посуде золотой да серебряной яства стоят сахарные и вина заморские  и  питья
медвяные. Сел он за стол без сумления: напился, наелся  досыта,  потому  что
не ел сутки целые: кушанье такое, что и сказать нельзя - того  и  гляди  что
язык проглотишь, а он, по лесам и пескам ходючи, крепко проголодался;  встал
он из-за стола, а поклониться некому и  сказать  спасибо  за  хлеб  за  соль
некому. Не успел он встать да оглянуться, а стола с кушаньем как не  бывало,
а музыка играет не умолкаючи. Дивуется честной купец такому чуду  чудному  и
такому диву дивному, и ходит он по палатам изукрашенным да любуется,  а  сам
думает: "Хорошо бы теперь соснуть да всхрапнуть", -  и  видит,  стоит  перед
ним кровать резная, из чистого золота, на  ножках  хрустальныих,  с  пологом
серебряным, с бахромою и кистями жемчужными; пуховик на ней как гора  лежит,
пуху  мягкого,  лебяжьего.  Дивится  купец  такому  чуду  новому,  новому  и
чудному; ложится он на  высокую  кровать,  задергивает  полог  серебряный  и
видит, что он тонок и мягок, будто шелковый. Стало в  палате  совсем  темно,
ровно в сумерки, и музыка играет будто издали, и подумал он: "Ах,  кабы  мне
дочерей хоть во сне увидать", - и заснул тое ж минуточку.
     ______________
     
     Просыпается купец, а солнце уже взошло выше дерева стоячего.  Проснулся
купец, а вдруг опомниться не может: всю ночь видел он во сне  дочерей  своих
любезныих, хорошиих и пригожиих, и видел он дочерей своих старшиих:  старшую
и середнюю, что они веселым-веселехоньки, а  печальная  одна  дочь  меньшая,
любимая; что у старшей и середней дочери  есть  женихи,  и  богатые,  и  что
сбираются они выйти  замуж,  не  дождавшись  его  благословения  отцовского;
меньшая же дочь, любимая, красавица писаная, о женихах и слышать  не  хочет,
покуда не воротится ее родимый батюшка. И стало у него на душе и  радошно  и
не радошно; встал он со кровати высокия,  платье  ему  все  приготовлено,  и
фонтан воды бьет в чашу хрустальную; он одевается,  умывается  и  уж  новому
чуду не дивуется; чай и кофей на столе стоят, и при  них  закуска  сахарная.
Помолившись богу, он накушался, и стал он  опять  по  палатам  ходить,  чтоб
опять на них полюбоватися при свете солнышка красного.  Все  показалось  ему
лучше вчерашнего. Вот видит он в окна растворенные, что  кругом  его  дворца
разведены сады диковинные, плодовитые и  цветы  цветут  красоты  невиданной,
неописанной. Захотелось ему по тем садам прогулятися.
     Сходит он по другой лестнице из мрамора зеленого, из малахита  медного,
с перилами позолоченными, сходит прямо в зелены сады. Гуляет он и  любуется;
на деревьях висят плоды спелые, румяные, сами в рот  так  и  просятся,  индо
гляди на них слюнки текут; цветы цветут  распрекрасные,  махровые,  пахучие,
всякими красками расписанные; птицы летают  невиданные:  словно  по  бархату
зеленому и пунцовому золотом и  серебром  выложенные,  песни  поют  райские;
фонтаны  воды  бьют  высокие,  индо  глядеть   на   их   вышину   -   голова
запрокидывается; и бегут и шумят ключи родниковые по  колодам  хрустальныим.
Ходит  честной  купец,  дивуется;  на  все  такие  диковинки  глаза  у  него
разбежалися, и не знает он, на что смотреть и кого слушать.  Ходил  он  так,
много ли, мало ли времени - неведомо: скоро  сказка  сказывается,  не  скоро
дело делается. И вдруг видит он на пригорочке зеленыим цветет  цветок  цвету
алого, красоты невиданной и неслыханной,  ни  в  сказке  сказать,  ни  пером
написать. У честного купца дух  занимается,  подходит  он  ко  тому  цветку,
запах от цветка по всему саду, ровно струя бежит; затряслись и руки  и  ноги