--  Аким, шею  не поломай! -- орал  ему вслед  Ванин, стараясь  догнать
дружка.
  Аким  выскочил  из ворот замка и помчался вниз  по ступенчатой тропинке
навстречу  поднимавшимся уже в  гору  Шахаеву  и  Наташе. В  одном месте  он
споткнулся, перелетел через голову,  потерял очки, но искать  не стал, -- не
чувствуя  боли,  бежал   к  идущим  ему  навстречу  улыбающимся  девушке   и
седоволосому Шахаеву. Разведчики не хотели отставать от Акима. Даже Забаров,
забыв про свое солидное положение, делал  гигантские прыжки и обогнал Акима.
Лейтенант,  подхватив правой рукой Шахаева,  а левой Наташу, легко приподнял
их и понес  в гору. На ходу передал Акиму раскрасневшуюся, смущенную Наташу,
а парторга  понес вперед, сопровождаемый громко  и  радостно галдящей толпой
солдат.
  -- Очень спешили... -- говорил Шахаев, растерянно и застенчиво улыбаясь
от  такой  торжественной  встречи.  --  Хотелось  вместе  с  вами вступить в
Венгрию. Потом  партсобрание  надо  провести  --  давно  уже  лежит  у  меня
заявление Ванина.
  К его большой радости сейчас же приметалось что-то такое, от чего стало
немножко  грустновато,  словно  бы  что-то  дорогое  он  вдруг  потерял.  Он
оглянулся и  не увидел  рядом с собой Наташи. Покраснел, застыдился и быстро
заговорил, расспрашивая,  как тут и  что,  все ли в порядке, все ли  живы  и
здоровы.
  -- А вам  всем привет от гарманештцев! -- говорил он взволнованно. -- А
Никите... -- Шахаев помолчал, улыбаясь. -- Танцуй, Никита! Вот оно, письмо!
  Пилюгин подхватил из рук парторга пакет и, покраснев, отошел в сторону,
стараясь уединиться.
  -- Не прячься, Никита! Все равно не прочтешь. По-румынски она написала,
-- крикнул ему вдогонку Шахаев, увеличивая смущение солдата.
  -- Пуд мамалыги надо в один присест скушать. Говорят, сразу по-румынски
будешь знать. Попробуй, Никита! -- посоветовал Ванин.
  Аким и Наташа приотстали, присели на большом светло-сером камне.
  -- А ты похудела, -- сказал он, целуя ее.
  --  И  ты тоже,  -- отвечала она,  улыбаясь ему и своему  счастью.  Она
чувствовала, что знакомое ей нечто большое и значительное вновь наполняет ее
грудь.
  --  Друзья вы мои боевые! -- говорил в это самое время парторг, стоя на
площадке башни и всматриваясь в  серую даль чертами, чуть раскосыми глазами.
-- Какое счастье быть среди вас!.. И как хорошо, что дальше мы  пойдем опять
вместе.
  Ветер трепал  его прямые  седые волосы, откидывая  их  назад,  открывал
высокий и чистый лоб. Смоляные брови шевелились. Флаг порхал, хлопал и бился
над  его головой.  Где-то внизу  раздавались  редкие орудийные  выстрелы. На
одном  уровне  с  башней  замка  кружился  "ил"-корректировщик.  Вокруг него
вспыхивали маленькие белые облачка разрывов зенитных снарядов, самолет ловко
и спокойно лавировал между ними, продолжая делать свое дело. Выше, невидимые
в густой синеве неба, гудели истребители -- охрана корректировщика.
  -- Хлопцы,  а  гляньте,  як  Кузьмич своих  коней нарядил! Спуститесь и
посмотрите. Уздечки покрасил, як за невестой собрался, сообщил Пинчук.
  Никита долго ждал удобной минуты, чтобы поговорить с парторгом. Наконец
он не выдержал и, конфузясь, попросил Шахаева спуститься с ним вниз.
  -- Что с тобой, Никита?