безопасности, смотрю, как сквозь бегущие лошадиные ноги, в просветах между
колесами машин, мелькают мама и Наташа с застывшими от ужаса лицами.
Пытаясь не терять их из виду, я пячусь и пячусь к стене дома, желтой,
теплой от солнца. Ветер рвет на мне синюю матроску, пронизывает насквозь
кофточку, сорочку, юбку.
Я пячусь и пячусь, чтобы прижаться к теплой стене. И вдруг лечу
неведомо куда. Лечу, лечу и опускаюсь на что-то белое, мягкое. И вижу совсем
рядом уши. Сижу на чем-то и смотрю, как эти уши краснеют. Потом вижу черные
кудрявые волосы, чей-то затылок. Я сижу на плечах у кого-то в белом, держусь
за его шею. Молча начинаю потихоньку спускаться с чьей-то белой спины.
Сандалии забрались в чей-то карман. Кто-то - и тоже молча - достает мою ногу
из кармана, тихо помогает соскользнуть по собственной спине вниз на покатую
шероховатую доску. Доска спускается глубже, глубже, и зеленые шары медленно
катятся по этой доске, скрываются в черном отверстии.
Я держусь за край потрепанной штанины. Мимо большого рыжего башмака
катятся и катятся вниз зеленые капустные кочаны. Мы неподвижно и молча
приходим в себя. Наверное, дяденьке не каждый день сваливаются с неба на
голову девочки в синих матросках.
Вдруг становится темней. В голубом светлом проеме на фоне бегущих
облаков узнаю два лица - Наташино и мамино. Милые, теплые, родные лица. Я
протягиваю к ним руки. Наташа протянула ко мне свои. Но темная мокрая
кирпичная стена была слишком высока. И тогда красный дяденька вытер о белый
халат свои большие красные ладони в темных трещинах, поднял меня, поставил
на широкую доску и осторожно переправил наверх.
И пока мама говорила всякие благодарные слова красному дяденьке, мы с
Наташей молча отошли и прислонились к теплой стене дома, в котором был
подвал для хранения овощей.
"ПАПИН ПИСЬМЕННЫЙ СТОЛ"
Когда мы были дома одни, Матрешенька занималась хозяйством: мыла,
стряпала, убиралась, а мы сидели за каким-нибудь столом: большим обеденным в
столовой, письменным папиным в кабинете, или за нашим столом в детской, в
зависимости от того, какой стол был уже убран и в какой комнате было вымыто,
и рисовали.
А под папиным столом мы с Наташей иногда сидели и шепотом играли.
Письменный стол был очень удобен для игры. Играть под столом можно было во
что угодно и очень интересно. Там получался маленький домик. Если захочешь
выпрямиться, то не сможешь, в домике под столом можно было только сидеть и
ползать. Там были две блестящих коричневых стены, зеленая настоящая стена и
деревянный желтый потолок. А дверь можно было повесить - заткнуть в верхний
ящик или закрыться большим креслом.
Вот вошла Матрешенька. Думает, мы в прятки играем. А мы играем в
комиссию.
- Погодите, гражданка! - строго говорим мы Матрешеньке, - вас вызовут.
Чего-чего не было в папином письменном столе! Мы-то хорошо знали.
Правда, папа запирал его иногда, но Матрешенька знала, где ключи, и
открывала нужные ящики. И мы аккуратно перебирали бумаги. Это были не очень
интересные ящики, но там попадались чистые листы бумаги, мы вытягивали их и