвен, внимательно изучая ее плащ.
   - Вам никуда не придется ехать, - сказал он.  -  Послушай,  у  тебя  есть
что-нибудь под ним?
   - Нет. Да. Спортивные штаны. Джейк, я хочу сказать, что  мне  все  равно,
куда мы поедем и  как  часто  будем  переезжать.  Я  была  не  права,  когда
говорила, что ранчо - это единственное место, где мы с Крисси можем  пустить
корни. Здание - еще не дом, а ей нужен дом. Раньше я не понимала свою  мать,
которая говорила мне, что любое место, где мы живем вместе  и  счастливы,  -
это и есть дом. Теперь я понимаю. Дом - это не четыре стены и крыша,  это  -
семья. И любовь. Я люблю тебя, Джейк Стоунер. Если ты  поедешь  на  Тимбукту
или на Северный полюс, я поеду с тобой. Мой дом там, где ты.  -  Ее  звонкий
голос эхом разнесся по больничной палате. -  Джейк,  черт  тебя  побери!  Ты
слышал хоть что-нибудь из того, о чем я говорила?
   - Да, мэм. Я ждал, пока ты закончишь свою маленькую речь, чтобы  сказать,
что я решил остаться. Мужчина не должен уходить из дома, где он  любим.  Тем
более такой красивой женщиной. Тем более  когда  сам  бесконечно  любит  эту
женщину.
   Из глаз Гвен снова хлынули слезы.
   - Джейк... - только и смогла произнести она.
   Джейк одарил ее медленной, сексуальной улыбкой, заставившей  сердце  Гвен
ускорить свой ритм.
   - Теперь я хочу задать  тебе  пару  вопросов.  -  (Гвен  приготовилась  к
серьезному разговору.) - Ты не знаешь, дверь заперта?
   - Зачем... - Тут Гвен  уловила  лукавый  блеск  в  его  глазах.  -  Джейк
Стоунер, ты привязан к уйме приборов. Стоит тебе только подумать об этом,  а
ты, как я вижу, именно это и делаешь, как все доктора и  медсестры  ворвутся
сюда, увидев на мониторах, как зашкаливают твои показатели.
   - Ладно, лапуля, - протянул он  в  своей  привычной  манере,  которая  ее
больше не раздражала. - Тогда ты сама позови  кого-нибудь,  пусть  они  меня
отвяжут, и мы поедем домой. Между прочим, это моя брачная ночь.
   - Твоя брачная ночь была вчера. Мало того, что  ты  отказался  "выполнить
свой супружеский долг", так тебя еще и  подстрелили.  -  Но  ласковый  жест,
которым она отбросила с его лба прядь, показал, что это шутка. - Ты  сказал,
у тебя пара вопросов. Итак, какой же второй?
   - Какой высоты ты хочешь белый забор?
   -  Чертов  Джейк,  ты  на  самом  деле  упомянул  "белый  забор"  или   я
ослышалась?
   - Эй, лапуля, мой партнер не любит, когда ты  ругаешься.  Я  предупреждал
тебя, каким будет наказание?
   Гвен оказалась права насчет того, как скоро прибегут врачи  и  медсестры,
увидев на мониторах взбесившиеся линии жизненных показателей Джейка. 



   Жанна АЛЛАН
   ПРЕОДОЛЕЙ СЕБЯ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Элли и Зейн  были  уже  помолвлены,  когда  случайная  подруга  Зейна
забеременела, и он был вынужден жениться на ней. Элли не может  простить
ему предательство даже после смерти жены Зейна и переносит эту ненависть
на маленькую Ханну, его дочь. Однако все меняется,  стоит  лишь  сделать
небольшое усилие над собой...

Глава 1

   Тем, кто удостоился чести быть приглашенным на бракосочетание  Дженни
Лэсситер и Томаса Стила, явилось поистине необыкновенное зрелище.  Прием
был устроен в старинном частном отеле Стилов в  Эспене,  штат  Колорадо.
Огромный богато  декорированный  холл  вмещал  друзей,  родственников  и
соседей, дружно поднимавших бокалы за здоровье и счастье молодых.  Яркие
люстры и многочисленные бра распространяли ослепительный, не  уступающий
дневному свет, на фоне бледно-сиреневых стен резкими  пятнами  выделялся
желтый шелк мебели и тяжелых портьер.
   Сентябрь стоял довольно прохладный, поэтому в танцевальном  зале  уже
разожгли камины.  Гости  отеля  и  туристы  с  любопытством  глазели  на
прибывших кинозвезд,  промышленных  магнатов,  известных  спортсменов  и
видных политиков, легко  пробиравшихся  сквозь  толпу.  Поражало  обилие
чайных и пурпурных роз, белых лилий, а также различных трав -  майорана,
плюща, шалфея, - наполнявших воздух пряным, волнующим ароматом.
   Алберта Хармония Лэсситер, сестра невесты, бродила по залу с  бокалом
шампанского в руке и мило улыбалась гостям, с  трудом  подавляя  в  себе
желание поскорее покинуть это собрание.
   - Элли, неужели ты еще не готова?  -  раздался  звонкий  мальчишеский
голос. - Дженни, то есть мама, сказала, что мы можем  не  оставаться  до
конца.
   Девушка  обернулась  и  ласково  улыбнулась  мальчику.  Дэйви   Стил,
племянник  Томаса,  был  младенцем,  когда  его   родители   погибли   в
автокатастрофе, и Дженни сказала ему, что  если  он  захочет,  то  может
называть ее мамой. Дэйви эта идея очень понравилась. Нежно проведя рукой
по волосам мальчика, Элли улыбнулась и заговорщически прошептала:
   - Подождем еще немного, пока не разрежут свадебный торт.
   - Но это будет так не скоро, - разочарованно протянул он.
   - Потерпи, дорогой, мы должны. Зато потом  ты  отправишься  на  ранчо
вместе с бабушкой, Уортом и Грили и покатаешься вдоволь на лошадях, пока
у наших молодых будет медовый месяц.
   Медовый месяц. Это казалось почти невозможным. Ведь  всего  несколько
недель назад Дженни познакомилась с Томасом, а сегодня  она  уже  миссис
Томас Стил. На глаза Элли навернулись слезы.  Двумя  годами  старше  ее,
Дженни  была  самой  очаровательной  невестой.  А  сегодня  она   просто
светилась от счастья, излучая какую-то внутреннюю красоту,  свойственную
лишь поистине любящим женщинам. Элли с грустью  подумала,  что  и  в  ее
жизни была такая любовь. Только она ошиблась тогда...
   - Ох,  нет,  она  опять  идет  сюда.  -  Слова  Дэйви  вернули  ее  к
действительности.
   - Кто идет? - Элли недоуменно посмотрела на мальчика.
   - Она. - Дэйви нахмурился  и  показал  пальцем  на  маленькую,  робко
улыбающуюся девочку, которая действительно направлялась прямо к  ним.  -
Никак не могу от нее отделаться.
   Элли никогда прежде не видела этой девочки. Малышке было  на  вид  не
более  четырех  лет.  Огненные  рыжие  локоны  обрамляли  очаровательное
ангельское личико.
   - Она не кажется мне опасной, - улыбнулась девушка.
   Дэйви бросил на нее неодобрительный взгляд.
   - Да, но она пристает ко мне, и мне это надоело.  Девочка  подошла  к
ним и протянула мальчику руку, но он грубо оттолкнул ее.
   - Уходи, я не люблю девчонок.
   Из больших голубых глаз потекли слезы.
   - Теперь видишь? - обратился Дэйви к Элли.  -Она  все  время  плачет,
когда я прогоняю ее. Ну хватит, перестань. Мы сейчас пойдем  есть  торт.
Ты любишь торты?
   Девочка улыбнулась сквозь слезы и кивнула, а Дэйви тяжело вздохнул  и
взял ее за руку.
   Бросив на мальчика сочувственный взгляд, Элли присела на корточки.
   - Привет. Я - Элли, а это - Дэйви. Как  тебя  зовут?  Малышка  сунула
палец в рот.
   - Ничего она не скажет.  Наверно,  просто  не  знает,  -  предположил
мальчик.
   Девочка сердито посмотрела на него, а Элли рассмеялась.
   - Ну, таинственная незнакомка, тебе нравятся свадьбы?
   Девочка пожала плечами. Потом вынула палец изо рта и  дотронулась  до
платья Элли.
   - Красивое!
   - Спасибо. Мне очень приятно. Но у тебя платьице тоже замечательное.
   Ярко-розовое платье с нелепыми оборками и манжетами было явно  велико
для такой малышки. Порванная  манжета  была  грубо  и  неумело  пришита.
Однако девочка с гордостью и любовью погладила платье.
   - Это мне папа купил.
   - А кто твой папа? - спросила Элли. Глаза ребенка были устремлены  на
кого-то за спиной девушки.
   - Вот он, - просияла она.
   - Здравствуй, Элли.
   У нее на мгновение остановилось сердце  и  перехватило  дыхание.  Что
здесь делает Зейн Питере? Его не могло быть в числе приглашенных! И  как
он осмелился заговорить с  ней?  Этот  человек  должен  знать,  что  она
никогда не простит его. Никогда. Он разрушил ей  жизнь,  принес  столько
боли и горя!
   - Элли, ты чего? Ты сейчас такая смешная! Вставай же.  -  Озабоченный
голосок Дэйви вывел девушку из транса.  -  Может,  позвать  бабушку  или
Дженни, то есть маму?
   - Нет, не стоит. - Элли вымученно улыбнулась. -Все хорошо,  просто  у
меня немного закружилась голова.
   - Позволь, я помогу тебе, -  сказал  Зейн.  Она  проигнорировала  его
слова и с трудом  поднялась,  пытаясь  сдержать  предательскую  дрожь  в
коленях. К ней уже бежала старшая сестра.
   - Я тебе сейчас все объясню, - торопливо начала Дженни.
   Проклятье! Пять лет она  избегала  Зейна  Питерса,  отчаянно  пытаясь
выкинуть его из головы. Элли мрачно взглянула на сестру.
   - Ты же знаешь, - Дженни смотрела виновато и  тревожно,  -  Зейн  был
лучшим другом Уорта.
   - Так это Уорт пригласил его?
   - Нет, я встретила Зейна вчера в городе. В общем, не  знаю,  как  это
получилось, но  я  решила  пригласить  его.  И  потом,  ты  столько  раз
твердила, что он тебе безразличен. Я и подумала, что  в  этом  не  будет
ничего плохого. А Уорт так скучал по нему!
   - Мне он ничего подобного не говорил.
   - И не скажет, ты же  знаешь  своего  брата.  Но  они  были  когда-то
близкими друзьями!..
   - Так ты пригласила его из-за Уорта? - Элли пристально вглядывалась в
лицо сестры - Дженни никогда не умела лгать.
   - Ну конечно. Я была уверена, что он тебя давно не интересует. Почему
ты так рассердилась, не понимаю.
   Только  правила  приличия  помешали  Элли  задушить  невесту  в  день
свадьбы.
   - Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда суют нос в мои дела.
   - К тебе это уже не имеет никакого  отношения,  вспыхнула  Дженни.  -
Кроме того, жена Зейна умерла, так что вы с ним могли бы...
   - Мы ничего не могли бы, запомни это, Дженни. Если ты хочешь, чтобы о
тебя вытирали ноги бестолковые мужчины, что ж, это твое дело!
   - Мне не нравится такая перспектива. -  Чья-то  твердая  рука  обняла
Элли за талию. Элли обернулась и увидела улыбающегося Томаса.
   - Может, я и бестолковый, но, кажется, понимаю, что происходит.
   - Прости, у меня это нечаянно вырвалось,  -  извинилась  Элли,  -  но
иногда моя сестра...
   - Что же мисс Любительница Вмешиваться В Чужие Дела натворила на  сей
раз? - Томас с улыбкой взглянул на свою невесту. - Я безумно люблю  вас,
миссис Стил, но это не означает, что я слеп.
   Бедная Дженни выглядела такой жалкой и подавленной, что Элли невольно
пожалела, что не сдержала эмоций.
   - Не важно. Просто я перенервничала и слишком бурно отреагировала  на
ситуацию. Все-таки моя сестра не  каждый  день  выходит  замуж.  Извини,
дорогая, я погорячилась.
   Дженни крепко обняла ее.
   - Лгунья, - прошептала она ей на ухо и  затем,  взяв  Элли  за  руки,
громко произнесла:
   - Не беспокойся, ничего не случится, я обещаю. Или.., или  пусть  мое
сердце разорвется.
   Элли грозно посмотрела на сестру, и обе рассмеялись.
   Томас молча переводил взгляд с Дженни на Элли.
   - И все же я совсем не понимаю женщин.
   - Это придаст некоторый шарм вашему браку. - К ним незаметно  подошла
мать Элли, Мэри Лэсситер.  -Мой  новый  внук  уже  неистовствует  -  ему
хочется поскорее отправиться с Элли на ранчо. Так что поспешите к своему
торту. Оказывается, Дэйви больше нравятся  лошади,  чем  свадьбы,  -  со
смехом проговорила она.
   Элли очень шла короткая стрижка.  Зейн  стоял  вдалеке,  не  в  силах
оторвать от нее глаз. Когда-то все ее улыбки принадлежали только ему. Он
влюбился в Элли десять лет назад. Как давно это было! Многое с  тех  пор
изменилось, но только не его чувство к ней.
   Однако Зейн не имел права любить ее после того,  что  сделал.  И  тем
более надеяться снова занять место в ее жизни. Он вглядывался в  любимое
лицо и сгорал от желания прижать Элли к себе, зарыться  в  ее  волосы  и
целовать, целовать...
   - Даже голодные собаки не смотрят на еду с такой жадностью.
   Зейн сразу узнал голос друга.
   - Когда я вчера случайно встретил Дженни и  она  пригласила  меня,  я
думал, что... - Он горько усмехнулся. - Элли  не  знала,  что  я  приду.
Дженни ей ничего не сказала.
   - Но ты же понимаешь, что Элли не могла  не  присутствовать  на  этой
свадьбе.
   - А ты? Неужели Дженни пришлось бы войти в церковь одной, если бы  ты
знал, что меня пригласили?
   - Я все знал, - последовал ответ. - Дженни  рассказала  мне  о  вашей
встрече и  спросила,  кстати,  не  следует  ли  ей  взять  обратно  свое
приглашение. Но потом решила, что ты все-таки должен прийти.
   Зейн никак не мог понять Уорта. Его  обезоруживал  этот  спокойный  и
равнодушный тон. Правда, он и в собственных чувствах не мог разобраться.
И все же, они ведь столько лет были лучшими друзьями!
   - Когда-то мы вдвоем славно проводили время.
   - Да, я очень скучал по тебе. Но  Элли  -  моя  сестра.  То,  что  ты
сделал, убило ее. , - Я отдал бы все на свете, заплатил бы  любую  цену,
лишь бы вернуть прошлое и не совершать прежних ошибок.
   - Я знаю.
   Зейн изумленно взглянул на друга.
   - А она?
   Тот пожал плечами.
   - Элли никогда не произносила твоего имени с  тех  пор,  как  однажды
прибежала домой вся в слезах, униженная и растерянная, и  сообщила,  что
ты женишься на другой.
   - Я думал, она за это время вышла замуж.
   - За Элли многие ухаживали, но ее никто так  и  не  заинтересовал.  И
вообще, после вашей размолвки она весьма невысокого мнения  о  мужчинах.
Зейн стиснул зубы и сжал кулаки.
   - Ханне очень хотелось попробовать свадебный торт, пойду поищу ее,  -
нерешительно сказал он. Уорт насмешливо улыбнулся.
   - Раньше ты не был трусом. Впрочем, прошло столько времени... - Резко
повернувшись, он отошел к группе гостей.
   Зейн проводил его  взглядом.  Трус.  Вот  слово  и  произнесено.  Его
внимание привлек громкий смех. Элли стояла с сестрами и Томасом, и они о
чем-то оживленно беседовали. Зейн часто представлял, как она  смеется  в
его постели. Он не имел права на подобные фантазии,  но  запретить  себе
мечтать не мог.
   Ханна все еще бродила по залу, и Зейн  старался  не  упускать  ее  из
виду. Малышка остановилась недалеко  от  невесты  и  смотрела  на  Элли.
Девочки обычно помешаны на свадьбах, но  Ханну  почему-то  очаровала  не
сама невеста, а ее подружка.
   Многие находили старших сестер Лэсситер очень похожими друг на друга,
но как же они ошибались! Сходство было лишь внешним. Дженни - искренняя,
приветливая, открытая - была как на ладони. Элли  вещь  в  себе.  Только
очень  близкие  люди  могли  заглянуть  ей   в   душу.   Однажды   Зейну
посчастливилось завладеть ее сердцем, но теперь эта привилегия  была  им
безнадежно утрачена.  Он  и  сейчас  видел,  что,  находясь  в  огромном
танцевальном зале, среди друзей и  родственников,  Элли  глубоко  прячет
свои чувства. Если бы он мог, то заплакал, закричал бы  во  весь  голос!
Ему было больно, но эта боль не могла сравниться с той мукой, которую он
испытывал все пять долгих лет без Элли. К сожалению, изменить уже ничего
нельзя. Остается бежать, бежать подальше от Элли Лэсситер. Он  останется
до тех пор, пока Ханна не попробует свадебный торт.
   Приехал Джейк Нортон и присоединился к группе гостей, обняв Элли и ее
младшую сестру Грили. Зейн прочитал в газете,  что  Нортон  и  его  жена
остановились на ранчо Лэсситеров, пока кинозвезда снимается в вестерне.
   Естественно, они подружились, и все же Зейн почувствовал  безотчетную
ревность, когда  увидел,  как  Элли  улыбается  актеру.  Он  нетерпеливо
огляделся по сторонам. Когда же наконец невеста предложит этот проклятый
торт? Тогда, наконец, Ханна получит свой кусок, и они смогут уйти.
   Элли была необыкновенно хороша! Гораздо красивее и  женственнее,  чем
пять лет назад. Он задрожал, почти ощущая вкус ее  нежных  губ,  во  рту
пересохло, дыхание стало прерывистым. Зейн хотел ее, и желание  накатило
так внезапно, что он растерялся. Возможно, это оттого, что они давно  не
виделись...
   Свадебный торт наконец был разрезан и подан гостям. Вот сейчас Дженни
бросит  свой  букет,  и  Элли  со  спокойной  совестью  сможет  уйти   и
переодеться.  Под  взглядом  Зейна  она  чувствовала  себя   неловко   в
облегающем и открытом шелковом платье. Находиться так близко от  него  и
так далеко было невыносимо.
   - Вижу, ты уже знаешь, что Зейн здесь. Я только что видела  его.  Как
ты? - озабоченно спросила Грили. Элли с сияющей  улыбкой  повернулась  к
сестре:
   - Со мной все хорошо. А что может случиться?
   - Откуда мне знать? Я тебе сестра лишь наполовину.
   - Грили Лэсситер, ты мне такая же сестра, как  и  Дженни.  И  я  могу
очень рассердиться, слыша подобную чепуху!
   - Уж лучше так, чем стоять с отрешенным лицом, будто ты  единственная
осталась в живых после ужасной катастрофы.
   - Ошибаешься, Грили, - резко  сказала  Элли,  просто  никак  не  могу
оправиться от шока. Я же не знала, что Дженни пригласит его.
   - Я так  и  знала,  что  это  ее  рук  дело.  Хочешь,  я  позову  его
прогуляться и поговорю с ним?
   - Не стоит, Уорт с ним уже поговорил.
   - И попросил уйти?
   - По-моему, нет. Похоже, они просто беседовали. Причем, заметь,  даже
не пожав друг другу руки.
   - Если бы Уорт пожал ему руку, я перестала бы уважать его.
   Элли с благодарностью взглянула на сестру.
   - Наверно, Дженни все-таки права: Зейн с братом могли бы  возобновить
старую дружбу. Если, конечно, Уорту нужен такой друг.
   - Если, - выразительно повторила Грили.
   - Меня он больше не любит. Наша любовь умерла пять лет назад. Вернее,
не умерла, а смешана с грязью. И ничего не осталось.  -  Элли  приложила
руку к сердцу. - Ничего. Смотри-ка, Дженни собирается  бросать  букет  и
будет непременно целиться в нас. Ловить придется тебе, потому что  я  не
собираюсь этого делать.
   Под одобрительные возгласы и аплодисменты приглашенных букет невесты,
описав в воздухе дугу, полетел по направлению к  девушкам.  Элли  быстро
отступила вправо, а Грили в то же время сделала шаг влево.
   - Папа, посмотри, невеста бросила  мне  цветы!  Неожиданно  для  всех
Ханна оказалась между девушками и подняла  с  пола  букет.  Расстроенное
лицо старшей сестры лишь утвердило Элли в правильности ее предположения.
   - Я здесь ни при чем, - выпалила Грили и быстро отошла в сторону,  до
того, как Элли успела ее о чем-либо спросить.
   - Они мои, - услышала Элли позади себя решительный детский голосок.
   Она обернулась. Зейн стоял, наклонившись к дочери, всего в нескольких
дюймах от нее. Девочка прижимала букет к груди.
   - Не отдам, это мое.
   Тогда он попытался отобрать цветы.
   - Нет, Ханна, они для большой девочки.
   - Я тоже большая, - упрямо твердила малышка.
   - Этот букет - для взрослой леди, -  поправился  он.  -  Отдай  букет
обратно невесте, а мы с тобой пойдем в цветочный магазин и купим другой.
   - Но ведь я поймала его.
   - Пойми,  милая,  эти  цветы  не  для  тебя.  Губы  девочки  обиженно
задрожали.
   - Нет, для меня.
   Элли снисходительно улыбнулась. На  щеках  у  Зейна  выступили  яркие
пятна. Он вырвал у дочери букет и неуклюже вытер слезы,  покатившиеся  у
нее из глаз.
   - Мы обязательно купим точно такие же цветы. -В его голосе  слышалось
отчаяние.
   Элли мягко взяла букет из его рук и наклонилась к малышке:
   - Вот возьми. Ты же поймала их, значит, цветы теперь твои.
   Но девочка убрала руки за спину и сделала шаг назад.
   - Папа не разрешает.
   У Элли не было  ни  малейшего  желания  привлекать  к  себе  внимание
присутствующих, но с букетом надо было что-то делать.
   - Твой папа - мужчина, а мужчины ничего не смыслят в свадьбах.  Букет
достается тому, кто поймает его. Это правило,  и  папа  не  имеет  права
нарушать его, - насмешливо произнесла она.
   Но дочка Зейна, упрямо смотревшая в пол, лишь покачала головой.
   - Папа сказал, что этот букет только для леди.
   - Ну, хорошо, вот я и есть леди. Как по-твоему, могу  я  взять  букет
себе?
   Малышка немного поколебалась, а затем печально кивнула.
   - Отлично. Раз цветы теперь мои, я могу их подарить кому захочу. А  я
хочу сделать подарок тебе.
   Девочка протянула руки и тревожно посмотрела на отца. Тот молчал.
   Она робко взяла букет и зарылась лицом в цветы.
   - Как хорошо пахнут! У  меня  еще  никогда  не  было  таких  красивых
цветов.
   - Что нужно сказать, Ханна? - подсказал Зейн.
   - Спасибо.
   Острая боль негодования захлестнула Элли. Когда-то они с ним мечтали,
что первой родится именно девочка и ее назовут Ханной  в  честь  бабушки
Зейна.
   Эта малышка могла бы быть ее дочерью. Он украл это имя  и  назвал  им
дочь другой женщины.
   - Элли, ну ты готова? - раздался нетерпеливый голос Дэйви.
   Ханна дотронулась до руки Элли.
   - Ты его мама?
   Но мальчик с гордостью показал на Дженни:
   - Вот моя мама. А Элли - моя тетя.
   - А чья же ты мама?
   - У меня нет детей, - резко ответила Элли.
   - Почему? - не унималась девочка. - Они играют с ангелами?
   - Пойдем, Ханна, - сурово произнес Зейн, - нам пора.
   - Но папа, может быть, ее дети знают мою маму? Не  говоря  ни  слова,
Зейн подхватил дочку на руки и, ни с кем не попрощавшись, быстро пошел к
выходу. Рука брата крепко сжала плечо Элли.
   - С тобой все в порядке?
   - Почему сегодня все спрашивают меня об этом?
   - Просто Дэйви сказал, что ты какая-то необычная.
   - Он всегда так думает, когда видит меня  в  платье,  ответила  Элли,
пытаясь обратить все в шутку.
   Меньше всего ей хотелось, чтобы родные сочувственно смотрели на нее и
обращались как с больной.
   - Ему не терпится, чтобы я поскорее надела джинсы  и  отправилась  на
ранчо покататься на лошадях. Кстати, где же он?
   - Прощается с Дженни и  Томасом.  Последние  наставления,  объятия  и
поцелуи, ну ты понимаешь.
   Вдруг громкие голоса привлекли их внимание. Дочь Зейна, держа в одной
руке букет, другой вцепилась в колонну, отчаянно болтая ногами.
   - Пусти меня, папа, пусти. , Осторожно поставив девочку на пол,  Зейн
вытер платком лоб. А малышка подбежала к Элли и протянула  к  ней  ручки
так, что той невольно пришлось наклониться. Ханна нежно поцеловала ее  в
щеку и робко улыбнулась.
   - Пока, ты мне очень понравилась. Потом она вернулась к отцу.
   - Я только хотела попрощаться с Элли.
   Провести  оставшуюся  жизнь  без  Элли!   Сколько   еще   он   должен
расплачиваться за совершенную ошибку? Разве он уже недостаточно наказан?
   У Зейна было пять долгих и мучительных лет, чтобы получить  ответ  на
этот вопрос. На какое-то время  ему  даже  казалось,  что  он  свыкся  с
мыслью, будто Элли потеряна для него навсегда. Но, увидев ее на  свадьбе
сестры, Зейн понял, как глубоко заблуждался. Встреча с Элли  всколыхнула
прежние чувства с новой силой, разбудила страсть и желание.
   Уже в который раз он брался за телефонную трубку и снова опускал  ее.
Если бы он выпил, это придало бы ему отваги. Но он больше не брал в  рот
спиртного. Зейну, как никому, было известно, что выпивка делает человека
тупым и безрассудным, а вовсе не смелым.
   На свадьбе Дженни Элли явно избегала его. Впрочем, другого Зейн и  не
ожидал. Девушка, когда-то так любившая его, теперь выражала  откровенное
презрение.
   Он устало откинулся на  спинку  стула,  чувствуя  себя  измученным  и
опустошенным; невидящим взглядом посмотрел в окно. Вечерами, когда Ханна
уже спала, ему было особенно невыносимо. Мысли об Элли не давали  покоя,
а тело отчаянно желало близости с ней.
   Лошади на пастбище привлекли его внимание. Наверно, кобылка где-то  в
середине. Она не  доверяет  людям  и  пытается  всегда  быть  окруженной
другими лошадьми. А Элли могла бы помочь ей  преодолеть  этот  барьер  и
научить доверять человеку. Если он оставит все как  есть,  то,  по  всей
видимости, потеряет лошадь. Он снова решительно взялся  за  телефон,  но
опять что-то остановило его. А вдруг Элли откажется? Как  же  ему  лучше
поступить? К черту нерешительность! Лошади нужна помощь, и только Элли в
состоянии оказать ее. Будь что будет!
   Сейчас уже Зейн не мог вспомнить точно, как и когда влюбился в  Элли.
Сначала он воспринимал ее  как  одну  из  сестер  Уорта,  но  потом  она
превратилась из худенькой милой девчушки в очаровательную девушку.  Элли
буквально завораживала его. Когда ей наконец  исполнилось  восемнадцать,
Зейн сделал ей предложение.
   Мэри Лэсситер - мать Элли  -  просила  их  подождать  и  как  следует
обдумать свой шаг. Она сама вышла замуж совсем юной и теперь не  хотела,
чтобы дочь повторила ее ошибку. Боу Лэсситер - отец Элли - был  ковбоем.
Красивый, отчаянный, своенравный, он был  совсем  не  готов  к  семейной
жизни, его страстью было родео. Когда же Мэри забеременела, Боу, недолго
думая, отвез молодую жену на ранчо к родителям. Дома он бывал  наездами,
совершенно не беспокоясь о ней. Всего несколько раз, когда  его  сбросил
бык, Боу приезжал домой залечивать раны. Но, встав  на  ноги,  он  снова
надолго уезжал.
   С помощью своего отца Йенса Николса Мэри подняла и воспитала  четырех
детей, хотя Грили не была ее дочерью. Но никто и никогда не слышал из ее
уст жалобы или недовольства в адрес мужа.
   Тогда Зейн считал, что она просто хочет убедиться, готова ли  Элли  к
замужеству, но теперь он был другого мнения. Вероятно,  Мэри  увидела  в
нем черты, столь присущие Боу, - импульсивность и безответственность. Но
ведь они такие разные. Сейчас ему хотелось во всем обвинить именно  отца
Элли. Немудрено, что его дети так рано повзрослели. Элли была  всего  на
шесть лет младше Зейна, но он казался просто мальчишкой рядом с ней.
   Не надо ему было приходить на эту свадьбу.  Он  безрассудно  поддался
желанию вновь увидеть Элли, но, увидев ее,  понял,  что  она  ничего  не
забыла и не простила. Если бы не дочь, он тотчас  ушел  бы,  но,  к  его
удивлению, девушка была необыкновенно добра к  Ханне.  По  дороге  домой
девочка без умолку болтала об Элли. Как ни странно, это подействовало на
него успокаивающе. Зейн давно ничем  не  дорожил  в  этой  жизни.  Кроме
Ханны. Хотя именно ее появление стало причиной разрыва с  любимой.  Дочь
возвратила его к жизни, придав силы и уверенность  в  себе.  И  конечно,
Элли никогда не стала бы винить во всем Ханну. Потому что  больше  всего
на свете любила детей и  животных.  Она  непременно  должна  помочь  его
лошадке. И, глубоко вздохнув,  Зейн  дрожащими  пальцами  набрал  номер.
Услышав ее голос, он, чуть живой от волнения,  молчал,  не  в  состоянии
говорить.
   Вернувшись домой, Элли вымыла кухню и  ванную,  убрала  за  кошкой  и
отправилась на прогулку с  Муни.  Они  гуляли  так  долго,  что  борзая,
наверно, вздохнула с облегчением, когда они наконец вернулись. Затем она
занялась стиркой, протерла окна, поджарила тосты и, удобно устроившись в
кресле,   взяла   папку   с   документами   туристического    агентства,
принадлежащего им с Дженни. Она знала, что заснуть не  удастся,  поэтому
ночь обещала быть долгой и тоскливой.
   Сейчас Элли сожалела, что не осталась  вместе  с  Дэйви  на  семейном
ранчо "Дабл Никл". С уходом Дженни их квартирка стала пустой и чужой.  В
голову лезли грустные мысли, и девушка вдруг  почувствовала  себя  очень
одинокой и незащищенной. Если бы кто-нибудь нарушил эту тишину,  которая
заставляет думать, вспоминать...
   Когда Элли исполнилось десять, она уже выделяла  Зейна  среди  друзей
брата, знала его походку, привычки.  Ей  безумно  нравился  его  низкий,
приглушенный смех, немного медлительная манера  произносить  слова.  Она
всегда подтрунивала над ним, называя южанином  до  мозга  костей,  а  не
истинным уроженцем Запада. Акцент  в  речи  он  унаследовал  от  матери,
жившей в Техасе.
   Как и Мэри Лэсситер, Долли Питере была замужем за ковбоем. Только Бак
в отличие от Боу был хорошим семьянином и  всегда  заботился  о  жене  и
детях. Долгое время они жили на  семейном  ранчо  Питерсов  в  Эспене  и
только через много лет переехали в Техас,  когда  престарелым  родителям
Долли потребовалась помощь. После их  смерти  Бак  и  Долли  остались  в
Техасе, а Зейн объезжал лошадей и занимался  крупным  рогатым  скотом  в
Колорадо.
   Если бы тогда она не прислушалась к совету матери, то  сейчас  они  с
Зейном были бы мужем и женой. Хотя ее любовь к нему  не  была  слепой  и
всепрощающей. Элли не могла не видеть его недостатки. Зейн был склонен к
безрассудным и опрометчивым поступкам, любил рисковать. Однажды до  Элли
дошли слухи о том, что ее жених собирается на вечеринку с друзьями.  Она
забеспокоилась, что он слишком много выпьет, а потом будет  возвращаться
верхом на лошади по серпантину. Вернувшись домой на  выходные,  Элли  не
смогла удержаться и выговорила Зейну все, что у нее наболело. В ответ он
обвинил ее в том, что она ему не доверяет  и  приставляет  своих  друзей
шпионить за ним. После этих слов она сорвала с пальца кольцо, подаренное
ей по случаю помолвки, и  засунула  в  карман  его  рубашки.  Затем  она
потребовала, чтобы он ушел. В результате Элли не вышла за него замуж.
   Такова была  история  ее  разрыва  с  Зейном.  Если  бы  он  попросил
прощения, умоляя взять кольцо обратно, возможно, все было бы  иначе,  но
он не сделал этого. Не говоря ни слова, Зейн  резко  повернулся,  сел  в
грузовик и уехал, оставив ее на крыльце. Элли душили гнев и отчаяние, но
глаза были сухими, и только  сердце  сжимали  боль  и  щемящая  тоска  и
постепенное осознание того, что жизнь и счастье кончены.
   И сейчас, вспоминая прошлые страдания, Элли вспыхнула от негодования.
Сегодня на свадьбе он выглядел.., неплохо, только немного  похудел  и  в
глазах появилось незнакомое ей какое-то голодное выражение.
   Телефонный звонок отвлек ее от мрачных дум. Она вскочила  и  поспешно
сняла трубку. Услышав голос Зейна, она  бессильно  опустилась  на  стул,
пытаясь унять предательскую дрожь.
   - Элли, не бросай трубку, пожалуйста. У меня к тебе огромная просьба,
это касается одной из моих лошадей.
   Девушка молчала, не в силах вымолвить ни слова.
   - У меня есть одна двухлетка, - продолжал Зейн, ей необходима помощь.
Я давно за ней наблюдаю. Она прекрасно выглядит сейчас, но с ней жестоко
обращались до того, как я купил ее. Короче говоря, лошадь боится  людей.
Мне бы очень хотелось, чтобы ты поработала с  ней.  Я  готов  заплатить,
сколько скажешь.
   Этот беспорядочный поток слов доказывал, что Зейн  очень  нервничает.
Элли хотела уже положить трубку.
   - Только ты сможешь помочь, - торопливо добавил он, словно  читая  ее
мысли. - Стоит  ей  увидеть  мужчину,  она  начинает  так  дрожать,  что
кажется, с нее упадет шкура. Я много раз пробовал к ней подступиться, но
безрезультатно. Даже если Ханна и согласится, мне не удастся продать ее.
   - Твоя лошадь вовсе не виновата в том,  что  не  любит  мужчин  и  не
доверяет им. Это лишний раз доказывает, какие мужчины мерзавцы, - жестко
ответила Элли.
   Наступило напряженное молчание.
   - Так ты не поможешь моей лошади? - наконец решился спросить Зейн.
   - Нет.
   -  Может,  не  следует  из-за  меня  переносить  свою  ненависть   на
животное?
   Элли хотела закричать, что он разрушает все, к чему прикасается.  Она
сжала телефонную трубку с такой силой, что заболели пальцы.
   - Ты и так сказал слишком много сегодня.
   Как он вообще осмелился позвонить ей и еще о чем-то просить?  У  него
куча знакомых, к которым он может обратиться за помощью.
   Эмбер вбежала в гостиную и прыгнула Элли на руки, а затем  уставилась
на нее желтыми янтарными глазами. Эту  трехлапую  кошку  Элли  подобрала
полуживой на дороге и выходила ее.
   Человек на том конце провода тяжело вздохнул.
   - Извини, что побеспокоил тебя.
   Поглаживая шелковистую шерстку, Элли  уже  понимала,  что  не  сможет
отказаться. Зейн прав - лошадь ни в чем не виновата.
   - У меня завтра с утра много дел, так что раньше четырех  я  в  "Дабл
Никл" не буду. У тебя будет предостаточно времени привезти лошадь туда и
благополучно исчезнуть до моего появления.
   - Элли, пойми, я никуда не смогу везти эту кобылку. Она просто сойдет
с ума.
   Элли совсем  не  улыбалась  перспектива  снова  попасть  на  ранчо  и
встретиться с Зейном. Эмбер лениво  перевернулась  на  спину,  приглашая
Элли почесать ей животик. Сейчас она  уже  не  была  похожа  на  скелет,
обтянутый клокастой  шерстью,  когда  в  тот  злополучный  день  девушка
принесла ее домой из ветеринарной  клиники.  Тогда  кошка  царапалась  и
шипела при малейшей попытке приблизиться к ней.
   - Хорошо, я постараюсь взглянуть  завтра  на  твою  лошадь,  но  пока
ничего не могу обещать. Тебе не обязательно присутствовать при этом.
   Дрожа,  Элли  положила  трубку.  Она   оставит   ему   сообщение   на
автоответчике. А потом подыщет кого-нибудь  из  знакомых,  кто  смог  бы
заняться кобылкой. Элли сразу стало легче: она сама распоряжается  своей
жизнью. Она, а не он. И она не станет делать то, что ей не нравится.
   Вздохнув, Элли  отправилась  спать.  Жизнь  продолжалась.  Оставалось
только забыть о существовании Зейна Питерса.

Глава 2

   Сказать, что Элли чувствовала себя последней  дурой,  направляясь  на
следующий день на ранчо Зейна Питерса, - это значит не  сказать  ничего.
Стоял великолепный сентябрьский  день.  Недалеко  от  шоссе  поблескивал
ручей, два оленя  неподвижно  стояли  на  скошенном  поле,  наблюдая  за
взмывшей в небо стаей сорок. Черно-белые трещотки весело, словно  играя,
кружились над землей. Солнце пронизывало лучами густую листву  деревьев,
растущих на склонах, рассеивая теплый золотистый свет. На изгибах дороги
открывался вид  на  Элк-горы.  Обычно  взгляд  на  эти  суровые  вершины
наполнял душу Элли спокойствием и умиротворением, но только не  сегодня.
Девушка не переставала удивляться, почему все-таки Зейн позвонил ей.  Ее
не тронула его просьба. Она согласилась взглянуть на лошадь  из  чувства
жалости к животному, а вовсе не для того, чтобы  возродить  отношения  с
Зейном. Элли и оделась соответственно - в затертые  до  белизны  джинсы,
вытащенные из корзины с  грязным  бельем,  и  старую  рубашку,  когда-то
принадлежавшую Уорту и на которой сейчас спал Муни.
   Медленно въехав во двор ранчо, девушка остановилась возле конюшен. Ей
совсем не хотелось проходить  мимо  дома.  При  ее  приближении  лошадка
бросилась к дальней стене загона, недоверчиво и испуганно  глядя  оттуда
на Элли. Что и говорить - кобылка  вызывала  восхищение:  большие  белые
пятна на черных боках и белая звездочка на лбу. Великолепное мускулистое
туловище  при  сравнительно  небольших  размерах   свидетельствовало   о
породистости лошади. Морда кобылки была необыкновенно красива и  изящна.
Для Элли такие лошади всегда символизировали легендарный и романтический
Старый Запад. Но во всем ее  облике  чувствовались  страх  и  напряжение
плотно сжатая пасть, раздувающиеся ноздри и широко открытые глаза.  Было
ясно, что животное отчаянно хочет убежать и скрыться с глаз.
   Элли сразу поняла, что Зейн находится где-то поблизости.  Она  просто
кожей чувствовала его присутствие. И то, что он внимательно наблюдает за
ней. Она не позволила ему заговорить первым.
   - Изумительная лошадь, - сказала она. - По-моему, у  тебя  не  должно
возникнуть проблем с ее продажей.
   - Ты права, - ответил Зейн,  появляясь  из  конюшни.  -  Продать  эту
кобылку на самом деле очень легко. Только это не выход из положения.
   Воцарилось молчание. Элли продолжала наблюдать  за  лошадью.  Она  не
стала спрашивать Зейна, почему он позвонил именно ей, не заговаривала об
их прошлом, о  жене  и  дочери.  Им  просто  было  не  о  чем  говорить.
Единственное, чего ей хотелось, - это поскорее уйти.
   - Так что же с ней случилось? - спросила она и тут же  попеняла  себе
за внезапно сорвавшийся вопрос.
   Это  означало  продолжение  разговора,  а  именно  разговора  она   и
стремилась избежать.
   - Один недоумок решил  поиграть  в  ковбоев  и  заняться  разведением
рысаков. При этом даже не удосужился узнать, что если у  одной  из  пары
лошадей ровного окраса есть хотя бы один убывающий  ген,  то  они  могут
воспроизвести потомство с пятнистой шкурой. Когда  этот  тип  обнаружил,
что не может зарегистрировать эту кобылку, он решил попросту  избавиться
от нее. Потом она попала к парню, совершенно не  умеющему  обращаться  с
лошадьми. Он, по-видимому, думал, что перед  ним  взрослая,  объезженная
лошадь. Когда же убедился, что кобылка полудикая и  с  ней  нужно  много
работать, он перепродал  ее  одной  избалованной  девчонке.  Та  в  свою
очередь  считала,  что  лошадь  умная,  сообразительная   и   послушная.
Столкнувшись же с полным неповиновением, девушка  нещадно  хлестала  ее,
считая это лучшим средством  заставить  животное  что-нибудь  понять.  В
конце концов кобылка попала в  руки  к  мужику,  который  пытался  грубо
сломить ее волю, постоянно запугивая и жестоко наказывая ее.  Узнав  эту
грустную историю, я решил вмешаться.
   На первый взгляд их разговор был довольно обычным,  но,  хорошо  зная
Зейна, Элли чувствовала, как он напряжен.
   - Ну что ж, я полагаю, можно попробовать начать потихоньку  объезжать
ее, - с усилием произнесла она.
   - Ты только начни, а я присоединюсь к  тебе  позже.  Первым  желанием
Элли было тотчас же отказаться, но эта милая  затравленная  лошадка  уже
тронула ее сердце. Не правильный  подход  и  ошибка  в  обращении  могут
привести к тому, что животное будет потеряно навсегда. Элли вернулась  к
машине.
   - Я боюсь, это займет много времени.
   - Так ты попытаешься?
   - Посмотрю, как пойдут дела. Сейчас, когда  Дженни  уехала,  на  меня
свалилось много дел в агентстве.
   - Я слышал, ты больше не преподаешь, - заметил Зейн и, чуть помедлив,
спросил:
   - Элли, могу я завтра привезти лошадь?
   - Нет, лучше я привезу Куппера сюда.
   - Тогда, может быть, выпьешь кофе или чаю со льдом?
   - Не стоит, - отказалась девушка, собираясь открыть дверцу.
   Но Зейн не дал ей  уехать.  Он  прислонился  к  машине  и  пристально
взглянул в лицо Элли. Его серые глаза смотрели настороженно  и  властно,
завораживая и притягивая ее взгляд. Ему столько хотелось сказать  ей!  О
том, как он бесконечно скучает, как сильно жалеет об их разрыве и.., как
любит ее. Но, словно боясь собственных мыслей, Зейн поспешно произнес: ,
- Мы с тобой так давно знаем друг друга. Неужели мы не  сможем  остаться
друзьями?
   - Нет. - Она холодно посмотрела на него. - Я привыкла доверять  своим
друзьям, а ты уже проявил себя. И отойди, пожалуйста, от машины.
   - Поверь, я отдал бы все на свете, если бы мог изменить прошлое.
   - Как драматично! - язвительно парировала девушка. -  Ты  забыл,  что
дважды в одну реку не войти?
   Зейну безумно хотелось сломать этот барьер между ними, но он не знал,
как это сделать.
   - Я не хотел причинить тебе боль и... Выражение ее лица заставило его
замолчать.
   - Ничего, как видишь, не умерла, - жестко ответила Элли и  попыталась
оттолкнуть его.
   В его глазах она заметила жадный блеск,  и  ей  захотелось  дать  ему
пощечину.
   -  Элли,  выслушай  меня.  -  Зейн  умоляюще  сложил  руки  и  быстро
заговорил:
   - Помнишь тот день, когда ты прогнала меня, сказав, что я очень похож
на твоего отца и между нами все кончено? В тот  момент  я  действительно
думал, что потерял тебя навсегда. Ким выслушала меня в  ту  ночь.  Я  не
собирался спать с ней, чтобы вернуть тебя или заставить ревновать.
   Элли усмехнулась и недоверчиво посмотрела ему в глаза.
   - Хорошо, - свирепо сказал он, - может, я обманываюсь. Может быть,  я
хотел доказать самому себе, что  меня  можно  любить,  несмотря  на  мои
многочисленные недостатки. И что я доказал?  Что  я  безответственный  и
упрямый человек. Все точно как ты сказала.
   Элли не пыталась даже спорить с ним, а Зейн упрямо продолжал:
   - Сейчас уже неважно, почему мы были близки с Ким, но потом я узнал о
ее беременности и что это мой ребенок. Я не мог не жениться на ней.
   Зейну было все равно, верит ему Элли или нет.  Он  принялся  сбивчиво
рассказывать ей о том, как в  тот  злополучный  день,  не  понимая,  что
делает, он напился. В первый и последний  раз  в  жизни.  Уже  позже  он
осознал горькую цену  своего  сумасбродства,  нелепого  желания  утопить
тоску и отчаяние в алкоголе.
   - Да, я знаю, было нечестно жениться на ней без любви. Но я  искренне
думал, что мы сможем жить вместе и воспитывать нашего ребенка. Я  хотел,
чтобы у нас был настоящий брак. Во всех отношениях. -Зейн  посмотрел  на
Элли и по ее лицу понял, что она догадалась о значении этих слов.  -  Но
мы не были счастливы.
   - Меня это не  касается,  -  отрезала  девушка.  Но  он  уже  не  мог
остановиться. Боль и горечь прожитых лет переполняли его.
   - А ты поинтересуйся. - Зейн сжал кулаки. - Поинтересуйся, почему  мы
не были счастливы.
   - Я не желаю ничего знать. - Она упорно стояла на своем.
   - Спроси меня, - пробормотал Зейн сквозь стиснутые зубы.
   По лицу Элли он понял, что ей хочется послать его к черту.
   Она тяжело вздохнула и с усилием произнесла:
   - И почему же вы не были счастливы? Ее снисходительный  тон  приводил
его в бешенство. Он уже был готов встать перед ней на  колени,  но  это,
похоже, лишь забавляло ее. Элли  даже  не  смогла  скрыть  презрительную
улыбку.
   - Вот почему, - прошептал он  и,  взяв  в  ладони  ее  лицо,  властно
прильнул к губам.
   Запах ее волос завораживал, тепло нежной кожи звало сделать следующий
шаг. Зейну хотелось прижать ее к  себе,  ощутить  упругость  ее  живота,
налившихся грудей, ласкать это восхитительное тело, дотронуться до  всех
потаенных уголков.
   Элли была настолько ошеломлена, что сразу не оттолкнула его, но и  не
ответила на поцелуй.  Его  тело  напряглось  от  возбуждения,  когда  он
раздвинул языком ей губы и скользнул внутрь,  ощутив  нежный  и  сладкий
вкус ее рта. Зейн чувствовал, что  уже  с  трудом  владеет  собой.  Элли
будила в нем самые примитивные эмоции.  Он  хотел  заполучить  ее  любой
ценой. Такие глубокие и первобытные ощущения Зейн испытывал впервые.
   Элли была потрясена не меньше его. Она была не в силах сопротивляться
жаркой, тревожной волне, поднимавшейся из самой глубины и,  заставлявшей
забыть о том, что за человек стоит сейчас  перед  ней.  Он,  разумеется,
чувствовал ее замешательство, и это возбуждало его еще больше. Может, он
допустил ошибку? Ее волосы, бархатистая кожа,  ее  аромат  пьянили  его.
Женщину,  настолько  созданную  для  любви,  ему  еще   не   приходилось
встречать. Невероятным усилием Зейн заставил себя оторваться от губ Элли
и отступить назад. Он стоял перед ней с горящим взглядом и тяжело дышал.
   - Я думаю, теперь ты все поняла. Элли  сумела  скрыть  охватившее  ее
волнение и выглядеть холодной и безразличной.
   - Понимаю, - кивнула девушка. - Ты испытывал силу своих  поцелуев  на
жене, но они не так ей понравились, как когда-то  мне.  -  Голос  у  нее
задрожал. -Больше не целуй меня.
   Она, как будто нарочно, отказывалась понимать его. Это лишь утвердило
его в мысли, что Элли  сражается  не  только  с  ним,  но  и  со  своими
чувствами.
   Зейн невольно улыбнулся. Элли вступила на тропу  войны,  а  он  любил
сражаться. Когда же он победит... Улыбка исчезла с его лица.  Он  больше
не будет таким глупцом и не потеряет ее. Нужно только немного  подождать
и дать ей время все обдумать и  взвесить.  Ему  безумно  хотелось  снова
поцеловать Элли, но он сдержался и лишь  трепетно  провел  рукой  по  ее
щеке, а потом нежно прикоснулся пальцем к ее подбородку.
   - Я не стану целовать тебя, пока ты сама этого не захочешь.
   Эти слова почему-то прозвучали несколько снисходительно.  Глаза  Элли
гневно вспыхнули.
   - Прекрасно. Значит, мы подождем, пока я сама решу броситься  в  твои
объятия. Только, боюсь, тебе придется долго ждать.
   Принимая его молчание за согласие,  Элли  решительно  открыла  дверцу
машины. Скорее бы убраться отсюда прочь!
   - Папа, кто приехал? - раздался из дома голос Ханны.
   - Элли Лэсситер.  Та  самая  леди,  с  которой  ты  познакомилась  на
свадьбе, - крикнул Зейн.
   - Хочу увидеть Элли.
   - Мне пора, - поспешно возразила она, но Зейн придержал дверцу:
   - Прошу тебя, только поздоровайся с ней.
   - Мне не очень интересно общаться с твоей дочерью, - холодно и жестко
произнесла Элли.
   Зейн отшатнулся,  словно  его  ударили  хлыстом.  Значит,  ничего  не
изменилось. Глупец же он, что рассчитывал,  будто  она  растает  от  его
поцелуев. Элли никогда не поймет и не простит его. Да,  она  согласилась
помочь и поработать с его лошадью. И будет часто  приезжать  к  нему  на
ранчо. Они будут встречаться, но за  этим  ничего  не  последует.  И  он
должен довольствоваться таким положением дел.
   Ханна подбежала к ним и прижалась к отцу. , - Привет,  Элли.  Как  ты
здесь оказалась?
   - Я приехала посмотреть на вашу лошадь, - отрывисто ответила девушка.
   На душе у Зейна было тяжело, но при виде своей дочурки он не смог  не
улыбнуться. Она  выглядела  нелепо  и  неопрятно  в  грязной  рубашке  и
джинсах. Вдобавок ко всему где-то потеряла пуговицу. Он был  чрезвычайно
доволен, что девочка начала понемногу  обучаться  рукоделию.  Сам  он  с
трудом вдевал нитку в иголку, которые просто  терялись  в  его  огромных
руках.
   - Правда, наша лошадка очень красивая? Папа сказал, что  ей  нужно  в
школу, а ты учительница.
   - Уже нет. Была когда-то.
   Ханна энергично тряхнула рыжими локонами.
   - Папа сказал, что ты будешь учить нашу лошадку. Он обещал мне это.
   Каждый раз на словах "папа сказал" девочка делала акцент,  как  будто
доказывала себе и другим их значимость. Зейн криво усмехнулся.
   - Твой папа любит давать обещания, а сам не всегда  их  выполняет.  -
Элли вставила ключ зажигания, нервно поворачивая его.  -  Извини,  но  я
больше не приеду.
   Зейн отказывался верить. Он  прекрасно  знал,  как  важны  для  детей
определенные вещи. Знала это и Элли. Слова девочки дали ей в руки козырь
и возможность к отступлению. Ему захотелось  завыть  от  отчаяния.  Боль
несбывшихся надежд захлестнула его.
   Резко захлопнув дверцу машины, он склонился к открытому окну.
   - Ну что, Алберта, сейчас тебе  лучше?  Когда-то  я  предал  тебя,  а
теперь ты отыгрываешься на  несчастном  животном  и  маленькой  девочке,
которая потянулась к тебе. Неужели ты можешь чувствовать себя  достойно,
опускаясь до моего уровня? Так вот что я  скажу  тебе,  дорогая.  Ты  не
представляешь, как можно жить, постоянно ненавидя себя, и думать об этом
с утра до вечера.
   - Кажется, мы  жалеем  себя?  Почему  бы  тебе  не  выпить  пива?  Ты
мгновенно  забудешь  о  своем  плохом  настроении.   Раньше   тебя   это
успокаивало.
   Эти слова  причинили  ему  почти  физическую  боль.  Он  отступил,  а
автомобиль рванул с места, оставляя за собой клубы пыли.
   Добравшись до автострады, Элли съехала на обочину и остановилась.  Ее
всю трясло. Черт! Зачем судьба снова свела ее с этим человеком? Ей этого
совсем не нужно, она не хочет иметь с ним ничего общего.
   Девушка сжала руль до боли в пальцах. В присутствии Зейна Питерса она
теряла контроль над собой, и это бесило  ее  больше  всего.  Стоило  ему
приблизиться, как ее тут же охватывала дрожь.  Из  горла  Элли  вырвался
сдавленный смех.
   Она критически оглядела себя в зеркало. Те  же  голубые  глаза,  чуть
взлохмаченные светлые  волосы,  точеный  подбородок,  аккуратный  носик.
Только рот был чужим, после того как произнес эти отвратительные  слова,
произнес спокойным, ледяным тоном.
   Закрыв глаза, Элли откинула голову  назад,  на  душе  было  мерзко  и
пусто. Очень хотелось во всем  обвинить  Зейна,  но  она  понимала,  что
сейчас была виновата сама, а точнее, ее уязвленное самолюбие.
   Включив зажигание, девушка развернула машину в сторону ранчо.
   Кобылка присоединилась к группе лошадей на близлежащем пастбище. Зейн
стоял у изгороди,  наблюдая  за  ними.  Девочка  сосала  большой  палец,
прижавшись к ноге отца. Элли заставила себя подойти к ним. Зейн никак не
отреагировал на ее появление.
   - Я хочу извиниться за свои слова, - выдавила она. - Сожалею, что  не
сдержалась и наговорила много лишнего в присутствии твоей дочери.
   Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил:
   - Я не прикасался к спиртному с той самой ночи.
   - Это хорошо, - произнесла Элли. Он имел в виду ночь,  проведенную  с
Ким Тэйлор. Зейн выпрямился и посадил дочку на плечи.
   - Спасибо, что вернулась. Тебе наверняка было нелегко извиниться - и,
поверь, я ценю это. - Он повернулся и медленно пошел к дому.
   Элли нервно потерла ладонью шов на джинсах. Зейн не старался сгладить
неприятный осадок от их разговора.
   - Завтра не ставь лошадь в загон.
   - Хорошо, - ответил он, не оборачиваясь.
   - Больше ты мне ничего не скажешь? - прокричала девушка ему в спину.
   Зейн остановился и повернулся к ней.
   - Я пытался достучаться до тебя,  но  потерпел  фиаско.  Что  ты  еще
хочешь услышать?
   - Ну ты хоть бы немного удивился, когда я вернулась.
   - А я не удивлен. Я был уверен, что завтра ты будешь здесь.
   - Нет, - покачала она головой,  -  ты  знал,  что  я  вернусь  именно
сегодня.
   Зейн горько усмехнулся.
   - Алберта, иногда мне кажется, что я  лучше  знаю  тебя,  чем  самого
себя.
   - А по-моему, ты совсем меня не знаешь. Иначе тебе было бы  известно,
что я ненавижу, когда меня называют Алберта.
   - Я это знаю, - ответил он, поглаживая ножку дочки. - Да, Алберта,  я
был уверен, что ты вернешься именно сегодня.
   Не сказав больше ни слова, он  направился  к  дому,  оставив  Элли  в
одиночестве.
   Она стиснула зубы. Боже,  как  она  ненавидела  этого  человека!  Его
дразнящую улыбку, манеру говорить и даже девочку,  которая  не  была  ее
дочкой.   Ненавидела   его   широкоплечую,   мускулистую   фигуру,   его
мужественное  лицо,  ласковый   и   пристальный   взгляд   серых   глаз,
заставлявший ее трепетать и бросаться к нему в объятия. Став  опытнее  и
мудрее,  Элли  поняла  разницу  между  любовью  и   обычным   физическим
влечением. Кроме того, он больше не  раскрывал  ей  объятий.  Теперь  он
обнимал только свою дочь.
   По выражению лица девушки Зейн понял, как был близок  к  тому,  чтобы
все  разрушить.   Единственным   оправданием   было   головокружительное
состояние, овладевшее им при виде Элли.  И  до  тех  пор,  пока  она  не
вернулась, он даже не мог понять,  как  испуган.  Услышав  же  ее  тихий
голос, он был готов кричать от радости.
   Его неудачная женитьба и рождение дочери  ничего  не  изменили  -  он
продолжал желать Элли Лэсситер. И сейчас готов был биться об заклад, что
она стоит и смотрит ему вслед.
   Зейну безумно хотелось побыстрее уложить  Ханну,  вернуться  к  Элли,
сорвать с нее одежду и овладеть ею прямо здесь, на земле.
   И тогда потерять ее уже навсегда.
   Ее согласие поработать с лошадью несколько утихомирило его самолюбие.
С бедным животным будет  масса  проблем,  поэтому  Элли  придется  часто
приезжать на ранчо. Но удастся ли ему за  это  время  сломать  возникшую
между ними стену непонимания и отчуждения?
   Шлепая по полу босыми ногами, Ханна подбежала к  отцу.  Зейн  ласково
улыбнулся девочке.
   - Ну что, милая, готова послушать сказку перед сном?
   Но девочка серьезно взглянула на него.
   - Почему Элли так разговаривала с нами?
   - Видишь ли... - он замялся в нерешительности,  не  найдя  сразу  что
ответить, а потом посадил Ханну к себе на колени. - Когда  людям  делают
больно, они становятся  очень  сердитыми.  -  И,  не  дожидаясь  вопроса
дочери, кто же причинил боль Элли, Зейн ловко перевел разговор на другую
тему:
   - Помнишь, как однажды ты порезала большой  палец  на  ноге?  Девочка
кивнула.
   - Мне было так больно, я даже плакала немножко.
   - Ты не просто плакала, а ревела, как голодный медведь. - Зейн грозно
зарычал и сделал вид, что хочет укусить ее за шею.
   Но  девочка,  заливаясь  смехом,  попыталась  увернуться  от  отца  и
прокричала:
   - Нет! Я кричала вот так! - Она набрала побольше воздуха  и  заревела
изо всех сил.
   Зейн рассмеялся, крепко прижал Ханну к себе и с наслаждением  зарылся
в ее волосы, вдыхая запах детского шампуня. Затем встал и, крепко  держа
дочку, сказал:
   - Пойдем, маленькая медведица, пришло время для  вечерней  молитвы  и
сказки. Ты устала.
   Уже  лежа  в  постели,  девочка  зажмурилась  и,   соединив   ладони,
заговорила:
   - Привет, мамочка. Мы с папой сегодня играли в медведей.
   Зейн не понимал, что означают эти  ночные  разговоры  и  обращение  к
матери, которая была  далеко  не  ангелом  и  не  святой.  В  книге  для
родителей он не смог  найти  подсказку,  как  можно  разъяснить  ребенку
смерть  матери.  Но  Ханна,  толком  не  знавшая  и  не  помнившая  Ким,
боготворила ее. Зейн очень надеялся, что его дочь никогда  не  узнает  о
злости, ненависти, боли и предательстве.
   Он нежно погладил рыжие локоны малышки. Он не сможет всегда  защищать
ее. Лошади ломают ноги, собаки кусаются,  дети  в  школе  бывают  подчас
очень жестокими. И завершают этот список люди, которые тебя предали. Как
уберечь Ханну от мужчин, подобных ему?  Мэри  Лэсситер  оказалась  не  в
состоянии уберечь Элли.
   Куппер радостно заржал, приветствуя Уорта,  подошедшего  к  трейлеру.
Тот потрепал коня по холке и с улыбкой обратился к сестре:
   - Тебе помочь?
   - Если ты таким  образом  пытаешься  узнать,  куда  и  зачем  я  везу
Куппера, то не беспокойся - я уже обо всем доложила маме.
   - Мне утром звонил Зейн и сообщил, что ты  согласилась  поработать  с
одной из его лошадей.
   Погрузив коня, Элли  ободряюще  похлопала  его  по  крупу  и  закрыла
дверцу.
   - Я буду помогать не Зейну, а лошади.
   - Хочешь, поговорим об этом? - с  готовностью  предложил  брат.  -  Я
никогда не видел, чтобы вы с ним ссорились,  до  той  злосчастной  ночи,
когда он отправился в бар. . - Я  всегда  чувствовала,  что  в  какой-то
момент Зейн может стать таким же неуправляемым и сумасбродным, как  Боу,
- горько усмехнулась Элли. -  И  не  представляла,  как  была  близка  к
истине.
   Через два дня после их размолвки Зейн вернулся к ней  с  извиняющейся
улыбкой на губах, букетом цветов и  кольцом.  Она  простила  его  тогда,
потому что безумно любила и верила, что со временем он изменится и будет
отдавать отчет своим поступкам. Но потом  Зейн  небрежно  упомянул,  что
после их ссоры он отправился в местный  бар  и  напился,  празднуя  свою
свободу. И, как бы невзначай, добавил, что  очень  симпатичная  барменша
настойчиво приглашала его в свою постель.
   - Но это же было пять лет назад, - заметил Уорт.  -Зейн  тогда  повел
себя как капризный ребенок. Ты не допускаешь, что за это  время  мужчина
может измениться,  и  притом  в  лучшую  сторону?  По-моему,  нельзя  не
признать, что он достойно несет ответственность за то, что  натворил.  И
заметь, выбрал не самый легкий путь. Зейн вполне мог признать ребенка  и
помогать ему и при этом не жениться на Ким Тэйлор.
   Элли положила упряжь в трейлер.
   - Ты поступил бы именно так?
   - Нет, я бы женился. Мне, конечно, не в чем упрекнуть маму и дедушку,
но я не считаю, что Боу был настоящим отцом для нас. И я никогда  бы  не
оставил своего ребенка.
   Элли пожала плечами.
   - Бесполезные разговоры. Обратной дороги все равно нет.
   Уорт с изумлением взглянул на сестру.
   - Ты рассуждаешь как Йене. Он всегда считал, что любую ситуацию можно
разрешить избитой фразой.
   - И был прав.
   -  Послушай,  Элли,  теперь,  когда  Зейн  вдовец,  ты  можешь  снова
попытаться устроить свою жизнь.
   Он посторонился, и Муни ловко прыгнул на переднее сиденье.
   - Меня это не интересует, - вяло ответила девушка, садясь за руль.
   Уорт пожал плечами и отступил назад, давая сестре проехать.
   Двигаясь вниз по шоссе, она с раздражением думала, что  у  брата  уже
вошло в привычку относиться к ней как к десятилетней девчонке.
   - Ему определенно не идет роль свахи, -  сказала  она  своей  собаке,
внимательно смотревшей в окно.
   При звуке голоса хозяйки Муни неторопливо  повернулся  и  положил  ей
голову на бедро. Элли ласково погладила его по голове.
   - Ну кому нужен мужчина, если есть такая замечательная собака?
   Тихое сопение послужило ответом на этот риторический вопрос.
   Мужчины. На них абсолютно ни  в  чем  нельзя  полагаться.  Они  могут
подвести и предать в  любой  момент.  Только  ее  дедушка  и  брат  были
приятным исключением. Боу всегда говорил, что Уорту очень  подходит  его
имя. На него всегда можно было  рассчитывать  в  трудную  минуту  .
   Сворачивая с шоссе, Элли с тоской подумала, что ему лучше было бы  не
ворошить  прошлое.  Даже  по  прошествии  стольких  лет  она  болезненно
воспринимала  случившееся.  Никто  не  властен  воскресить  их   прежние
чувства. Человек не должен страдать  от  неразделенной  любви,  особенно
если так ошибся в своем партнере. . Уорт говорил ей, как трудно было его
другу решиться на заведомо неудачный  брак.  Что  ж,  Зейн  сделал  свой
выбор. А у нее  такой  возможности  не  было.  Она  должна  была  просто
смириться с его решением.
   Элли сжалась при мысли,  какой  доверчивой  и  легковерной  она  была
когда-то. Незадолго до их свадьбы  ей  уже  казалось,  что  Зейн  вполне
созрел для семейной жизни  и  хорошо  обдумал  свои  планы  на  будущее.
Теперь-то она понимала, какое чувство вины испытывал  Зейн  из-за  того,
что был близок с Ким. Но Элли и сейчас не могла сказать с  уверенностью,
что поступила правильно, отказавшись от Зейна.  Она  внушала  себе,  что
поступить иначе было просто нельзя, и к тому же пять лет назад она  была
такой неопытной и неискушенной, ничего не знала о мужчинах.
   Ее внимание привлекла осина,  блестевшая  в  лучах  осеннего  солнца.
Тогда стоял такой же солнечный, но весенний день и осины были  зелеными.
Казалось, все впереди.  Элли  сидела  на  террасе,  ожидая  Зейна,  и  с
радостью  думала  о  предстоящей  свадьбе.  Она  вдруг  ясно   вспомнила
выражение его внезапно  осунувшегося  и  побледневшего  лица,  когда  он
медленно произнес роковые слова:
   - Я изменил тебе, Элли, с Кимберли Тэйлор. Она беременна, и я  обязан
жениться на ней. Между нами все кончено.
   Элли понимала смысл  сказанного,  но  ее  мозг  отчаянно  отказывался
верить.
   - Что это значит? Как? Когда? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
   Зейн молча стоял перед ней, стиснув зубы и нервно теребя  поля  своей
шляпы.
   - Я был очень пьяным и переспал с ней в тот день, когда ты  разорвала
нашу помолвку. К несчастью, она забеременела.
   - Я не верю тебе, - прошептала Элли.
   - Как бы я хотел, чтобы это  было  ложью.  У  меня  нет  слов,  чтобы
выразить все, что я чувствую. Я сыграл с тобой прескверную шутку.
   Элли даже не шелохнулась. Еще немного - и оцепенение  пройдет,  а  на
смену ему придут боль, отчаяние и ужас.
   - Ты собираешься жениться? - спросила она,  не  узнавая  собственного
голоса.
   - Я столько думал об  этом,  но  это  единственный  выход  для  меня.
Прости, я ничего не могу изменить.
   - А как же я? Что будет со мной? - Ее трясло как в лихорадке.
   Зейн опустил глаза.
   - Ты найдешь человека, который действительно стоит тебя.
   И, круто развернувшись, он направился к своему пикапу.
   Тогда Элли  пронзительно  закричала.  Она  проклинала  его,  обзывала
самыми оскорбительными словами. Зейн стоял около машины и молча  слушал.
Затем поднял кольцо, которое девушка в сердцах бросила к его ногам,  сел
за руль и уехал. На следующий день он женился на Ким Тэйлор.
   Сейчас для Элли уже не имело  значения,  женат  он  или  вдовец.  Она
приехала на ранчо, только чтобы помочь лошади,  а  не  для  того,  чтобы
увидеть Зейна или его дочь, унаследовавшую рыжие волосы матери.
   Девочка качалась  во  дворе  на  самодельных  качелях,  сделанных  из
толстой веревки, сунув  ногу  в  петлю.  При  виде  подъезжающей  машины
малышка коснулась ногами земли, пытаясь остановиться. Элли,  не  обращая
внимания на ребенка, открыла дверцу трейлера и осторожно вывела Куппера.
   - Привет, Элли.
   - Здравствуй, - отрывисто произнесла девушка,  желая,  чтобы  девочка
поскорее отошла.
   - Папа сказал, что я не должна надоедать тебе.
   - Он прав.
   - А как зовут твою собаку?
   - Муни. Только не подходи близко и не гладь ее, она может укусить.
   - Какой он забавный, только худой.
   Приказав Муни оставаться возле трейлера, Элли взяла Куппера под уздцы
и пошла к пастбищу. Девочка поспешила за ними.
   - Как зовут твою лошадь? Мою лошадку зовут  Милая.  Меня  так  иногда
называет папа.
   Элли с  болью  заметила,  что  манера  Ханны  говорить  и  ее  мимика
напоминают Зейна. Малышка ловко залезла на металлические ворота.
   - Он так называет меня, потому что любит. А я люблю Милую.
   Элли подвела Куппера и испытующе взглянула на девочку.
   -  По-моему,  папа  велел  не  мешать  мне.  Возвращайся  обратно   и
покачайся, если хочешь, но сюда не подходи.
   Милая  стояла  в  середине  небольшого  табуна.   Элли   с   Куппером
направилась на пастбище. Гнедая  кобыла  заржала,  приветствуя  красавца
коня, и  он  радостно  заржал  в  ответ.  Привыкшие  к  человеку  лошади
дружелюбно  встретили  приближение  девушки.  Их   поведение   успокоило
кобылку.
   Медленно и осторожно Элли оттеснила табун к открытым воротам  загона.
Лошади послушно одна за другой следовали в загон с пастбища. Получилось,
облегченно вздохнула Элли, когда на пастбище осталась только  Милая.  Не
обращая внимания на лошадку,  Элли  закрыла  ворота  и  пустила  Куппера
аллюром.
   Сначала  кобылка  лишь  испуганно  смотрела  на   них,   но   девушка
разговаривала с конем тихим и спокойным  тоном.  И  очень  скоро  лошадь
присоединилась к Купперу.  Затем,  не  спеша  подойдя  к  лошадям,  Элли
принялась гладить и похлопывать коня. Сначала  при  каждом  ее  движении
Милая отскакивала в сторону, но постепенно  привыкла  к  ним  и  уже  не
реагировала  так  бурно.  Когда  же  девушка  открыла  ворота,   кобылка
проскочила мимо нее и присоединилась  к  другим  лошадям.  Но,  пробежав
несколько ярдов, она замедлила шаг, обернулась и посмотрела на Элли.
   - Ну что, старушка, для начала неплохо, - сказала девушка.
   - У тебя терпения больше, чем у кого-либо. Я всегда говорил,  что  ты
была прекрасной учительницей. Ты  никогда  не  выходишь  из  себя  и  не
повышаешь голоса.
   Внимательно наблюдая за лошадьми, Элли не заметила, как Зейн  подошел
к ней.
   - Или почти никогда, - добавил он. Он вспомнил тот  день,  когда,  не
владея собой, она выкрикивала оскорбления в его адрес.
   - Я никогда не претендовала на роль святой, -  парировала  она.  -  А
если тебе по душе покорная и сентиментальная женщина, то нечего было  со
мной обручаться.
   Зейн удивленно поднял брови.
   - Почему такая реакция? По-моему, я сделал тебе комплимент.
   Но Элли резко оттолкнула его руку, когда он попытался поправить седло
на Куппере.
   - Я сама позабочусь о своей лошади и не нуждаюсь  в  твоей  помощи  и
комплиментах. И мне не нравится, что ты следишь  за  мной  и  проверяешь
меня. Если ты мне не доверяешь, то работай сам, я не возражаю.
   - Я вовсе не собирался проверять тебя. Просто хотел поговорить.
   - Нам не о чем разговаривать. Зейн немного наклонился вперед.
   - Мы еще не обсудили такой щекотливый вопрос, как деньги.  Сколько  я
должен платить в день за работу?
   Элли крепко зажмурилась - ей хотелось закричать во весь  голос.  Этот
человек чувствовал себя в долгу перед ней за полчаса работы, но  за  то,
что он сделал с ее жизнью, ему никогда не расплатиться!
   - Я занимаюсь этой лошадью не из уважения и любви к тебе. - Она резко
отвернулась, чувствуя, как в душе закипает гнев.
   - Ханна будет счастлива.
   - Это ваши дела. Я не несу ответственность за твою дочь.
   Серые глаза Зейна сузились.
   - Вот тут ты ошибаешься, Элли, - с расстановкой произнес он. -  Ханна
- это не ответственность, а награда и счастье.
   Загоняя Куппера в трейлер, Элли была рада, что Зейн не видит ее лица.
Когда-то они вместе мечтали о ребенке. Она даже представляла своих детей
на плечах у отца, в его крепких объятиях. Ее Ханну. А не эту девочку  от
другой женщины.
   Элли спрыгнула с подножки и закрыла дверцу трейлера на щеколду.
   - Завтра утром я приеду. И  скажи  своей  дочери,  чтобы  не  мешала.
Следуй своим собственным советам. Зейн оглянулся.
   - А где же Ханна? Куда она подевалась? Ей  так  хотелось  посмотреть,
как ты будешь работать с лошадью. Да и Рут давно должна была позвать  ее
обедать.
   Он постоял в нерешительности, а затем направился к дому.  Элли  вдруг
стало неловко за свои резкие  слова.  Девочка  была  маленькой  и  очень
многого не понимала, однако было  ясно,  что  она  крайне  избалована  и
знает, как манипулировать отцом.
   Девушка тревожно огляделась, ища Муни. Это  было  так  не  похоже  на
собаку - уйти с места, где ей было приказано ждать.
   - Муни, Муни, ко мне, мальчик! - позвала Элли. -Мы едем домой. Домой,
Муни!
   Яростный лай был  ответом  на  ее  зов.  И  тут  она  увидела  своего
грейхаунда в стойке возле большого, развесистого дерева.
   - Муни, ко мне!
   Но собака громко лаяла, не двигаясь с места. Если только Ханна решила
подразнить пса, привязав  его,  а  сама  убежала...  Элли  подскочила  к
дереву. Муни, не переставая лаять, застыл в напряженной позе.
   Девочка лежала на земле под качелями, у нее по щекам катились крупные
слезы, смешанные с грязью.
   - Рука очень болит, - жалобно пролепетала она, увидев Элли.
   - Ханна! - раздался позади голос Зейна.
   - Она здесь. Твоя дочь упала с качелей, -  объяснила  Элли,  виновато
отступая в сторону.
   Стараясь не дотрагиваться до больной руки Ханны, он осторожно  поднял
малышку и крепко прижал к себе.
   - Все в порядке, милая, папа с тобой. Что случилось?
   - Я решила залезть наверх и посмотреть, как Элли будет  учить  Милую,
но не удержалась и упала. -  Она  попыталась  улыбнуться.  -  Я  хорошая
девочка, папа. Элли мне велела быть здесь, и я никуда не ушла.

Глава 3

   Элли тяжело переживала случившееся. Это было смешанное чувство вины и
самобичевания. Зейн, разумеется, не упрекал и не обвинял ее в  том,  что
она оставила маленького ребенка одного на качелях, но от этого  было  не
легче. Элли понимала, что именно она виновата в  том,  что  произошло  с
девочкой.
   Грили вошла в приемную эспенской больницы и, поискав глазами  сестру,
быстро подошла к ней.
   - Как Ханна? - с беспокойством спросила она.
   - Ничего хорошего. Перелом лучевой кости левой руки. К  счастью,  без
смещения. Сейчас накладывают гипс. А ты что здесь делаешь?
   - Когда ты сообщила маме, она тут же перезвонила  мне  по  мобильному
телефону. Я как раз ехала  в  Эспен,  чтобы  доставить  скульптуру.  Мне
пришлось заехать к Зейну, забрать Муни и отвезти его домой. Я  покормила
его и Эмбер, но твой пес не пожелал остаться дома,  поэтому  я  привезла
его сюда.
   Грили присела рядом с Элли.
   - Мама сказала, что ты очень расстроена.
   - И напрасно. Я же ничего себе не сломала. Но во всем виновата только
я.
   - Ты столкнула Ханну с  качелей?  -  Грили  сознательно  задала  этот
вопрос. Ей невыносимо было видеть сестру в таком состоянии.
   - Я прогнала ее - приказала идти на качели и оставаться там.
   - Только не говори мне, что Зейн в чем-то обвиняет тебя.
   - Он и словом не обмолвился, а должен был. Если бы  я  так  резко  не
обошлась с ней, то...
   - Для девочки было бы куда опаснее, если бы она  залезла  на  ворота,
пока ты работала с  лошадью.  Ты  правильно  поступила,  отослав  ее,  -
перебила Грили.
   - Все равно мне не следовало с ней так строго разговаривать.
   - Строго или твердо? Элли сжала руки.
   - Таким тоном я обычно читаю  нравоучения  мальчишкам,  дерущимся  на
игровой площадке.
   - Взрослые иногда обязаны ставить детей на место. И не надо делать из
мухи слона.
   - Я не хотела навредить малышке.
   Грили положила руку на дрожащие пальцы сестры.
   - Конечно, не хотела.
   - А почему ты так уверена в  этом?  -  запальчиво  спросила  Элли.  -
Может, я  подсознательно  стремилась  причинить  ей  боль,  может  быть,
мечтала о том, чтобы она исчезла не только в тот момент, а вообще?
   - Что с тобой, Элли? Не надо все так драматизировать.
   - Я серьезно, Грили. С  тех  пор  как  мы  встретились  с  Зейном,  я
постоянно думаю о его предательстве и о том, как я  ненавижу  его  и  ту
женщину, на которой он женился.
   - Да как же это связано с падением Ханны?
   - А ты не понимаешь? - Элли устало прислонила голову к стене. -  Зейн
женился на Кимберли Тэйлор только потому, что она ждала  ребенка.  Ты  и
представить не можешь, как все мое существо негодовало и  затаило  злобу
на эту девочку. Это необъяснимо, безумно, бесчеловечно,  безобразно,  но
это так. Много раз я пыталась уговорить себя, что ребенок  ни  при  чем,
но... - Голос у нее предательски задрожал, а на глаза навернулись слезы.
- Не могу не думать о том, что если бы она не была зачата и не родилась,
то я...
   - Мне и в голову не приходило, что ты можешь так думать,  -  медленно
произнесла Грили. - Почему же ты все скрывала от меня?
   - А что тут скажешь? - всхлипнула Элли. - Просто не хотела  выглядеть
еще большей дурой, чем была когда-то. Я так  сильно  любила  Зейна!  Что
можно сказать о женщине, если  она  безнадежно  любит  мужчину,  который
принес ей только одни страдания? Конечно, во всем виноват только он,  но
в проигрыше почему-то осталась я. Знаю, что бесполезно так мучиться,  но
это сильнее меня. Прошлого уже не вернешь, но не думать  об  этом  я  не
могу. Грили крепко сжала руку сестры.
   - А теперь послушай меня, Элли Лэсситер: хватит  изводить  себя,  все
уже произошло. Постарайся понять это раз и навсегда. Предательство Зейна
не должно больше волновать тебя. Как ты думаешь,  мама  ошиблась,  выйдя
замуж за Боу?
   Элли посмотрела сестре в глаза.
   - Да.
   Грили состроила гримасу.
   - Я тоже так думаю, но  это  плохой  пример.  И  потом,  мама  всегда
впускала отца, когда он возвращался, хотя знала наперед, что он  изменял
ей. Конечно, у вас с Зейном несколько другая ситуация.
   Грили  кое  о  чем  промолчала.  Добрая  и  мягкая  мама  никогда  не
испытывала чувства злобы или ненависти к ней только потому, что она была
дочерью Боу и другой женщины.
   Элли в отчаянии прикрыла глаза.
   - Я бы очень хотела быть похожей на маму, но, к сожалению,  я  совсем
другая. И сейчас могу думать только о том, как  дочь  Зейна  перевернула
мою жизнь. Она еще ребенок, но я ненавижу ее, Грили.
   В тот  момент,  когда  Элли  увидела  на  земле  плачущую  Ханну,  ей
захотелось упасть перед девочкой на колени и молить о прощении. Мысль  о
том,  как  низко  она  пала,  затаив  злобу  на  ребенка,  заставила  ее
содрогнуться.
   - Мне трудно находиться рядом с ней, - сказала Элли с мукой в голосе.
- Я не могу назвать ее по имени, говорить с ней, смотреть на нее.
   - Тебе больше не придется это делать!
   У Элли перехватило дыхание,  а  перед  глазами  поплыли  круги.  Зейн
незаметно подошел к ним и слышал  ее  отчаянные  слова.  Его  суровый  и
разгневанный взгляд ясно говорил, что он не нуждается ни в  объяснениях,
ни в извинениях.
   - Спокойно, Зейн, не поступай опрометчиво,  вмешалась  Грили.  -  Все
сейчас расстроены, но главное, что с твоей дочерью уже  все  в  порядке.
Разве не так? Где Ханна?
   - Медсестра отвела ее в ванную комнату, а я хотел поговорить с  Элли.
Каким же я был дураком, полагая, что она беспокоится о девочке.
   Зейн говорил резко и отрывисто, серые глаза гневно сверкали.
   - А вот и мы. - Улыбающаяся медсестра вошла в приемную,  держа  Ханну
за руку.
   - Посмотри, Элли, доктор сделал мне  гипс.  -  Губы  девочки  жалобно
скривились. - У меня рука болит.
   Девушка вдруг почувствовала себя страшно усталой и опустошенной.
   - Мне жаль, - безучастно ответила она. Зейн презрительно взглянул  на
нее.
   - Поедем домой, милая, - ласково обратился он к дочке.
   - Ты обещал купить мне мороженое в вафельном стаканчике. И Элли тоже.
- Ханна взглянула на Грили. - А ты кто?
   - Я сестра Элли. Меня зовут Грили.
   - Хочешь мороженого?
   -  Нет,  спасибо.  Муни  с  удовольствием  съест  мой  стаканчик,   -
улыбнулась она.
   - Папа, вот здорово! Муни тоже любит мороженое.
   - Что ж, мне пора. - Грили встала, и Элли в панике посмотрела на нее.
- Мне нужно еще заехать на ранчо, взять упряжь  и  поставить  Куппера  в
конюшню. Я сяду за руль, а Зейн позаботится о Ханне.
   - Спасибо, но я могу взять Элли с собой. Нет смысла дергать тебя.
   Элли тяжело вздохнула.
   - Ты прав, я и так задержала Грили. Она молодец, что  позаботилась  о
Муни и Эмбер.
   В ответ на испытующий взгляд сестры  Элли  успокаивающе  кивнула.  Ей
совсем не улыбалась перспектива ехать с Зейном, но им надо поговорить.
   Муни радостно залаял, когда они  вышли  из  больницы.  Грили  открыла
дверцу грузовика, и пес бросился к хозяйке,  облизывая  ей  руки  теплым
шершавым языком.
   - Собаку мы не возьмем, - решительно сказал Зейн.
   - Но я хочу ехать с Муни, - заплакала Ханна. - Он мой друг.
   - Муни очень умный и ласковый пес и  не  причинит  вреда  девочке,  -
вмешалась Элли, жестом приказывая собаке сесть.
   Зейн осторожно поместил дочку  на  заднее  сиденье  и  пристегнул  ее
ремнями безопасности. Когда он выпрямился, Ханна настойчиво пропищала:
   - Я хочу ехать с Муни.
   - Ну разреши, Зейн. Может, это отвлечет ее немного.
   Зейн укоризненно покачал головой, но ничего не сказал.
   Когда они выехали на шоссе, девочка уже крепко спала, положив больную
руку на голову пса. Муни сидел на удивление тихо и спокойно.
   Не отрывая глаз от дороги, Элли сказала:
   - Ханна заснула, и мне кажется, нам нужно поговорить. Ты слышал,  что
я говорила в больнице, и я бы хотела...
   Но Зейн перебил ее:
   - Оставь эти объяснения при себе, мне они неинтересны. Когда  приедем
на ранчо, забирай свою собаку, лошадь и  уезжай.  И,  если  мы  случайно
встретимся когда-нибудь, можешь не здороваться со  мной.  Мне  не  нужны
твои благосклонность и расположение.
   -  Зейн...  -  Элли  мягко  дотронулась  до  его   руки.   От   этого
прикосновения он вздрогнул и выпустил руль. Машина резко рванула вправо.
С трудом справившись с управлением, Зейн процедил сквозь зубы:
   - Не прикасайся ко мне больше и ничего не говори, или, клянусь Богом,
я высажу тебя и остальной путь ты проделаешь пешком. Просто помолчи.
   Этот жесткий, бескомпромиссный тон лишь разозлил ее.
   - Я не собираюсь молчать, а ты  не  посмеешь  вышвырнуть  меня.  Тебе
придется выслушать то, что я скажу, хочешь ты этого или нет.
   - Прекрасно, говори. Ты всегда поступаешь по-своему.
   - Я не знаю, что именно ты слышал в больнице...
   - Вполне достаточно, чтобы понять, как ты ненавидишь мою дочь.  Элли,
черт возьми, Ханна не имеет отношения к тому, что случилось между  нами.
Как можно упрекать ребенка в том, что он появился на свет?
   - А как ты мог поступить так со мной? - вспыхнула девушка.
   - Ни о ком, кроме себя, ты думать не можешь, усмехнулся Зейн.
   Почувствовав озноб, Элли накинула на плечи куртку.
   - Сейчас разговор не о нас, -  ответила  она,  стараясь  не  повышать
голоса, - а о  твоей  дочери.  Мне  стыдно  за  то,  что  я  обвинила  и
возненавидела девочку, которую толком и не  знаю.  Она  выглядела  такой
беззащитной, но очень храбро вела себя. То, что я сказала сгоряча, и то,
что я думаю на самом деле... Это необъяснимо, и я не могу убедить  тебя,
но поверь, мне искренне жаль, что Ханна сломала руку.
   Элли и не ждала, что Зейн что-то  скажет  в  ответ.  Естественно,  он
рассердился - ведь она говорила такие ужасные вещи, выместила свою  боль
и отчаяние на маленькой девочке. Мать Ханны умерла. Элли не было тогда в
Эспене,  и  она  никогда  не  спрашивала  у  родных,  присутствовал   ли
кто-нибудь из них на похоронах Ким.
   Подавив вздох, она уставилась  в  окно.  Сквозь  быстро  проплывающие
темные облака уже мелькали бледные звезды. Когда-то они с Зейном  любили
лежать в траве и смотреть в небо. Он называл ей звезды и  созвездия,  но
дальше Полярной звезды и Большой Медведицы они не  продвигались,  потому
что начинали целоваться, забывая обо всем на свете. Его губы всегда были
теплыми и нежными, они дарили ей такие удивительные ощущения!
   Элли украдкой покосилась на Зейна.  Она  знала  каждую  черточку  его
лица, до сих пор помнила аромат его кожи и вкус его губ.  Как  будто  не
прошло пяти лет, как будто они расстались только вчера.
   Зейн остановился около дома.
   - Проклятье! - пробормотал он. - Только не сейчас.
   Проследив  за  его  взглядом,  Элли  увидела  незнакомый  темно-синий
"седан", стоявший неподалеку.
   - Гости?
   -  Не  совсем,  -  нахмурился  Зейн.  Затем,  глубоко  вздохнув,   он
наклонился над спящей дочкой.
   - Проснись, милая, мы уже приехали.
   Элли поспешила к дому, чтобы открыть ему дверь.
   Муни весело побежал за хозяйкой и проскользнул в дом.
   - Пошел вон! Уберите его! Берн, помоги! Зейн бросился на доносившиеся
из гостиной крики. Элли последовала за ним, чтобы  забрать  собаку.  Пес
сидел, слегка  наклонив  голову,  и  внимательно  наблюдал  за  высокой,
грузной женщиной, забравшейся на  софу.  Женщина  размахивала  руками  и
визгливо кричала.
   - Сожалею, что собака вас напугала, - смущенно сказала Элли. - Но она
не укусит вас. Это очень добрый пес. Муни, ко мне.
   Пес послушно подбежал к Элли и уселся у ее ног.
   - Такую большую собаку следует держать на поводке и в  наморднике.  -
Гостья бросила на девушку сердитый взгляд и слезла с софы, тяжело  дыша.
- Кто вы такая?
   - Элли Лэсситер.
   Понимая,  что  женщина  напугана,  Элли,  оправдывая  ее   поведение,
старалась отвечать спокойно и дружелюбно.
   Скептически осмотрев девушку с головы до ног, гостья фыркнула и вдруг
увидела Зейна с Ханной на руках.
   - Так эта страшная и отвратительная собака укусила мою девочку?
   - Я сломала руку, бабушка Тэйлор, - с гордостью произнесла Ханна.
   Неужели стоящая перед ней грубая и  неуклюжая  женщина  была  матерью
Ким?
   - Зейн, ты не представишь меня? - капризно спросила женщина.
   - Эди Тэйлор, - процедил он.
   Элли еще не успела ничего ответить,  как  из  кухни  вышел  невысокий
мужчина крепкого телосложения, на ходу заправляя рубашку в брюки.
   - Что здесь за крики? Увидев Зейна, он остановился.
   - Где, черт возьми, тебя носило?
   - Здравствуйте, Верн. Рад вас видеть. В его тоне Элли уловила  легкий
сарказм.
   - Разве ты не слышал, что я звала тебя? - недовольно обратилась Эди к
мужу. - По-моему, ты окончательно оглох. Эта проклятая  собака  чуть  не
съела меня, а ты не мог вылезти из кухни.
   - Эди,  -  мужчина  прижал  руку  к  сердцу,  -  я  не  виноват.  Рут
приготовила такой вкусный морковный пирог.
   Но женщина небрежно отмахнулась от него.
   - Лучше расскажи ему о причине нашего визита.
   - Я отлично знаю, зачем вы приехали, - заявил  Зейн.  -  Забудьте  об
этом. Ребенок останется со мной.
   Боже правый! Элли не верила своим ушам. Родители Ким  хотели  забрать
девочку с собой! Она увидела, как Ханна прижалась к отцу и в  недоумении
смотрела на  взрослых.  По-видимому,  и  она  почувствовала  напряжение.
Бабушка и дедушка знали, что, потеряв мать, девочка безумно боялась, что
отец тоже может исчезнуть. А Ханна очень любила Зейна.
   - Верн,  скажи  хоть  что-нибудь,  -  снова  вмешалась  Эди,  -  будь
мужчиной.
   - Давайте отложим этот разговор. Ханна устала и  еще  не  обедала.  -
Зейн взял дочку на руки и понес ее в столовую.
   Между тем Тэйлоры расположились на софе. По  выражению  их  лиц  было
видно, что они не уйдут, пока не выскажутся.
   Элли уже незачем было оставаться. Вопрос о девочке ее не касался,  но
было странно, что Эди и Верна, казалось, вовсе не  беспокоила  сломанная
рука Ханны. Ни один из них не сделал даже попытки  обнять  и  поцеловать
ребенка. Какие бы отношения ни связывали Зейна  и  родителей  Ким,  Элли
считала, что в первую очередь нужно считаться с интересами девочки.  Она
сама была в долгу перед малышкой. По ее  сигналу  Муни  ушел  в  угол  и
улегся, не спуская с хозяйки преданных глаз.
   Скоро Зейн вернулся в гостиную.
   - Рут сейчас кормит Ханну.
   Взглянув на Эди, он сузил глаза и холодно сказал:
   - Я последний раз обращаюсь к вам и больше повторять не буду. Ханна -
моя дочь, и ее место здесь, со мной.
   - Но вы живете в таком уединении, -  недовольно  произнесла  теща.  -
Девочка должна жить в городе. Там она сможет ходить в школу.
   - Для школы она еще слишком мала, - возразил Зейн.
   Эди скрестила руки на полной груди.
   - Я не вижу причин, почему мы не можем вести себя  цивилизованно.  Мы
же думаем только о Ханне. Моя девочка нуждается в  матери.  А  поскольку
матери нет, то лучший вариант для девочки - это бабушка. Если ты,  Зейн,
любишь свою дочь так, как  говоришь,  ты  просто  обязан  позволить  нам
позаботиться о ней.
   - Ценю ваше внимание, - насмешливо произнес он, -  но  все  же  Ханна
останется со мной.
   - Ты не в состоянии ухаживать за ней, - наконец вспылил Верн.
   - Рут мне поможет.
   - Рут, - скептически усмехнулась Эди.  -  Она  не  такой  уж  хороший
помощник.
   - Конечно, она прекрасно  готовит,  -  вмешался  Верн,  -  но  этого,
безусловно, недостаточно.
   -  Моя  бедная  девочка.  -  Эди  приложила  платок  к  тазам.  -  Не
представляю, как это могло случиться.
   -  Такое  впечатление,  что  за  ребенком  никто  не  смотрит,  -   с
готовностью подхватил Верн.
   - Она упала с качелей. Такое иногда происходит с маленькими детьми, -
объяснил Зейн.
   - Это ты так говоришь. Но мы-то знаем, как ты обращался с бедной Ким,
- всхлипнула Эди.
   - Я уже говорил вам раньше, что не намерен обсуждать с вами мой брак.
Ханна никуда не поедет. И точка.
   - Тебе придется выслушать нас, Зейн. Мы нашли хорошего  адвоката.  Он
сказал, что по закону, так как Ким не составила завещания, ты не  вправе
владеть всем. Она бы нам непременно что-нибудь оставила.
   - Я уже неоднократно говорил  вам,  что  вы  можете  взять  все,  что
принадлежало вашей дочери. В конце концов, я могу положить на ваш счет в
банк некоторую сумму.  -  Зейн  старался  не  повышать  голос,  но  Элли
чувствовала, что он еле сдерживает себя.
   - Не так уж  и  много  для  девушки,  вышедшей  замуж  за  одного  из
богатейших владельцев ранчо  в  округе,  -  криво  ухмыльнулся  Верн.  -
Немного одежды, несколько лошадей да пара тысяч долларов.
   - Ким не желала ничего оставлять на черный день.
   - Просто ты не давал ей такой возможности. Она говорила, что ты очень
скупой. Мы столько раз твердили нашей девочке, чтобы она  бросила  тебя!
Суд заставил бы тебя заплатить.  К  счастью  для  тебя,  она  умерла,  -
язвительно сказала Эди, и ее глаза злобно сверкнули. - Мы с Верном могли
бы нанять хорошего детектива и еще раз расследовать этот так  называемый
несчастный случай.
   До Элли никогда не доходили никакие  подозрительные  слухи  о  смерти
Ким. Жена Зейна погибла в автокатастрофе, когда, не обратив внимания  на
запрещающий знак, не снизила скорости и ее пикап на полном ходу врезался
в грузовик. Если бы она пристегнулась ремнями безопасности, у нее был бы
шанс выжить.
   - Вы думаете только о деньгах. Да будь они прокляты!  -  презрительно
сказал Зейн.
   - Адвокат сказал, что мы можем оформить опекунство  над  ребенком.  -
Эди Тэйлор победно улыбнулась. - Ким была права - тебе  нельзя  доверять
девочку. Мы словно чувствовали, что  что-то  случится.  И  пожалуйста  -
Ханна сломала руку.
   - Я ее отец, и Ханна останется со мной.
   - Не будь идиотом, Питере, - жестко произнес Верн.  -  Девочке  нужна
полноценная семья. Не похоже, чтобы ты собирался жениться и  обзавестись
новой матерью для Ханны.
   Элли пристально посмотрела на Тэйлора.
   Мэри Лэсситер столько раз твердила о том, что иногда решение проблемы
лежит на поверхности,  нужно  просто  быть  повнимательнее.  Несколькими
словами она могла сейчас искупить за все свои ужасные слова  и  мысли  в
отношении девочки. Она не переходила дорогу Зейну, но невольно навредила
его дочери. Ханна не должна потерять отца.
   Подойдя к Зейну, Элли накрыла ладонью его руку.
   - Я думаю, пришла пора сказать Тэйлорам нашу новость.  Поскольку  это
дедушка и бабушка Ханны, они должны знать.
   Зейн напряженно взглянул на нее и выдавил улыбку.
   - Что ж, скажи им сама.
   - Хорошо. - Элли смущенно опустила глаза. - Мы  с  Зейном  собираемся
пожениться. - Она почувствовала, как он вздрогнул.
   - Пожениться? - одновременно воскликнули Тэйлоры. - Зейн, ты  никогда
не упоминал о женитьбе.
   - А мы решили это только сегодня по дороге домой из больницы, - мягко
ответила  Элли.  -  Как  вы  верно  заметили,   миссис   Тэйлор,   Ханна
действительно нуждается в матери.
   - А ты говорил мне, что так много работаешь,  недоверчиво  обратилась
Эди к Зейну. - Как это у тебя нашлось время встречаться с женщиной?
   - Наши семьи были дружны много лет, - быстро ответила Элли.  -  Мы  с
Зейном давно не виделись, а когда случайно встретились на  свадьбе  моей
сестры, то... - Она бросила на мужчину влюбленный взгляд.
   Уголок его рта  дернулся  вниз,  но  он  ничего  не  сказал,  а  лишь
задумчиво посмотрел на девушку.
   - Когда же вы поженитесь? - не унималась Эди.
   - Мы еще не наметили дату, но думаю, скоро. Зейн криво усмехнулся.
   - Элли, - протянул он, - Эди и Верну мы можем сказать. Свадьба  будет
в понедельник.
   Элли испуганно подняла на него глаза. Неужели он не  понял,  что  она
решила дать ему время поразмыслить, как избежать вмешательства  Тэйлоров
в его жизнь и жизнь Ханны?! На самом деле у нее  не  было  ни  малейшего
желания выходить замуж за Зейна.
   - Почему вы так торопитесь? - раздраженно спросила Эди.  -  Она  что,
тоже беременна?
   - Мы безумно любим друг друга и не хотим откладывать нашу свадьбу.
   Элли открыла рот - этими словами Зейн просто убивал ее.
   - Моя невеста не хочет пышных торжеств, - как  ни  в  чем  не  бывало
продолжал он. - Ведь только что вышла замуж ее сестра. Поэтому мы  хотим
устроить все  в  узком  кругу.  Вы,  разумеется,  приглашены.  Когда  мы
обговорим детали, я позвоню и сообщу.
   Кровь прилила к щекам Элли. Что случилось с Зейном?  В  своем  ли  он
уме? Ей безумно захотелось дать ему молотком по голове, чтобы привести в
чувство. Если они не поженятся в понедельник, Тэйлоры сразу поймут,  что
это блеф, и тогда уже наверняка не успокоятся, пока не отнимут Ханну.
   - Нам некогда, - недовольно проговорила Эди, идем, Верн.
   - Минутку, - холодно остановил ее Зейн. - Элли не беременна, но, даже
если бы и была, это не ваше дело. Только посмейте распускать слухи о нас
- и двери этого дома навсегда будут для вас закрыты. Я  не  посмотрю  на
то, что для Ханны вы бабушка и дедушка.
   Дверь за Тэйлорами с шумом закрылась. Элли моментально забыла про все
свои обиды.
   - Что же это за люди? Они даже не  попрощались  с  внучкой!  Ни  один
судья, находясь в здравом уме, не разрешит им опекунство над девочкой. -
Затем она хмуро посмотрела на Зейна. - Что за чепуху ты  говорил  насчет
свадьбы? Ты же знаешь, что мы никогда...
   - Давай  сначала  поужинаем,  -  спокойно  перебил  ее  Зейн.  -  Рут
приготовила столько вкусного. А после  того,  как  я  уложу  мою  бедную
больную крошку, мы сможем поговорить.
   Внезапно подступившая  тошнота  заглушила  чувство  голода,  но  Элли
послушно последовала за ним на кухню.
   После ужина она пошла вниз, оставив Зейна с дочерью наедине.
   Сидя на софе и машинально  поглаживая  Муни,  который  с  готовностью
положил ей морду на колени, Элли с любопытством огляделась. Она не  была
в этом доме пять лет, но с тех пор  ничего  не  изменилось.  Ким  Тэйлор
вторглась в их жизнь, родила Зейну дочку, но не оставила никакого  следа
в  доме.  Та  же  мебель,  знакомые  картины  на  стенах.  Элли   и   не
предполагала, что снова может оказаться здесь, да еще в роли жены.
   - Спасибо, что побыла с  нами.  -  Зейн  устало  опустился  в  старое
кожаное кресло. - Обычно Ханна очень послушна и  вовсе  не  капризна.  Я
стараюсь не баловать ее, но в то же время не ограничиваю ее свободу. Эди
права только в одном - девочке нужна мать.
   - Не только ей. Любой ребенок нуждается  в  матери.  Ты  сказал,  что
после ужина мы обсудим сложившуюся ситуацию.
   - Мы и обсуждаем. Помнишь того  черного  Лабрадора?  Забыл,  как  его
звали. По-моему, Тень. Он был кожа да кости, когда ты уговаривала  Уорта
оставить его у вас.
   - Он и сейчас живет в "Дабл Никл", только стал совсем  старым.  Плохо
видит, плохо слышит, но еще шустрый. Целыми днями  лежит  и  греется  на
солнышке. Если ты больше ничего не хочешь сказать, я отправляюсь  домой.
И конечно, замуж за тебя я не собираюсь, будь у тебя хоть дюжина детей.
   Зейн немного наклонил голову и прикрыл глаза.
   - Я готов поклясться, что, когда Тэйлоры были здесь,  ты  хотела  это
сделать.
   - Единственной причиной, заставившей меня сказать это,  было  желание
расстроить планы твоих родственников  и  помочь  тебе.  Да  ты  сам  все
прекрасно понимаешь, Зейн.
   - Ты когда-нибудь отказывала в помощи животному, попавшему в беду?  -
Он наклонился и ласково погладил Муни по  голове.  -  Тень,  Эмбер,  моя
лошадь. Бесчисленное множество других беспомощных  существ.  Таких,  как
Ханна.
   Не обращая внимания на его просящий тон, Элли решительно возразила:
   - Ханна вовсе не беспомощна - у нее есть ты.
   -  Но  я  должен  каким-то  образом  защитить  ее  от  домогательства
Тэйлоров.  -  Зейн  говорил  тихим  и  спокойным  голосом,  но  Элли  не
сомневалась, что это действительно мучит его.
   - Почему они так хотят забрать у тебя дочь? Мне даже  не  показалось,
что они любят ее.
   Зейн открыл глаза и насмешливо посмотрел на Элли.
   - Просто они ненавидят меня так же сильно, как и ты.
   - Но почему? Неужели ты их тоже предал?
   - Не в этом дело. Они считали, что им крупно повезло, когда Ким вышла
за меня замуж. Они постоянно просили у нее деньги, вещи. После ее смерти
кран был перекрыт. Врожденная жадность и беспринципность  заставляли  их
обращаться ко мне, но у меня больше не было причин что-либо давать им.
   - Но какое  отношение  это  имеет  к  Ханне?  -  недоуменно  спросила
девушка.
   - Денежное обеспечение. Тогда они смогли бы получать от меня довольно
круглую сумму, но никто не докажет, будут ли  эти  деньги  потрачены  на
девочку.
   - Уверена, что нет, -  убежденно  ответила  Элли.  Как  учитель,  она
знала, что подобные вещи иногда случаются, но никогда не  могла  понять,
как можно использовать ребенка в корыстных целях.
   - Ты жила в достатке и комфорте, у тебя была любящая и  нежная  мать,
красивая одежда, вкусная еда. А Ким жила с родителями, которым  было  на
нее наплевать. Они совершенно не интересовались, ходила ли она в  школу,
как училась, что ела на завтрак и есть ли у нее  платье  для  танцев.  Я
знаю одно: с Ханной не должно случиться подобное.
   Взглянув Зейну в глаза, девушка  почувствовала,  как  у  нее  сильнее
забилось сердце.
   - Никто не посмеет отнять у тебя дочь.
   - Только в том случае, если мы поженимся.
   - Не будь  смешным,  Зейн.  Даже  если  я  открыла  рот  и  сморозила
глупость, кто тянул тебя за язык, будто свадьба будет в понедельник?  Мы
могли бы растянуть нашу мифическую помолвку  на  долгие  годы,  а  затем
сказать, что передумали.
   - Ты не знаешь Эди. Если мы упомянули о свадьбе, то должны будем рано
или  поздно  пожениться,  иначе   она   очень   ловко   использует   это
обстоятельство против нас.
   - Зейн, у тебя нет никакого права просить меня о помощи.
   - Я и не прошу тебя помогать мне. Помоги Ханне. Или  все  твои  слова
были пустой болтовней, а истина заключается в  том,  что  ты  ненавидишь
девочку только потому, что она наша с Ким дочь?
   - Папа! - Малышка стояла в дверях, и по ее лицу текли крупные  слезы.
- У меня очень болит рука. Мне не понравилось падать с качелей.

Глава 4

   Если бы Зейну удалось получить разрешение на брак, он женился бы  уже
сегодня, но, к  сожалению,  раньше  понедельника  это  было  невозможно.
Женитьба на Элли.  Он  вдруг  вспомнил,  какое  выражение  лица  было  у
девушки, когда в комнату вошла его дочь.
   Ханна появилась очень кстати. Даже если бы он попросил  ее  об  этом,
девочка не могла бы выбрать более удачный момент.  Элли  объяснила,  что
хотела дать ему время поразмыслить над ситуацией, но,  как  ни  странно,
Тэйлоры нисколько не  волновали  Зейна.  А  тем  более  их  беспочвенные
обвинения в плохом обращении с ребенком. Ложь этих  людей  не  причиняла
ему боли. А что касается вины, то к этому чувству он  давно  привык.  Он
старался быть хорошим мужем для Ким и относиться к ней с  уважением,  но
для нее этого было недостаточно. Интересно, как бы  Элли  отреагировала,
расскажи он ей, как сильно Ким ненавидела ее. Он ни разу в разговорах  с
женой не упомянул об Элли, но Ким слышала об их помолвке и всегда  знала
и чувствовала, как он любил свою бывшую невесту.
   Да и Зейн не мог заставить себя разлюбить Элли, как никто не  властен
остановить восход и заход солнца.
   Он поднял глаза и посмотрел в потолок. Какое счастье,  что  здесь  не
было зеркал! Горе-любовник. Он занимался  сексом  с  одной  женщиной,  а
разрушил три жизни. Даже четыре, если считать Ханну. Да поможет ему Бог,
если Тэйлоры не откажутся от идеи заполучить его дочь! Он знал, что  Эди
способна на  любую  подлость  и  готова  использовать  против  него  все
возможные средства.
   С тех пор как Ким умерла, Тэйлоры постоянно находились рядом, следили
за ним, ища возможность вытянуть деньги. Сейчас у  Зейна  появился  шанс
жениться на Элли и тем самым  уберечь  Ханну  от  их  посягательств.  Но
главным, конечно, было его чувство к ней, которое не только не  ослабло,
а, наоборот, расцветало, как пересаженный в теплицу цветок.
   Мысль заняться любовью с Элли превратилась в наваждение. Зейна  очень
волновало, что девушка, поразмыслив на досуге, возьмет назад свое слово,
и он назначил день свадьбы с таким расчетом, чтобы у Элли не  оставалось
времени на раздумья. Честно говоря, он  просто  боялся.  Для  сказок  со
счастливым концом он был слишком стар. Одно дело  -  жениться  на  Элли,
приняв как жертву ее желание помочь,  другое  просыпаться  рядом  с  ней
каждое утро, ласкать и целовать ее.
   Даже спустя пять лет он помнил те  ее  слова  -  жестокие,  хлесткие,
оскорбительные, - которые она бросила ему в лицо,  узнав  о  предстоящей
женитьбе на Ким. Это решение было очень мучительным для Зейна, хотя он с
самого начала знал, как ему следует  поступить.  Из-за  его  слабости  и
безрассудства на свет появится ребенок, его ребенок. И он, как настоящий
мужчина, не должен был бежать от ответственности. Конечно,  он  совершил
непростительные вещи, но в глубине души надеялся, что  Элли,  фактически
выросшая без отца, поймет, что бросать своих детей - подло.
   Даже в ночных  кошмарах  Зейн  не  мог  представить,  что  она  может
возненавидеть Ханну, но судьба распорядилась по-своему. Как бы он  хотел
не слышать тех слов, которые в  сердцах  бросила  Элли  своей  сестре  в
больнице! Потом она извинилась, объяснив, что сказала эти слова сгоряча.
Ему очень хотелось ей верить, ведь Ханна - лучшее, что у него есть. Если
бы только Элли могла полюбить девочку так же, как он! Но это  были  лишь
мечты. Зейн понимал, что в жизни так не бывает. Женщина привязывается  к
ребенку с момента рождения. Как же можно  ожидать,  что  Элли  примет  и
полюбит девочку, рожденную от другой женщины!
   Да, убеждать ее выйти за него замуж было сумасшествием.  Человеку  не
дано изменить прошлое, и он не вправе ожидать счастливого конца. Зейн не
знал, существует ли та, прежняя Элли. Может быть, он убил и ее. Он вдруг
вспомнил ее руки, ласково гладившие коня. И страстно пожелал, чтобы  эти
руки нежно и трепетно прикоснулись к нему.
   Нет, она не могла  сильно  измениться.  Ханна  с  первой  же  встречи
потянулась к Элли, а доверие его дочери нужно  заслужить.  Девушка  была
добра с ней. И только. И все же Зейну казалось, что,  находясь  рядом  с
малышкой, ее нельзя было не полюбить. Элли могла  заменить  ей  мать,  в
которой девочка так нуждалась. А ему  хотелось  иметь  жену,  любимую  и
желанную.
   Внезапно Зейн почувствовал себя счастливым. Он приведет Элли  в  свой
дом. Он любит ее и нуждается  в  ней.  Этот  брак  осуществится.  Он  не
вынесет, если вновь потеряет ее. Зейн провел рукой по простыне она  была
гладкая и прохладная, как грудь Элли. Кровь забурлила у  него  в  жилах,
его жгло и мучило невыносимое желание. Он  мечтал  схватить  ее  в  свои
объятия и закружиться вместе с ней в диком вихре сладостного восторга.
   - Мама просила передать, что все ждут тебя внизу. - С  этими  словами
Грили заглянула в комнату сестры.
   - Я не готова выходить замуж.
   Грили  недоуменно  перевела  взгляд  с  висевшего  на  дверце   шкафа
подвенечного платья на небрежно валяющиеся на полу чулки и белые туфли.
   - Хорошо, я передам маме. - И тихо закрыла за собой дверь.
   Элли привстала с кровати и обвела взглядом спальню, как будто впервые
находилась здесь. Как будто не провела здесь множество бессонных  ночей,
мечтая о Зейне. Девичьи мечты в девичьей  комнате  с  кремовыми  обоями,
лилово-фиолетовым   покрывалом   на   кровати   и   маленькими   легкими
занавесками, трепетавшими от легкого ветра.
   Чуть раньше девушка увидела из окна, как машина Зейна  въехала  через
большую деревянную арку и остановилась у главного  входа  на  ранчо.  На
воротах была крепко прибита табличка с чуть  стертой  надписью:  "Долина
надежды". Да, именно так  Анна  Николе,  прабабушка  Элли,  назвала  это
место, где она вышла замуж и начала свою счастливую жизнь, но  для  себя
Элли не видела столь радужных перспектив. Зейн использовал Ханну,  чтобы
манипулировать ею, спорил, убеждал, доказывал. Они проговорили всю ночь,
и Элли в конце концов сдалась. Суета и подготовка к  свадьбе  в  течение
последних дней занимали почти все ее мысли, и только сегодня она в ужасе
задумалась о том, что ее ожидает. Разве сама идея о браке не была нелепа
изначально?
   Сестра Зейна приехать не смогла, но с утра она позвонила и поздравила
жениха и невесту. Его родители прилетели из Техаса  и  сейчас  сидели  в
гостиной. Мать Элли телеграфировала Дженни и  Томасу,  проводившим  свой
медовый месяц на каких-то экзотических островах. В планы  Элли  и  Зейна
медовый месяц не  входил.  Не  было  и  никакой  свадебной  репетиции  и
торжественного обеда, предшествующих самой церемонии. Венчаться в церкви
Элли отказалась наотрез. Она не хотела выходить замуж за Зейна Питерса.
   Раздался тихий стук в  дверь,  и  Мэри  Лэсситер  осторожно  вошла  в
комнату.
   - По-моему, ты собиралась переодеться полчаса назад.  Что  случилось?
Почему ты еще не готова?
   - Я решила не выходить замуж, вот и все, - раздраженно ответила  Элли
и перевернулась на живот. Ничего не случилось, просто она пришла в себя.
- Передай, пожалуйста, всем, что можно расходиться.
   - Включая жениха? - спокойно спросила мать.
   - Жениха в первую очередь.
   - Когда ты позвонила мне в тот вечер и сообщила о своем решении, я не
задавала никаких вопросов. Ты заявила, что не хочешь пышной церемонии  и
много гостей, я и с этим согласилась. Но я не могу позволить моей дочери
выходить замуж без свадебного торта. Вставай, дорогая, и приведи себя  в
порядок. Не очень вежливо заставлять людей так долго ждать. Элли  ничего
не ответила и не двинулась  с  места.  Тогда  Мэри  присела  на  краешек
постели.
   - Твой дедушка Йене обычно обвинял меня в том, что  я  всегда  слепа,
когда дело касается любви. И я опять верна себе.
   Элли зарылась головой в подушку, чтобы скрыть от матери глаза, полные
слез. Хотя плакать у  нее  не  было  причин.  Может  быть,  это  обычное
волнение невесты, даже если она и не собиралась быть ею?
   Мэри ласково погладила дочь по голове.
   - Хочешь поговорить об этом?
   Но девушка молча покачала головой.
   - Можно?  -  раздался  из  коридора  голос  Уорта.  И,  не  дожидаясь
разрешения, он вошел в комнату. - Грили сказала, что ты передумала.
   - Я полагаю, ты пришел напомнить мне, что, раз Долли и Бак уже здесь,
а мама приготовила свадебный торт, менять что-либо слишком поздно.
   - Ошибаешься. Вообще-то я хотел узнать, можно  ли  мне  прямо  сейчас
съесть кусочек торта, ведь шоколадный торт - мой любимый.
   - Уорт! - смеясь,  запротестовала  Мэри,  а  Элли  подняла  голову  и
подозрительно посмотрела на брата.
   Она ожидала насмешки, но увидела в его лице лишь любовь и понимание.
   -  Я  считаю,  что  мы  должны  еще  раз  поговорить  и  решить   все
окончательно.
   Элли уловила вопросительный взгляд, брошенный Уортом на мать.
   - Я уже все сказала раньше, если ты об этом.
   -  Как  хочешь,  никто  не  будет  принуждать  тебя,   сказал   брат,
присаживаясь на постель с другой стороны.
   - Ну что ж, хорошо. - Мэри встала. - Я спущусь вниз и сообщу о  твоем
решении.
   Она вышла, и в комнате воцарилось молчание.
   - Ну, начинай, - наконец сказала Элли, - облегчи душу. Скажи,  что  я
хочу, чтобы мама сделала за меня всю грязную работу.
   - Не беспокойся об этом, я думаю, гостям сейчас не до тебя.  Долли  и
Бак заняты Ханной,  а  судья  вертится  вокруг  мамы.  Мне  кажется,  он
претендует на роль кавалера. - Уорт горько усмехнулся. - А  мама  меньше
всего нуждается в новом Боу.
   Элли наклонила голову.
   - Да, он был никудышным отцом. Я понимаю,  что  детям  нужны  отец  и
мать, но нам было вполне достаточно одной мамы.
   Уорт мрачно взглянул на нее.
   - Поэтому ты решила так неожиданно выйти замуж? Из-за Ханны? Я так  и
думал, Дженни перед свадьбой только и твердила  о  том,  как  она  любит
Томаса. А вы с Зейном ни разу не упомянули о любви.
   Элли пожала плечами - ей  не  хотелось  сейчас  говорить  об  этом  с
братом.
   - Ханна похожа на маленькую куклу в своем  пышном  розовом  платьице.
Она принесла с собой цветные маркеры, и теперь ее гипс сразу бросается в
глаза. Дэйви безумно злится, что не сломал руку.
   - А как... - Девушка опять зарылась в подушку.
   - Зейн? - договорил Уорт. - Его уже ветром сдуло. Подумать только, он
надеялся, что сможет жениться на тебе!
   - Не говори глупости. - Элли подняла голову. -Что-то  я  не  слышала,
чтобы уезжала какая-нибудь машина.
   - Ну, или значит, мама уговорила всех остаться на обед.
   Элли недоверчиво посмотрела на брата.
   - Неужели ты и впрямь думаешь, что сейчас кто-то в состоянии есть?
   - Ты же знаешь маму. Она никого не отпустит голодным,  даже  несмотря
на то, что ее дочь передумала выходить замуж.
   - Я не смогу смотреть Зейну в  глаза!  Неужели  я  обречена  навсегда
остаться здесь?
   - Не знаю, дорогая сестра. А разве ты скрываешься?
   -  Уорт,  ты  не  можешь  не  читать   проповедей.   "Исполняй   свои
обязанности, Алберта". "Твое поведение может расстроить маму,  Алберта".
"Мама хочет как лучше,  Алберта".  "Поступая  таким  образом,  ты  плохо
выглядишь в глазах окружающих, Алберта".
   - Что-то не припомню, чтобы говорил тебе подобные вещи.
   - Ты думаешь так, и этого достаточно. Уорт положил руку ей на плечо.
   - Замужество очень ответственный шаг. Мы все  хотим,  чтобы  ты  была
счастлива.
   - Я уже все решила: не будет никакой свадьбы.
   - О'кей. - Он встал. - Если не хочешь видеть Зейна,  я  принесу  тебе
обед на подносе.
   Элли повернулась и резко села на кровати.
   -  Я  ненавижу  тебя,  Уорт  Боугарт  Лэсситер.  Ты  такой  милый   и
внимательный,  что  предлагаешь  принести  мне   еду,   заставляя   меня
чувствовать себя трусихой! Ты, конечно,  считаешь,  что  я  сама  должна
поговорить с Зейном.
   - Он в гостиной. Хочешь, я позову его? Бросив на брата уничижительный
взгляд, девушка кивнула, а затем схватила подушку и прижала ее к себе.
   Уорт вышел, тихо закрыв за собой дверь, и  вдруг  увидел  Зейна.  Тот
стоял в коридоре, прижавшись щекой к стене.
   - Ты что-нибудь слышал? Зейн кивнул.
   - Первое, что я должен был сделать сегодня утром, - это привести ее в
здание суда.
   Он так и собирался сделать, но его родители очень хотели  попасть  на
свадьбу и просили не начинать без них. Из Сан-Антонио они прибыли только
днем, так что у Элли было время обо всем подумать. Все вышло именно так,
как он и предполагал.
   - Моя сестра уверена, что ты женишься на ней из-за Ханны, но ведь это
не правда? Во всяком случае, для тебя?
   - А как ты думаешь?
   - Я думаю, что ты поставил перед собой  непосильную  задачу.  Если  у
Лэсситеров  есть  что-то  общее,  так  это  упрямство.  Мама  сильная  и
несгибаемая женщина, но даже она не бывает  такой  воинствующе  упрямой,
как ее дочери. Эту черту она  унаследовала  от  Йенса.  -  Уорт  немного
помедлил. - Что бы Элли ни решила, Лэсситеры безоговорочно поддержат ее.
- Он кивнул Зейну и стал спускаться в гостиную.
   Зейн вошел в спальню. Лицо у Элли было безучастным, но глаза выражали
целую  гамму  чувств:  смятение,  осторожность  и  враждебность.   Зейну
захотелось схватить ее, взвалить себе на плечо, отнести вниз,  поставить
перед судьей и не отпускать до тех пор, пока она не  произнесет  клятву.
Счастье было так близко. Будь все проклято!
   - Ханна очень возбуждена по поводу нашей свадьбы, - сказал он. -  Она
настаивает, чтобы я переодел ее в вечернее платье.
   - Ты не можешь заставить меня чувствовать  себя  виноватой.  Вспомни,
как ты пришел ко мне за неделю до нашего венчания и сказал, что женишься
на другой.
   Зейн расстегнул пиджак и сунул руки в карманы.
   - Должен ли я сейчас кричать и плакать, как ты?
   - А как я  должна  была,  по-твоему,  реагировать?  Поздравить  тебя?
Пожелать счастья? Ни одна женщина не сделала бы этого. А я уже  заказала
цветы, платье, торт, разослала приглашения.
   - Ты повторяешься, Элли. Я сломал наши жизни, а ты думаешь  только  о
том, что я разрушил твои планы.
   - Ты не оставил мне выбора. У всех был выбор, кроме меня. Ты  спал  с
Ким, и вы решили пожениться. Никого не заботило,  что  по  этому  поводу
думаю я. Неужели ты действительно думал, что женишься на мне и  я  стану
матерью для дочери Ким? Неужели ты мог представить, что я смогу простить
тебя?
   - Разве это невозможно?
   - Нет. И сейчас выбирать буду я, - тихо и твердо произнесла девушка.
   - Почему? Отвергая меня, ты чувствуешь себя лучше?
   Элли подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза.
   - По крайней мере я буду удовлетворена, если скажу, что не  выйду  за
тебя замуж, даже если бы ты остался последним мужчиной на земле.
   - И ты не будешь жалеть об этом? Элли решительно покачала головой.
   -  Это  не  ошибка,  Зейн.  Сейчас  у  меня  есть  возможность  самой
определить свою судьбу. Я не хочу быть твоей женой.
   Зейн подошел к окну и распахнул его.
   - У меня и тогда не было выбора. Когда Ким пришла ко мне  и  сказала,
что беременна, меня охватил ужас,  потом  паника  и  отчаяние.  Я  хотел
послать все к черту и повернуть время вспять. В тот момент я думал, что,
если она уйдет, если не будет этого ребенка, мне  удастся  сделать  так,
что ты ничего не узнаешь. Я даже хотел откупиться от нее деньгами,  лишь
бы она оставила меня в покое. Ким рыдала,  пыталась  что-то  сказать,  и
вдруг я осознал, что она говорит о моем ребенке. Моем. Подумать  только!
Я хотел избавиться от собственного ребенка!
   Элли молчала. Зейн заставил себя продолжать:
   - Я никогда не считал себя идеалом, но  должен  признать,  что  тогда
повел  себя  как  законченный  подлец.  Самым  страшным  для  меня  было
признаться во всем тебе, Элли. Видеть твое  лицо,  разочарование,  боль,
презрение. Но я взял себя в руки и ценою  нашего  счастья  отказался  от
тебя. - Он глубоко вздохнул. - У меня нет слов, чтобы  выразить,  как  я
сожалею о случившемся.
   Но Зейн знал, что его извинения ничего не изменят. Глупо верить,  что
можно избежать плена прошлого, стоит лишь назвать пароль.  Повернувшись,
он прислонился к подоконнику.
   - Я почти уговорил  тебя  выйти  за  меня  замуж  ради  Ханны,  и  ты
согласилась. - Он заметил, как Элли  вздрогнула.  -  Мы  надеялись,  что
сможем вынести церемонию, жить в одном доме,  есть  за  одним  столом  и
спать в разных постелях. Я был готов жениться на тебе на любых условиях,
но мы постоянно возвращаемся к прошлому, играем друг у друга на  нервах,
пытаясь уколоть побольнее. Ты права - ничего не получится.
   Элли уселась на кровати. Она упорно не смотрела на Зейна.
   - Все это - пустое сотрясение воздуха. Я не выйду за тебя замуж.
   Но Зейн знал одно: нельзя дать ей уйти - на этот раз уже навсегда.
   Должен же быть какой-то выход, лихорадочно думал он. Отчаянная  мысль
пришла ему в голову. Терять все равно было  нечего.  Сжав  кулаки,  Зейн
решил рискнуть.
   - Я так хочу, чтобы мы поженились, Элли. Послушай  меня,  -  с  силой
произнес он. - Подари мне один месяц  нормальной  жизни.  Только  месяц.
Если за это время мы поймем, что не сможем быть  вместе,  что  ж,  тогда
расстанемся. А с Эди и Верном я найду способ справиться.
   Но  девушка  молчала.  Зейну  на  мгновение  показалось,  что   время
остановилось. Затем она подняла голову и пристально взглянула на него.
   - Нормальная жизнь? Почему бы тебе прямо не сказать,  что  ты  хочешь
спать со мной?
   Зейн не был близок ни с одной женщиной с тех пор, как женился на Ким.
Единственная женщина, которая волновала и возбуждала его,  находилась  в
этой комнате.
   - Я безумно этого хочу.
   Элли уронила голову на колени.
   - Уходи, Зейн.
   Но он продолжал стоять в нерешительности.  Должны  же  быть  какие-то
слова и доводы, способные поколебать ее решение  и  заставить  выйти  за
него замуж. Но в голову  ничего  не  приходило.  Его  рискованная  затея
лопнула как мыльный пузырь. Он резко повернулся и пошел  в  гостиную  за
своей дочерью.
   Элли раздраженно швырнула подушку ему вслед. Этот мужчина  нервировал
ее, как никто другой. Как он мог рассчитывать, что она согласится  стать
его женой после всего? Если бы Зейн действительно любил ее и хотел  быть
с нею, то он бы вернулся к ней еще  пять  лет  назад!  Ему,  как  никому
другому, должно быть известно, что ее слова, брошенные  сгоряча,  ничего
не значили. Но Зейн использовал их  как  повод,  чтобы  спать  с  другой
женщиной. Она не позволит ему снова сломать ей жизнь.
   И как он смеет просить ее забыть о прошлом, пытаясь найти  оправдание
своему  безрассудству  и  делая  вид,  что  это  было  просто  стечением
обстоятельств!
   Элли вновь почувствовала, как ее охватили гнев  и  отчаяние.  За  все
свои грехи Зейн был вознагражден дочкой, а она так любила его -  и  была
подло обманута. А теперь он еще хочет, чтобы они жили как  муж  и  жена.
Как будто она только этого и ждала долгие годы, изнывая от любви.
   Да, сейчас Элли была уверена в своем  решении,  как  никогда.  Больше
всего ей хотелось разбить ему голову или пустить на него табун лошадей и
затоптать его в грязи. Она страстно желала причинить ему  боль  и  взять
реванш.
   Вдруг Элли на мгновение  замерла.  Она  сможет  стать  прежней,  если
только отомстит за себя, за свою поруганную  честь.  Она  разделается  с
Зейном Питер-сом раз и навсегда.
   Элли задержала взгляд на подвенечном платье, и в ее  голове  внезапно
мелькнула идея. Будучи замужем за Зейном, ей будет легче отомстить ему.
   Он просил ее о месяце. Что ж, она подарит ему любовь, ласку, внимание
на это время. Она будет самой прекрасной  женой,  подругой,  любовницей,
завладеет его разумом и чувствами. И тогда Зейн просто не сможет  больше
существовать без нее.
   При мысли о близости  с  ним  Элли  покраснела.  Как  же  она  сможет
заниматься с ним любовью, если у нее в душе лишь злоба и  ненависть?  Но
она тут же мысленно одернула себя: многие так  поступают.  Зейн  спал  с
женщиной, которую, по его же словам, не только  не  любил,  но  даже  не
уважал.  Элли  достаточно  взрослый  человек,  чтобы  отвечать  за  свои
поступки. В свои двадцать шесть  лет  она  в  состоянии  заставить  себя
заниматься любовью с ним. Только это будет не любовь, а всего лишь секс.
Просто физический акт любви, который не затронет ее  душу  и  сердце.  И
Зейн никогда не узнает, что она чувствует на самом деле.
   Дальше - Ханна. Как быть  с  ней?  Для  девочки  она  будет  гостьей,
приехавшей  к  ним  на  месяц.  Они  будут   вместе   проводить   время,
развлекаться, а потом она уедет. Так же как и родители Зейна, приехавшие
из Техаса. И потом, она вовсе не претендует на роль матери для Ханны.  У
девочки, в конце концов, есть отец и  Рут.  Когда  Элли  покинет  ранчо,
малышка с легкостью забудет о ней.
   Девушка провела рукой по фате, висевшей на дверце шкафа. Она  сделает
то, что задумала. Заставит Зейна без памяти полюбить ее и  поставит  его
на  колени.  А  потом  перешагнет  через  него,  как  он  когда-то,   не
раздумывая, перешагнул через ее жизнь.
   Элли даже улыбнулась от удовольствия. Это будет достойная месть. Если
бы она была Эмбер, то, наверно, замурлыкала бы.
   Снизу доносились оживленные  и  громкие  голоса.  Похоже,  гости  уже
собирались расходиться.  Взяв  фату,  девушка  осторожно  надела  ее  на
голову, быстро спустилась и остановилась в дверях гостиной.  Все  сидели
за столом. Только Уорт с большим ножом стоял перед свадебным тортом.
   - Подожди, жених и невеста сами разрежут этот торт после венчания,  -
заметила Элли.
   В гостиной мгновенно воцарилась  мертвая  тишина.  Первой  заговорила
Мэри Лэсситер:
   - Элли, что происходит? Фата и джинсы! Что ты собираешься делать?
   - Элли! - радостно воскликнула Ханна и взмахнула вилкой.
   - А я думал, вы не будете жениться, - разочарованно протянул Дэйви.
   Но девушка ни на кого не обращала внимания. Ее  взгляд  был  прикован
только к Зейну. Он сидел к ней спиной. Когда она заговорила,  то  просто
физически почувствовала, как напряглось его могучее  тело.  Элли  ждала.
Наконец он повернулся к ней. Брови были изумленно  приподняты,  в  серых
глазах промелькнуло недоверие.
   - Мы можем подождать, пока ты переоденешься. Все и так слишком  долго
тебя ждали, так что несколько минут не играют роли, -  сказала  Мэри.  -
Элли, ты мне нужна на кухне.
   Когда они вышли, Мэри обратилась к дочери:
   - Что с тобой, детка? Ведь  полчаса  назад  ты  мне  говорила  совсем
другое.
   Но девушка пожала плечами.
   - Считай это предсвадебным волнением.
   - Мне кажется, что я должен принять  участие  в  вашем  разговоре,  -
раздался позади них голос Зейна. Мэри Лэсситер внимательно посмотрела на
него.
   - Не знаю, что ты наговорил моей дочери. Я лишь хочу быть  уверена  в
том, что она поступает правильно.
   - Я всегда все делаю правильно. Но мать покачала головой.
   - Мне бы следовало запереть  тебя  в  комнате.  -  -  Ты  не  сможешь
остановить меня, мама. Если ты против, то свадьба будет в другом  месте.
Но я уже все решила. - Элли взглянула Зейну в глаза. - Я выйду  за  тебя
замуж, и немедленно.
   Он спокойно и серьезно смотрел на нее.  Кухня  наполнилась  ароматным
запахом жареных цыплят.
   - Тебе нельзя оставаться в этих джинсах, - проговорила Мэри.  -  Если
тебе не нравится платье Дженни, выбери любое другое.
   Элли поправила фату, не отводя глаз от Зейна.
   - Либо ты берешь меня в таком виде, либо...
   - Я беру тебя.
   Сердце девушки учащенно забилось.  Зейн  взял  ее  за  руку,  и  Элли
ощутила, как по ее телу  прошел  электрический  разряд.  На  минуту  она
растерялась, мужество покинуло ее. Зейн крепко держал  ее  руку,  словно
понимая, что с ней творится. Ей передалось  его  нетерпение.  Она  снова
взглянула ему в глаза, смотревшие на нее удивленно, но доверчиво.
   - Я согласилась только из-за Ханны. , - Знаю.
   Элли попыталась вырвать руку - его прикосновение было невыносимо,  но
Зейн поднес ее дрожащие пальцы к губам и нежно поцеловал их.
   - Алберта Хармония Лэсситер, ты выйдешь за меня замуж?
   Элли, собрав остатки разума, хотела отказаться, но не смогла  и  лишь
безвольно кивнула. Зейн продолжал внимательно смотреть на нее. Он должен
был увидеть в ее глазах растерянность и панику. И отпустить  ее.  Но  он
этого не сделал. Его губы растянулись в улыбке.
   - Тогда, если ты готова, пойдем к судье, - произнес он.
   - Элли. - В кухню вошел Уорт и протестующе  поднял  руку.  Из-за  его
плеча выглядывала Грили. -Подожди, пока не будешь уверена в себе.
   - Я уверена.
   Ее слова прозвучали неубедительно.
   - Хватит поучать ее, Уорт, - нетерпеливо произнес Зейн. - Элли знает,
что делает.
   Неужели он разгадал ее замысел?  Нет,  это  невозможно.  Она  тут  же
отбросила эти мысли. Он не мог догадаться. Через месяц Зейн все  поймет,
когда она бросит его.
   - Элли... - снова начал Уорт, но Грили перебила его:
   - Оставь ее. Ты же знаешь, какой упрямой может быть наша сестра.
   - Я и не собираюсь уговаривать или переубеждать  ее.  Я  только  хочу
быть уверенным  в  том,  что  она  сама  решила  это,  без  постороннего
вмешательства, - добавил он и искоса взглянул на Зейна.
   - Ей уже не десять лет, она достаточно взрослая и  в  состоянии  сама
принимать решения, - заступилась за нее Грили. -  Элли  хочет,  чтобы  у
девочки была мать.
   - Замужество очень важный шаг,  -  ответил  Уорт.  -Элли  нужен  муж,
которого бы она любила и которому бы всецело доверяла.  А  я  далеко  не
уверен, что Зейн именно тот человек.
   - В первую очередь Элли заботится о счастье Ханны, - сказала Грили, -
и этого нельзя не учитывать.
   - Уорт, Грили, я понимаю, что вы очень переживаете за Элли, но все же
пусть она сама разберется в своих чувствах, - спокойно заметила Мэри.  -
Думаю, что на сегодня вы оба достаточно высказались.
   В кухне воцарилось неловкое молчание. Элли переводила взгляд с  Грили
на расстроенное лицо Уорта и на кажущуюся спокойной мать.
   - Если кто забыл, то я хотела бы выйти замуж до  того,  как  наступит
двадцать первый век, - нарочито весело сказала Элли.
   И, взяв Зейна под руку, она  направилась  к  гостям.  Мэри  поспешила
следом.
   - Элли, дорогая, может быть, ты все-таки переоденешься?
   - Все в порядке, - усмехнулся Зейн. - Зато будет о чем  вспомнить  на
пятую годовщину нашей свадьбы.
   Элли старалась выглядеть веселой и беззаботной, несмотря на  тяжелое,
гнетущее ощущение. И только сейчас почувствовала, как она голодна.
   - Давай поскорее поженимся, тогда я наконец поем.
   - Подождите! - Ханна соскочила со стула и выбежала из гостиной.
   Через минуту она вернулась, держа в руках  букет  из  почти  завядших
полевых цветов.
   - Вот цветы, - торжественно заявила она, - я собирала их  сама.  Этот
букет должна бросить невеста.
   - Ох, Ханна, - огорчилась Мэри, - я забыла поставить их в воду.
   Но Элли бережно взяла букет.
   - Все равно они замечательные. Спасибо. Гости понимающе  заулыбались,
одобряя ее вежливость и  тактичность.  Но  тут  они  ошибались.  Увядшие
цветы, подаренные невесте, символизировали скорый конец брака,  а  вовсе
не счастливое будущее.
   Стоя перед судьей бок о бок с Зейном, Элли произнесла брачную клятву,
удивляясь, как твердо звучат ее слова:
   - Я беру в мужья Зейна  Питерса,  обещаю  быть  с  ним  в  горе  и  в
радости...
   Итак, они поженились. Ханну отправили с Лэсситерами  на  ранчо  "Дабл
Никл", а Элли с мужем остались наедине. Зейну все еще не  верилось,  что
она его жена. Слова клятвы ничего не значат,  Элли  все  равно  поступит
по-своему. Так было всегда. Но в течение этого месяца она будет рядом  с
ним.
   Он поставил чемоданы на крыльце  и  открыл  дверь.  Будь  что  будет!
Девушка могла заставить  Уорта  и  Грили  поверить,  что  выходит  замуж
исключительно ради Ханны, но Зейн знал,  что  намерения  Элли  не  имели
никакого  отношения  к  его  дочери.  Он  подозревал,  что  она  захочет
отомстить ему, превратив их жизнь в ад.
   Правда, это было не похоже на  Элли  -  она  просто  не  умела  плохо
обращаться  с  людьми.  Даже  поступив  необдуманно,  она  всегда  потом
терзалась чувством вины.
   Открыв дверь, Зейн поднял Элли на руки и крепко прижал к себе.
   - Что ты делаешь? Отпусти меня сейчас  же!  Не  обращая  внимания  на
протесты, он внес девушку в дом.
   - Добро пожаловать, миссис Питере! Ему  очень  понравилось,  как  это
прозвучало. У Элли был обескураженный и недовольный вид, но его это мало
заботило. Он страстно желал, чтобы она обняла и поцеловала его.  Но  она
лишь натянуто улыбнулась и слегка отстранилась от него.
   - Благодарю.
   Зейн нехотя разжал объятия и  отпустил  жену.  Он  почувствовал  себя
неловко.
   Элли столько раз твердила ему, что пять лет назад он  не  оставил  ей
выбора. Зейн глубоко вздохнул. Конечно, ему меньше всего хотелось этого,
но сегодня он все исправит.
   - Ханна обычно спит в  комнате  для  гостей,  а  я  в  своей  прежней
комнате. Если не возражаешь, - он откашлялся, - ты сможешь  переночевать
в ее комнате.
   - А почему не в... - Элли, не  договорив,  открыла  дверь  в  спальню
хозяев. - Разве твоя мама не забрала в Техас свою любимую мебель?
   - Это в прошлом. Ким решила все изменить по своему вкусу.
   - Да? Как жаль! Мне  всегда  нравилась  твоя  спальня,  -  дружелюбно
ответила Элли и с любопытством осмотрелась.
   Вместо старых и приятных взгляду вещей появилась  светлая  и  дешевая
мебель, безвкусные аляповатые обои и пышные розовые  занавески.  Девушка
надавила на кровать, но тут же отдернула руку и вскинула на Зейна глаза.
   - Это водяной матрас, его  тоже  приобрела  Ким,  ответил  он  на  ее
удивленный взгляд.
   Элли прикусила губу и смущенно потупилась.
   - Когда Ким умерла, я закрыл эту комнату. Сюда никто не входит, кроме
Рут.
   Элли присела на кровать, а затем легла  навзничь,  скрестив  руки  на
груди.
   Когда она посмотрела  на  потолок,  то  не  смогла  сдержать  возглас
изумления:
   - Никак не могу понять, на что это похоже -  на  старомодный  бордель
или место из рекламного проспекта для проведения медового месяца.
   - Ким была бы довольна, узнай она,  какое  впечатление  произвела  на
тебя ее любимая спальня. - Зейн тоже  поднял  голову,  чтобы  увидеть  в
зеркальном потолке лицо жены. - Ты  не  будешь  здесь  спать,  -  жестко
произнес он.
   - Да я и не уверена, что смогла бы здесь заснуть.  Наверно,  меня  бы
мучили кошмары. Зейн, послушай, а это не опасно? Если вдруг  зеркала  не
упадут и не разнесут нас на кусочки, то мы, возможно, утонем.
   Она сказала "мы". Он ждал этого так долго, желал ее так  страстно.  И
едва отваживался верить, что она когда-нибудь будет в  его  объятиях,  в
его постели.
   - А может быть, стоит подать эту идею Томасу?  Он  сможет  установить
зеркальные  потолки  в  номерах  своих  отелей.  По-моему,   это   очень
сексуально, - заметила Элли и расстегнула  верхнюю  пуговицу  блузки.  -
Хочешь спать здесь?
   Их брак с Ким был обречен с самого начала.  Оскорбленная  до  глубины
души тем, что Зейн никогда не полюбит ее,  она  нашла  способ  отомстить
ему. Пока Ким была жива, он смотрел  на  ее  похождения  сквозь  пальцы.
Когда она умерла, он не сожалел о ней. Просто почувствовал облегчение.
   Эта спальня символизировала их несчастливую и неудавшуюся жизнь.  Рут
всегда тщательно убирала и проветривала комнату, но  ему  казалось,  что
здесь все еще сохранялся запах дешевой парфюмерии. Зейн не знал, да и не
хотел знать, скольких мужчин принимала здесь Ким. Сам он никогда не  был
одним из них.
   - Я не буду спать с тобой здесь, - решительно сказал он Элли и, резко
повернувшись, вышел из спальни, оставив девушку в одиночестве.

Глава 5

   Не веря своим глазам, Элли уставилась ему вслед. Как  же  так?  Перед
свадьбой Зейн ясно дал ей понять, что хочет заниматься  с  ней  любовью.
Она вышла за него замуж, приняла его  условия,  пусть  по  известным  ей
причинам, а теперь он отвергает ее!
   Она медленно поднялась с кровати и направилась в холл. Дверь  комнаты
Зейна была приоткрыта, и Элли, зажмурившись, смело вошла. Он стоял около
стула, снимая пиджак.
   - Что это значит? - требовательно спросила девушка. - Ты вовлек  меня
в этот нелепый брак, а теперь отказываешься от меня! Ты  не  смеешь  так
обращаться со мной!
   С трудом отведя взгляд от его смуглой мускулистой груди,  она  упрямо
продолжала с обидой в голосе:
   - В нашем случае только я вправе отказывать тебе. Ты и так в  большом
долгу передо мной. Внезапная догадка осенила ее.
   - Теперь понятно.  Я  ведь  слишком  тощая.  А  твоя  жена,  если  не
ошибаюсь, была сложена как модель.
   Зейн устало повесил пиджак на спинку стула, а затем нарочито медленно
стал расстегивать рубашку.
   - Дело не в этом.
   - Тогда почему ты не хочешь спать со мной?
   - А кто сказал,  что  не  хочу?  -  Сев  на  край  постели,  он  стал
развязывать ботинки.
   Элли чуть не задохнулась от возмущения.
   - Ты. Именно так ты мне сказал. В той комнате.
   - Я же не сказал, что не хочу спать с тобой здесь, в этой комнате.
   Элли невольно отпрянула.
   - Но это чудовищно узкая кровать, здесь невозможно выспаться.
   Зейн подошел к ней, решительно положил ей руки на плечи и притянул ее
к себе. Элли услышала его тяжелый вздох.
   - Меньше всего сегодня я думаю о сне.
   В глубине его серых глаз вспыхнуло желание, и Элли охватила  странная
истома, похожая на легкое опьянение, ноги подкашивались. Она  растерянно
уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но  поняла,  что  не  в
силах оторвать ладони от гладкой, шелковистой кожи.  Зейн  не  двигался,
было слышно только его учащенное, прерывистое дыхание.
   -  Ты  сказала,  что  имеешь  право  отказать  мне.  Значит,  ты  мне
отказываешь?
   - А если и так? - Она  провела  пальцами  по  его  груди  и,  нащупав
плоский мужской сосок, нежно надавила на него.
   Из груди Зейна вырвался стон.
   - Выбирай, - прохрипел он. - Я не стану целовать  тебя,  пока  ты  не
захочешь.
   - Ах, так. - Элли ласково провела ладонью по его ключице. - Я думала,
что ты сам позаботишься обо всем.
   Он улыбнулся.
   - Значит ли это, что я могу наконец поцеловать тебя?
   - С каких это пор ты стал спрашивать разрешения на это?
   - Я расцениваю твой ответ как "да".
   Он растянул губы в  улыбке  и  порывисто  обнял  ее.  Когда  их  тела
соприкоснулись, у него прервалось дыхание. Элли  прижалась  к  нему,  и,
ощутив легкое головокружение, Зейн понял, что она всегда будет волновать
его глубоко и сильно.
   Ее руки нашли его плечи и стали  нежно  гладить  их.  Зейн  осторожно
отвел ее голову назад, и она встретилась  с  его  напряженным  взглядом,
который, казалось, проникал в самое сердце. В следующую секунду  он  уже
завладел ее ртом, и мир закружился вокруг них.
   Элли с готовностью раскрыла губы, словно приглашая его продолжить эти
ласки, и по ее телу пробежала сильная дрожь. Вторжение его языка вызвало
новый взрыв ощущений, приведя ее в лихорадочное состояние. Она  откинула
голову, и губы Зейна коснулись ее шеи, в  то  время  как  руки  пытались
расстегнуть блузку. Она ощутила на теле обжигающее прикосновение и сжала
его плечи, с нетерпением  ожидая  момента,  когда  он  доберется  до  ее
трепещущих  грудей.  Почувствовав,  как  его  пальцы  принялись  ласкать
возбужденные соски, Элли вся выгнулась  ему  навстречу,  и  ее  затопила
жаркая волна желания.
   Зейн  подхватил  девушку  на  руки  и  бережно  опустил  на  постель.
Торопясь, словно боялся не успеть,  он  покрывал  поцелуями  веки  Элли,
уголки рта, ямочки за ушами. Их тела трепетали в едином ритме, как будто
они были уже одним существом.
   С трудом оторвавшись от ее губ, Зейн прошептал:
   - Я столько раз представлял твое лицо на моей  подушке.  Неужели  это
правда? У тебя самые сексуальные губы на свете.
   - Такие же, как у Дженни.
   - Нет, твои лучше, - выдохнул он и снова жадно прильнул к ее губам.
   Его ласки становились все более интимными, уверенными. Зейн  обхватил
Элли за бедра и прижал к себе, чтобы она почувствовала нарастающую  силу
его возбуждения. Она провела руками по его груди,  ощущая  бешеный  стук
его сердца, жар сильного тела, дрожь сдерживаемого желания.  И  все  это
из-за нее! Это она заставила его испытать подобное!
   Они одновременно подошли к пику наслаждения, и  Элли  не  нужно  было
притворяться. Сила их страсти  ошеломила  ее.  Она  догадывалась,  каким
великолепным любовником может быть Зейн, но  действительность  превзошла
все ее ожидания.
   Подняв голову, он немного отодвинулся, чтобы освободить ее от тяжести
своего тела, и с сожалением подумал о том, как все  быстро  закончилось.
Но ничего, у нас все впереди, сказал себе  он  и  скользнул  ладонью  по
изгибу ее бедра.
   - Спасибо, - тихо произнес он, еще не совсем опомнившись от пережитых
страстных мгновений, - было очень мило.
   Все теплые чувства  к  Зейну  моментально  исчезли.  Мило.  Как  Элли
ненавидела это слово! Все сочувствовали ей и называли ее милой, когда он
женился на другой; называли  милой,  когда  она  отказалась  осуждать  и
обсуждать брак Зейна с Ким. Слово "милая" больше  подходит  для  пожилых
леди, предлагающих вам чашку чая,  для  вежливых  маленьких  девочек,  а
также подростков, учтиво  открывающих  перед  вами  дверь.  Но  то,  что
произошло между ними, нельзя было охарактеризовать как "мило".
   Если бы Зейн сейчас сказал Элли, что любит ее, она бы поверила ему  и
отказалась от своего плана. Но он не сказал о любви  ни  слова,  а  секс
назвал милым. Теперь уж она осуществит задуманное. Она еще припомнит ему
это "мило".
   Закрыв глаза, Зейн лег на спину. Его губы еще хранили  вкус  поцелуев
Элли. Она ни словом не обмолвилась о  любви.  Конечно,  он  не  заслужил
этого, но ощущал, как ему не хватает ее слов.
   После их столь волнующей близости Элли перевернулась на другой бок  и
заснула. Когда же он, изнемогая  от  страсти,  разбудил  ее  ночью,  она
охотно, но молча занялась с ним любовью. Каждым своим  поцелуем,  каждым
прикосновением он старался заставить ее поверить, как сильно  любит  ее.
Зейн получал несказанное наслаждение, слыша ее стоны и чувствуя, как  ее
тело откликается на его ласки, с какой готовностью она отдается ему.
   Сначала он и для Ким старался быть хорошим любовником, но,  к  своему
разочарованию, она очень скоро поняла, что он только старался.  И  после
этого в их и так непростых отношениях наметился серьезный кризис.
   А сейчас в его распоряжении целый месяц, чтобы доказать Элли,  что  у
них  еще  есть  шанс.  Убедить  ее  в  том,  что   он   уже   не   такой
безответственный человек, каким был пять лет назад.
   Зейн протянул руку и погладил девушку по обнаженному бедру. Он слышал
ее равномерное дыхание, чувствовал тепло  прекрасного,  ставшего  родным
тела.
   - Доброе утро, миссис Питере.
   - Мисс Лэсситер, - сонно пробормотала она.
   - Только не говори мне, что ты снова свободная женщина,  -  улыбнулся
он.
   Элли открыла глаза и повернулась лицом к мужу. Ее пальцы под  одеялом
игриво дотронулись до его живота, нажали на пупок и двинулись вниз...
   - Для тебя это проблема?
   - Не знаю. По-моему, я очень старомоден. Если ты просветишь  меня  по
поводу преимущества иметь в женах свободную женщину, буду счастлив.
   Откинувшись на пассажирском месте, Зейн надел свою широкополую шляпу.
   - Я могу очень скоро  привыкнуть  к  тому,  что  женат  на  свободной
женщине.
   - Не стоит обольщаться. - Элли надеялась,  что  он  не  заметит,  как
краска залила ей щеки. В ее планы не входило так  бурно  реагировать  на
его близость. - Не волнуйся, это не будет часто повторяться.
   - Я имел в виду,  что  ты  будешь  водить  машину.  А  ты,  по-моему,
говоришь о чем-то другом.
   Элли решила проигнорировать его удивленный тон.
   - Мне нужно привезти кое-какие  вещи,  а  на  заднем  сиденье  твоего
пикапа и так разместятся Ханна, Муни и Эмбер.
   - Вот будет радость для Ханны. У нас жили кошки  при  конюшне,  но  в
доме еще не было. Моя дочь так ждала, когда вы все переедете к нам. - Он
усмехнулся. - Я пытался объяснить ей, что Муни - твой пес, а не  ее,  но
она еще так мала, что не чувствует разницы.
   - Муни - терпеливый и ласковый пес и очень любит детей. Я даже как-то
брала его в школу. Мои ребята были от него без ума.
   - Ты скучаешь по школе?
   - Очень скучаю по детям, а родительские собрания я никогда не любила.
   - Элли, скажи честно, тебя не смущает, что приходится  проводить  так
много времени с пожилыми и беспомощными людьми?
   - С нашими клиентами могут  возникнуть  определенные  сложности  -  у
каждого свои запросы, и с этим нельзя не считаться.  Но  их  неудержимое
желание продолжать жить,  не  оставаться  замкнутыми  в  четырех  стенах
просто поражает. Мы разбиваем их на маленькие группы,  стараемся  узнать
получше и удовлетворяем их желания - конечно, в пределах разумного.
   - Почему ты вдруг решила заняться этим?
   - Все очень просто - с легкой руки Дженни. - Ее подруга обратилась  к
ней за помощью по поводу  своих  престарелых  родителей,  и  Дженни  так
успешно справилась с этим, что  решила  и  в  дальнейшем  организовывать
интересные поездки для пожилых людей. - Она бросила школу  и  предложила
мне заняться  созданием  небольшой  туристической  фирмы.  И  потом,  мы
работаем не только с пожилыми людьми, очень  много  заявок  на  семейный
отдых. До свадьбы Дженни я работала только во время школьных каникул.  И
сейчас еще не могу полностью оценить объем всей предстоящей работы.
   - Слышал, что ты приглашаешь своих клиентов в "Дабл Никл".
   - Обязательно. Надо же  им  показать  традиции  Запада.  Мама  всегда
устраивает для них вкусные обеды, а Уорт обычно беседует с ними. Поездки
на ранчо мы, как правило, проводим летом.
   Но к Зейну она уже никого не пригласит, так как на следующее лето  ее
здесь не будет.
   Затормозив перед входом в отель, Элли посмотрела на часы.
   - Мы как раз вовремя.
   Ханна стояла рядом с Баком Питерсом.  Увидев  отца  и  Элли,  девочка
радостно замахала им рукой и  бросилась  к  ним.  Девушка  засмеялась  и
крепко поцеловала малышку, а затем взяла ее на руки.
   Зейн нахмурился.
   - Она слишком тяжела для тебя.
   - Ничего, - улыбнулась Элли. - Она замечательная. Ты  хорошо  провела
вечер? - обратилась она к Ханне.
   - Да. Мы так много играли с Дэйви. Ты знаешь, его мама и папа  вместе
с ангелами, как и моя мама. Но у него сейчас новая мама. Я и  не  знала,
что у детей могут появляться новые мамы.
   Пока Элли несла ее в холл  отеля,  Ханна  болтала  без  умолку.  Элли
остановилась перед входом в  ресторан.  Она  ожидала  увидеть  родителей
Зейна и была приятно удивлена, увидев Дженни и Томаса.
   - А вы что здесь делаете?
   Томас приблизился к Элли и чмокнул ее в щеку.
   - Ты прекрасно знаешь свою сестру, зачем же спрашиваешь?
   Он протянул руку Зейну:
   - Томас Стил. Теперь мы братья. А Элли обратилась к сестре:
   - Дай-ка мне угадать. Ты,  наверно,  думаешь,  что  за  время  твоего
отсутствия я развалю наш бизнес и мы обанкротимся?
   - Не глупи, - смеясь ответила Дженни. - Я  просто  хотела  поздравить
жениха и невесту. - Она потянула сестру за руку, и они отошли в сторону.
   Элли вопросительно подняла брови.
   -  Поздравить  или  допросить?  Дженни  взглянула  на  Ханну,  крепко
обнимавшую Элли за шею.
   - Мне бы хотелось  услышать,  что  ты  действительно  любишь  его.  Я
сказала Томасу, что возникли проблемы в фирме. Что же  ты  наделала?  Мы
хотели вернуться до вашей свадьбы, но, к сожалению, не получилось.
   - Ты все равно не смогла бы мне помешать.
   - Помешать чему? - раздался позади  них  голос  Зейна.  Он  незаметно
подошел к девушкам и обратился к дочери. - Иди ко мне, милая, Элли и так
слишком долго держит тебя. Да слезай же, наконец!
   Зейн поставил девочку на пол, и она сердито затопала ножками. Зейн же
смотрел на Элли, дожидаясь ответа. Дженни в замешательстве взглянула  на
него, а затем, выдавив улыбку, дотронулась до его руки.
   - Все очень просто, Зейн. Конечно, я бы помешала Элли предстать перед
судьей в голубых джинсах. Как только ты допустил это?
   - Честно говоря, Дженни, я  больше  беспокоился  о  том,  чтобы  твоя
сестра не надела лошадиную попону. Когда пришло время садиться за  стол,
Зейн  оказался  между  Дженни  и  Грили,  которые  по  очереди  с  видом
заговорщиц расспрашивали его о чувствах к Элли.  Время  от  времени  они
угрожали Зейну расправой, если он снова причинит ей боль.  Конечно,  все
это было шуткой, и он не обращал внимания на их остроты.  Он  не  сводил
глаз со своей жены, сидящей напротив.
   Зейн  ни  секунды  не  сомневался,  что  Дженни  солгала   ему.   Они
определенно обсуждали их свадьбу. О  чем  же  они  говорили?  Но  спустя
мгновение он почувствовал уверенность и удовлетворение. Если Элли что-то
решила, то уже не отступит. Вспомнив  прошлую  ночь,  Зейн  почувствовал
приятную истому во всем теле.  Элли  была  так  нежна  и  искренна.  Она
заслуживает верности и  преданности,  любви  и  заботы.  Они  непременно
повторят это. Когда же наконец все разойдутся и они останутся вдвоем?!
   Элли выглядела удивительно красивой, весело разговаривая с  Уортом  и
Томасом. Если бы Зейн не видел, с какой любовью Томас смотрит на Дженни,
то с удовольствием ударил бы по носу своего новоиспеченного брата. Ханна
уютно устроилась на руках у Элли. Его дочь словно приклеилась к ней,  да
и Элли, несмотря на  его  настойчивые  просьбы,  не  отпускала  девочку.
Слушая брата, она играла рыжими локонами малышки, иногда  легко  касаясь
губами ее макушки. А когда Ханна подняла голову  и  улыбнулась  Элли,  у
Зейна перехватило дыхание: его дочь и его жена. Элли не  сможет  бросить
их через месяц.  Теперь  они  уже  одна  семья.  Неужели  удача  наконец
повернулась к нему лицом?
   Когда они выходили из ресторана, он обнял Элли за талию. Ему было так
приятно прикоснуться  к  ней,  и  сейчас  Зейн  хотел  только  одного  -
немедленно  вернуться  домой  и  как  можно  скорее   утолить   страсть,
переполнявшую все его существо.
   Элли встретилась с ним взглядом, и щеки у нее вспыхнули. У Зейна было
такое ощущение, что она читает его мысли. Затем Элли посмотрела  куда-то
поверх его плеча, и по ее лицу пробежала тень. Зейн обернулся  и  увидел
Верна Тэйлора.
   - Рут сказала, что вы здесь. Пойдем со мной, Зейн. Я хочу представить
тебе кое-кого.
   Предположив, что Верн не станет устраивать скандал в одном из  лучших
ресторанов Эспена, Зейн, извинившись, последовал за ним в бар.
   У стойки  бара  стояла  Эди.  Ее  зеленое  платье  казалось  ярким  и
безвкусным пятном на фоне кремовых стен. Она не  сразу  заметила  Зейна.
Когда же он подошел, она с нескрываемым торжеством взглянула на  него  и
язвительно улыбнулась.
   - Хорошо, что ты пришел. Познакомься, это Шон Дойль. - Она кивнула на
стоящего рядом мужчину.
   Зейн почувствовал боль, как будто ему нанесли удар ниже пояса. Только
одна причина могла побудить Эди и Верна встретиться с этим человеком. Но
он взял себя в руки и вежливо представился:
   - Рад познакомиться. Зейн Питере. Эди злорадно следила за ним.
   - Ты же узнаешь Шона, не так ли?
   Шон Дойль был телевизионной  звездой  и  старым  другом  Ким  Тэйлор.
Причем очень близким.
   Эди вдохнула поглубже в предвкушении удовольствия и добавила:
   - Он - отец Ханны.
   Зейну казалось, что он готов к тому, что услышит, но теперь он понял,
что ни один  человек  не  может  подготовиться  к  воплотившемуся  наяву
ночному кошмару. Невообразимый страх  овладел  им,  и  он  сжал  кулаки,
стараясь не потерять контроль над собой.
   - Это чертовски глупая шутка, Эди. Мы оба прекрасно знаем, что я отец
Ханны.
   - Разве? - ядовито переспросила женщина. -  Расскажи  ему  обо  всем,
Шон.
   - Это правда, Питере, - вступил в разговор Дойль. -Ребенок Кимми мой,
и я хочу забрать девочку к себе.
   - Ложь, - ответил Зейн, тяжело дыша. - Ханна моя дочь. Я не знаю,  на
что  вы  рассчитывали,  направляясь  сюда,  Дойль,  но  если  вы  будете
распространять эту чушь, то я  намерен  возбудить  против  вас  дело  за
клевету. Не думаю, что  это  поможет  вашей  блестящей  карьере.  А  что
касается вас, - он с презрением взглянул на Тэйлоров, -  что  же  вы  за
родители?! Лжете и порочите имя собственной дочери. Вы обязаны думать  о
будущем Ханны.
   - Ким умерла, ей уже ничто не повредит, - пробормотал Верн. -  А  для
девочки будет лучше жить с настоящим отцом.
   - Я настоящий отец, - с силой произнес Зейн.
   - На твоем месте я не была бы столь самоуверенна, -  мрачно  вставила
Эди.
   Зейн с ненавистью взглянул на свою бывшую тещу.
   - Что же вам нужно?
   - Я хочу только, чтобы моя  девочка  была  счастлива.  Ее  лицемерная
добродетель превращала это заявление в фарс.
   - Так сколько вы хотите? Эди притворно возмутилась:
   - Ты не сможешь купить Ханну. Суд отнимет у тебя ребенка и  по  праву
передаст его Шону.
   - Боюсь, придется разочаровать тебя. Мы не будем сражаться за девочку
в суде и втаптывать имя ее матери в грязь. Она моя.
   Затем Зейн обратился к актеру, который до сих пор молча  наблюдал  за
этой словесной баталией:
   - Будьте вы прокляты, Дойль! Вы не должны так поступать  с  ребенком.
Это негуманно. Если вы когда-то любили Ким, не ввязывайтесь в это дело и
забудьте обо всем.
   - Когда Ким забеременела, она призналась,  что  это  мой  ребенок,  и
просила помочь ей.
   Эти  слова  привели  Зейна  в   состояние   бессильной   ярости.   Он
почувствовал непреодолимое желание  выплеснуть  свой  гнев  наружу,  но,
справившись с собой, сказал:
   - Ханне сейчас четыре года. Если Ким говорила вам о ней, почему же вы
ждали столько времени? Почему не пытались встретиться со мной? Я отлично
знаю почему. Потому что вы бессовестно лжете.
   - Я был женат, - последовал ответ. - У  меня  двое  маленьких  детей.
Жена могла устроить скандал и всячески шантажировать меня, могла забрать
моих мальчиков, наконец. - Он поднял бокал с пивом  и  сделал  несколько
глотков. - Что же мне остается делать, если женщины  сами  бросаются  на
меня? Я не ищу их общества.
   - Ничего не желаю знать о ваших любовных похождениях, Дойль. Ханна не
ваша дочь, а моя. Зарубите это себе на носу.
   - Мне очень жаль, Питере, я вполне понимаю ваши чувства, но  Ханна  -
моя дочь. По правде говоря,  я  действительно  забыл  о  ней,  но  когда
встретил стариков Ким в баре, где она работала, то  не  выдержал  и  все
рассказал им. Они правы. - Он искоса взглянул на Тэйлоров.  -  Я  должен
исполнить свой долг и поступить по совести.
   - О каком долге ты говоришь? - не выдержав,  зарычал  Зейн.  -  Перед
женщиной, которая уже не сможет защитить свое имя, или  вот  перед  этой
парой, которая видит в тебе золотую жилу?
   - Перед Ханной, - невозмутимо ответил Дойль.
   - Пошел ты к черту!
   Разговаривать  с  ним  было  пустой  тратой   времени.   Зейн   резко
повернулся, собираясь уйти, и вдруг увидел Элли. Она стояла всего в двух
футах от него. На ее лице застыло выражение ужаса.
   - Что тебе надо? - свирепо спросил он. Элли перевела взгляд  с  Зейна
на Тэйлоров и Дойля и снова на Зейна.
   - Ханна очень устала, - ответила она, - я пришла узнать, готов ли  ты
ехать.
   - Я готов ехать хоть к дьяволу, - хрипло проговорил Зейн и направился
в холл, где его ждала дочь.
   Сидя в темной гостиной, Элли наблюдала, как Зейн  спустился  и  молча
прошел в прихожую. Входная дверь открылась и закрылась. Было видно,  что
он не находит себе места, меряя широкое крыльцо шагами из угла в угол.
   Выйдя из ресторана, они вежливо попрощались с  родителями  и  сели  в
машину. По пути домой он не сказал ни слова, а Элли  не  стала  задавать
лишние вопросы в присутствии Ханны. В считанные секунды девочка заснула,
а Зейн надвинул шляпу на глаза, давая понять, что ему не до  разговоров.
Чтобы молчание не было столь гнетущим, Элли включила радио.
   Уже дома Зейн, как обычно, разговаривал  и  смеялся,  а  потом,  взяв
Ханну на руки, отправился укладывать  ее  спать.  Внешне  все  выглядело
вполне нормально. Если бы Элли  не  зашла  в  бар,  она  никогда  бы  не
подумала, что с Зейном происходит что-то  неладное.  Он  определенно  не
хотел посвящать ее в свои проблемы. Но все  же  она  хотела  знать,  что
случилось. Из их разговора Элли поняла, что Шон Дойль назвал Ханну своей
дочерью и хочет забрать ее. Но что заставило знаменитого актера говорить
такую чепуху?
   Бедная девочка! В столь юном возрасте она уже потеряла мать, а теперь
над ней нависла угроза потерять и отца. Да, Элли хотела отомстить Зейну,
но это вовсе не означало, что она не хотела помочь  малышке,  к  которой
уже успела немного привязаться. А если для этого потребуется вмешаться в
его дела, что ж, придется вмешаться.
   Муни, скуля, подбежал к хозяйке и уткнулся мордой ей в  колени.  Элли
не была уверена, что его пора выгуливать, но, если она выйдет с  ним,  у
нее появится предлог подойти к Зейну и поговорить.
   На фоне ночного  неба  вырисовывались  неясные  очертания  гор.  Зейн
стоял, крепко держась за перила, и, казалось, ничего не замечал  вокруг.
Муни быстро сбежал с крыльца, потрусил по  двору  и  скрылся  в  высокой
траве.
   Элли подошла к Зейну.
   - Возьми пиджак, ночи сейчас довольно прохладные.
   Он не ответил. Тогда она сама накинула ему пиджак на плечи.
   - Иди спать, Элли, - наконец произнес он. Неужели Зейн не догадывался
о том, что было для всех очевидно: у Ким были любовники.  Обманутый  муж
всегда все узнает последним. Элли  почувствовала  удовлетворение:  пусть
Зейн на своей шкуре ощутит, каково быть  обманутым.  По  слухам,  у  Ким
Тэйлор было много мужчин. Шон Дойль и  Зейн  должны  сочувствовать  друг
другу, а не враждовать из-за этого.
   - Я не могу понять, - начала Элли, - почему Дойль назвал Ханну  своей
дочерью?
   - Ты видела цвет его волос?
   Она не нашлась сразу что ответить.
   - Да, но я...
   - Рыжие, вьющиеся, как у Ханны. Элли нахмурилась.  Неужели  Зейн  так
серьезно воспринял это заявление?
   - Да у многих рыжие  волосы.  У  Ким,  например.  Правда,  не  такого
оттенка, как у Ханны, но в этом нет ничего необычного.
   - У Ким были светло-каштановые волосы, и  притом  совершенно  прямые.
Все остальное - дело рук парикмахера.
   - Но тогда, может быть, у кого-то  из  ее  родственников  были  такие
волосы или у твоих. Кто знает, от кого девочка могла унаследовать это!
   - Будь проклята эта Ким! - Он  сжал  кулаки.  -  Как  она  могла  так
поступить со мной?! Когда она забеременела, я женился на ней  и  никогда
не задавал никаких вопросов, так как был уверен, что ребенок мой.
   - Неужели ты думаешь, что Дойль отец Ханны? спросила Элли. -  Как  ты
мог поверить подобной глупости? Я  не  узнаю  тебя,  Зейн.  Конечно,  он
просто блефует.
   - Ким говорила мне, что это он.

Глава 6

   - Значит, Ким была беременна не от тебя? - выпалила Элли первое,  что
пришло ей в голову. - Зачем же ты женился на ней?
   - Она мне призналась в этом уже после свадьбы, мрачно ответил Зейн. -
И сейчас это не имеет никакого значения.
   - Но не для меня, - бросила  она,  вздернув  подбородок.  -  Подумать
только! Ты бросил меня ради женщины, которая носила не  твоего  ребенка!
Ты уверен в этом? Почему ты думаешь, что Ким не солгала?
   - Я старался сделать ее счастливой, дал все, что мог. Но я  не  любил
ее. А она отчаянно желала быть для меня любимой и единственной. Ким была
совсем неплохой. Потом родилась Ханна. Я был рядом в тот момент. Когда я
увидел ее сморщенное красное личико, крошечные ручки  и  ножки...  -  Он
замолчал.
   Элли уже поняла, что он хотел сказать.
   -  Ты  полюбил  ребенка,  но  не  любил  мать.  Только  сейчас   Элли
почувствовала боль и отчаяние Ким. А также безысходность  ее  положения.
Как, должно быть, невыносимо для женщины сознавать, что муж любит не ее,
а ребенка!
   Сначала Элли воспринимала Ким как некое чудовище, а  теперь  ей  было
просто жаль эту по-своему одинокую и несчастную  женщину.  Меньше  всего
она ожидала найти в себе сочувствие к сопернице.
   - Она была любящей  и  нежной  матерью,  но  очень  легкомысленной  и
безответственной. В этом мы чем-то похожи, - горько усмехнулся Зейн. - Я
всегда говорил ей, что если она будет  чаще  бывать  дома  и  заниматься
дочкой, то Ханна полюбит ее так же сильно, как и меня. Но Ким вбила себе
в голову, что девочка предпочитает меня и Рут.
   - Наверное, поэтому и сказала, что ребенок  не  твой.  Возможно,  она
хотела сделать тебе больно. Как это чувство было ей знакомо!
   - Когда она рассказала тебе о Дойле?
   - За полгода до смерти. Просто упомянула,  что  уже  была  беременна,
когда спала со мной.
   - Она лжет, Ханна твоя дочь.
   - Но Ким назвала имя Дойля как отца девочки, печально заметил Зейн. -
Тогда я подумал, что она хочет заставить меня ревновать, ведь Дойль  уже
был знаменитостью. Похоже, эта игра ее очень забавляла.  Она  сходила  с
ума по мне, но в то же время уверяла, что Ханна не моя. Затем она  брала
свои слова обратно и клялась, что солгала.  -  Зейн  ударил  кулаком  по
перилам. - Но я уже не верю ничему.
   Муни подбежал к крыльцу, пристроился у их ног и тихо  заскулил.  Элли
наклонилась и ласково потрепала собаку за шею. Она  твердила  себе,  что
Зейн  не  заслуживает  ни  жалости,  ни  сочувствия,  но  не  могла   не
проникнуться серьезностью его положения.
   - На другой день после смерти Ким я случайно  увидел  Дойля  в  одной
телевизионной передаче и сразу обратил внимание на его волосы.  Тогда  я
понял, что она не солгала. Но это ничего не меняет, я не отдам Ханну.
   Что ж, Зейн Питере получил по заслугам.  Теперь  он  знает,  как  это
страшно, когда рушится вся жизнь, как мучительно тяжело терять  любимого
человека. Элли хотела реванша, но ей и в страшном сне не мог привидеться
такой поворот событий. Никогда ее уход не причинил бы  ему  такую  боль,
как потеря Ханны. Можно праздновать полную  победу  -  Зейн  в  конечном
итоге  страдал,  как  когда-то  страдала  она.  Но  почему-то   никакого
удовлетворения Элли не  испытывала.  Только  чудовище  могло  радоваться
подобному горю.
   Элли мягко дотронулась до его руки.
   - Успокойся, Зейн, никто не посмеет отнять у тебя дочь.
   Но он резко оттолкнул ее.
   - Разве ты не читала газет? Детей буквально вырывают из  рук  любящих
родителей только потому, что какие-то  идиоты  заявляют,  что  они  были
донорами спермы!
   - Ты не потеряешь  Ханну.  Ты  пройдешь  тест  на  отцовство,  и  все
разъяснится. Зейн вдруг рассвирепел.
   - К черту тесты! Я не стану ничего и никому доказывать!
   Элли взяла его под руку.
   - Сегодня уже ничего нельзя сделать, пойдем спать.
   - Иди одна, я не в настроении. Гнев и раздражение овладели Элли.  Его
слова попали в цель.
   - Как будто я  в  настроении!  -  взорвалась  она.  -  У  тебя  такие
проблемы, а ты считаешь, что я думаю только о сексе!
   - Я вовсе не это имел в виду.
   - А что ты имел в виду?
   - Забудь об этом. Просто сейчас я не могу ясно мыслить и  выражаться.
- Зейн притянул ее к себе и уткнулся носом в ее макушку, с  наслаждением
вдыхая аромат женских волос. - Извини, Элли.
   Ее злость мгновенно исчезла. Действительно, в таком состоянии  он  не
мог отвечать за свои слова. Элли лихорадочно  обдумывала  ситуацию.  Она
могла  уйти  от  Зейна  и  отказать  ему  в  помощи,   наслаждаясь   его
страданиями. Или лучше забыть о реванше хотя бы  до  тех  пор,  пока  не
решится вопрос с Ханной. Воспоминания о том вечере, когда  он  укладывал
спать плачущую дочурку со сломанной рукой, рассеяли все ее сомнения.
   - Я  думаю,  что  тебе  нужно  как  следует  выспаться.  Утро  вечера
мудренее. Мы найдем способ остановить Дойля.
   Зейн с благодарностью взглянул на жену.
   - Завтра я переговорю со своим адвокатом.
   Где-то вдалеке послышались раскаты грома.  Неясная  тревога  охватила
Элли, как будто эти  зловещие  звуки  несли  с  собой  несчастье.  Ветер
усиливался, в ночном небе мелькали  зарницы,  чувствовалось  приближение
грозы.
   Настроение и  беспокойство  Зейна  невольно  передались  ей.  Как  ни
странно, но у нее не было сомнения в том,  что  он  отец  Ханны.  Стоило
только взглянуть на них - сходство было очевидным.
   Когда Элли вошла в спальню, Зейн уже был в постели.
   Прежде чем он успел что-либо сказать, Элли быстро проговорила:
   - Я не могу спать на этой водяной кровати под зеркалами.  И  если  ты
мне скажешь, Зейн Питере, что намерен  заниматься  со  мной  любовью,  я
натравлю на тебя Муни.
   Элли погасила свет, легла в постель и натянула одеяло.
   - Успокойся и постарайся заснуть. Долгое  время  они  молчали,  затем
Зейн тихо сказал:
   - Если я потеряю Ханну, я умру.
   Это было не в правилах Элли -  отворачиваться  от  несчастья  и  боли
других. Даже если это был Зейн. Кроме того, разве в ее планы не  входило
стать для него самой замечательной женой?  Она  обняла  его  за  шею  и,
крепко прижавшись к нему, прошептала:
   - Запомни, Ханна - только твоя дочь. И всегда останется ею.
   - Спасибо тебе за поддержку. Я не вправе  был  рассчитывать  на  это.
Понимаю, что все это ради девочки, я ведь знаю, что ты думаешь обо  мне.
- Он взял ее руку и нежно поцеловал ладонь.
   Элли ничего не ответила. Прислонившись щекой к  теплой  спине  Зейна,
она лежала, желая, чтобы он поскорее заснул. Гроза  благополучно  прошла
стороной, и, когда легкий ветерок шевелил занавески, девушка следила  за
движением лунного света на потолке.
   Мысли невольно возвращались  в  прошлое.  Пять  лет  назад  на  смену
безумной любви пришли отчаяние и ненависть. Элли  затаила  это  чувство,
пестовала его до тех пор, пока ей в голову не пришла идея о реванше.
   Сейчас же, столкнувшись с  положением  Зейна,  его  страданиями,  она
поняла, что мысль о мести больше не для нее. Но как  бы  глубоко  он  ни
страдал, его бедствия не могли изменить ее жизнь. Ни  в  прошлом.  Ни  в
настоящем. Ни в будущем. У Элли возникло чувство, что она  осталась  без
руля. Словно в ее душе возникла пустота,  в  которой  не  оставалось  ни
любви, ни ненависти, ни жажды мщения. Больше у нее не было никакой цели.
Зейн перестал быть смыслом ее жизни.
   Она даже засомневалась, любила ли она его когда-нибудь. Элли была так
молода, когда они встретились, а Зейн был состоятелен,  привлекателен  и
очень сексуален. В него просто невозможно было не влюбиться.
   После его женитьбы на Ким ей было легче ненавидеть  его,  чем  начать
новые отношения. Она решила, что Зейн и Боу преподали ей хороший урок.
   Однако сейчас ненависть исчезла,  и  Элли  не  знала,  чем  заполнить
образовавшуюся пустоту.
   Ровное дыхание мужа говорило о том, что он заснул. Элли  ощущала  его
тепло через тонкую пижаму. Она не могла отрицать, что  ей  было  приятно
чувствовать его горячее и сильное тело. Ей нравился запах, исходящий  от
него, - настоящий, мужской. Ее реакция  на  ласки  Зейна  прошлой  ночью
удивила ее самое. Элли никогда не считала себя чувственной  и  страстной
женщиной. Когда-то она называла это любовью, но сейчас  она  уже  знала,
что это  обычная  физиология,  вожделение,  связь  одинокого  мужчины  с
одинокой женщиной. Но разумеется, не любовь. А существует ли она вообще,
эта любовь? Дженни и Томас, пожалуй, могли бы дать ответ на этот вопрос.
Элли усмехнулась. Они так увлечены друг другом, что эта пара не в  счет.
А вот Мэри Лэсситер определенно еще верит в любовь.  Элли  перевернулась
на другой бок и закрыла глаза. Но спать почему-то не хотелось.
   Пятнистая кобылка  навострила  уши  в  сторону  въехавшего  на  ранчо
автомобиля, а затем испуганно забила копытами и заржала.  Элли  мысленно
обозвала идиотом человека, столь  невовремя  подъехавшего  к  дому.  Она
возобновила свои занятия с лошадью, пытаясь сделать ее невосприимчивой к
различным пугающим звукам.  Окончив  работу,  она  решительно  похлопала
лошадь по крупу и выпустила се на пастбище.
   Теперь пришло время обратить внимание на странного гостя. Перед домом
остановилась  красная  спортивная  машина.  Какой-то  мужчина  стоял  на
крыльце  и,  прищурившись,  смотрел  на  приближающуюся   хозяйку.   Его
ярко-рыжие волосы сверкали на  солнце.  Шон  Дойль!  В  этот  момент  ей
захотелось исчезнуть, только бы не видеть этого человека.
   - Чем могу вам помочь? - вежливо спросила она.
   - Я ищу Питерса или Ханну. - Он оценивающе смерил ее взглядом.
   - Я жена Зейна. Мы виделись с вами в баре прошлым вечером, помните? -
Элли не посчитала нужным объяснять, что Зейн уехал по делам и взял  дочь
с собой.
   Актер протянул ей руку и обольстительно улыбнулся.
   - Да-да, я помню вас. Я - Шон Дойль. Полагаю, муж рассказал вам,  что
я отец Ханны.
   - Он сказал мне, что вы объявили себя отцом девочки, но мы-то с  вами
понимаем, что это чушь.
   Дойль внимательно посмотрел на  нее  голубыми  глазами  и  неуверенно
добавил:
   - Ким и я были.., ну, в общем, вы понимаете. Она призналась мне,  что
это мой ребенок. Ким спала с Питерсом, желая вызвать у меня  ревность  и
заставить меня жениться.
   - Так почему же вы этого не сделали? - Элли уселась на стул, не желая
приглашать мужчину в дом.
   Рут приготовила обед и ушла домой, больше поблизости никого не было.
   - У меня уже была семья.
   Девушка холодно взглянула на него.  Его  очаровательная  мальчишеская
улыбка не произвела на нее никакого впечатления.
   - Понятно.
   Дойль слегка наклонился и честно сказал:
   - Поймите меня правильно, это вовсе не означает, что я сплю с  каждой
хорошенькой девушкой, которая постучится в мой  номер.  Я  действительно
увлекся Кимми. И если бы  она  не  выскочила  замуж  за  Питерса,  я  бы
непременно помог ей.
   Элли  невольно  стало  жаль  актера.  Однажды  его  яркая   внешность
поблекнет, и он останется ни с чем.
   - Мистер Дойль, - сдержанно и спокойно ответила она,  -  Ханна  -  не
ваша дочь.
   - Зовите меня просто Шон. Но Кимми так сказала. Что ему ответить? Что
Ким Тэйлор - бессовестная лгунья?
   - Хорошо, Шон. Теперь приложите ваши мизинцы один к другому. Вот так.
- Элли соединила свои ладони.
   Непонимающе взглянув на нее, Дойль в точности повторил ее движение.
   - Видите, -  торжествующе  заметила  она,  -  ваши  пальцы  полностью
соприкасаются друг с другом.
   - Ну и что? Так почти у всех, - ответил актер, пожимая плечами.
   - Нет. - Элли решительно покачала головой. - У Зейна не так.  У  него
они немного искривлены, и поэтому между ними образуется пространство. То
же самое у его матери, у сестры и... - Элли сделала паузу, - и у Ханны.
   - Пальцы ровным счетом ничего  не  доказывают.  Такое  встречается  у
большинства людей. Я собираюсь связаться  с  адвокатом  и  вернуть  дочь
через суд.
   - Зачем вам это нужно?
   - Я не хочу, чтобы меня называли никудышным отцом.
   Он ждал ровно четыре года! Элли не  уставала  поражаться,  как  ловко
Тэйлоры обработали его.
   - Возвращайтесь-ка лучше обратно  в  Калифорнию  и  будьте  достойным
отцом для ваших сыновей.
   - К сожалению, я не смогу  этого  сделать.  Моя  жена  и  ее  адвокат
поставили мне условие, и я имею право проводить со своими детьми  только
одну неделю в месяц. Когда же Ханна будет со мной, Джесси поймет,  какой
я заботливый и любящий отец.
   - Но вы же не отец девочки, - мягко возразила Элли, стараясь  держать
себя в руках.
   Она  не  заметила,  как  пикап  Зейна  въехал  в  открытые  ворота  и
остановился около конюшен. Она нервничала  и  хотела  как  можно  скорее
избавиться от незваного гостя.
   - Преследуя нас, вы напрасно теряете время и деньги.
   - Меня не волнуют деньги, у меня их достаточно, - последовал  жесткий
ответ.
   Элли нетерпеливо  вздохнула,  поражаясь  тупости  и  упрямству  этого
человека.
   - Мистер Дойль, то есть Шон, я  сегодня  сделала  несколько  звонков.
Есть очень простой тест на ДНК, с  помощью  которого  можно  безошибочно
установить отцовство ребенка. Это абсолютно безболезненно и анонимно.
   - Вы имеете в виду, что мне надо сдать кровь?
   - Нет. Подумайте в последний раз. Этот тест докажет, что вы  не  отец
Ханны.
   - Элли! Элли! - кричала малышка с заднего сиденья пикапа.
   Зейн успел увидеть припаркованный к  дому  "сааб"  Элли.  Машина  его
жены. Ему нравилось думать об этом, знать, что она ждет его дома. Он был
очень тронут ее участием и горячим желанием помочь в трудный момент  его
жизни. Она давала ему чувство надежности и спокойствия.
   Остановившись за конюшнями, Зейн выпрыгнул из пикапа, открыл дверцу и
выпустил Муни. Затем отстегнул ремни  безопасности  и  поднял  Ханну  на
руки. Он внимательно вгляделся в детское личико,  пытаясь  найти  в  нем
сходство с собой,  матерью  и  сестрой.  Голубые  глаза  девочки  весело
смотрели на него.
   Он так и не смог поговорить с адвокатом сегодня, встречу решено  было
перенести на завтра. Зейн был готов заплатить любые деньги, сделать  все
возможное и невозможное, лишь бы избавиться от Дойля. Ведь  тот  знал  в
течение четырех лет, что, возможно, является отцом девочки, но ничего не
предпринимал. Это, безусловно, дает лишний козырь Зейну.
   -  Папа,  отпусти  меня,  -  попросила  Ханна,  -  мы  с  Муни  хотим
поздороваться с Милой.
   - Только не подходи близко к загону, стой у изгороди.
   - Ладно. - Девочка побежала через двор, Муни неотступно  следовал  за
ней.
   С минуту Зейн смотрел им вслед, а  потом  направился  к  дому.  Ханна
всегда была послушной, а ему  не  терпелось  увидеть  жену.  Он  заметил
издалека, что она с кем-то разговаривает, но  не  смог  разглядеть  лицо
гостя. Не доходя до  крыльца,  он  услышал  голоса.  До  него  донеслись
обрывки слов Элли:
   - Тест на ДНК.., докажет.., вы.., отец Ханны. Зейн застыл  на  месте,
не веря собственным ушам.  Прошлой  ночью,  когда,  казалось,  весь  мир
перевернулся для него, она  протянула  ему  руку  помощи,  придала  сил,
поддержала, продемонстрировав преданность. Кто же мог подумать, что Элли
способна на такое коварство?
   Он чуть не задохнулся от острой боли, пронзившей его  грудь.  Значит,
она все-таки не отказалась от мысли расквитаться с ним. Женщины, которую
он так любил, боготворил, больше не существовало. Если  бы  Элли  мстила
только ему! Самым чудовищным было то,  что  она  избрала  своим  орудием
Ханну! Стиснув зубы и сжав кулаки, Зейн взбежал на крыльцо. Элли и Дойль
изумленно обернулись.
   - Вон отсюда, Дойль, пока я не вышвырнул тебя, прорычал он.
   Но Элли подошла к мужу и мягко взяла его за руку.
   - Не горячись, Зейн. Я думаю, что вам с Шоном надо поговорить.
   Как мило! Они уже называют друг друга по имени. Резко  оттолкнув  ее,
он вплотную подошел к актеру.
   - Ты слышал меня? Убирайся! Дойль нерешительно отступил.
   - Но Элли сказала, что мы должны пройти тест на отцовство.
   - Моя жена, - язвительно ответил Зейн, - много чего говорит.  Мне  не
нужен этот проклятый тест. Я уверен, что Ханна моя дочь. И оставь нас  в
покое.
   Молча наблюдая, как Дойль садится в машину, Зейн  лихорадочно  думал,
что же делать дальше. Он запрет ворота и прикажет Рут никогда больше  не
впускать этого человека.
   - Мы все обсудим, когда уложим Ханну, - спокойно произнесла Элли.
   Им больше не о чем разговаривать.  Единственное,  о  чем  он  мог  ее
спросить, - как скоро она сможет уложить свои вещи и покинуть ранчо.
   - Элли! - Ханна  подбежала  к  девушке.  -  Папа  купил  нам  с  Муни
мороженое.
   Элли ласково погладила ее по голове.
   - А мне? -  требовательно  спросила  она.  Двуличная,  бесчувственная
женщина! Как хорошо она разыгрывает свою любовь и внимание к девочке!  А
ведь совсем недавно Элли уже проявила  свою  сущность  в  больнице.  Его
ошибка заключалась в  том,  что  тогда  он  поверил  ей.  Зейн  украдкой
взглянул на жену. Старенькие джинсы обтягивали ее длинные стройные  ноги
и круглую попку. Зейн с трудом удержался, чтобы не дотронуться  до  нее.
Он все еще страстно желал Элли.
   Услышав шаги Зейна, Элли отложила журнал.
   - Она легла?
   - Да.
   Сухие и короткие ответы мужа раздражали ее, но  она  напомнила  себе,
что у него сейчас очень непростой период.
   - Только не кусайся, пожалуйста, - пошутила она.  Зейн  стоял  к  ней
спиной и смотрел в окно.
   - Хорошо, что ты не перевезла все свои  вещи.  Я  даю  тебе  полчаса,
чтобы собраться и покинуть мой дом. О своей лошади не беспокойся.  Утром
я отправлю ее в "Дабл Никл".
   Элли изумленно смотрела на него.
   - О чем ты, Зейн? Я не собираюсь никуда уезжать. Он  с  силой  ударил
костяшками пальцев о подоконник.
   - У меня к тебе только один вопрос. Ты имеешь  какое-то  отношение  к
появлению Дойля или для тебя это неожиданная удача?
   Бешенство и неприкрытая ярость в его голосе потрясли ее так же, как и
сам вопрос.
   - До прошлого вечера я даже не знала, что Ким и Дойль вообще знакомы.
   - Так ты должна, наверно,  плясать  от  радости,  когда  узнала,  как
обстоят дела! Поздравляю! Ты  всегда  умело  скрывала  свои  чувства,  а
прошлая ночь лишь доказала, как ты в этом преуспела.
   Элли умоляюще сложила руки.
   - Зейн, в чем ты меня обвиняешь? Я не понимаю тебя.
   - Брось притворяться, это уже не сработает. Я знаю, почему  ты  вышла
за меня замуж.
   Он не мог знать, пронеслось в голове у Элли, и она  стойко  выдержала
его взгляд.
   - Так почему же?
   - Месть, - отрезал он. - И не пытайся отрицать.
   - Хорошо, не буду.
   - Будь ты проклята, Элли, - устало сказал он.  -  Я  не  смею  винить
тебя, но зачем втягивать в это Ханну?
   - Я не очень хорошо тебя понимаю, но у меня и в мыслях не  было  хоть
как-то навредить твоей дочери.
   - Тонкий женский расчет, - жестко ответил Зейн. -Я был уверен, что ты
не  будешь  действовать   обычным   способом,   а   найдешь   что-нибудь
пооригинальнее.
   - А я никогда не думала, что буду брошена еще до свадьбы. Это избито,
но мерзко и отвратительно.
   - Знаю, что  мой  поступок  непростителен,  но  я  не  могу  изменить
прошлое. Я догадывался, почему ты согласилась на этот брак, но у меня  и
в мыслях не  было,  что  ты  способна  причинить  боль  Ханне.  Вот  что
происходит, когда не думаешь, что делаешь.
   - Это твоя обычная проблема, - огрызнулась Элли. - Как же, интересно,
судя по твоим словам, я собираюсь навредить девочке?
   - Думаю, ты надеешься, что я потеряю дочь, и  тогда  твоя  уязвленная
гордость будет удовлетворена.
   Элли заставила себя успокоиться. Зейн Питере понял слишком много,  но
сначала она должна выяснить, почему он во всем обвиняет ее.
   -  Ты  встретился  с  адвокатом?  Ответом   ей   послужил   холодный,
презрительный взгляд.
   Она попыталась снова:
   - Я сегодня позвонила кое-куда и...
   - Не сомневаюсь. - Зейн не дал ей договорить. Элли глубоко  вздохнула
и продолжала:
   - Я вспомнила, что в какой-то газете читала о клинике,  где  проводят
тест на ДНК. Потом я  отправилась  в  библиотеку,  нашла  эту  статью  и
записала номер. Это быстро и анонимно. От  тебя,  Ханны  и  Шона  только
потребуется послать им образец слюны.
   - Лично я не намерен ничего никуда посылать.
   - Образумься, Зейн. Это самый быстрый и надежный способ избавиться от
домогательств Дойля. У тебя на руках  будут  все  доказательства  твоего
отцовства, и тогда никто больше не посмеет заявлять свои права на  Ханну
только потому, что он когда-то спал с Ким.
   Зейн подошел к ней и положил руки на спинку стула.
   - Ты убеждала меня посмотреть в зеркало -  я  посмотрел.  Цвет  волос
Ханны, ее маленький носик, аккуратный подбородок - в ней нет  ничего  от
меня и Ким.
   - Она же девочка, и ей только четыре года. Конечно, у  нее  маленький
носик и не такой волевой подбородок, как у тебя.
   Элли и сама не понимала, почему она так разволновалась. Она никак  не
могла достучаться до  него,  заставить  увидеть  очевидное.  Но  она  не
сдавалась:
   - Если не хочешь проходить этот тест, мы будем  по-другому  сражаться
за Ханну. Ты ее воспитывал, заботился о ней, в то время как  Шон  вообще
не  вспоминал  о  девочке.  Она  любит  только  тебя.  Мы  обратимся   к
психиатрам, достанем их заключения, представим доказательства, показания
людей, какой ты хороший отец. Сделаем все возможное и невозможное.
   - Ты что, никогда не читаешь газет?  -  прорычал  Зейн.  -  Судьи  не
посчитаются с чувствами ребенка и с  легкой  душой  передадут  мою  дочь
Дойлю.
   Но Элли не отступала. Только не сейчас, когда она была так уверена  в
своей правоте.
   - Я не понимаю, почему ты так упорно отказываешься верить в  то,  что
Ханна твоя дочь?
   Он вздрогнул, как будто она ударила его. Глаза потемнели от боли.  Но
Элли заставила себя продолжать:
   - Ты не можешь опорочить Ким. Она - мать девочки. Если ты не пройдешь
этот тест, Шон отправится в суд, и дело будет предано огласке. Ты  этого
хочешь?
   - Занимайся лучше своими делами, - перебил он.
   - Подумай о Ханне. А если Шон приедет, когда она будет  гулять?  Если
он вздумает сказать ей, что он ее настоящий отец?  Хочешь,  чтобы  Ханна
услышала это от него? В суде тебя все равно заставят пройти  этот  тест.
Так что лучше сделай сам.
   Глаза Зейна сузились.
   - Дойль ведь не знал об этом, пока ты ему не рассказала?
   - Так ты поэтому так разозлился на  меня?  Вытащи  голову  из  песка,
Зейн. Первое, что тебе посоветует твой адвокат, так это пройти через эту
процедуру.
   - Не уверен.  Я  имею  полное  право  отказаться.  Он  знал,  что  не
откажется. Элли прочла это в его глазах, прежде чем он снова  отвернулся
к окну. Затем она встала, вынула из кармана клочок  бумаги  и  протянула
его Зейну.
   - Вот возьми. Это адрес  клиники  и  номер  телефона  Шона.  Он  пока
остановился в Эспене. Я понимаю, что творится у тебя в душе, поэтому  не
стану обращать внимание на твои беспочвенные обвинения. Когда результаты
будут у нас на руках, мы продолжим этот разговор.
   Зейн резко повернулся к ней.
   - Что ты собираешься делать?
   - Пойду выйду с Муни, мне надоели твои бредни.  Я  подожду,  пока  ты
успокоишься и все утрясется.
   - И когда же это случится? - язвительно спросил он.
   - Не знаю. - Элли пожала  плечами.  Она  сделала  шаг  к  двери,  но,
подумав, остановилась.
   - Я не могу спать на этой водяной кровати. Если  тебя  не  устраивает
мое общество, можешь лечь на пол или сам спи на ней. А  можешь  пойти  в
гостиную. Я буду спать в твоей постели - с тобой или без тебя.
   Эту ночь Зейн провел на софе в гостиной. Утром, еще до  прихода  Рут,
Элли быстро убрала его  постель,  но  в  последующие  вечера  он  упорно
ложился на софу.
   Сидя за столом и оттачивая карандаш,  Элли  от  души  надеялась,  что
ночами он спал не лучше, чем она. Не надо было выходить замуж за  Зейна,
даже на месяц. Долгое время ей казалось, что, выйдя за него  замуж,  она
будет счастлива. И вот они поженились, но счастья не было.  Они  жили  в
этом большом доме как посторонние люди - вежливые, учтивые, но абсолютно
чужие и далекие. Если бы не Ханна, то, наверное, Зейн не спускался бы  к
обеду и не возвращался бы домой к вечеру. Создавалось  впечатление,  что
он просто вычеркнул Элли из жизни. С  той  брачной  ночи  он  больше  не
прикасался к ней.
   Еще до свадьбы Элли предупреждала его, что через месяц  покинет  этот
дом, но нелепые и чудовищные обвинения Зейна заставили ее передумать,  и
она не могла понять, что заставляет ее упорно оставаться на ранчо.
   - А почему папа сам не ложится спать? -  неожиданно  спросила  Ханна.
Она сидела за столом и рисовала, а сейчас подняла голову  и  внимательно
посмотрела на Элли. - Он так сердито  разговаривал  со  мной,  но  я  не
обиделась.
   Усилия Зейна скрыть  раздражение  и  напряженность,  возникшие  между
ними, а также желание уберечь дочь от надвигающейся  опасности  возымели
обратное действие.
   - Когда взрослых что-то беспокоит, они кажутся немного сердитыми.
   - А о чем папа беспокоится?
   Элли немного подумала и осторожно ответила:
   - Да эти взрослые всегда о чем-то беспокоятся.
   - Я не хочу быть взрослой.
   - Всему свое время, милая.
   Девочка отложила карандаш и удивленно посмотрела на Элли.
   - Почему ты называешь меня милой? Только папа меня так  называет.  Он
любит меня. А почему он тебя не зовет милой? Дэйви сказал, что он и тебя
любит тоже.
   - Дэйви не знает, что говорит, - резко заметила девушка.
   - Знает, знает, - настаивала малышка, - Дэйви  уже  большой,  он  все
знает.
   И, обиженно опустив голову, она снова стала рисовать.
   Элли попыталась заняться делами, но у нее все валилось  из  рук.  Она
никак не могла простить себе, что была резка с Ханной. Во  всем  виноват
только Зейн!
   Элли наклонилась к малышке.
   - А что ты рисуешь?
   Девочка опустила руку с карандашом.
   - Картину.
   - Что же на ней изображено? Можно мне посмотреть?
   Ханна поколебалась, но потом решительно протянула Элли листок бумаги.
   На нем было нарисовано три человечка. У самого высокого  были  темные
волосы, у среднего - желтые, а у самого маленького - рыжие кудри. Рот  у
человечков был в форме полукруга, концы которого почему-то были  опущены
вниз.
   - Объясни мне свой рисунок, - попросила Элли.
   - Это мы - я, ты и папа.
   - А почему мы такие грустные? Знаешь, чего нам не хватает?
   Девочка недоверчиво взглянула на Элли.
   - Мороженого?
   Каждый раз, когда Элли уезжала, Зейну казалось,  что  она  больше  не
вернется. Он пробовал успокаивать себя, убеждая, что без Куппера она  не
уедет, но тут же  вспоминал,  что  сам  предлагал  ей  привезти  коня  в
трейлере на следующий же день. В конце концов, она могла прислать за ним
Уорта.
   У Зейна заныла спина. Каждый день он вставал с  этой  проклятой  софы
совершенно разбитым. А ведь ему принадлежала кровать - огромная, мягкая,
уютная. Он вполне мог спать на ней вместе с Элли, как она и  предлагала.
Стоило посмотреть, как быстро она сбежит от него  в  другую  комнату.  А
если она не уйдет, тогда ему придется лежать с ней рядом. Зейн прекрасно
понимал,  к  чему  может  привести  одно  только  прикосновение   к   ее
шелковистой коже. Ему не следовало заниматься с ней любовью  даже  в  их
первую ночь. Его заветная  мечта  жениться  на  Элли  осуществилась,  но
девушка сыграла с ним злую шутку. Разрушила любовь,  которую  он  пронес
через столько лет! Зейн больше уже  не  сможет  никого  полюбить.  Разве
этого недостаточно для нее? Неужели она сделает так, что он  потеряет  и
Ханну?! Никогда он не думал, что настанет день,  когда  он  возненавидит
Элли Лэсситер.

Глава 7

   Войдя в прохладную полутемную прихожую своего дома, Зейн почувствовал
аромат готовящегося обеда. Из кухни  доносились  приглушенные  голоса  и
веселый смех. Он прошел по коридору и остановился в дверях.
   Элли сидела в неуклюжей позе на стареньком стуле,  поставив  ноги  на
маленькую скамеечку. Ханна примостилась рядом на табуретке.
   - Я думаю, что твой папа не захочет, - сказала девушка.
   - Захочет, захочет, - настаивала малышка.
   - Чего же захочет папа? - спросил он.
   - Папа! - радостно воскликнула Ханна и бросилась к нему.
   В левой руке она держала пузырек с лаком,  а  в  правой  -  кисточку.
Теперь, когда боль прошла, девочка с легкостью орудовала рукой.
   - Ты только посмотри, папа, - она  выставила  вперед  ножки.  -  Элли
покрасила ногти мне, а я ей.
   Зейн  опустил  глаза.  Действительно,  ногти  на  ногах  дочери  были
ярко-оранжевыми, а у Элли - бледно-лиловыми. Он заставил себя посмотреть
на жену. Она весело улыбалась ему, и Зейн немедленно насторожился.
   - Правда, красиво? - с гордостью спросила Ханна. - Мы можем покрасить
и тебе. Зейн растерялся.
   - Да, но я... Элли рассмеялась.
   - Ну что я тебе говорила? Мужчины никогда не оценят красивые ногти.
   - Папа, почему ты не любишь накрашенные ногти? - не унималась Ханна.
   - Мне нравятся накрашенные ногти у девочек, а не у мужчин.
   - Но Элли не девочка, она уже старая.
   - Старая? - наигранно возмутилась Элли. - Если я старая, то твой папа
совсем древний.
   Зейн бросил на нее подозрительный взгляд, и у  него  сжалось  сердце.
Открытое, доброе лицо. Как могло за ее теплой улыбкой  скрываться  такое
коварство? С трудом оторвав взгляд от ее губ, он обратился к дочери:
   - Я имею в виду, милая, что мужчины вообще не красят ногти,  так  же,
как и не носят платья.
   - Мы так хотели быть красивыми на вечеринке, папа.
   - Какой вечеринке? - Зейн недоуменно посмотрел на жену.
   - Мы пригласим  к  нам  гостей  и  купим  много-много  мороженого,  -
радостно сообщила Ханна. - Приедет Дэйви и все-все вместе с ним.
   - Просто соберется вся семья. В воскресенье, пояснила Элли.
   - Рут не работает по воскресеньям.
   - Ну и что? Устроим барбекю. Каждый что-нибудь принесет. Мама,  Уорт,
Грили, Дженни с Томасом.
   - И Дэйви, - нетерпеливо добавила Ханна.
   - Ну конечно, и Дэйви,  -  улыбнулась  девушка.  -  А  еще  мы  хотим
пригласить Тэйлоров.
   Так вот к чему привели все ее улыбки!  Злость  и  бешенство  овладели
Зейном.
   - Надеюсь, ты послала приглашение Дойлю? - язвительно спросил он.
   - Нет. Я же сказала, что соберется только наша семья,  -  спокойно  и
серьезно ответила Элли.
   О чем только думала Элли, устраивая этот проклятый вечер,  когда  все
было так неопределенно! Если это дань приличию или последний акт доброты
по отношению к Ханне, то еще слишком рано праздновать победу.
   Зейн все-таки послал по почте образец слюны для  теста  и  был  почти
уверен в результате. Кроме того, за время ожидания можно  было  обдумать
план дальнейших действий.
   Может быть, ему нанять частного детектива  и  разузнать  какие-нибудь
пикантные подробности из жизни Дойля?  О  том,  что  он  может  потерять
Ханну, Зейн старался не думать.
   Он открыл стенной шкаф и достал постель. Затем остановился. Будь  все
проклято! Почему он должен спать на софе? Это его  дом  и  его  кровать.
Элли принесла ему одни лишь несчастья, сломав жизнь и разбив сердце,  но
разрушить его привычный жизненный уклад ей не удастся. Решительно открыв
дверь, он направился в спальню. Свою спальню.
   Когда Зейн вошел, Элли подняла на него глаза и спокойно сказала:
   - Перед тем как я разошлю приглашения на  воскресенье,  я  бы  хотела
задать тебе один вопрос. Зейн усмехнулся.
   - Только один? Я почти уверен,  что  ты  задашь  мне  гораздо  больше
вопросов.
   Она уткнулась в блокнот, который держала в руке, и  сделала  какие-то
пометки, пропустив мимо ушей его реплику.
   - Итак, я хотела спросить, ты пробовал когда-нибудь  жарить  мясо  на
рашпере?
   - Что? - Он ожидал услышать все что угодно, только не это.
   - Тебе случалось готовить мясо на рашпере, как это обычно  бывает  на
барбекю? Уорта просить бесполезно: что бы он ни делал, все  превращается
в головешки. А Томас, я  подозреваю,  никогда  и  не  был  на  настоящем
пикнике. Остаешься только ты, Зейн.
   - Элли... - запинаясь, начал он и замолчал.
   Как можно мужу заводить разговор  о  предательстве  жены,  когда  она
настроена на обсуждение кулинарных вопросов?
   - Знаю, знаю. Трудно ждать, что ты сейчас способен думать о  барбекю,
но ради Ханны я хочу, чтобы этот вечер удался, даже если  на  нем  будут
присутствовать только члены семьи.
   - Элли... - снова попытался Зейн, но она перебила его:
   - Дело в том, что Уорт у нас жуткий консерватор и считает, что  мясом
должен заниматься только мужчина. Чтобы не обидеть  его,  мы  с  ним  не
спорим, но, к сожалению, я вынуждена признать, что он  самый  никудышный
повар во всем Колорадо. Если он увидит меня около рашпера, то непременно
возьмет все в свои руки, а если ты сам  займешься  этим,  то  он  просто
будет спокойно стоять рядом и развлекать  тебя  разговором  о  спорте  и
политике.
   - Хорошо, я постараюсь. Думаю, у меня получится лучше, чем  у  твоего
брата.
   - Отлично. - Элли что-то записала в свой блокнот. Что,  черт  возьми,
происходит? Зейн ощущал себя беспомощным и растерянным. Такое чувство он
однажды испытал, когда проснулся в постели Ким Тэйлор  пять  лет  назад.
Элли предала его, а сейчас как ни в чем  не  бывало  обсуждает  проблемы
предстоящей вечеринки. Она снова взглянула на него.
   - Чего ты хочешь?
   Его взгляд невольно остановился  на  плотно  сжатых  губах  Элли.  Он
безумно хотел ее тепла, ее ласки,  ее  любви.  Без  нее  окружающий  мир
казался  блеклым.  Элли  была  источником  его   счастья   и   страданий
одновременно. Эти желания глубоко поразили Зейна.  Она  перевернула  всю
его жизнь, а он хотел приникнуть к ней и ни о чем не думать. Желая Элли,
он предавал Ханну.
   Не дождавшись ответа, Элли продолжала:
   - Я планирую подать бифштексы, но если ты лучше готовишь  гамбургеры,
то пусть будут гамбургеры. Она еще думает об этом проклятом барбекю!
   -  Мама  принесет  шоколадный  торт,  Грили  сделает  свой  фирменный
картофельный салат. Мы с Ханной испечем хлеб и купим сдобные  булочки  с
изюмом. На гарнир будет  фасоль.  Далее  -  лимонад,  чай  со  льдом  и,
конечно, мороженое. Может быть, ты еще что-нибудь посоветуешь?
   Неужели ей не надоело разыгрывать эту комедию?  Элли  всегда  отлично
скрывала свои чувства, но сейчас определенно достигла совершенства. Если
бы Зейн не знал, что произошло, то  со  стороны  могло  показаться,  что
любящая  супружеская  пара  спокойно  перед  сном  обсуждает  меню   для
предстоящего приема гостей.
   - Я не могу больше спать на этой чертовой софе. Это  мой  дом  и  моя
постель, и я буду спать здесь, хочешь ты этого или нет.
   - Спи где хочешь, - равнодушно заметила Элли.
   - Так я и сделаю.
   Не сводя с нее глаз, Зейн снял ботинки, расстегнул рубашку  и  взялся
за ремень  на  джинсах.  Элли  не  шелохнулась.  Не  надо  быть  хорошим
психологом, чтобы увидеть  огонь  желания  в  ее  глазах,  почувствовать
исходящий от ее тела неумолимый и властный  призыв.  Меньше  вопросов  -
больше действий! Он почувствовал, как  его  охватывает  возбуждение.  Ее
жажда мести убила в нем любовь, Элли теперь ничего не значит  для  него,
но из этого вовсе не следует, что он не  может  использовать  ее.  Может
быть, стоит забыть обо всем сейчас и утолить  страсть,  наполнявшую  все
его существо? Элли продолжала смотреть на Зейна. Он быстро снял  джинсы,
бросил их на пол и лег в  постель.  Затем  взял  из  ее  рук  блокнот  и
карандаш и положил их на тумбочку...
   Элли бросила сахар в  лимонад  и  с  наслаждением  сделала  несколько
глотков.
   Попытка поддерживать нормальные отношения с Зейном ради  Ханны  вовсе
не означала, что она не должна оставаться женщиной и забыть обо  всем  в
его объятиях. Она могла бы лучше контролировать себя, если бы он не  был
столь искусным любовником.
   Конечно, их чувства далеки от любви. Зейн просто хочет  секса,  чтобы
уйти от мрачной действительности  и  переживаний  последних  дней.  Элли
подозревала, что он воспользовался ею -  примитивно  и  бессердечно!  Он
незваным гостем вошел в ее жизнь и сломал ее.  Он  внес  смятение  в  ее
душу, вытащил ее из уютной раковины, в которой она  жила,  отгородившись
от мужчин. Что ж, почему бы и ей  не  использовать  его?  Но  когда  она
старалась  проанализировать  свои  ощущения  прошлой  ночи,  то   думала
исключительно о ласковых руках Зейна,  глубоких  и  волнующих  поцелуях,
красоте его тела. Если мужчина безразличен женщине,  она  не  испытывает
такого удовольствия от близости с ним, желания полностью раствориться  в
его объятиях. Элли нравилось чувствовать  его  дыхание  на  своем  лице,
чувствовать тепло мужского тела. Ей нравилось  просыпаться  рано  утром,
наблюдать рассвет, слышать пение птиц и знать,  что,  проснувшись,  Зейн
снова будет желать ее.
   В печи медленно запекалась фасоль, на решетке остывал свежеиспеченный
хлеб, в холодильнике ждали своего часа бифштексы, трехслойное  мороженое
и чай со льдом. Элли завершала последние  приготовления  перед  приходом
гостей, а Зейн купал Ханну.
   Удивительно, как это она вышла замуж за мужчину с ребенком,  даже  не
представляя себе, как он воспитывает дочь! Увидев, как он  обращается  с
Ханной, Элли поняла, что ему присущи твердость, терпимость  и  мягкость.
Он обожал, всячески защищал и пестовал свою  малышку,  и  конечно,  дочь
восхищалась отцом.
   -  Нет,  не  хочу!  Не  люблю  тебя,  папа.  Я  все  скажу  Элли!   -
Пронзительный голосок слышался даже со второго этажа.
   Ханна выскочила из детской  и  стала  быстро  спускаться,  жалобно  и
требовательно зовя Элли. Губы у малышки дрожали, а из глаз капали слезы.
   - Элли! Папа сказал, что я должна надеть ботинки.
   - Ты в этом будешь сегодня вечером? - спросила  девушка,  скептически
разглядывая ярко-розовое платье.
   Ханна сделала пируэт.
   - Это мое вечернее платье.
   Поправив оборки, она с грустью взглянула на свои оранжевые ногти.
   - Если я обуюсь, то гости не увидят мои красивые ногти.  Скажи  папе,
чтобы он не заставлял меня.
   - Ладно, только не плачь.
   Элли услышала вздох и увидела стоящего в дверях  Зейна.  Подняв  одну
бровь, он ждал, что последует дальше.
   - Так как это барбекю, мы с папой будем в джинсах.
   - А я хочу платье! - упрямо твердила девочка.
   - Хорошо, - нехотя согласилась она, - оставайся в платье, а  на  ноги
надень сандалии. Тогда твои пальцы будут видны.
   Зейн скрестил руки на груди.
   - У нее нет сандалий, есть  ботинки  и  белые  туфли.  Элли  перевела
взгляд с отца на дочь. На одном лице читался вызов, на другом - мольба и
ожидание. Замечательно. Теперь она знала, как чувствовал  себя  Соломон,
верша свой суд.
   - Ханна, послушай, у нас есть выход. Надевай свои ботинки.
   - Не-ет.
   - Дай мне закончить. В ботинках ты будешь на улице, но по дому  и  по
крыльцу сможешь ходить босиком.
   - Ладно.  -  Держа  в  руках  чулки  и  ботинки,  девочка  исподлобья
посмотрела на отца. - Видишь, папа, мрачно сказала она, - я же говорила,
что Элли знает все.
   - Иди. - Зейн легко шлепнул дочку. - Надо больше уважать своего папу.
Ханна повернулась к отцу.
   - Я очень люблю тебя, - серьезно сказала она,  только  ты  ничего  не
понимаешь в красивых ногтях.
   - Понимаю, милая, я многое понимаю. Я, например, могу съесть  тебя  с
горчицей и кетчупом за ужином.
   - Нет! - Ханна радостно взвизгнула и, хихикая, выбежала из комнаты.
   Улыбка на лице Зейна постепенно угасла. Он чуть сгорбился и задумчиво
смотрел в окно.
   - Я не понимаю в таком случае, почему  меня  так  беспокоит  меню  на
ужин, - шутливо произнесла Элли. Зейн пожал плечами и искоса взглянул на
жену.
   - Хороший вопрос. А почему ты вообще беспокоишься?
   - Мы же устраиваем вечеринку и должны быть уверены в том,  что  нашим
гостям у нас понравится.
   - А зачем мы ее устраиваем? Чтобы отпраздновать, какой я  был  дурак,
что женился на тебе?
   Элли положила ложки и вилки, а затем открыла  печь,  чтобы  проверить
фасоль.
   - Идея свадьбы, по-моему, принадлежала тебе, ответила она  и  тут  же
осеклась, вспомнив, что именно она заговорила об этом.
   - Элли.  -  Зейн  мягко  положил  ей  руки  на  плечи.  -Что  с  нами
происходит? Я никогда не хотел ссориться с тобой, но меня сводит  с  ума
мысль...
   Элли сжала кулаки до боли в руках.
   - Не стоит меня во всем винить. Я не из тех, кто спит с  кем  попало.
Зейн резко отпрянул.
   - Все сводится к одному и тому же, не так ли? Элли взорвалась:
   - Ты предал меня. Чего ты еще ждал? Сделав над  собой  усилие,  чтобы
остаться спокойным, Зейн молча смотрел на нее. Элли глубоко вздохнула.
   - Сейчас нет  смысла  ворошить  прошлое.  По-моему,  уже  достаточно.
Бифштексы в холодильнике. Ты подготовил рашпер?
   - Да, он на огне.
   Ей безумно сейчас хотелось остаться одной, чтобы не  продолжать  этот
беспредметный разговор. Воцарившееся молчание  усиливало  напряженность.
Зейн подошел к ней совсем близко и ласково провел руками по спине.
   - Элли, - тихо сказал он, - мы можем попытаться начать  все  сначала.
Сейчас  мы  старше  и  мудрее,  и,  возможно,  нам  еще  удастся   стать
счастливыми. Если, конечно, ты этого хочешь.
   От удивления ложка выпала у нее из рук. Ей так хотелось  сказать  ему
"да", но от волнения  она  не  могла  произнести  ни  слова.  Заниматься
любовью с Зейном было намного проще.  Ее  душа  была  в  смятении.  Элли
тяжело вздохнула. Она  чувствовала,  что  счастье  где-то  рядом,  нужно
только протянуть руку и...
   - Привет! Дома есть кто-нибудь? Зейн резко убрал руки.
   - Забудь об этом, слишком поздно. Извини, я не  хотел  начинать  этот
разговор.
   - Зейн! - в отчаянии воскликнула Элли, но безразличие и холодность  в
его глазах заставили ее замолчать.
   - Мне кажется, что пришли гости, - сдержанно произнес он и  вышел  из
кухни.
   Элли недоуменно  посмотрела  ему  вслед.  Она  отказывалась  понимать
поведение Зейна. Ему почему-то упорно хотелось верить в ее предательство
и усматривать злой умысел во всех се поступках.  И  в  то  же  время  он
предлагал ей попробовать сохранить брак. Элли просто не знала, как  себя
держать с ним, что отвечать, а в его глазах  ей  не  хотелось  выглядеть
смешной и глупой.
   Теперь он знал, зачем она устроила эту бессмысленную  вечеринку.  Его
жена  (в  мыслях  он  продолжал  ее  так  называть)  отлично   разыграла
удивление, увидев Дойля в  числе  приглашенных.  Но  Зейна  было  трудно
провести. Элли слишком хорошо умела скрывать свои подлинные  чувства.  ,
Зейн  рассеянно  перебирал  рыжие   локоны   Ханны,   которая,   вдоволь
набегавшись, наконец устало  прижалась  к  его  ноге.  Родные  Элли  так
хвалили девочку, сделали ей  столько  комплиментов,  сказали  так  много
теплых слов, что малышка немного оробела, но была несказанно счастлива.
   - Как хорошо, что мы встретились. Я до смерти хотела познакомиться  с
вами. - Жена Джейка Нортона, высокая темноволосая женщина, присела рядом
с Зейном.
   - Почему же? - Он явно не был настроен на беседу.
   - Я так давно мечтала увидеть мужчину, разбившего сердце нашей  Элли.
- Кристи Нортон послала ему чарующую улыбку. -  Конечно,  это  не  самая
приятная тема для начала разговора.
   - Вы правы.
   Женщина рассмеялась и накрыла его пальцы своей белой холеной рукой.
   - По крайней мере честно. Я  очень  счастлива  за  Элли.  Это  просто
замечательно, что они с вашей дочерью так полюбили друг друга.
   Зейн не стал ее переубеждать. Во всяком  случае,  она  была  права  в
отношении Ханны.
   - Когда Дженни рассказала мне о вас и Элли, я была просто  потрясена.
Вы должны позволить Джейку включить вашу  историю  в  будущий  сценарий.
Боже мой, невеста в голубых джинсах! Это так романтично. Наверное,  Элли
была прекраснейшей из невест. -Она внимательно посмотрела на Зейна.
   - Да, - отрывисто произнес он.
   - Извините моего мужа за то, что он привез  с  собой  Шона  Дойля.  Я
отговаривала его, убеждала, что нельзя появляться с незнакомыми  людьми,
тем более что мы не были приглашены сами. -  Она  запнулась.  -В  общем,
Дженни сказала,  что  наше  появление  будет  сюрпризом  для  всех  вас.
Впрочем, не все сюрпризы хороши.
   - Друзья Элли всегда желанные гости в моем доме, - выдавил Зейн.
   - Понимаете, Джейк сейчас ставит новый вестерн, и Шон  играет  в  нем
одну из главных ролей. Эта роль поможет его карьере, но,  скажу  вам  по
секрету, мне кажется, что она ему не очень подходит.
   - По-моему, все женщины просто очарованы Дойлем, так что...
   - Только девушки. Безусловно, он  очень  хорош  собой,  но  эту  роль
должен играть актер другого плана волевой, мужественный и  даже  немного
грубоватый. Вот, например, как вы или Уорт. Как ты думаешь,  дорогая,  -
обратилась она к Элли, - Зейн сможет сниматься в вестернах?  Он  у  тебя
такой сильный, решительный и сексуальный.
   Ее слова были встречены громкими одобрительными аплодисментами  Уорта
и Нортона, а Элли бросила на мужа пристальный взгляд.
   - Извините меня, я должна пройти на кухню. Зейн, проигнорировав всех,
наблюдал только за женой. Он было подумал, что  она  уже  избавилась  от
своей привычки уходить от неприятного разговора, вместо того чтобы лгать
и лицемерить. Зря беспокоилась - ему было уже абсолютно все равно.
   - Мне не нужно помогать, - сказала Элли.
   - А мы пришли к тебе не помогать. - Грили подошла к сестре и взяла ее
за локоть, а Дженни плотно закрыла дверь. - Что с тобой?
   Зная своих сестер, Элли  поняла,  что  неприятного  разговора  ей  не
избежать.
   - Все в порядке. - Она попыталась  улыбнуться.  -Мне  надо  проверить
фасоль.
   - Зачем ты устроила эту безумную вечеринку?
   - Почему  же  безумную?  Просто  мне  захотелось  сделать  для  Ханны
праздник, и мы с ней решили позвать близких нам людей.
   - Подожди, Элли, - перебила ее Грили, - что  между  вами  происходит?
Глядя на Зейна, можно подумать, что он вот-вот взорвется,  да  и  ты  не
выглядишь счастливой женой.
   - Успокойтесь, ничего не случилось. Мы с Зейном вместе еще ни разу не
устраивали таких приемов. Но Дженни и Грили недоверчиво смотрели на нее.
   Тяжело вздохнув, Элли поняла, что просто так ей от них не отделаться,
и она сдалась.
   - Грили, помнишь, когда тебе было  десять  или  одиннадцать  лет,  ты
пришла домой из школы вся в слезах, потому что кто-то сказал  тебе,  что
ты не похожа на нас с Дженни. Тебе показалось, что они думают, будто  ты
не являешься членом нашей семьи.
   Та кивнула.
   - Конечно, помню. Уорт так трогательно утешал  меня.  Сказал,  как  я
должна быть счастлива, что не такая высокая и худая, как вы. Вы с Дженни
требовали, чтобы передо мной извинились. Мама уверяла, что самое главное
в человеке - это душа, а не внешность. А дедушка просто пошутил, говоря,
что все мы напоминаем ему крупный рогатый скот.
   Сестры дружно рассмеялись, и Элли почувствовала некоторое облегчение.
   Дженни с любопытством взглянула на сестру.
   - Почему ты сейчас заговорила об этом?
   - Наблюдать за разными людьми, оценивать, кто и как к кому относится,
стало своего рода игрой для нас, и мне это очень пригодилось. В наши дни
у детей столько мачех и отчимов. Зная, чего ждать, можно уберечь себя от
многих не правильных выводов и поступков.
   - Элли. - Дженни предостерегающе подняла руку. Но девушка продолжала:
   - Зейн думает, что Ханна не его дочь.
   - Звучит  весьма  серьезно,  -  вмешалась  Грили.  -Это  с  такими-то
бровями. И потом, разве у нее не такие же  искривленные  пальцы,  как  у
Зейна?
   Элли кивнула.
   - Откуда у  него  возникла  эта  сумасшедшая  идея?  поинтересовалась
Дженни.
   - От Ким Тэйлор. Конечно, когда  будут  известны  результаты  тестов,
которые я уговорила его сделать, все станет на свои места.
   Дженни внимательно посмотрела на сестру.
   - Что еще ты нам не рассказала? Элли пожала плечами.
   - По-моему, и этого достаточно.  Он  взбесился,  увидев  Шона  Дойля.
Похоже, считает, что это я его пригласила.
   Элли не хотела всего этого говорить, но она так долго держала  все  в
себе, что слова буквально вылетали из ее уст.
   - Зейн думает, что именно я причастна ко всем козням против него.  Он
вбил себе в голову, что моя  цель  -  заставить  его  страдать,  потеряв
Ханну. Видимо, он считает, что таким образом я  хочу  отомстить  ему  за
предательство. Действительно, я призналась ему, что хотела мести, выходя
замуж, но как он мог подумать, будто  я  замешана  в  столь  недостойном
деле? Дошло до того, что  он  в  порыве  отчаяния  потребовал,  чтобы  я
уехала, но потом попросил  остаться.  А  в  итоге  заявил,  что  мы  уже
упустили время. Он мечется, и я не понимаю, как себя с  ним  вести.  Мне
так трудно. Я не должна была соглашаться на этот брак.
   - Во всем виновата только я, - огорченно проговорила Дженни. - Мне не
следовало приглашать Зейна на свадьбу.
   - Давайте-ка не будем сожалеть о том,  что  уже  сделано,  -  сказала
Грили. - Нам сейчас нужно помочь Элли разобраться во всем.
   - Это очень легко, - раздался голос Мэри, - нужно просто убить его.
   - Мама! - От неожиданности Элли подпрыгнула на месте.  -  Сколько  ты
уже стоишь здесь?
   - Достаточно, чтобы понять, что, если  бы  Зейн  был  лошадью,  я  бы
посоветовала его хозяину обуздать его. Если у лошади проблемы, то  нужно
вызывать специалиста.
   Элли очень не понравились слова матери.
   - Я не виновата, что Зейн не доверяет мне. Он бросил меня,  но  я  не
стану платить ему той же монетой.  Я  и  так  совершила  непростительную
ошибку, выйдя за него замуж.
   - Но, Элли, - мягко перебила ее мать, - я слышала, что ты сказала. Ты
вышла замуж за Зейна, чтобы отомстить ему.
   - Мои планы давно изменились, - оправдывалась девушка.
   Мэри понимающе взглянула на дочь.
   - Когда-то ты сама говорила, что если есть  проблемы  с  лошадью,  то
нужно взглянуть на них глазами самой лошади.
   - Мне ужасно стыдно, но я не понимаю, что ты имеешь в виду.  С  точки
зрения Зейна, я так низко пала, что помогаю Тэйлорам и Дойлю отобрать  у
него дочь.
   Дженни и Грили многозначительно переглянулись и потихоньку  вышли  из
кухни, оставив Элли и мать наедине.
   Мэри присела на стул.
   - Но почему ты считаешь, что Зейн так плохо думает о тебе?
   - Откуда я знаю? - вздохнула Элли. -  Наоборот,  я  старалась  помочь
ему, поддержать его. Разузнала все о тестировании, дала  номер  телефона
Зейну, убедила Дойля пройти через это.
   - Любовь приносит много сложностей, не правда ли?
   - Мама, я мечтаю не о любви, а хотя бы о доверии. А Зейн не  доверяет
мне. Я затеяла этот разговор о тесте на ДНК, так  как  думала,  что  для
него и Ханны это наилучший выход. Почему же он не хочет этого понимать?
   Мэри Лэсситер положила руку на плечо дочери и крепко сжала его.
   - Ты должна быть очень терпеливой с мужем. Ким была  жалкой  лгуньей,
и, как ни странно, ей удалось убедить его,  что  он  не  является  отцом
девочки.  Девочки,  за  которую  он   не   только   чувствует   глубокую
ответственность, но и которую нежно любит.
   - Я не Ким Тэйлор.
   - Я знаю,  Элли.  Но  взгляни  на  свое  поведение  глазами  Зейна  и
постарайся понять его. Грили мне рассказала о вашем разговоре в больнице
в тот день, когда Ханна сломала руку, и о  том,  что  Зейн  слышал  твои
слова. Затем ты заявляешь, что выйдешь за него замуж, но в день  свадьбы
отказываешься от своего решения, а потом,  ничего  никому  не  объяснив,
все-таки выходишь за него. Откуда он  может  знать,  чего  еще  от  тебя
ждать? Вскоре после свадьбы ты  признаешься  ему,  что  сделала  это  из
желания отомстить. И вполне естественно, что сейчас он растерян и больше
не верит тебе. Он просто не знает, чего ты хочешь от него.  Разве  я  не
права?
   Элли молчала, задумчиво глядя на мать.
   - А теперь, - продолжала Мэри, - мне нужно вернуться к гостям. Я  еще
не спросила Кристи, как она переносит беременность.
   Элли снова осталась одна. Она проверила фасоль, приготовила салфетки,
но все делала машинально, мыслями возвращаясь к разговору с матерью.  Да
ничего ей не нужно от Зейна Питерса. И уж  конечно,  она  не  хотела  бы
забеременеть, как Кристи Нортон.
   Когда  они  с  Зейном  были  помолвлены,   им   доставляло   огромное
удовольствие строить планы  на  будущее,  придумывать  имена  для  своих
будущих детей и выбирать крестных. Интересно, хотел ли Зейн еще  ребенка
от Ким? Любопытство порождает новые и новые вопросы.
   Все, хватит! Элли решительно тряхнула головой.  А  сможет  ли  она  и
дальше жить с ним только ради благополучия Ханны? На этот вопрос она еще
не  знала  ответа.  Положительные  результаты  тестирования  ничего   не
изменят.
   Сначала она не понимала, почему Зейн так ухватился за се  предложение
пожениться, сейчас ей все понятно. Ким убедила его, что он  не  является
биологическим отцом Ханны, и он надеялся, что женитьба даст ему  в  руки
козырь в опеке над девочкой, когда откроется правда.
   Элли почувствовала, что нервы у нее на пределе. Тяжело вздохнув,  она
отправилась искать Зейна, чтобы  узнать  наконец,  готов  ли  он  жарить
бифштексы.
   Осмотревшись вокруг, она обнаружила его у рашпера.  Рядом  стоял  Шон
Дойль. Внешне не было заметно, чтобы они ссорились, но Элли поспешила  к
ним. Увлекшись разговором, мужчины не заметили ее появления.
   - Я не оставлю Ханну с вами, - говорил Дойль. -Какой-нибудь  дотошный
репортер может выкопать эти факты, все  выплывет  наружу,  и  я  потеряю
половину моих поклонниц.
   - Быть отцом девочки - это одно, а карьера другое, -  жестко  отвечал
Зейн. - Она нуждается только во мне. -  Он  замолчал,  а  потом  добавил
более мягко:
   - И я так люблю ее.
   - Бог видит, как я сожалею, Питере. Знаю, в этом нет  твоей  вины,  и
мне тоже трудно и тяжело забирать у тебя дочь. Но поверь, для  тебя  это
только к лучшему. У меня больше никогда не  будет  детей,  а  Элли  тебе
подарит столько ребятишек, сколько захочешь. И ты даже  не  вспомнишь  о
Ханне.
   Лицо Зейна потемнело от гнева.
   - Ты недостоин быть вообще ничьим отцом, Дойль. И даже  Элли  тебе  в
этом не поможет.
   Элли тихо ахнула и закрыла рот рукой. Зейн резко обернулся, а  Дойль,
пробормотав что-то невнятное, отошел к группе гостей.

Глава 8

   По лицу Элли было невозможно понять,  что  она  чувствует.  Она  мило
улыбалась гостям, была заботлива и внимательна к Ханне и Дэйви, но Зейна
не оставляло ощущение, что мыслями она где-то далеко отсюда.
   Уорт и Грили определенно игнорировали ее. Может  быть,  они  каким-то
образом  узнали  о  том,  что  она  задумала,  и  этим   выражали   свое
неодобрение? Когда же он видел жену вместе с Дойлем, всякий раз злоба  и
ярость  охватывали  его,  и  он  сдерживался  изо  всех  сил,  чтобы  не
вышвырнуть актера из своего дома,  -  Зейн,  закрой  глаза,  -  раздался
позади веселый голос Дженни.
   - Что такое? - переспросил он.
   - Закрой глаза. И ты, Элли.
   Виновато улыбнувшись ему,  Элли  встала  рядом  и  послушно  прикрыла
глаза. Зейн тоже зажмурился.
   - Ну что, готово? - крикнул Уорт. - Отлично.
   - Только не открывайте глаза, пока я не  скажу.  Пойдемте.  -  Дженни
взяла за руку Зейна, а Томас -Элли.
   Они медленно пошли через двор по направлению к воротам.
   - Подождите меня! - закричала Ханна и схватила отца за рукав.
   - Раз, два, три. Теперь можно! - дружно закричали гости.
   Элли и Зейн нерешительно открыли глаза и увидели  перед  собой  груду
спаянных вместе проржавевших металлических пластинок.
   - Наш подарок новобрачным, - торжественно произнесла Грили.
   - Ох, Грили, - восторженно произнесла Элли, как замечательно!
   Зейн еще раз  бросил  взгляд  на  металлическое  творение  Грили.  Он
вспомнил, что не так давно  читал  статью  о  том,  как  она  занимается
сваркой ржавого металла, и все почему-то  называют  это  искусством.  Он
почувствовал, что от него ждут  каких-то  слов.  Он  сделал  шаг  назад,
отчаянно всматриваясь в бесформенную груду и пытаясь понять, на что  это
похоже.
   -  Это  же  лошадь!  -  наконец  воскликнул  он.  Гости  сочувственно
посмотрели на него. Зейн снова внимательно всмотрелся.
   Да нет, не одна лошадь, а целых три. Две большие  и  одна  маленькая.
Что  бы  это  значило?  Внезапно  он  все  понял.  От  волнения  у  него
перехватило дыхание. Широко улыбнувшись, он обратился к Грили:
   - Я читал о твоем творчестве в газете. Тебя называют новым  талантом.
И, как я понял, вполне заслуженно.
   - Спасибо, милая Грили, - поблагодарила Элли сестру. Она  дотронулась
до маленькой лошадки. - Как красиво!
   Да, это был свадебный подарок для  них.  Он  взглянул  на  жену.  Она
кивнула ему, но выглядела какой-то смущенной и растерянной. Видно, и для
нее это было сюрпризом. Интересно, подумал Зейн, кто-нибудь еще заметил,
как у Элли задрожал голос, а в глазах заблестели слезы?
   - Лошадь совсем не похожа на  настоящую,  -  разочарованно  протянула
Ханна, и все дружно рассмеялись.
   - Грили и не пыталась, чтобы  лошади  выглядели  как  настоящие.  Она
хотела изобразить душу лошади. - Элли взяла малышку за руку и отвела  от
статуи на несколько шагов. - Закрой глаза. А теперь представь на минуту,
что ты эта маленькая лошадка, которая бежит  вместе  с  папой  и  мамой.
Посмотри, вот это твой хвост.
   Ханна наклонила голову, и глаза у нее засияли от радости и восторга.
   - Я вижу мою маленькую лошадку. Как она мне нравится! Она моя?
   Грили поцеловала девочку в щечку.
   - Это мой подарок  всей  вашей  семье.  А  ты  не  хочешь  узнать,  -
обратилась она к Зейну, - как я назвала эту композицию?
   - Как же?
   - "Семья Ханны", - с вызовом ответила  девушка.  Должно  быть,  Грили
ничего не знает, а сейчас не время рассказывать ей  об  этом.  Но  очень
скоро   все   станет   известно.   Возможно,    Дойль    даже    устроит
пресс-конференцию по этому поводу. Зейн стиснул зубы.
   - Мы следующие! - крикнула Дженни и протянула Элли блестящий сверток.
   Девушка натянуто улыбнулась, разорвала  бумагу  и  заглянула  внутрь.
Затем она передала подарок мужу. Это были рекламные брошюры.
   - Выбирайте, где проведете свой медовый месяц.  Первоклассные  номера
отелей Стилов к вашим услугам. Вы определитесь со сроком и местом,  а  я
тогда дам соответствующие распоряжения, - пояснила Дженни. - О Ханне  не
волнуйтесь, мы о ней позаботимся.
   Не глядя на Элли, Зейн выдавил:
   - Замечательно.
   - Теперь наша очередь, - сказала Кристи. - С этими  подарками  трудно
сравниться, но мы даже и не пытаемся.
   И, словно по волшебству, в руках у Джейка появилась большая  красивая
коробка, перевязанная  ленточкой.  Наверно,  он  успел  вытащить  ее  из
машины, пока они стояли с закрытыми глазами.
   - Теперь пусть Зейн первым посмотрит, - раздались голоса.
   Он нехотя принял подарок. Его никогда не интересовали подобные  вещи.
Когда он женился на Ким, все было совсем иначе.
   - Папа, я тоже хочу посмотреть. Зейн присел на корточки  и  дрожащими
пальцами развязал ленточку и открыл коробку.
   - Какие красивые шары! - воскликнула  девочка.  Кристи  засмеялась  и
погладила ее по голове.
   - Специально для вашей рождественской елки. Зейн  вдруг  почувствовал
острую боль. К Рождеству Элли уже не будет здесь.
   А если еще он потеряет и Ханну... Что ж,  она  сможет  выбрать  самый
красивый шар и взять его с собой, если, конечно,  Дойль  позволит.  А  с
другими пусть Элли делает все, что захочет. Без  нее  и  дочери  он  все
равно не собирался праздновать Рождество, как,  впрочем,  и  все  другие
праздники.
   - А сейчас последний, но не  менее  важный,  -  провозгласил  Уорт  и
протянул Элли и Зейну белый пакет. - Примите с  любовью  от  меня  и  от
мамы.
   - Открой сама, - сказал Зейн, но Элли в ответ молча покачала головой.
   - Я могу помочь, - с готовностью подхватил  Дэйви.  Все  рассмеялись.
Дженни уже хотела объяснить мальчику, почему ему нельзя  этого  сделать,
но Зейн опередил ее:
   - Пусть посмотрит. Мы с Элли не возражаем.  Дэйви  радостно  разорвал
пакет, и у  него  в  руках  оказалась  фотография  гнедого  мускулистого
рысака.
   - Это Джэкпот, - улыбнулся Уорт. -  Пятилетний  жеребец  от  Баллока.
Теперь он принадлежит тебе и Элли. Дай мне знать, когда доставить его.
   Зейн с трудом сдержался, чтобы не разорвать фотографию. Когда-то  они
с Уортом любили обсуждать, как объединят  свои  владения,  как  скрестят
одну из кобыл Зейна с жеребцом Лэсситеров после  свадьбы.  Только  потом
свадьбы не последовало. Да и сейчас праздновать было нечего.
   Где-то вдалеке прогремел гром. Гроза налетела  быстро,  но  быстро  и
закончилась. Муни, нервничая, без устали бегал по дому  и  громко  лаял.
Ханна спала как убитая.
   Элли знала, что Зейн не спит.
   -  Я  говорила  им,  что  не  нужно  никаких   подарков,   -   словно
оправдываясь, произнесла она, но он ничего не ответил.
   Лучше бы он накричал на нее, тогда она ответила бы ему тем же; а  это
молчание действовало ей на нервы.
   -  Ты  собираешься  дуться  вечно?  -  спросила   Элли.   Ответа   не
последовало.
   - Мы не обязаны продолжать  влачить  совместное  существование  из-за
нескольких пустяковых подарков.
   - Как раз подарки-то и не пустяковые, - наконец ответил он.
   - Как бы то ни  было,  Грили  от  чистого  сердца  подарила  нам  эту
скульптуру. Шары для елки - тоже весьма кстати. А от Дженни и Томаса  мы
получили только предложение, а принять его или нет - это уже наше дело.
   Она ничего не сказала о последнем подарке. Зная о давних планах Зейна
и Уорта, Элли понимала, что эта лошадь значит для него.
   -  Почему  ты  не  рассказала  им  о  Ханне?  Стараясь  не   замечать
раздраженного тона мужа, Элли осторожно ответила:
   - Рассказала.
   - Тогда почему Грили назвала так свою скульптуру?  -  жестко  спросил
он. - Ей не следовало этого делать, если она знала, что Ким забеременела
от Дойля.
   - Отчего же? Она знает только о претензиях Дойля. И Дженни  знает.  И
мама. Но никто не принимает всерьез  его  заявлений.  Все  считают,  что
именно ты настоящий отец Ханны.  Да  почти  всему  Западу  понятно,  что
девочка похожа на тебя, только четыре тупицы твердят обратное. Ты, Шон и
Тэйлоры.
   Зейн повернулся спиной к жене и попытался заснуть. Но в эту  ночь  ни
он, ни Элли не сомкнули глаз.
   Когда рассвело, он выскользнул из постели, взял  в  охапку  одежду  и
вышел из спальни. Входная дверь с шумом захлопнулась.  Элли  вскочила  и
подбежала к окну. Зейн стоял неподвижно и, не отрывая глаз,  смотрел  на
металлическую  скульптуру.  Ханне  очень  понравились  лошади.  Как   же
объяснить девочке, что с подарком придется расстаться? А если  попросить
Грили переделать свою работу? Например, убрать кобылу, а двух оставшихся
лошадей соединить друг с другом. Отец и дочь.  Что  может  быть  прочнее
этого союза!

***

   На столе Зейна лежала почта. Он молча смотрел на аккуратно  сложенные
конверты и счета, не в состоянии дотронуться до них. Через открытое окно
послышалось ржание лошади. Должно быть, Элли занимается с кобылкой. Зейн
был слишком взволнован, чтобы усидеть на  месте,  и  поспешил  выйти  на
свежий воздух, понимая, что если останется в комнате хоть на минуту,  то
взорвется от напряжения.
   До сих пор он старался не попадаться жене на глаза, пока она работает
с лошадью, чтобы не давать ей повода обвинить его в  слежке.  Но  сейчас
его это мало заботило. Он даже хотел, чтобы его появление вызвало у  нее
раздражение и обиду. Все что угодно, лишь бы не думать об этом проклятом
конверте. Грустные мысли сверлили ему голову, отдаваясь болью в сердце.
   Куппер стоял около загона,  в  седле  сидела  довольная  Ханна.  Элли
размахивала потником около лошади, которая с интересом наблюдала  за  ее
действиями. И сейчас, глядя на Милую, Зейн с трудом  узнавал  в  ней  ту
самую пугливую кобылку с  дикими  глазами,  которую  привез  однажды  на
ранчо.
   Почувствовав его присутствие, лошадка навострила уши, но не двинулась
с места. Элли посмотрела в его сторону и улыбнулась.
   - Смотри, Зейн, она кокетничает с тобой.
   - Папа! Папа! - закричала Ханна. - Я катаюсь на Куппере!
   - Вижу, милая.
   Девочка уже каталась на одной из  его  лошадей,  а  Куппера  он  знал
давно, еще с того времени, когда бывал на ранчо у  Лэсситеров.  Это  был
добрый и надежный конь, поэтому Зейн нисколько не волновался за дочку.
   Неприятные и тяжелые мысли не оставляли его ни на минуту.  Сейчас  он
вернется, распечатает конверт и.., больше никогда не сможет назвать себя
отцом Ханны. Любовь, забота, воспитание - ничто не идет в расчет. Только
кровное родство. Будь все проклято!
   Элли исподтишка наблюдала за мужем. Широкополая шляпа была  надвинута
на глаза, но она  не  могла  скрыть  его  осунувшееся,  бледное  лицо  и
дрожащие губы. Во  всей  позе  Зейна  чувствовался  какой-то  внутренний
надлом. По-видимому, случилось что-то ужасное.
   Лошадка почувствовала напряжение девушки и с любопытством  посмотрела
на нее. Элли могла бы улыбнуться ее проницательности, но  теперь,  когда
ее внимание было целиком сосредоточено на Зейне,  она  не  могла  больше
продолжать занятия. Что же произошло?
   Она открыла ворота и выпустила кобылку на пастбище, но  та,  пробежав
немного, оглянулась и посмотрела на Элли и лишь  потом  с  удовольствием
присоединилась к другим лошадям.
   - Милая слушалась тебя? - озабоченно спросила Ханна.
   - Конечно. Она же знала, что ты наблюдаешь за ней.
   - Я гладила ее, папа, - с гордостью  сказала  девочка,  -  и  ей  это
понравилось.
   Элли нахмурилась, видя, как Зейн проверяет седло.
   - Я бы не позволила Ханне сесть на лошадь, если бы не  была  уверена,
что седло надежно прикреплено, - резко заметила она.
   Он отрешенно посмотрел на нее.
   - Что ты сказала?
   Элли протянула руки и помогла малышке слезть с коня.
   - Иди в дом и как следует умойся, а я позабочусь о Куппере и приду  к
тебе.
   - Не хочу идти в дом! Не хочу умываться!
   - Рут готовит спагетти. После  того  как  ты  вымоешь  руки,  достань
красивые салфетки и положи на стол.
   Ханна радостно побежала к дому, а Элли взяла  Куппера  под  уздцы  и,
взглянув на мужа, мягко дотронулась до его руки.
   - Я хочу его расседлать и выпустить на пастбище, а ты иди к Ханне.
   Ни слова не говоря, Зейн сунул руки в карманы и направился  вслед  за
дочерью. Элли задумчиво смотрела ему вслед, как вдруг внезапная  догадка
озарила ее. Она же сама принесла почту  и  видела  письмо,  адресованное
Зейну. Его  поведение  могло  означать  только  одно.  На  мгновение  ей
показалось, что она задыхается. Влетев в комнату, она бросилась к мужу.
   - Нет, это не правда. Ты должен снова сделать тесты. Я  уверена,  что
они все перепутали. Они обязаны...
   - Я вообще ничего не помню, что произошло той проклятой ночью. Я  был
слишком пьян и пришел в себя только утром, когда проснулся обнаженным  в
постели Ким. У меня чертовски раскалывалась голова,  перед  глазами  все
плыло. Поверь, мне  тяжело  сейчас  вспоминать  все  эти  отвратительные
подробности. Позже она так  смеялась  надо  мной!  Сказала,  что  искала
достойную замену, так как Дойль наотрез отказался жениться на ней, узнав
о беременности. Ким клялась, что между нами ничего не было, потому что я
был просто не в состоянии заниматься сексом.
   - Но ведь все же произошло, хочешь  ты  этого  или  нет.  И  Ханна  -
наглядное доказательство тому. Не стоит придавать такое значение  словам
Ким, так же как и тесту.
   - Хватит притворяться и лицемерить, Элли! Я могу потерять дочь! Разве
ты этому не рада?
   - Да как ты смеешь обвинять меня в этом? - взорвалась девушка.  -  Ты
просто слеп! Я больше чем  уверена,  что  с  анализом  что-то  напутали,
поэтому необходимо его переделать. А если и во  второй  раз  мы  получим
отрицательный ответ, то обратимся в другое место. Не хочу больше  ничего
слушать. Никто не посмеет отобрать у тебя дочь.
   - Неужели? - скривил он губы  в  злобной  усмешке.  -  Уж  не  ты  ли
помешаешь этому? Элли передернуло, как от пощечины.
   - Что написано в  письме?  -  Она  повернулась  к  столу  и  чуть  не
вскрикнула от удивления - письмо было не распечатано.
   Идиот! Он даже  не  удосужился  прочитать!  Элли  решительно  вскрыла
конверт со штампом клиники и, глубоко  вздохнув,  пробежала  глазами  по
бланку. Зейн неподвижно стоял рядом, никак не реагируя на ее действия.
   - Прочти! - Взволнованная Элли протянула ему бумагу.
   Но он резко отвел ее руку.
   - Зачем? Я и так знаю, что там написано.
   - Вот уж не подозревала, что у  тебя  талант  читать  нераспечатанные
письма.
   - Уходи, Элли,  оставь  меня  в  покое.  Думаю,  что  ты  и  так  уже
повеселилась от души.
   - Что? - спросила она  срывающимся  голосом.  -  Я  еще  не  начинала
веселиться по-настоящему. Мне хочется пробить тебе голову, потому что ты
безнадежно упрям и туп. Вот это будет  действительно  забавно!  А  когда
Ханна спросит меня, что происходит, я отвечу, что  стараюсь  привести  в
чувство ее тупого и бестолкового отца.
   - Что ты сказала? - сдавленно произнес он и наконец посмотрел жене  в
глаза.
   - Я сказала, тупого и бестолкового отца.
   - Дай, дай мне это скорей. - Зейн попытался  выхватить  бланк  из  ее
рук.
   - Зачем тебе это? Ты и так знаешь, что там написано.
   - Элли! - Он чуть повысил голос, но она спрятала письмо  за  спину  и
состроила насмешливую гримасу.
   - По-моему, ты хотел, чтобы я ушла. Что ж, я оставляю тебя наедине  с
твоими мыслями.
   Она поспешно вышла из комнаты, но уже в коридоре Зейн,  тяжело  дыша,
догнал ее и вырвал письмо из рук.
   - Оставь меня, - прохрипел он. Но Элли не ушла.  Она  прислонилась  к
стене, внимательно наблюдая за его лицом.
   - Я - отец Ханны, - тихо  сказал  Зейн,  словно  не  веря  тому,  что
произнес. - Я ее отец. Значит, Ким все-таки солгала мне.
   На глаза Элли навернулись слезы.
   - Я же говорила тебе. Но ты не хотел ничего слушать.
   - Ханна - моя дочь. - Он рассмеялся и подбросил вверх шляпу.  -  Моя,
моя, моя!
   Солнце скользнуло за горизонт, в  последний  раз  перед  наступлением
темноты сверкнув оранжевыми и красными лучами.  Когда  Зейн  поднялся  в
спальню, Элли стояла у открытого окна.
   - Похоже, опять будет дождь, - сказала она, не оборачиваясь.
   - Да.
   Элли заслужила его благодарность - она сообщила ему радостную  весть.
Что ж, он не будет несправедливым и предоставит ей долгожданную свободу.
Так что конец этому фальшивому браку. Теперь  они  расстанутся,  и  Зейн
останется для нее в далеком прошлом.
   Он подошел к Элли и тихо коснулся ее плеча.
   - Извини. Возможно, я был немного груб за обедом, но мне...
   - Я все понимаю.
   В течение всего вечера Зейн был не в  состоянии  взглянуть  на  дочь.
Когда девочка случайно пролила молоко, он поцеловал ее в  нос  и  сказал
срывающимся голосом, что любит ее больше жизни.
   - Я не буду сейчас ничего рассказывать Ханне. Она еще  слишком  мала.
Может быть, позднее. - Он вздохнул. - Хотя я до сих пор не  уверен,  что
ей следует знать такие вещи о матери.
   - Не нужно сейчас думать об этом.  Наверное,  Ким  и  сама  точно  не
знала, кто отец ребенка. А если она была  близка  одновременно  с  двумя
мужчинами, это говорит не в ее пользу.
   Зейн кивнул.
   - Когда Дойль отказался жениться  на  ней,  она  решила  этот  вопрос
по-своему. Бедная женщина. В итоге она осталась ни с чем, зато  подарила
мне Ханну.
   Элли про себя горько усмехнулась. Она никогда не сможет подарить  ему
ребенка.
   - А Дойля мне искренне жаль, - продолжал Зейн. Теперь,  зная  правду,
он мог быть великодушным. -Он потерял семью, а его надежды обрести  дочь
не оправдались.
   - Мне жаль его сыновей, - ответила Элли. - Когда расходятся родители,
главным образом страдают дети. Слава Богу, что нам не пришлось  испытать
подобное, каким бы плохим отцом ни был Боу.
   - Благодаря тебе Ханна не будет страдать.
   - Я тут ни при чем, все равно когда-нибудь правда выплыла бы наружу.
   - Ты была так уверена в этом?
   - Не только я. Это было очевидно для всех, кроме тебя, конечно.
   - Я звонил сегодня родителям. Мама сказала,  что  у  моей  прабабушки
были рыжие вьющиеся волосы.
   Элли  охватила  целая  гамма  чувств.  С  одной  стороны,  она   была
бесконечно счастлива за Зейна и Ханну, с другой -  ее  душили  горечь  и
обида за его недоверие.
   Загрохотал гром, и  резкий  порыв  ветра  ворвался  в  комнату.  Элли
закрыла окно, и как раз в этот момент крупные капли дождя  застучали  по
крыше, по крыльцу, по  листьям  деревьев.  Она  обхватила  себя  руками,
пытаясь унять озноб. Теперь она не нужна Зейну - у него есть дочь.
   Сон  не  приходил.  Зейн  открыл  глаза,  напряженно  всматриваясь  в
темноту. У него осталась Ханна, но Элли он потерял. С того момента,  как
появился Дойль, он жил в постоянном кошмаре и все свои эмоции вымещал на
жене, обвиняя ее в лицемерии и предательстве. И сейчас, лежа  в  постели
рядом с Элли, он не знал, что сказать, как извиниться за те горькие дни,
которые она пережила по его милости.
   - Ты не должен беспокоиться по поводу Тэйлоров, больше  они  уже  при
всем желании не смогут  причинить  вред  тебе  и  Ханне,  -  вдруг  тихо
произнесла Элли.
   Зейн вздрогнул.
   - Я думал, что ты давно спишь.
   - Нет, как видишь. - Сердце у нее  учащенно  забилось.  -  Но  ты  не
беспокойся, я завтра уеду. Он до боли сжал кулаки.
   - Мы же договорились дать себе испытательный срок на месяц.
   - Это было до того, как ты приказал мне собирать вещи и покинуть этот
дом. А сейчас уже  слишком  поздно  -  от  нашего  брака  остались  одни
обломки.
   - Я так виноват  перед  тобой,  Элли,  извини  меня.  Она  ничего  не
ответила.
   - Понимаю, мне нет оправдания, - хрипло  сказал  он.  -  Вместо  того
чтобы довериться тебе, я повел себя как круглый дурак. Я не  должен  был
обижать тебя. Будь я проклят!
   - Ты хочешь, чтобы я осталась ради Ханны,  или  тебя  гложет  чувство
вины за твои дерзкие и неоправданные подозрения?
   - Ради счастья Ханны.
   Но это была не вся правда. Он сгорал от  желания.  Ее  тело,  волосы,
глаза... Они так возбуждали его,  что  он  едва  сдерживался,  чтобы  не
застонать. Зейн порывисто обнял Элли, с силой прижимая ее к себе.
   - А ведь нам с тобой действительно хорошо, - нетерпеливо сказала она.
Глава 9

   Эти неожиданные слова заставили его рассмеяться.
   - Очень, - удивленно ответил он.
   - Подожди, - сказала Элли,  мягко  отстраняя  его.  -Однажды  мы  уже
думали,  что  любим  друг  друга,  но  это  принесло  нам  лишь  боль  и
разочарование.
   - То, что произошло, не имеет ничего общего с нашими чувствами. Да, я
повел себя отвратительно, но  ведь  прошло  столько  времени.  Мы  стали
старше и терпимее к чужим недостаткам, да и вообще во многом изменились.
   Зейн вглядывался в любимое лицо, пытаясь запомнить каждую черточку. А
вдруг Элли все-таки захочет уйти и это их последняя ночь?
   - Мы были такими молодыми и неопытными  и  так  верили  в  счастье  и
преданность. Ее слова больно задели Зейна.
   - У нас с тобой много общего - проговорил он, образ жизни, воспитание
и даже привычки. Мы оба  выросли  на  ранчо.  И,  несмотря  на  то,  что
случилось, я думаю, у нас одинаковая система ценностей. Если мы  забудем
обо всех обидах и постараемся понять друг друга, мне кажется, у нас  еще
есть шанс быть счастливыми.
   - Ради Ханны?
   - Не только. Ради нас самих. Ты согласилась пробыть здесь  месяц.  Но
может быть, тебе стоит остаться на более длительный срок и попробовать?
   - Я не очень уверена, что наш брак пойдет на пользу твоей дочери. Она
уже потеряла мать. Что с ней будет, когда я уеду?
   Элли сказала "когда", даже не "если". А он клялся, что в конце  этого
месяца "когда" превратится в "никогда". Только бы ему удалось убедить ее
остаться!
   - Будь по-твоему, Элли. Если из нашего брака ничего не получится,  мы
расстанемся. Тогда Ханна сможет навещать  тебя  в  Эспене  или  в  "Дабл
Никл".
   - Неужели ты и вправду веришь, что  мы  сможем  сохранить  дружеские,
платонические отношения?
   Ее встревоженный тон доказывал, как много это значит для нее.
   - Нет.
   Элли судорожно вздохнула.
   - По крайней мере честно. С нашим прошлым трудно смотреть в  будущее.
И уж конечно, между нами не Может быть разговора о дружбе.
   Приподнявшись на локте, Зейн сказал:
   - Я не знаю, сможем ли мы быть друзьями, но  я  не  представляю  наши
отношения только платоническими. Ты  же  сама  сказала,  что  нам  очень
хорошо вдвоем.
   - Я сказала просто "хорошо", - пробормотала  она.  Зейн  засмеялся  и
дрожащими от нетерпения пальцами стал расстегивать пуговицы  ее  пижамы.
Одним уверенным движением  он  снял  ее,  и  Элли  оказалась  перед  ним
обнаженной. Это короткое мгновение было последним, когда она  еще  могла
думать, ибо в следующую секунду его губы жадно прильнули к ее груди и ее
затопила волна наслаждения, заставив забыть обо всем на  свете.  В  этом
жарком слиянии они полностью отдались страсти. Бешеный стук его  сердца,
хриплое, прерывистое дыхание, касавшееся ее распухших от  поцелуев  губ,
потрясли Элли. Она была почти счастлива, чувствуя себя такой желанной.
   Все произошло именно так, как и мечтал Зейн. Кроме  одного:  Элли  не
любила его. Он уже понимал, что не сможет жить без нее.  Прежняя  любовь
вспыхнула в нем с новой силой, сметая  на  своем  пути  все  сомнения  и
неуверенность.
   Элли никак не могла понять, почему она проявила слабость  и  осталась
на ранчо по прошествии месяца. Ханна особенно  и  не  нуждалась  в  ней.
Впрочем, как и Зейн. Зачем же он тогда попросил ее остаться? Может быть,
он истосковался по физической близости и ему просто  нужна  женщина?  Но
она тотчас отвергла это предположение:  такой  мужчина,  как  Зейн,  мог
иметь любую, стоило только пожелать. Ким  Тэйлор  была  не  в  состоянии
оценить его, если спала с другими. Слава богу, что Зейн и Ким не  любили
друг друга. Элли улыбнулась.
   - Почему у тебя такое лицо? - Голос Дженни вывел ее из задумчивости.
   - А почему бы нет? Сегодня такой дивный день.  Взгляни,  как  красиво
смотрятся сосны  на  фоне  безоблачного  неба!  А  какие  астры!  Просто
загляденье.
   - Ну и ко всему этому Зейн наконец получил результаты тестов и теперь
знает правду, - лукаво заметила Дженни.
   - И это тоже.
   Дженни бросила взгляд на заднее сиденье, где  Ханна  и  Дэйви  весело
играли, и, немного понизив голос, спросила:
   - Надеюсь, ты не унижала его за все  эти  беспочвенные  подозрения  и
обвинения в твой адрес?
   - Нет. Зейн извинился и, похоже, действительно был огорчен.
   - Ты хочешь сказать, что он просто извинился за то, что сделал?
   - Ладно тебе, Дженни, - ответила девушка, - ему и так было плохо.
   - Если ты защищаешь его, значит, есть надежда на лучшее.
   Элли очень не хотелось обсуждать этот вопрос  с  сестрой.  Это  Томас
считал, что на Дженни свет клином сошелся. Когда-то и Зейн думал так...
   Она затормозила и медленно въехала в открытые ворота.
   - Я никогда не думала, -  продолжала  Дженни,  что  Томас  будет  так
переживать отчужденность в отношениях с братом. С его смертью, казалось,
ушли все разногласия и споры, но у моего мужа больше  никогда  не  будет
брата.
   Элли тяжело вздохнула.
   - Дженни, ну что за уныние! Не думай об этом. При  этом  отметила,  с
какой нежностью и любовью ее сестра произнесла  имя  мужа.  Томас  любил
Дженни не потому, что она была удивительная. Он любил ее просто  потому,
что она Дженни. Как, наверно, замечательно любить и быть любимой  именно
так!
   Элли остановила машину. Лошади на пастбище с любопытством смотрели на
них, жеребята испуганно жались к кобылам.
   - Приехали. - Она повернулась к детям. -  Только  не  делайте  резких
движений. Если мы медленно и осторожно пойдем к ним, они тоже подойдут к
нам.
   Как и Уорт, Зейн занимался жеребятами прямо  с  рождения,  постепенно
приучая их доверять людям и не бояться их.
   - Дэйви, смотри! - радостно воскликнула Ханна. -Вон  Москито,  а  это
Имоджин. Привет вам! - Она весело замахала руками.
   - Неужели она знает всех лошадей по именам? тихо спросила Дженни.
   - Конечно. Зейн всегда брал ее с собой, и она знает  гораздо  больше,
чем положено четырехлетнему ребенку.
   - Хочу тебе заметить, что он очень изменился, сказала Дженни. -  Я  с
трудом узнаю в нем человека, которого  знала  когда-то.  Но  безусловно,
все, что случилось с ним.., с вами, не прошло бесследно.
   Элли сидела в кресле на крыльце и наслаждалась тихим осенним вечером.
   Солнце  уже  скрылось  за  горами,  но  его  красноватые   лучи   еще
подсвечивали облака. Становилось прохладно.
   - Папа, а Дэйви так испугался наших лошадей,  зевая,  сказала  Ханна,
свернувшись калачиком на коленях отца.
   Зейн с улыбкой нежно гладил ее по голове, накручивая на пальцы  рыжие
локоны.
   - Когда дедушка  Бак  брал  тебя  на  родео,  ты  сначала  испугалась
клоунов, помнишь?
   - Я же не знала, что это его друзья.  И  никогда  не  видела  клоунов
раньше.
   - Милая, Дэйви просто не успел привыкнуть к лошадям. Он все время жил
в большом городе, в котором машины, автобусы, метро. Только лошадей  там
нет.
   - Что такое метро?
   - Ну это поезда, которые идут под землей.
   Глаза у девочки  округлились,  а  Элли  вернулась  к  своим  грустным
мыслям.
   Как бы хорошо сейчас ни складывалась ситуация, она не могла повернуть
время вспять. Пять лет назад захлопнулась  дверь  перед  ее  будущим,  о
котором она так мечтала, и этой счастливой мечте  уже  не  суждено  было
сбыться никогда. Хотя Ким и умерла, Элли не могла забыть,  что  та  была
женой Зейна, что он занимался с ней любовью и имел от нее дочь. Факты  -
упрямая вещь, с ними трудно спорить.
   У Элли не было выбора, когда Зейн разорвал помолвку, зато сейчас  она
могла выбирать.  Сегодня,  завтра,  через  неделю  она  может  уехать  и
навсегда расстаться с ним,  если  захочет.  Или,  наоборот,  остаться  с
Зейном, стать ему верной  женой,  заменить  Ханне  мать.  Но  это  было,
конечно, не то, о чем она мечтала.
   - Элли, я хочу к тебе. - Девочка пересела к ней на колени. -  Ты  так
приятно пахнешь. Совсем как мама. - Потом она обратилась к отцу:
   - Папа, расскажи мне сказку про девочку.
   -  Нет,  милая.  Лучше  я  расскажу  тебе  про   медведицу,   которая
отправилась со своими медвежатами в гости. Подозреваю, что  Элли  ее  не
знает.
   - Нет, я хочу про девочку, как она стала мамой  для  птенчиков.  Элли
это тоже не знает.
   Но Элли хорошо знала эту сказку. Она в изумлении уставилась на Зейна.
Он отвел взгляд.
   - Итак, жила-была девочка.
   - Джейн Донут, - подсказала Ханна.
   - Да, именно Джейн Донут. Однажды она возвращалась из школы домой  на
автобусе...
   - Со своим братом и двумя сестрами.
   - Кто рассказывает - ты или я? - Зейн притворно нахмурился.
   Ханна захихикала.
   - Ты, папа.
   - Ну так слушай, а не перебивай. Итак, Джейн нашла...
   - Птенчиков. Их папа и мама в это время играли с ангелами. -  Малышка
звонко захлопала в ладоши.
   Конечно, Элли не  могла  не  знать  эту  историю.  Еще  девочкой  она
выходила  птенцов,  которых  нашла  на  дороге,  возвращаясь  из  школы.
Взрослых птиц съела кошка.
   Когда Зейн закончил, Ханна весело рассмеялась.
   - Папа знает столько  сказок  про  эту  Джейн.  Она  всегда  помогала
животным и птицам, потому что была очень добрая  и  любила  их.  Правда,
папа?
   - Она и сейчас их любит, милая.
   - Так ты знаешь ее?
   - Я любил ее.
   - И я тоже, - решительно заметила девочка. - Мы оба очень  любим  ее,
да?
   Зейн не ответил на вопрос дочери. Он просто не знал, что сказать.
   На следующее утро за завтраком Элли поняла, почему он промолчал.
   Он сказал "любил", и это было в прошлом. Любовь. Как  она  ненавидела
это слово! Означает ли это дрожь желания, когда мужчина как-то  особенно
смотрит на тебя? Или это  непередаваемые  ощущения  восторга,  когда  он
занимается с тобой любовью? А может быть, это тихие и спокойные  вечера,
когда тебе уютно в его обществе и ничего  не  надо  говорить,  а  просто
наслаждаться его присутствием?
   Элли растерянно крутила кольцо на безымянном пальце.
   - Ты почему-то никогда не спрашивала  меня  о  нем,  -  сказал  Зейн,
пристально глядя на жену.
   Она знала, что это кольцо принадлежало его прабабушке. И  именно  его
Элли бросила в грязь, когда Зейн сообщил ей о предстоящей свадьбе с Ким.
   Выходя замуж, она наотрез отказалась носить его, но Зейн  убедил  ее,
заверив, что Ким Тэйлор оно никогда не принадлежало.
   - Ты никогда  не  спрашивала  меня,  почему  я  купил  ей  другое,  -
продолжал Зейн.
   - Мне казалось, ей хотелось что-то более современное.
   - Ким никогда его не видела, это кольцо всегда было только твоим.
   Элли взволнованно посмотрела на мужа, не зная, что ответить.
   - Спасибо, что составила мне компанию за завтраком.
   - Пожалуйста.
   Она сама не понимала, почему встала так рано, чтобы  приготовить  ему
яичницу с беконом. Зейн встал из-за стола.
   - Сегодня у меня очень много дел, не знаю, когда вернусь.  Если  буду
задерживаться, обедайте без меня. Желаю вам хорошо провести день.
   - И тебе.
   Как по-домашнему звучит их разговор! Но  Зейн  не  уходил,  продолжая
смотреть на Элли. И ей вдруг захотелось броситься ему на шею,  прильнуть
губами к его рту и раствориться в дарившем  такое  наслаждение  поцелуе.
Она густо покраснела и поспешно  опустила  глаза,  чтобы  он  не  увидел
промелькнувшего в них желания.
   - Это самый лучший завтрак в моей жизни.
   - Да ничего особенного, - смущенно  пробормотала  Элли,  -  просто  я
вспомнила, как ты любишь яичницу с беконом.
   Но Зейн, подойдя к ней, взял ее за руку и заглянул в глаза.
   - Спасибо, Элли.
   И в следующую секунду он наклонился и поцеловал ее.  Она  забыла  обо
всем на свете и затаила дыхание. Его губы были такими теплыми и  нежными
и.., такими требовательными.
   Ресницы у Элли затрепетали, веки вдруг стали тяжелыми, и она  закрыла
глаза, поглаживая его шею. Кто бы мог подумать, что вкус кофе, яичницы и
бекона может быть таким волнующим!
   Нехотя оторвавшись от жены, Зейн прошептал:
   - Будь они прокляты, эти дела! Если я не приеду вовремя, то Вэлли сам
заявится сюда и будет немало удивлен, увидев, как мы с тобой  занимаемся
любовью прямо на столе.
   - Не говоря уже о Рут, - подхватила Элли.
   Он улыбнулся и нежно провел рукой по ее щеке.
   - Это ты виновата, что выглядишь сегодня необыкновенно сексуальной.
   Элли, смеясь, оттолкнула его.
   - Иди на работу.
   Проводив Зейна,  она,  весело  напевая,  отправилась  в  ванную  и  с
наслаждением встала под теплые струи, но ее мысли неуклонно возвращались
к разговору с мужем и к тем  ощущениям,  которые  она  испытала  от  его
объятий и поцелуев. Отчаянно ненавидя Зейна за боль и унижение, Элли  не
заметила, как вновь полюбила его.
   Ее муж никогда не был святым - у  него  была  масса  недостатков,  но
сейчас им был дан еще один шанс. Так стоит ли его игнорировать? Элли  не
надеялась, что жизнь с ним  будет  проста  и  безоблачна.  Возможно,  им
предстоит пережить ссоры, обиды и  разочарование,  но  вместе,  рука  об
руку, они справятся со всеми трудностями. Так  было  с  появлением  Шона
Дойля, и так будет, если им судьбой уготовано еще пережить что-то.  Элли
не была полностью уверена в любви Зейна, но твердо знала, что сама любит
его, любит Ханну. А для начала это не так уж и мало.
   В дверь раздался громкий стук.
   - Элли! Я хочу к тебе.
   Сквозь стеклянную дверь ванной она увидела Ханну. Теперь это ее дочь.
   Она быстро  выключила  воду,  оделась  и  взяла  на  руки  заспанную,
улыбающуюся девочку.
   - Как ты рано, - сказала Рут, увидев Зейна.
   - Старался, как мог, - ответил он. - Не терпелось поскорее  вернуться
домой. А где же...
   - Элли поехала в Эспен и взяла Ханну с собой. Рут всегда называла имя
Элли с особой теплотой.
   - Правда? И взяла Ханну? - недоуменно переспросил он.
   - И что же? Разве это плохо?
   - Да нет, только  немного  неожиданно.  Элли  не  говорила  мне,  что
собирается уезжать.
   - Она и не собиралась.  Просто,  пока  Ханна  завтракала,  твоя  жена
захотела подстричься. Ну и взяла девочку с собой, чтобы она не скучала.
   - Ты знаешь. Рут, я всегда волнуюсь, когда моя дочь ездит на машине.
   Пожилая женщина внимательно посмотрела на него.
   - Думаю, они уже скоро вернутся. И не беспокойся, Элли  не  допустит,
чтобы с девочкой что-то случилось. Она любит ее по-настоящему, в отличие
от Тэйлоров.
   - Ты права, как всегда. - Зейн попытался улыбнуться.  -  Они  приедут
раньше, чем я успею отмыться.
   Ханна в безопасности вместе с Элли, убеждал он себя, вставая под душ.
Это все равно  как  если  бы  она  отправилась  с  Рут.  Но  непонятное,
тревожное чувство не оставляло его. У Зейна вошло в привычку:  если  Ким
была с ним мила и приветлива - не жди добра. И  сейчас  он  не  понимал,
почему Элли сегодня встала так рано,  приготовила  ему  завтрак  и  была
такой нежной и ласковой. Как бы  он  хотел  проникнуть  в  ее  мысли!  К
сожалению, этого никому не дано. Мужчина никогда не в состоянии  понять,
что хочет женщина и что у нее на уме.
   Нет, он не волновался, он был раздражен. Элли  обязана  была  сказать
ему о своей поездке. А что, если бы у него были другие планы в отношении
Ханны? Например, прокатиться верхом или просто отправиться погулять.  Ах
да! Он ведь говорил жене, что, по всей  видимости,  задержится.  Но  все
равно она должна была поставить его в известность.
   Приняв душ и переодевшись, Зейн вышел на крыльцо,  не  сводя  глаз  с
дороги.
   Примерно через час во двор въехала машина Элли. Он  торопливо  сбежал
по ступенькам и тут же оказался у машины.
   - Где вы были?
   - В Эспене, - удивленно ответила Элли. - Разве Рут тебе не сказала?
   Затем, окинув его взглядом, улыбнулась.
   - Ты сегодня рано.
   - Папа, смотри, у меня  новая  шляпа!  Элли  купила,  -  с  гордостью
сообщила девочка.
   Он открыл дверцу и взял дочку на руки.
   - А это что? - спросил  он,  указывая  на  многочисленные  свертки  и
пакеты, заполонившие все заднее сиденье.
   - Мы ходили по  магазинам.  А  это  мои  новые  сандалии.  Они  такие
красивые и удобные! Как у Элли.
   - Вы что, скупили все магазины?
   - Почти. Но нам понравилось, да, Ханна?
   - Очень. А еще мы купили желтые туфли и новую  одежду  для  школы,  -
весело щебетала малышка.
   - Для какой школы?  -  Зейн  опустил  дочку  на  землю  и  растерянно
посмотрел на жену.
   - Для детского сада, - объяснила Элли. - Ханна будет ходить туда один
раз в неделю.
   - Папа, я буду там играть с детьми и петь песни.
   - Мне никто об этом не говорил.
   Элли подошла к мужу и легко коснулась губами его щеки.
   - Я поговорила с одной своей знакомой. У  нее  замечательный  детский
сад. Я сама собираюсь работать там раз в неделю и в этот день буду брать
Ханну с собой.
   - Папа, правда, здорово? Мы с Элли вместе пойдем в школу.
   Зейн почувствовал легкое раздражение.
   - Тебе следовало сначала спросить мое мнение на этот счет,  -  жестко
сказал он, обращаясь к жене.
   - Я решила, что глупо упускать такую возможность.  Пойми,  для  Ханны
это наилучший вариант.
   - Мне лучше знать, - последовал ответ. Элли озадаченно  взглянула  на
него.
   - Что-то не так? Ты против?
   - Нет, ничего. Просто, как отец...
   - Папа, посмотри! - перебила его дочь. - Я стала как Элли!
   Она сняла свою новую голубую шляпу, и Зейн остолбенел.  Его  малышка,
ее замечательные рыжие локоны. Теперь у  девочки  была  короткая  модная
стрижка.
   Из груди у него  вырвался  мучительный  стон,  и  лошади,  беззаботно
бегающие по пастбищу, остановились, тревожно глядя на хозяина.
   - Ты не должна была этого  делать,  не  посоветовавшись  со  мной,  -
сердито  выговаривал   Зейн   спустя   несколько   часов,   давая   волю
накопившемуся гневу.
   Он едва сдерживал себя за обедом, пока  наконец  не  уложил  Ханну  в
постель. И теперь, оставшись в гостиной наедине с женой, шагал из угла в
угол, сжимая кулаки.
   - Зачем ты заставила подстричься мою дочь?  Да  еще  отправила  ее  в
детский сад. Ну хорошо, с этим я готов смириться, но эта стрижка! О  чем
ты думала, Элли? Ты сделала это нарочно, назло мне? В  тебе  еще  бродят
эти глупые мысли о мести? Все никак не можешь забыть прошлое?
   Элли в ужасе смотрела на него, прижав к груди подушку. Как она  могла
так ошибаться! Как могла поверить, что у них с Зейном есть будущее!
   - Запомни, при всем желании ты не сможешь отобрать  у  меня  дочь.  С
Дойлем у тебя не получилось,  так  ты  решила  этот  вопрос  по-другому.
Накупила  ей  одежды,  обуви,   превратила   в   свое   подобие.   Резко
повернувшись, он уставился в окно.
   - Я и не пыталась, - слабо возразила Элли.
   - Она моя дочь, понимаешь, моя! - Он снова подошел к  ней,  дрожа  от
ярости. - Только я решаю, что ей носить, и сам покупаю одежду. Я  решаю,
пойдет она в детский сад или нет. И только я могу съездить с ней в салон
и сделать ей стрижку. Ты поняла меня? Здесь я хозяин!
   Элли медленно встала.
   - Не нужно кричать, Зейн, мне все ясно. Ханна никогда не  будет  моей
дочерью. Я просто не  правильно  расценила  твои  слова,  когда  ты  так
красноречиво убеждал меня, что девочке нужна мать. Видит Бог,  я  хотела
ею быть, но, как всегда, ошиблась.
   Она бросила подушку на софу и направилась к двери.
   - Куда ты? - подозрительно спросил он.
   - Наверх, укладывать вещи. Все сразу я увезти не смогу. Позвони мне и
скажи, когда будет удобно забрать оставшееся. Ханне объяснишь все сам.
   - Какие вещи? Ты что, уезжаешь?
   - Конечно. После того, что ты сказал, я и минуты здесь не останусь.
   - Но почему? - Зейн нервно провел рукой по волосам. - Ладно,  извини,
я был не в себе. Но почему ты решила ее подстричь? Наверняка знала,  что
мне это не понравится.
   - Если бы я знала, зачем бы мне делать  это?  Я  не  уговаривала  ее,
Ханна сама захотела подстричься.
   - Чтобы быть похожей на тебя.
   - И тебя это беспокоит? Ты просто ревнуешь, Зейн,  и  очень  боишься,
что девочка будет любить меня больше.
   - Не будь дурочкой, - рявкнул он, понимая, что жена не так уж  далека
от истины.
   - Разве? - насмешливо спросила она. - Но речь ведь не об этом. Ты  не
доверяешь мне, и неважно, что я скажу, все равно ты будешь думать, что я
хочу причинить вред твоей дочери. Что бы я ни сделала, ты во всем будешь
видеть негативную сторону.
   - Я этого не говорил. Я сказал, что она моя  дочь,  и  попросил  тебя
советоваться со мной, прежде чем  ты  предпримешь  какие-то  действия  в
отношении Ханны.
   Но  Элли  уже  ничего  не  слушала.  День,  начавшийся  так  радужно,
закончился кошмаром. Проглотив горько-соленый ком, подступивший к горлу,
она вышла в коридор. Муни и Эмбер тихо сидели  у  дверей  спальни.  Элли
хотела оставить их до утра, но животные упрямо следовали за ней,  словно
понимая, что она хочет уехать. Уже  стоя  в  дверях,  она  обернулась  к
Зейну. Он  не  сделал  попытки  остановить  ее  и  только  молча  стоял,
прислонившись к стене, сосредоточенно наблюдая за действиями жены.
   - Если хочешь, я подыщу котенка или щенка для Ханны.
   - Забудь об этом, нам от тебя ничего не нужно.
   - Знаю.
   Бросив на него последний взгляд, она захлопнула дверь. Ей было  почти
так же больно и обидно, как пять лет назад.
   На полпути к Эспену Элли остановилась, достала  телефон  и  дрожащими
пальцами набрала номер брата.
   - Элли, это ты? Что случилось? - взволнованно спросил Уорт.
   - Я ушла от него, - прорыдала она.
   - Ты где? В Эспене?
   - Нет, я около заправочной станции.
   - Вытри слезы и успокойся. В таком состоянии нельзя сидеть за  рулем.
Я выезжаю к тебе.
   Элли сидела, вцепившись побелевшими пальцами в руль, ничего  не  видя
перед собой, слезы застилали ей глаза.
   Уорт, наверное, поставил скоростной рекорд, потому что через  полчаса
он уже подъехал к станции. Бросившись к машине сестры, он открыл  дверцу
и крепко обнял заплаканную девушку.

Глава 10

   - Но ведь почему-то  Зейн  настаивал  на  вашем  браке?  -  задумчиво
произнесла Грили.
   - Конечно, он женился на мне не просто так. Зейн полагал,  что  таким
образом он навсегда избавится от притязаний Тэйлоров. А кроме того,  ему
был нужен секс.
   - Думаю, что с сексом-то у него проблем не было. Кстати,  и  жениться
для этого вовсе не обязательно.
   - Секс на стороне?  Только  не  для  благородного  и  честного  Зейна
Питерса. Он всегда в первую очередь думает о дочери.
   - А ты, Элли,  всегда  поступаешь  разумно?  Или  принимаешь  решения
очертя голову?
   - Сейчас я разумна, как никогда.  Может  быть,  я  и  заблуждалась  в
чем-то, но Зейн отрезвил меня. Ты бы послушала его, Грили! За все время,
что мы были женаты, он постоянно повторял:  мой  дом,  мои  лошади,  моя
дочь. Все его! Он никогда не сказал "наши".
   - Вчера Ханна звонила на ранчо. Рут помогла набрать ей номер. Девочка
спрашивала маму о тебе.
   Элли стиснула зубы. Бедная малышка! Только о  ней  девушка  думала  с
теплотой и нежностью,  покидая  ранчо.  Невинная  жертва  несостоявшихся
отношений взрослых.
   - Все равно рано или поздно я  бы  уехала  оттуда.  Лучше,  наверное,
сейчас.
   - Ты могла хотя бы поговорить с ней, - мягко упрекнула сестру Грили.
   - И что бы я ей сказала? Что ее отец боится, как бы я не задушила  ее
прямо в кровати или что-то в этом роде?
   Грили покачала головой.
   - Ты безумно любишь его. Скажи, Элли, ты когда-нибудь говорила  Зейну
об этом?
   - Почему я должна говорить ему о своих чувствах?
   - Ты просто боялась довериться мужу.
   - Я выжидала, - наконец сдалась Элли. - Когда-то я верила Зейну,  как
самой себе, и что из этого вышло, помнишь? Если бы ты видела  его  лицо,
когда он говорил мне совершенно ужасные вещи! Но у меня и  в  мыслях  не
было навредить Ханне. Никогда. Как только он мог подумать такое!
   Грили сочувственно взглянула на сестру.
   - Я очень хорошо помню наш разговор в больнице.
   - Но я.., мне казалось, что с этим давно покончено.  Я  действительно
хотела, чтобы наш брак удался. Но Зейн  не  поверил  мне  и  не  поверит
никогда. Поэтому мне пришлось уехать. Со временем  мы  возненавидели  бы
друг друга, и я уверена, что так будет лучше для всех нас.
   Зейн отказывался понимать, почему разговор повернулся таким  образом.
Он лишь упрекнул Элли в том, что она подстригла девочку, а в  результате
его жена не отвечает на телефонные звонки.  Когда  же  он  встретился  с
Дженни, та обдала его таким холодом, будто он  совершил  нечто  ужасное.
Рут откровенно игнорировала его, быстро готовила еду, убиралась и тут же
уходила.
   Что же касается Ханны, то за один день она превратилась  из  милой  и
послушной  девчушки  в  капризное  и  раздраженное   существо.   Малышка
постоянно хныкала, звала Элли,  Муни  и  Эмбер.  Зейн  предлагал  дочери
завести котенка или щенка, но Ханне нужны были только питомцы Элли.
   Как объяснить девочке, что его жена не любит ее, потому что она  дочь
Ким Тэйлор? Он пытался не думать об Элли, но это было бесполезно  -  его
тело отчаянно желало ее. Он не находил себе места, безумно скучал по ней
и, понимая, что должен негодовать, не в силах  был  подчиниться  доводам
разума.
   Сидя за столом напротив отца, Ханна еле ковыряла в тарелке.
   - Не хочу, мне это не нравится. Зейн медленно досчитал  до  десяти  и
спокойно спросил:
   - В чем дело? Ты же всегда любила спагетти с сыром.
   Он специально попросил Рут готовить только самые  любимые  блюда  его
дочери.
   - Я больше не люблю спагетти. Элли никогда не  заставляла  меня  есть
через силу.
   - Элли здесь нет.
   - А я хочу, чтобы она вернулась, мне  скучно  без  нее,  -  заплакала
малышка.
   Зейн не знал, что ответить девочке. Он и сам  страстно  желал  этого.
Если бы только Элли могла понять его. Ханна была смыслом всей его жизни.
Он кормил ее, пеленал, купал,  укладывал  спать  и  рассказывал  сказки.
Когда она болела, он ночи напролет проводил у ее кроватки.
   Девочка откинулась на спинку стула и положила ноги на стол.
   - Что ты себе позволяешь? Только не говори, что Элли  разрешала  тебе
это!
   - Я хочу, чтобы Элли покрасила мне ногти. Зейн схватил дочь за ногу.
   - Послушай, а у меня возникла идея! Я могу помочь тебе.
   Ханна на секунду задумалась, но потом обреченно махнула рукой:
   - Элли увезла лак с собой.
   - Ну и что? Мы купим новый, это не проблема.
   - Нет, - опять захныкала она, - хочу лак Элли! Зейн мрачно  посмотрел
на дочь.
   - Запомни, она больше не вернется.
   Малышка заплакала с новой силой, и Зейн закрыл  уши  руками.  Он  мог
дать своей дочери все что угодно. Кроме Элли. Если бы  только  его  жена
была  более  терпимой!  Он  так  любил  ее,  и  со  временем   стал   бы
безоговорочно ей доверять. Если бы и она любила его, то  все  поняла  бы
правильно и не уехала бы сразу после первой же ссоры.
   Зейн стоял на крыльце и смотрел, как к его ранчо подъезжает пикап. Но
это, конечно, не Элли. На это он и не надеялся.
   Грили въехала во двор и вышла из машины, громко хлопнув дверцей.
   - Привет.
   - В чем дело? Она что-то забыла? Девушка удивленно подняла брови.
   - А как насчет того, чтобы поздороваться?
   - Что тебе нужно? - резко спросил он.
   Грили пожала плечами.
   - Меня послала Дженни. Она сама хотела приехать, но Томас запретил ей
вмешиваться. Мы помним, что через две недели у  тебя  день  рождения.  Я
привезла тебе подарок, хотя, по-моему, ты не заслуживаешь его.
   - От Элли? - проговорил он срывающимся голосом.
   Грили насмешливо посмотрела на него.
   - Боюсь, что, получив подарок от Элли, ты  бы  тотчас  выбросил  его.
Ведь ты, Зейн, - у нее на лице появилось  отвращение,  -  самый  большой
идиот, каких я только знаю. Если ты любишь ее, зачем  бежишь  от  любви?
Как же можно своими руками разрушать счастье? Не понимаю.
   - Кто тебе сказал, что я люблю ее? Вместо ответа Грили протянула  ему
большой конверт.
   - Дженни нашла это в ее вещах. Элли хотела вручить тебе  его  в  день
рождения. Но я убью тебя, если ты скажешь Томасу хоть слово.
   Она смерила его презрительным взглядом, села в машину и уехала.
   Скорее всего, это документы на развод, с  горечью  подумал  Зейн.  Он
медленно разорвал конверт, и фотографии разноцветным  веером  выпали  из
него прямо на деревянный пол. Зейн наклонился и дрожащими руками  поднял
их.
   На первой карточке была изображена Ханна. Она сидела на траве, согнув
колени, и сосредоточенно рассматривала книжку. Рядом с ней лежал Муни, с
обожанием глядя на девочку. Зейн невольно улыбнулся и взялся  за  второй
снимок. Элли и Ханна пускали мыльные пузыри. У них были такие смешные  и
трогательные лица, что он не удержался и засмеялся в полный голос. Снова
Ханна - усталая, но счастливая, с коротко подстриженными  волосами,  она
сидит на руках у Элли. И только сейчас он заметил, как они похожи.
   Пока он был занят собственными переживаниями, пытаясь  разобраться  в
душивших его противоречиях, Ханна привязалась к Элли и  полюбила  ее.  И
теперь, держа в руках  фотографии,  Зейн  вдруг  ясно  увидел,  с  какой
любовью и нежностью Элли смотрит на девочку. Его жена всегда была  очень
замкнута и не позволила бы выставлять напоказ свои чувства. Значит,  это
произошло непроизвольно. Волею случая фотограф сделал удачные снимки.
   - Что это, папа?  -  Ханна  подошла  к  нему,  показывая  пальцем  на
фотографии. - Как ты их получил? -Она недоуменно посмотрела на  отца.  -
Разве сегодня твой день рождения?
   - Нет, милая. Впрочем, в каком-то смысле - да.
   - И у нас будет торт и мороженое?
   - Обязательно будет. Но только не сегодня.
   - А я  хочу  сейчас.  -  Ее  губы  жалобно  дрогнули.  -Без  торта  и
мороженого день рождения не бывает.
   - Слушай меня внимательно. - Зейн взял девочку за руку. - Сейчас  нам
нужно собрать вещи. Я уезжаю в Техас по делам, а ты останешься с Элли.
   - Правда? - Глаза Ханны засветились от  счастья,  плохого  настроения
как не бывало. Она обвила ручонками шею отца. - Я  так  люблю  тебя!  Ты
видел все фотографии? Элли сказала, что ты обязательно увидишь.
   - Увижу что?
   - Любовь на этих карточках.
   - Да, милая.
   Но уже вечером, перебирая фотографии, девочка недоуменно сказала ему:
   - Я не вижу здесь любовь, папа. Зейн бережно взял снимок  и  коснулся
пальцем лица Элли.
   - Посмотри, как сильно она любит тебя.
   - И тебя она тоже любит, -  отвечала  малышка.  Его  сердце  неистово
забилось.
   - Почему ты так решила? Элли тебе говорила об этом?
   - Но папа, - сказала Ханна тоном, не терпящим возражений.  -  Конечно
же, Элли любит тебя. Дэйви так сказал.
   Элли не могла представить, кто мог с такой настойчивостью  звонить  в
дверь ее квартиры в шесть часов утра. Проведя почти бессонную ночь,  она
с трудом открыла глаза, потянулась и нехотя отправилась в коридор.  Муни
отчаянно лаял, виляя хвостом, Эмбер  мяукала.  Наверно,  Уорт,  подумала
Элли и, зевая, открыла дверь.
   - Доброе утро, Элли. Надеюсь, ты не спала.
   - Привет, Элли.
   Она в изумлении уставилась на Зейна и  Ханну,  стоящих  на  пороге  и
весело улыбающихся ей. Должно быть, это сон. Она протерла глаза, но Зейн
мягко отодвинул ее в сторону и поставил  на  пол  маленький  чемоданчик.
Затем поднял дочь и поцеловал ее в щечку.
   - Ну, будь здорова, милая.
   Обернувшись к Элли, он крепко обнял растерянную девушку  и  прижал  к
себе.
   - Увидимся через несколько дней.
   - Что происходит, Зейн? - Элли наконец обрела способность говорить.
   - Когда я вернусь, первое, что я  сделаю,  -  это  повешу  дощечку  с
нашими именами над дверью нашего дома.
   Элли схватила его за руку.
   - Ты не можешь уехать просто так. Куда ты  отправляешься?  О  чем  ты
вообще говоришь? Я ничего не понимаю.
   - Я спешу, милая. Мы с Вэлли едем в  Техас  покупать  новых  лошадей.
Номер моего сотового ты знаешь.
   - Пока, папа, - попрощалась Ханна. - Поцелуй меня еще раз.
   Зейн послушно наклонился к дочке, а  затем  приблизился  к  Элли.  Он
страстно прильнул к губам жены, и  волна  жаркого  желания  накрыла  ее,
смывая гнев и обиду. Она даже не пыталась вырваться. Она впитывала  этот
поцелуй, мгновенно забыв о боли и горечи расставания. Руки ее скользнули
к затылку мужа, зарываясь в его волосы,  и,  уже  не  сдерживаясь,  Элли
прижалась к его жаркому телу. Казалось, их поцелуй длился  вечность.  Но
вот Зейн, с трудом оторвавшись от нежных губ жены, мягко отстранился, не
сводя с нее горящего взгляда.
   - Мне пора, я должен идти. Буду страшно скучать по моим самым любимым
женщинам. Элли недоуменно посмотрела на него.
   - Ты собираешься оставить Ханну со мной?
   - Ну конечно. Рут едет вместе  с  нами.  И  потом,  мне  будет  очень
приятно, что вы вместе с нетерпением ожидаете меня. Не забудь, Ханна,  о
чем я тебе говорил. - С этими словами он вышел из квартиры.
   Элли медленно закрыла за ним дверь и  посмотрела  на  девочку.  Ханна
улыбалась, и было видно, как она рада этой встрече.
   - Ты уже завтракала? Малышка радостно кивнула.
   - Я полагаю, папа велел тебе быть послушной, да? Но Ханна  захихикала
и покачала головой.
   - О чем же тогда он просил тебя?
   - Он сказал, что ты моя новая мама. Можно я буду так называть тебя?
   Элли  ахнула  и  прижала  ладони  к  губам.  Теперь  ничто  не  могло
остановить ее слезы.
   Сделка  прошла  нормально.   Все   это   время   Зейн   находился   в
радостно-приподнятом   настроении,   которое   охватывает   человека   в
преддверии большого счастья. Он ни на минуту не мог забыть их  последний
поцелуй. Он несколько раз звонил Элли, но не так часто,  как  хотел  бы,
опасаясь, что у нее могут возникнуть ненужные подозрения.
   По телефону они не смогли откровенно поговорить, беседуя в основном о
делах и погоде, но каждый раз, звоня Элли,  он  собирался  сказать,  как
сильно любит ее, и почему-то робел. Зейн предупредил жену, что  вернется
через два дня утром, но, гоня машину с бешеной скоростью, он оказался на
ранчо поздно вечером.
   Машина Элли стояла под окнами. На негнущихся  ногах  он  поднялся  на
крыльцо и открыл входную дверь.
   - Папа, нет! - закричала Ханна. - Уходи! Такого приема Зейн никак  не
ожидал.
   - Элли! Мама Элли! Папа вернулся. Мы не можем сейчас впустить его.
   Наверху громко играла музыка. Он с трудом различил голос Элли.
   - Я не слышу, милая. Что ты сказала?
   - Папа вернулся!
   - Выключи музыку и повтори еще раз.
   Зейн вошел в гостиную и прислонился к двери.
   - Она сказала, что папа вернулся.
   -  Как  же  так?  Ты  сказал,  что  будешь  только  завтра  утром,  -
обескураженно проговорила Элли.
   В душе у Зейна все оборвалось. А он-то думал, что они обрадуются  его
приезду.
   - Ты испортил весь сюрприз, папа.
   Только сейчас Зейн огляделся по сторонам. Комната была оклеена новыми
светлыми  обоями,  мебель  переставлена,  начищенные   деревянные   полы
блестели. Элли, вся в белой краске,  смущенно  стояла  перед  ним.  Зейн
облегченно вздохнул.
   - Как я вас люблю!
   - Мы так хотели быть красивыми для тебя, - протянула девочка, - но не
успели.
   - Вы и так прекрасны, я вас обожаю.
   - Особенно я, - заметила  Элли.  -  Наверное,  я  похожа  на  героиню
какого-нибудь фильма ужасов.
   - Ты выглядишь как самая красивая и желанная женщина. Как  моя  жена.
Как мать моей дочери. - Он рассмеялся. - Как мама Элли.
   Элли улыбнулась  и  смахнула  слезы,  предательски  навернувшиеся  на
глаза.
   - А ты выглядишь как мужчина, который провел в дороге несколько  дней
и которому необходим душ, хороший ужин и поцелуй от  жены  и  дочки.  Но
только в такой последовательности.
   - Ты уже здесь. - С этими словами Элли вошла в спальню. - Похоже, мне
придется подстричься - краска не смывается. Что это?
   - Старый матрас Ханны. - Зейн бросил на него две подушки. -  Пока  мы
все не расставили по местам, надо же нам с тобой где-то спать.
   - Но мы же не можем спать прямо на полу.
   - Что делать, если ты сама переставила мебель.
   - Это ты виноват, Зейн, что приехал сегодня, улыбнулась она.
   - Элли. - Он взял ее за плечи и пристально посмотрел в  глаза.  -  Не
знаю, простишь ли ты меня, я так  глупо  вел  себя  тогда...  Я  безумно
боялся, что потерял тебя навсегда. Ты нужна мне не из-за Ханны, все  эти
годы я любил только тебя, Алберта Лэсситер, всем сердцем и душой.
   - Я панически боюсь потерять тебя, - прерывисто  прошептала  Элли.  -
Однажды мое сердце уже было разбито,  Зейн.  Я  почувствовала,  как  оно
раскололось на две половинки, это было очень больно. Второй раз я такого
не вынесу.
   Зейн обнял и прижал ее к себе.
   - Ты больше не потеряешь меня, милая, - нежно проговорил он, закрывая
глаза и касаясь щекой ее волос. -  Любимая,  я  чувствую  то  же  самое.
Конечно, мы не можем предугадать, что нас ждет впереди, но я знаю, что с
тобой мне хорошо, а без тебя плохо.  Жизнь  слишком  коротка,  чтобы  мы
могли терять время на разлуку. Хочу кое-что сказать тебе. -  Зейн  мягко
взял ее за подбородок. - После того как мы с Ким поженились,  я  не  мог
заставить себя спать с ней в той комнате,  которую  мечтал  разделить  с
тобой. Мы жили в комнате для гостей. - Он немного помолчал.  -  А  после
нескольких недель  нашего  брака  я  переехал  в  свою  комнату,  а  Ким
оставалась здесь. И с тех пор никогда...
   - Это в прошлом, -  решительно  возразила  Элли.  -Ким  подарила  нам
чудесную дочь, и мы должны быть ей благодарны за это.
   - Но тогда я потерял тебя... Элли сладко потянулась.
   - Ты собираешься проговорить всю ночь или мы все-таки пойдем спать? -
Она положила голову мужу на плечо, а он обнял ее и крепко прижал к себе.
   - Тебе не терпится посмотреть, как это будет выглядеть на потолке?
   Краска смущения залила щеки Элли.
   - У меня просто не было времени сломать все твои зеркала, но  обещаю,
что в ближайшее время в нашей спальне ничего подобного не будет.
   - Я не поэтому женился на тебе, - пробормотал Зейн, нежно целуя  жену
в шею.
   - Знаю. - Элли закрыла глаза. - Ты хотел спать со мной.
   - Не только. - Его пальцы ласково прикоснулись к ее груди.  -  Кто-то
же должен был красить ногти Ханне.
   - Лгунишка. Ты хотел только меня,  потому  что  тебе  со  мной  очень
хорошо.
   - Надо ли так понимать, что я вырос в твоих глазах? В прошлый раз  ты
сказала просто "хорошо".
   - Выключи свет, и давай спать.
   - Если мы выключим свет, то не увидим себя в зеркалах.
   Элли засмеялась и поцеловала мужа в плечо.
   - А сейчас, - продолжал Зейн, доставая из кармана  кольцо,  -  надень
это и сними с себя все остальное. Теперь ты моя навсегда.
   Теперь это действительно была  их  спальня,  их  дом,  их  жизнь,  их
любовь. Не иллюзия, не мираж, а счастливая явь,  в  которой  Зейн  любил
Элли, а она любила его, и все было замечательно просто и ясно.
   - Элли.
   Она открыла глаза и перевернулась. Мужа рядом не было.
   - Зейн! - нерешительно позвала она.
   - Я здесь, милая.
   Он стоял у окна.
   - Иди ко мне, я хочу кое-что показать  тебе.  Накинув  рубашку,  Элли
подошла к мужу.
   - Что ты делаешь?
   Он обхватил ее за плечи и показал пальцем в окно.
   - Посмотри туда.
   Перед домом стояла скульптура Грили, залитая лунным светом.
   - Ну да. Семья Ханны - ты, я и наша дочь. Рука Зейна крепче сжала ее.
   - А теперь смотри правее.
   Небольшой  кустик,  растущий  рядом,  отбрасывал  тень,   удивительно
похожую на маленького жеребенка,  который  стремился  навстречу  дружной
тройке.
   - Семья уже из четырех, - прошептал он. - Что  вы  думаете  об  этом,
миссис Питере?
   - Я думаю, что надо попросить Грили снова  взяться  за  инструмент  и
исправить ошибку.
   - Да, милая. И чем скорее, тем лучше. - Он нетерпеливо притянул  жену
к себе.

ЭПИЛОГ

   Отдаленное уханье совы разбудило Элли. Зейн крепко  спал,  уткнувшись
лицом в шею жены. Если бы зеркальные потолки не были сняты, то наверняка
в них отразилась бы ее блаженная улыбка.
   Выйдя замуж за Зейна девять месяцев назад, она ни разу не пожалела об
этом. Ханна была светом в глазах отца и огромной радостью для Элли.
   В агентство они с Дженни наняли нескольких сотрудников и  теперь  обе
могли проводить больше времени со своими семьями.
   На ранчо построили пару конюшен - лошадей стало намного больше. Эмбер
принесла котят, с которыми девочка постоянно возилась.
   Элли взглянула на спящего мужа. Ей так хотелось обнять его и сказать,
как сильно она любит его. Она выскользнула из-под одеяла,  чтобы  больше
не искушать себя, подошла к окну и вдохнула свежий утренний воздух. Свет
фонарей освещал скульптуру. Элли радостно улыбнулась  и  погладила  свой
округлившийся живот.
   Почувствовав, что жены нет рядом, Зейн проснулся  и  тихо  подошел  к
ней.
   - Как наша маленькая Хармония?
   - Извини, я не хотела будить тебя. - Элли  прижалась  к  мужу.  -  Но
Хармония может оказаться мальчиком.
   - Ни в коем случае. - Зейн шутливо погрозил ей пальцем. - Меня должны
окружать только прекрасные женщины.
   - Шовинист! - Элли смеясь оттолкнула его.  -  Неужели  для  тебя  так
важно, мальчик это или девочка?
   - Конечно, нет, милая. Я хочу  иметь  здорового  ребенка  и  здоровую
мать. Когда ты собираешься раскрыть всем нашу тайну?
   - Чуть позже. Но пока об этом будем знать только мы.
   - Если бы ты знала, как мне не терпится поделиться нашей радостью,  -
признался Зейн. - Ты и наши дети - вот что составляет мое счастье.
   - Что происходит, мистер Питере? Вы, никак, опять признаетесь  мне  в
любви, - тихо рассмеялась Элли.
   - Я не только признаюсь, я готов доказать это. -Он поднял ее на  руки
и понес в постель.
   И Элли знала, что их любовь никогда не угаснет, что у них впереди еще
много счастливых мгновений, которые  рано  или  поздно,  так  или  иначе
приходят в жизнь всякого человека...