загрузка...

Новая Электронная библиотека - newlibrary.ru

Всего: 19850 файлов, 8117 авторов.








Все книги на данном сайте, являются собственностью уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая книгу, Вы обязуетесь в течении суток ее удалить.

Поиск:
БИБЛИОТЕКА / ЛИТЕРАТУРА / ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА /
Аксаков С.Т. / Детские годы Багрова-внука

Скачать книгу
Вся книга на одной странице (значительно увеличивает продолжительность загрузки)
Всего страниц: 193
Размер файла: 454 Кб
«« « 42   43   44   45   46   47   48   49   50  51   52   53   54   55   56   57   58   59   60  » »»


считалась моей собственностью, отдают ее в  приданое  за  моей  сестрицей  в
вечное владение П.Н.Волкову. Бумага была подписана моим отцом и матерью,  то
есть подписались  под  их  руки,  вместо  же  меня,  за  неуменьем  грамоте,
расписался дядя мой, Сергей Николаич. Бедный мальчик был совершенно  сбит  с
толку! Не веря согласию моего  отца  и  матери,  слишком  хорошо  зная  свое
несогласие, в то же время я вполне поверил, что  эта  бумага,  которую  дядя
называл купчей крепостью, лишает меня сестры и Сергеевки; кроме  мучительной
скорби о таких великих потерях я был раздражен и уязвлен до  глубины  сердца
таким наглым обманом. Бешенство мое превзошло  всякие  границы  и  помрачило
мой рассудок. Я осыпал дядю  всеми  бранными  словами,  какие  только  знал;
назвал  его  подьячим,  приказным  крючкомглавного виновника и преступника хотел  непременно  застрелить,  как  только
достану  ружье,  или  затравить  Суркой  (дворовой   собачонкой,   известной
читателям); а чтоб не откладывать  своего  мщения  надолго,  я  выбежал  как
исступленный из комнаты, бросился в столярную, схватил  деревянный  молоток,
бегом воротился в гостиную и,  подошед  поближе,  пустил  молотком  прямо  в
Волкова... Вот до чего  можно  довести  доброго  и  тихого  мальчика  такими
неразумными  шутками!  По  счастию,  удар  был  незначителен;  но  со   мною
поступили  строго.  Наказание,  о  котором  прежде  я  только  слыхал,  было
исполнено надо мною: меня одели в какое-то серое, толстое суконное платье  и
поставили  в  угол  совершенно  в  пустой  комнате,  под  присмотром  Ефрема
Евсеича.  Боже  мой,  как  плакала  и  рыдала  моя  милая  сестрица,  бывшая
свидетельница происшествия! Дело  происходило  поутру;  до  самого  обеда  я
рвался и плакал; напрасно Евсеич убеждал меня, что нехорошо  так  гневаться,
так бранить дяденьку и драться с Петром Николаичем, что они со  мной  только
пошутили, что маленькие девочки замуж не выходят и что как же  можно  отнять
насильно  у  нас  Сергеевку?  Напрасно  уговаривал  он  меня  повиниться   и
попросить прощенья, - я был глух к его словам. Я наконец  перестал  плакать,
но ожесточился духом и говорил, что я не виноват; что если они  сделали  это
нарочно, то все равно, и что  их  надобно  за  то  наказать,  разжаловать  в
солдаты и послать на войну, и что они должны просить у меня прощенья.  Мать,
которая  страдала  больше  меня,  беспрестанно  подходила  к  дверям,   чтоб
слышать, что я говорю,  и  смотреть  на  меня  в  дверную  щель;  она  имела
твердость не входить ко мне до обеда. Наконец она пришла, осталась  со  мной
наедине и употребила все усилия,  чтоб  убедить  меня  в  моей  вине.  Долго
говорила она; ее слова, нежные  и  грозные,  ласковые  и  строгие  и  всегда
убедительные, ее слезы о моем упрямстве поколебали меня:  я  признавал  себя
виноватым перед маменькой и даже дяденькой, которого очень  любил,  особенно
за рисованье, но никак не соглашался, что я виноват перед Волковым; я  готов
был просить прощения у всех, кроме Волкова. Мать не хотела  сделать  никакой
уступки, скрепила свое сердце и, сказав, что я останусь  без  обеда,  что  я
останусь в углу до тех пор, покуда не почувствую вины своей и от  искреннего
сердца не попрошу Волкова простить меня, ушла обедать, потому что  гости  ее
ожидали. Тогда я ничего  не  понимал  и  только  впоследствии  почувствовал,
каких терзаний стоила эта твердость материнскому сердцу; но душевная  польза
своего милого дитяти, может быть иногда неверно понимаемая, всегда была  для
нее выше собственных страданий, в  настоящее  время  очень  опасных  для  ее
здоровья. Евсеичу было приказано сидеть в другой комнате.  Я  остался  один.
Тут-то наработало мое  воображение!  Я  представлял  себя  каким-то  героем,
мучеником, о которых я читал и слыхал, страдающим за истину,  за  правду.  Я
«« « 42   43   44   45   46   47   48   49   50  51   52   53   54   55   56   57   58   59   60  » »»

Новая электронная библиотека newlibrary.ru info[dog]newlibrary.ru